ГЛАВА 3
Полигон
Белье: обычное хлопчатобумажное и термокомплект на случай морозов, к нему же шерстяные носки, колготки и свитер – это одежда. Дальше: массажная расческа, косметичка, мыло, паста и зубная щетка… Добавив к разложенным на диване вещам футляр с зубной щеткой, Ольга еще раз сверилась со списком. И зачем, интересно, ей понадобилась косметичка? Она подняла плотно набитый кожаный несессер, повертела его в руках и, так и не решив, как с ним поступить, положила обратно на диван.
Еще никогда, собираясь в командировку на «Хрустальное небо», она не испытывала такого волнения. Даже в самый первый раз. Но тогда она еще не представляла, что там увидит. А сейчас представляет? Ее вдруг разобрал нервный смех. Отсмеявшись, Ольга смяла листок со списком необходимых вещей и бросила бумажный комок на стол. К черту! Что будет, то будет! Где-то глубоко-глубоко в сознании промелькнула мысль: и зачем она все это затеяла, зачем так рвется на полигон, но Ольга отогнала ее от себя. Потом достала с антресолей дорожную сумку и принялась укладывать туда разложенные на диване вещи. Наполненная сумка получилась что-то уж слишком тяжелой, хотя она отобрала только самое необходимое. Ольга взяла ее в руки, несколько раз прошлась по комнате, всякий раз задерживаясь у темного окна, после чего поставила сумку на пол. Не столько тяжело, сколько неудобно. Особенно если придется бежать. Надо было купить походный рюкзак. Но сейчас уже поздно – даже работающие допоздна магазины давно закрыты. Самое время лечь в постель, чтобы как следует выспаться перед завтрашним днем, но сна не было ни в одном глазу. Ольга подозревала, что этой ночью вообще не сможет заснуть. Она уселась перед телевизором, долго перебирала программы, пока не наткнулась на ночной выпуск новостей.
Автомобильная авария в Оренбургской области: междугородний пассажирский автобус выехал на встречную полосу и столкнулся с грузовиком, трое пассажиров погибли на месте, еще пятнадцать человек, включая водителя, получили различные травмы. На Курильские острова и побережье Камчатки обрушился мощный тайфун. Зато в Австралии вторую неделю не стихают лесные пожары, на борьбу с огнем брошены подразделения национальной гвардии и силы добровольцев. Короткий отчет о заседании правительства и Государственной думы. О «Хрустальном небе» ни слова. А ведь там пропало без вести более полета человек! Ольга вдруг поймала себя на мысли, что не помнит точное число пропавших, хотя именно она и до и после ЧП готовила все справки о ходе проводящихся работ для канцелярии военного министра. Она хорошо помнила имена, фамилии и даже лица многих участников эксперимента. Многих, но далеко не всех. А ведь на «Хрустальном небе», помимо ученых, находилось полтора десятка человек технического персонала: лаборанты, монтажники, электрики, повара, уборщицы, наконец. Еще подразделение охраны. Сколько там было людей: двадцать, тридцать или больше? И вот уже две недели об их судьбе ничего неизвестно! А руководство Минобороны ведет себя так, словно ровным счетом ничего не произошло. Правда, министр с момента ЧП не дает интервью, не появляется на публике и вообще избегает журналистов. А от отдела экспериментальных исследований требует взять ситуации под контроль. Требовать проще, чем делать. Исполнять распоряжение министра предстоит группе разведчиков и преуспевшему в составлении отчетов и справок психологу-аналитику. А что, если Панов прав и ситуацию на «Хрустальном небе» уже невозможно нормализовать?! Тогда высадка разведгруппы станет чудовищной ошибкой…
Ольгу пробил холодный озноб. Она даже испугалась собственных мыслей. Несколько секунд или минут она сидела, тупо уставившись в телевизор и не понимая, о чем говорят с экрана. Лишь когда новости сменились бессмысленной рекламой, она сумела взять себя в руки. Что бы ни произошло на «Хрустальном небе», необходимо это выяснить. И иного способа добиться этого, кроме направления на объект досмотровой группы, не существует. Потому что все технические средства отчего-то перестают там работать, хотя с воздуха и из космоса объект выглядит совершенно нормально. Если только можно считать нормальным полное отсутствие людей!
На телевизионном экране напившийся спрайта молодой мускулистый красавец парил на выросших у него за спиной водяных крыльях над крышами высотных зданий. Похоже, он тоже хотел оказаться на хрустальном небе, хотя представлял его себе совершенно по-другому. Такая режиссерская трактовка куда больше подошла бы для рекламы экстази, LSD и других галлюциногенов. Но сейчас Ольга не обратила внимания на явное несоответствие видеоролика и рекламируемого напитка. Мысленно она уже была на «Хрустальном небе», правда, не на том, о котором мечтал опившийся спрайта крылатый красавец.
Утром, наскоро позавтракав и выпив чашку кофе, Ольга отправилась в институт. Вопреки популярному шлягеру «Moscow never sleep», город еще спал. По не забитым дорожными пробками улицам Ольга домчалась до места за двадцать минут. Коридоры института тоже выглядели почти пустынными, правда, после ЧП на «Хрустальном небе» так было всегда.
На узле связи единственный дежурный оператор скучал за своим компьютером. Поздоровавшись с ним, Ольга со свободного терминала просмотрела поступившие за ночь данные космической разведки, но, как и ожидала, не обнаружила для себя ничего примечательного. С момента ЧП «Хрустальное небо» вместе с работавшими там людьми и всей аппаратурой погрузилось в глубокий летаргический сон. За все время наблюдения чувствительные сканеры космических аппаратов не зарегистрировали на его территории никаких электромагнитных излучений, ни появления людей, ни даже проникших за охранный периметр диких животных.
