Глава II
Глава о том, как личное мнение не совпадает с общественным
Крепко зажав во рту деревянную пробку от увесистой бутыли, навязанной им в поход любимой бабушкой берсерка Хьялти, Эйвинд Лунолицый вспоминал маму. За свою недолгую, но активную боевую жизнь он прошел немало морей и речек, не говоря уже о горах и долах. И штормы прошел, и ураганы. Его поливала и роса земная, и хляби небесные. Его кусали и скорпионы черные, и медведи серые. Но теперь он решительно отказывался понимать, с чего вдруг эта лужа, куда они заплыли по недоразумению и жадности, принялась бурлить и волноваться с такой силой! Вообще, складывалось впечатление, что боги задумали отнестись к ним совершенно наплевательски! И сам главверх Один. И богиня его. Тоже главная. Как там ее?!.. Забыл!
Пробка в зубах мешала думать и сопротивляться нежданному урагану, который безостановочно бушевал, разбивая ярлово сознание и его драккары. Бешеный ветрюга рвал паруса и кожаные доспехи, гнул гвозди и рога на драгоценных железных шлемах, ломал весла и волю к победе. Шторм смеялся над викингами, над их совершенным бессилием, подсвечивая свое веселье блестящими молниями и грохоча литаврами грома.
Драккар, который с дырой в боку, уже было совсем собрался мирно опуститься на дно озера вместе со сломанными веслами и драным, как старая тряпка парусом, заодно прихватив всю, отчаянно сопротивляющуюся урагану команду, но, видно, передумал. Очередная волна издевательски вышвырнула его на непонятно откуда взявшуюся в этом чертовом озере мель и бросила там, на мели, со всем содержимым, поразмышлять о смысле бытия.
Второй же драккар, тот, что под командой ярла, все еще болтался на воде. Но радости от этого никто не испытывал. Впрочем, горя тоже. Не до эмоций сейчас: весла бы сохранить и парус!
Эйвинд Лунолицый, уставши жевать пробку и в сто первый раз вспоминать маму, снова настойчиво попросил богов унять свою прыть и утихомирить озеро. Неожиданно сработало: то ли боги услышали просьбу, то ли у ветра закончились силы. Ураган стих, и начался обыкновенный летний ливень. Такой развеселый и плотный, что вызвал навязчивое желание утопиться в нем. Чтобы наконец-то вся эта утомительная хрень закончилась и больше никогда не начиналась! Впрочем, с появлением солнца желание отпало само собой.
Оглядевши ущерб, который нанес невольным искателям лучшей жизни ураган: куча тел вперемешку с дровами весел – Эйвинд вытащил изо рта мешающую размышлять пробку и прорычал:
– Все что ли живы?.. Значит, так! Викинги! Верховный Один оставил вам жизнь! И меня!
– Позже разберемся, кто жив, а кто не очень, – пробормотал под нос берсерк Хьялти, вытаскивая свое грязное грозное тело из кучи, свалившихся на него корабельных снастей и молчаливых товарищей.
– Хьялти! Живой! – обрадовался ярл. – Это хорошо! Разберешь завалы! Кого можешь – поставь на ноги. Эх, давно я так не веселился! Это покруче будет, чем битва с северными братьями! Помнишь, как они нас проучили? Но если б мы тогда не убежали прытко – победа была бы за нами!
– Конечно, помню, мой бесстрашный вождь! Помню весло, которое разломали о мою голову. Помню и сундучки с нашим золотом, тем, что мы отбили в южных краях. Помню, чтобы спасти эти самые сундучки, нам и пришлось дружно отступить… Да! Кстати! Живы ли они? Их ведь пять было… Сундучков… С золотом нашим.
– Живы, Хьялти. Живы! Но не пять их осталось, а четыре. Аки один забрал на берег. Аки! – ответил Эйвинд и внимательно поглядел на стоящего перед ним берсерка. Потом поглядел еще разок и решил, что от соратника надо срочно избавляться. В ближайшее время! И еще подумал, что вовремя пересыпал драгоценности в свой сундук! Остальные-то были пусты, как голова стоящего перед ним викинга Хьялти! Один из этих пустых – ну, малая толика золота там, конечно, болталась – был торжественно отнесен на незнакомый берег плюгавым Аки. Оставалось три. Но в будущем ярл проблем с этим не предвидел.
Тем временем народ, находящийся на драккарах, стал понемногу приходить в себя и подавать признаки жизни.
