3
Этот и последующий день Джинти время от времени заглядывала в чуланную комнатку и интересовалась здоровьем нового постояльца. Хоть какая-то от нее была польза. Старый моряк кряхтел и кашлял уже не так сильно, так что можно было за него не переживать. На четвертый день после своего появления в трактире он неожиданно вышел из своей комнаты. Было это как раз к обеду. Выглядел моряк по-прежнему не лучшим образом, но все же не столь безнадежно трухляво. Уж точно лучше, чем, когда его приволокли в трактир. Во всяком случае, стоял на ногах, и, хотя и с трудом, но мог самостоятельно ходить.
Теперь его можно было как следует рассмотреть. На нем был потертый и не очень чистый камзол, такие же брюки, а на ногах – стоптанные сапоги. Моряку можно было дать больше шести десятков годков, но вероятно, так казалось из-за бороды, которая его старила. Все же скорее всего он был лет на десять моложе, чем казался на вервый взгляд. Высокого роста, под стать Джиллу, даже больше, крепкий и мускулистый, с большими мозолистыми руками, изрисоваными загадочными чернильными картинками. Лицо его состояло из седых густых волос, которые были длинными и росли отовсюду, даже из ноздрей. Из зарослей были видны темные живые глаза и большой нос, похожий на картофелину.
– Это что за посудина, кок? – спросил моряк.
– Это трактир Джилла, а Джилл – это я и есть! – строго ответил трактирщик. Он понял сравнение трактира с «посудиной» – так моряки обычно называли корабли.
– А мое имя Том МакКрейг. Я – калабаха с английского корабля «Спай», – было сказано многозначительно.
– Тогда добро пожаловать в нашу кают-кампанию! – шутливо ответил Джилл.
Том МакКрейг обвел взглядом трактир, но, похоже, ничто не привлекло его внимание, разве что внимательно посмотрел на медаль Джилла.
– Значит, тоже служил на флоте, кок, – заключил старый моряк.
После небольшой паузы и как-то совсем по-другому, менее пафосно, корабельный плотник продолжил, рассказав, что в Окленд он приплыл на американской шхуне, и что среди моряков больше известен под именем «Гробовщик». А потом добавил, что он какое-то время поживет в гостинице при трактире, пока не найдет пристанища поинтереснее, а также что «кубрик», куда его поселили, вполне уютный, так что жаловаться не на что. К немалому удивлению Джилла, корабельный плотник достал из кармана горсть денег, выбрал самые новые монетки покрупнее и отсчитал ему три шиллинга. Когда трактирщик предложил ему обед и ром, плотник отказался. Взамен он попросил табаку и порцию виски, и тут Джилл обратил внимание на его видавшую виды клетчатую рубаху, которая была ненамного моложе хозяина.
– Понятно, значит он шотландец, – решил Джилл.
Не присаживаясь, залпом выпив виски, корабельный плотник неуверенной походкой вышел в город.
– Что значит «калабаха», Джилл? – поинтересовалась Джинти.
– Это значит корабельный плотник.
Со стороны моря дул холодный ветер. Людей на улицах Окленда было мало, и они кутались в свои куртки. Старый моряк немного постоял у трактира, глубоко вдыхая свежий морской воздух, которым как будто не мог насладиться и, казалось, он набирается сил. Полы его расстегнутого камзола как флаги трепыхались на ветру… Затем тяжелыми шагами направился в сторону оклендской пристани.
Вечером Том-«гробовщик» вернулся в трактир в сопровождении молодого туземца, который тащил за ним большой металлический сундук с внушительным замком. Сундук был такой тяжелый, что, когда туземец грохнул его на пол, содрогнулось все заведение. После этого корабельный плотник до самой ночи просидел грустный и молчаливый за столом в трактирном зале. Джинти принесла ему вкусный горячий обед и несколько раз справлялась, хочет ли он еще чего? Старый моряк отрицательно качал головой. Он вертел в руках ложку, словно раздумывая, стоит ли приступать к трапезе, и каждый раз в последний момент откладывал ее в сторону.
– Я принесла жаркое, а он попросил лошадиную шею, – Джинти показала трактирщику на старого моряка.
– И что?
– Но у нас нет лошадятины!
– Смешай бренди с имбирным элем, Джинти! Это ты многое чего о жизни не знаешь!
– Подумаешь! – огрызнулась служанка.
Но даже заказав «лошадиную шею» «гробовщик» не стал пить, только пыхтел в свою трубку, покуривая адское зелье. И так и не притронулся к ужину.
Когда Джилл справился о здоровье у своего нового постояльца, тот ответил куда-то в пустоту: «Они не пустили меня на борт. Меня просто бросили. Я больше никому не нужен. Там на корабле уже новый плотник. Его приняли в команду на мое место. Завтра они отдадут швартовы, а что я, должен вымачивать якоря?» Старый моряк не ждал ответа, а трактирщик не нашел слова сочувствия и лишь пожал плечами, но сделал окружающим жест, чтобы никто не тревожил старого моряка.
К удовольствию Джилла его нерадивая служанка в этот вечер ни с кем не ругалась и прилежно доработала до закрытия заведения, а потом вместе с малышкой Эйлс принялась наводить в трактире порядок, какого давно не было. Заглянув ночью в зал, он с удивлением увидел, как Джинти отскабливает стойку трактира. Джилл ведь уже устал просить ее об этом. Стойка так была измазана жиром, что на свету блестела точно лакированая. А тут Джинти как-то неистово увлеклась работой, так, что даже и не заметила присутствие хозяина. Возможно, ее усердие объяснялось тем, что, узнав о поисках Джиллом новой прислуги, она испугалась за свое место. Трактирщик не стал ей мешать и тихо вышел из зала.
– Ну и хорошо, что так, – решил он.