4
Следующим утром в заведении Джилла появилась Раита. Это была молодая, очень симпатичная девушка-туземка из племени маори. Окленд был преимущественно европейским городом, в котором жили выходцы из британских островов и колоний, а про это племя, населявшее Новую Зеландию, говорили разное. Маори поклонялись языческим богам, их высокие деревянные тотемы можно было встретить по всему Северному острову, и пели весьма странные, но мелодичные песни. Это были люди гордые и воинственные. В свое время их ритуальная хака, когда здоровенные мужчины выстраивались в ряд и с дикими криками корчили страшные рожи, наводила ужас на европейцев. Только войны с европейцами остались в прошлом. Сейчас племена маори заключили с Англией мир и разрешили выходцам с Британии свободно жить на своих островах, и воевали они теперь между собой. В Окленде маори жили большими семьями обособленно от европейцев в городских предместьях, в больших, крытых пальмовыми листьями хижинах. Когда им предоставлялась такая возможность, маори не отказывались от работы в городе и, как правило, шли в услужение – в портовые работники или в прислугу.
Недостатка желающих получить место прислуги в Окленде не было. Особенно теперь, когда полгорода было без работы. Каждый день кто-то из приезжих колонистов обязательно заглядывал в заведение Джилла и справлялся, нет ли надобности в работниках. Обычно европейцам отдавали предпочтение. Джилл не страдал предрассудками, а потом все его последние работники были настоящими британцами, но какой в них был толк? Или вот Джинти? Поэтому трактирщик решил не отказываться от маори.
Джилл внимательно посмотрел на девушку. Раита была прекрасно сложена и обладала довольно светлым цветом кожи, так что если бы не несколько широкий нос, то ее вполне можно было принять за европейку – итальянку или испанку. Может, это было бы и хорошо, поскольку среди посетителей заведения могут быть те, кто недолюбливает туземцев, и все же виду маорийки Джилл не обрадовался.
– За этой матросы будут ухлестывать еще пуще, чем за Джинти.
Девушка была молода и красива. В ее густых черных волосах красовалась яркая магнолия, что согласно традициям туземцев означало, что она не замужем. И сама Раита напоминала чудный маорийский цветок. Еще бы такая не понравилась! А что касается нравов маори, то своей распущенностью они хорошо известны.
– Эти люди не ведают греха, европейцы для них как Боги, – рассуждал Джилл, предвидя новые неприятности.
Плавая коком, он много раз бывал на островах Океании: на Тонга, Ниуэ, Самоа, Маркизах и видел там всякое. Мужья за дешевые подарки, иногда за пару бусин, носовой платок или самое никчемное малюсенькое зеркальце, отдавали своих жен и дочерей матросам на утеху, и те, бывало, жили на корабле по несколько дней, пока не надоедали команде. У всех этих островитян было свое очень вольное отношение к морали.
Раиту сопровождал ее отец. Он был довольно щуплым, что несвойственно туземцам, и более смуглым, чем дочь. Одет он был по-маорийски в юбку из травянистых волокон и смотрелся в трактире весьма экзотично. Лицо его было какое-то неправильное и неприветливое. Весь он от лба до живота был расписан замысловатыми татуировками. Раита была совсем другая. С большими черными глазами, с правильными чертами лица и вообще весьма привлекательная. Бедра Раиты опоясывала какая-то яркая цветастая материя, а высокую грудь прикрывала легкая накидка, сверху которой было ожерелье из небольших белых ракушек. Несмотря на прохладную погоду, оба они были босыми. Никто из них не говорил по-английски, а Джилл не понимал маорийского языка.
Отец Раиты стал сразу требовать деньги и выпивку, тыча пальцем то себе в ладонь, то на бутылки, и сложно было понять, в качестве кого он предлагает свою дочь: женщины или служанки. И то правда, многие маорийцы были ужасными пьяницами. Джилл готов был отказаться от услуг молодой маори, тем более, что ему совершенно не понравился ее отец, но все же молодость и красота Раиты подкупили немолодого трактирщика, и он согласился принять ее на работу, определив ей место для ночлега в небольшом коридорчике позади кухни. Спать там неудобно, но маори неприхотливы. Место открытое, но и хорошо: она всегда будет на виду. Так Раита и осталась в трактире.
Джинти приняла новую работницу в штыки. Она обзывала ее «глупой обезьяной» и гоняла так, что можно было подумать, что это она хозяйка трактира, а не Джилл. Раита не понимала оскорблений и показывала завидное терпение и послушание, может быть от того, что действительно принимала Джинти за хозяйку и жену Джилла. Однако несколько раз пыталась защититься, когда Джинти набрасывалась на нее с кулаками и даже запустила тарелкой с супом. Раита была не только привлекательна, но и очень пластична, так что каждый раз ловко уворачивалась от старшей прислуги, как себя стала звать Джинти. Правда, Раита не понимала, что такое «старшая прислуга».
В один из дней Джинти подкараулила Раиту на кухне и попыталась ногтями исцарапать ей лицо. Туземку спасло то, что это увидел Джилл и оттащил от нее злую «старшую прислугу». После этого он сделал Джинти самое строгое внушение, только она его, как всегда, проигнорировала. Другой раз Джинти из-за какого-то пустяка вступила в яростную баталию с новой работницей, но положение спас пастор Джон, молодой настоятель оклендского собора, заглянувший в трактир. Как это ни странно, Джинти уважала пастора и не стала устраивать скандал на его глазах. Пока она услужливо обслуживала священника, Раита успела спрятаться, и конфликт удалось погасить.
Джилл стал думать, что может, действительно, Джинти необходимо рассчитать, как бы ему не было жаль ее детей. Она никогда не была хорошей работницей, но тут стала совершенно неуправляемой. Чего доброго, она еще убьет эту маорийку, и ему придется разбираться с ее родственниками. Те потребовали бы от Джилла большой денежный выкуп, как здесь было принято в подобных случаях.
– И в самом деле, почему я должен думать о детях Джинти? – рассуждал Джилл, – рано или поздно их мать обязательно принесет беду. Я с таким трудом наживал добро не для того, чтобы в один день потерять все из-за какой-то оборванки.
При том, что Джилла одолевали грустные мысли насчет Джинти, его все больше успокаивала Раита, которая хотя и была несколько ленива и неумела, как и все маори, и почти ничего не понимала по-английски, но ходила по пятам за «мистером», как она стала звать своего хозяина, и была приветлива с посетителями. К тому же, в отличие от Джинти она никуда не отлучалась, была всегда под рукой, и вела себя вполне целомудренно. Но все же ему постоянно приходилось поглядывать за ней, чтобы оградить юную маори от назойливых приставаний со стороны посетителей, которые пытались, к дикой ревности Джинти, то ущепнуть ее, то усадить к себе на колени, то поцеловать. При том, что сама Раита никаких поводов к такому отношению со стороны посетителей не давала.
В общем Джилл обрел помощницу, но забот от этого меньше не стало.