– Арн! – позвал Эйвинд.
Из дыры, пробитой в борту соседнего судна злым камнем, высунулась помятая рожа с рыжей всклокоченной бородой.
– Да, мой вождь?
– Построй воинов! Хочу посчитать! Посмотреть – сколько и кто именно…
Ревизия личного состава прошла успешно. Всем, кто остался в своем уме – ну, более или менее после сумасшедшего урагана в незнакомом озере, было строго велено привести себя в порядок, а оружие – в готовность, равно как и позаботиться о корабле. Сам же Эйвинд укрылся под парусиной, что натягивали на носу судна для защиты от непогоды, с заветными сундучками. Три из которых были пустые, но от этого своей «заветности» отнюдь не лишились.
Хьялти же, на правах назначенного ярлом смотрящего, орал в хаотично суетящихся викингов, одновременно пытаясь разглядеть среди них своего друга и соратника Вагни Спокойного.
– Вагни! Залезь на мачту! Надо разобрать ее от тряпок! То есть распутать остатки паруса. Да! И саму мачту посмотри: не треснула ли от ветра. А то дальше – на одних веслах пойдем! Хотя… Какая разница! Итак – на веслах. У нас не парус – ленточки!
Вагни Спокойный отлепился от борта драккара, где он, с неподдельным интересом созерцал пустоту, которую обычно заполняли боевые щиты викингов. Вздохнул и ловко, как обезьяна, пополз по мачте на самый верх, распутывая по пути остатки паруса. Добравшись до конца, он некоторое время молчаливо глядел вдаль, подставляя свое унылое норманнское лицо солнечным лучам и свежему морскому ветру. Вдруг он вытянул вперед руку и, буравя воздух указательным пальцем, дико заорал, что немедленно привело в ступор всех мало-мальски шевелящихся викингов.
– Корабли! Корабли! Ярл! Враги! Много!
Эйвинд Лунолицый быстро вылез из под парусины и вскарабкался на нос драккара. Он твёрдо приставил ладонь ко лбу и стал вглядываться в даль угомонившегося озера. Осмотр прошел результативно: к мирно дрейфующим судам викингов приближался целый караван кораблей, торжественно вытянувшийся в длинную вереницу.
Через некоторое время стали различимы дружные взмахи весел, синие и красные паруса с изображением солнца, громкая речь их главаря, который маячил на ладье, чей нос был украшен головой неизвестного чудовища. Видимо, битвы не избежать…
– Воины! Берите в руки оружие! Защищайте в неравном бою и самих себя, и своего ярла! Думаю, Один ждет нас в своей Вальгалле. Так войдем же туда героями, а не трусливыми собаками! Тем более что трусливых собак туда не пускают! Бессмертие будет даровано всем нам!
Произнося эту пафосную речь, Эйвинд про себя подсчитал потрепанных соратников. И, признаться, несколько оторопел от результатов наблюдения: боевых товарищей осталось так мало, что к Одину можно было отправляться прямо сразу, не сражаясь. Однако северный характер в переговоры со здравым смыслом не вступал и не признавал никаких компромиссов: только бой! Пусть даже последний!
С того драккара, что стоял на мели, викинги поспрыгивали в воду и, выстроившись в цепочку, подняли вверх тяжелые мечи.
Всего тринадцать воинов! Эйвинд скрипнул от безнадеги зубами. И у пятерых из них вместо мечей – весла. Слабоватое оружие против экипированного как следует противника! Впрочем, на безрыбье и рак – рыба… Проклятый шторм! Он отобрал оружие у верных викингов. Но их мужество и воинская доблесть не зависели от погоды. К тому же, на его драккаре мечей хватило всем: стоящие по бортам норманны даже успели их обнажить.
– Арн! – крикнул Эйвинд викингу, руководящему дырявым драккаром. – Вот! Возьми сундучок с золотом! Припрячешь у себя. Живым – останется!.. А, впрочем, нет смысла. Живых, похоже, не будет… Лучше пусть отойдет к повелителю морей Ньорду – его расположение наверняка еще пригодится.
Перекинув за борт обе руки, ярл разжал пальцы. Сундучок булькнул и отправился вниз на неведомою глубину. Чужие суда были уже совсем близко. Они сманеврировали и выстроились в длинный ряд перед застывшими в ожидании нападения викингами.
На нос флагманской ладьи вышел здоровый, седобородый, весь одетый в железо вождь враждебного каравана и с нескрываемой усмешкой оглядел соперников, стоящих по колено в воде с поднятыми мечами и веслами. Затем, как-то по-доброму улыбнулся, повернулся к своей дружине и отдал непонятную команду. Весла, до этого поднятые вверх, дружно опустились на воду, и гребцы так же дружно, вспенивая воду, развернули боевые суда в обратную сторону.
Викинги, совсем уже приготовившиеся отправится в Вальгаллу, остались в недоумении.
– Так… Видимо, боя не будет… – задумчиво изрек Эйвинд, провожая взглядом уходящий караван боевых судов. – Не будет боя-то…
– Как это?! – раздался крик норманнов. – Кто это?!
– Кто это были, ярл?! – громче всех орал берсерк Хьялти, судорожно сжимая свой меч. – Кто?! Ярл!
– Кто? – сам себя переспросил Эйвинд и тихо ответил:
– Русы… Русы!
А сундучок упокоился на глубине. Пристроился в иле легко и тихо, как положено сундучкам, хранящим внутри не драгоценные камни и золото, а воздух и пыль. Да пусть лежит! Может быть, кто-нибудь когда-нибудь его и вытащит.
– Говорю же тебе! Почему ты меня категорически не слышишь?! Здесь этот подземный ход! Здесь! Все приметы на это указывают!.. Лучше б я Дубину с собой взял, а не тебя! Тот хоть не спорит!.. Кстати, не ты ли хотел в каком-то архиве карты старые раздобыть?! Я тебя за язык не тянул! Я, к примеру, что обещаю, то делаю! Вот он – магнитометр! А где твои карты?! Молчишь? Молчи! И копай там, где сказано… Где инструмент указал, – Генка любовно погладил издающую тоскливый вой электронную бандуру и злобно, сверху вниз поглядел на Димона. Тот молча приготовил лопату и чугунную кирку – другой не было.
Димон аккуратно протер клинок лопаты, проверил пальцем, на сколько она остра и, устав от Генкиных бесконечных нравоучений, с хриплым выдохом загнал ее в землю по черенок.
– Сколько копать-то?
– Километр! – попытался пошутить Гена, но, увидев ошарашенное лицо друга, исправился. – Не знаю! Он только на восемь метров в глубину берет.
– Ты что, родимый?! Упал?! Восемь метров?! Да здесь через полметра глина пойдет! Ее экскаватором не поднять! Говорил же: давай, чего попроще возьмем! Миноискатель какой-нибудь… Нет! Купил не пойми что! Денег кучу вбил! А теперь, копай, говорит! Восемь метров!
Ну, да. С магнитометром Генка, наверное, дал маху. В целом Димон был прав. Но без этого инструмента совершенно невозможно было осуществить одну давнюю, заветную мечту. Мечта эта – проста как полкопейки: найти старинный подземный ход, который, якобы, если верить летописям, вел из несохранившегося до наших дней дворца с этой стороны реки на тот, другой ее берег.
Для воплощения задуманного – чтобы осуществлять безумные поиски – то и дело возникали неразумные траты, каковые влекли за собой всяческие бытовые лишения.
Например, последним приобретением, поглотившим все имеющиеся деньги, был как раз этот чудо-прибор с чарующим названием: магнитометр.
Двое еще школьных приятелей – Дубина и Димон – согласились поучаствовать на добровольных началах. То есть начало, конечно, добровольное, но все равно пришлось наобещать каждому долю от несметных кладов, если таковые найдутся.
Димон был ужасно умный и очень даже начитанный. Однако делать совершенно ничего не умел и был отпетым лентяем. Дубина же, наоборот, в отличие от на парника, не знал ничего, но работоспособностью мог вывести из себя самого злостного «стахановца».
– Кстати, Геннадий! А ведь я принес архивные карты… И еще кое-какие документы, касающиеся нашей бессмысленной работы и этой прекрасной местности… Слушай, а бабку твою чего в милицию таскают? Самогонку гонит?
– Никакую не самогонку! Она недавно новое лекарство какое-то состряпала. На мухоморах! Вычитала в какой-нибудь газетенке рецепт колдовского зелья. А бабуля по старости лет прозевала финал приготовления. Ну вся эта кухня и рванула! Вонь неделю на весь квартал стояла. Даже МЧС вызвали. Эмчеэсовцы на пробу материал взяли. Хотели в лабораторию отправить, но у всей команды башни посрывало. Пруд обезвреживали, пока их всех скорая не забрала. Ну, и тут, конечно, милиция, полиция и прочие службы. Все-таки сделали анализ лекарства. Оказывается, бабка сварганила настойку, которую викинги готовили. Рецепт был утерян давно. Пытались, естественно, восстановить, но до нее никому не удавалось! А у бабули по слабой памяти, нетрезвому уму и авантюрном характеру – получилось! Вот теперь и таскают, чтоб досконально все вспоминала. А все равно – бестолку! Не вспомнит! Зря таскают! Она не помнит иногда, как зовут ее! А про рецепт – подавно!
– А как ее зовут?
– То есть как?! Бабушка! Копай, давай. И карты показывай, Кулибин!
Что копать надо было именно здесь, Генка был просто уверен! Не зря же аппарат орал как бешеный. Ну и что, что глина?! Кому сейчас легко?!
Димон ковырял землю с полчаса. Яма у него получилась, правда, неглубокая – не больше полуметра. Наконец лоток уперся во что-то металлическое. Находка оказалась бестолковой – не слишком нужной искателям древних кладов и прочих подземных богатств – обыкновенная ржавая лопата, брошенная, по-видимому, такими же авантюристами, пытавшимися откопать здесь что-нибудь ценное, вроде золота.
– Давай теперь там попробуем, – Генка махнул в сторону поля, поднял магнитометр и поволокся с ним по высокой траве. Через десяток метров аппарат снова неистово заверещал, словно советуя покопать еще немного. Генка отнес его в сторону, в надежде, что проклятый прибор, наконец, уймется. Увы! Надежд магнитометр не оправдал – продолжал орать на повышенных тонах.
– Наверняка здесь что-то есть! Димон, втыкай вешку! Похоже, что-то большое. Хватай ящик за вторую ручку! Пойдем, измерим расстояние.
Встав друг напротив друга, под заполошные завывания магнитометра, кладоискатели двинулись вперед. Метров через сто они уже переглядывались с нескрываемым недоумением – аппарат не умолкал. Через триста метров у обоих возникло ощущение, что под ними как минимум внезапно открытые залежи железной руды. Однако через пятьсот метров их надежды оборвал грубо столб, на котором под коротким матерным словом отчетливо читалось: «Осторожно! Кабель».
Все, Гендос! Пойдем домой! Хватит на сегодня! Эта хрень орет на любую железку! Я думал, что только на благородный металл так реагирует… Здесь железа – сам знаешь сколько! Война же была. Обалдеем копать! Пойдем, лучше я тебе карты покажу! Есть кое-что интересное!
Молодые люди пошли прочь от столбика с надписью, время от времени лениво переругиваясь. Самый короткий путь к дому был поперек поля. Его-то они и выбрали.
– Давай, плюнем на этот ход… – мусолил свое разочарование Генка. – Может, его вообще, никогда не было – и все вранье!.. Лучше, в озеро сплаваем… Там где-то баржа утопленная. У косы… Найдем ее… Разбогатеем враз. Слышишь?! Завтра поплывем! На катере… Да подожди ты! Куда несешься?! Давай, отдохнем хоть!
Димон остановился, и Генка с облегчением опустил на землю порядком оттянувший руки магнитометр и машинально нажал кнопку пуска. Аппарат, помедлив буквально секунду, встрепенулся и внезапно заверещал так, словно под ним прятались все клады мира.
Поморщившись от резких звуков, Генка взял лопату и, вопросительно глянув на Димона, воткнул ее в землю.
– Копнем напоследок? Да?
Димон снисходительно кивнул. – Копни-копни. Видать, не накопался еще!
Генка снял кусок дерна, чтобы облегчить работу, потом взял щуп, воткнул его в землю и надавил. Щуп ушел в мягкую землю сантиметров на сорок и во что-то уперся.
– Ага! Совсем рядом! Хорошо! Значит, копать недолго. Неглубоко!
Через пять минут энергичных движений лопата скользнула по чему-то железному, вызвав металлический скрежет. Генка забрался в вырытую яму и начал аккуратно очищать от налипшей земли находку. Кое-как очистив, он поднял на Димона свой взор, в котором отчетливо сквозила крайняя степень изумления, и произнес, облизнув пересохшие губы:
– Сундук! Сундук, твою мать! Наш сундук! Наш! Ну как так-то?!