Из узла связи Ольга, как обычно, отправилась на доклад к Панову, но начальник где-то задерживался, хотя обычно приезжал в институт одним из первых. Ольга решила подождать Панова у себя в кабине, но там было жарко и душно от неистово жарящих в начале отопительного сезона батарей, и она вышла во двор. На гимнастической площадке, раздевшись по пояс – и это в середине октября, делал утреннюю зарядку Дмитрий Рогожин. Он тоже заметил ее, спрыгнул с брусьев, на которых выполнял головокружительные махи ногами и всем корпусом, и подошел.
– Доброе утро, Ольга Максимовна.
– Доброе. – Ольга отчего-то смутилась. То ли оттого, что Дмитрий застал ее в роли подглядывающей, то ли оттого, что почувствовала запах крепкого мужского пота, исходящий от его жилистого, мускулистого тела. – Еще так рано, а вы уже на ногах.
Дмитрий улыбнулся в ответ.
– Привычка. У нас на базе подъем в шесть утра. Но вы, я вижу, тоже привыкли рано вставать?
– Нет, – покачала головой Ольга. – Просто не спалось этой ночью.
– Волнуетесь?
Ольга смутилась еще больше.
– Почему вы так решили? Обычная бессонница. У меня такое бывает, – она почувствовала, что оправдывается. И перед кем? Перед лейтенантом! – Мне нужно идти. Да и вам тоже. Скоро отъезд, не опаздывайте.
– Есть, товарищ майор, – ответил Рогожин, не двигаясь с места.
Тогда Ольга повернулась сама и быстро зашагала прочь, но пока не скрылась за дверью, чувствовала спиной его горячий взгляд.
К счастью, Панов уже был на месте, что избавило Ольгу от необходимости анализировать свою встречу с Рогожиным, чего перед заброской на «Хрустальное небо» ей совсем не хотелось.
– Разрешите, Михаил Александрович?
Панов кивнул. Сегодня он опять выглядел неважно. Ольга решила, что минувшую ночь начальник отдела тоже провел без сна. Панов взял из стопки лежащих у него на столе бумаг плотно запечатанный конверт и, не поднимая глаз, протянул ей.
– Результаты последнего сеанса наблюдения вместе с инструкциями для командира разведгруппы.
Ольга хотела вскрыть конверт, но потом передумала. Запечатанный конверт выглядел солиднее.
– Есть какие-нибудь изменения?
Ответ напрашивался сам собой. Если бы на «Хрустальном небе» произошли какие-либо изменения, дежурный офицер связи или сам Панов немедленно сообщили ей об этом.
– Никаких. Только… – Михаил Александрович запнулся, чем крайне удивил Ольгу. – Вчера в том районе выпал первый снег. В горах так и до сих пор лежит, а на полигоне, по-видимому, сразу же растаял. Во всяком случае, ни на одном полученном фотоснимке снега нет.
– Ничего удивительного. Там открытое место, поэтому снег и тает быстрее.
– Вот и твои аналитики решили так же, – кивнул Панов.
И все-таки слова начальника зародили у Ольги сомнение.
– Есть данные о температуре почвы?
– Не удалось измерить из-за низкой облачности, – покачал головой Панов и, наконец, поднял глаза. – Ты по-прежнему намерена лететь?
– Конечно! – удивилась Ольга. – А почему я должна отказаться? Даже если на полигоне повысилась температура почвы, в чем я лично сомневаюсь, что это меняет? Мы по-прежнему не знаем, что там происходит.
– Вот именно потому, что там что-то происходит, я и не хочу, чтобы ты туда летела! – воскликнул Панов.
– Михаил Александрович, мы это уже обсуждали.
Панов устало выдохнул, опустил плечи и стал как будто даже ниже ростом.
– Упрямая, как Алексей… Все помнишь, что должна делать?
Ольга улыбнулась:
– Конечно, Михаил Александрович. Сначала осмотр территории и охранного периметра, потом строений: вспомогательных, затем основного. Связь через каждые два часа. О малейших неожиданностях докладывать немедленно.
– Ну а твои-то готовы?
– Вы о разведчиках? – уточнила Ольга. – Давно готовы и полны решимости выполнить поставленную партией и правительством задачу.
Она попыталась пошутить, но Панов не принял ее шутку.
– Ой ли, – покачал головой он. – А вот у меня сложилось впечатление, что их командир вовсе не горит желанием туда соваться.
– Товарищ полковник, – Ольга перешла на официальный тон. – Лейтенант Рогожин готов выполнить полученный приказ.
Но Панов не поддержал и такого тона.
– Ни к чему он не готов. Да и ты тоже, – устало произнес он и снова отвернулся. – Ладно, иди, раз ты уже все решила. Самолет подготовлен, машина тоже. Выезд по плану. И… храни тебя бог.
Ольга изумилась: «храни тебя бог». Сегодня Панов не походил на себя. Она поднялась из-за стола, но, прежде чем направиться к двери, задержалась.
– Вы пойдете на заключительное построение?
– Нет! – резко ответил полковник. – И на аэродром не поеду. Сама же говорила, что это лишнее.
Отъезд прошел на удивление обыденно. Не было никаких торжественных речей и прощального напутствия руководителей института. Никто из них даже не вышел проститься с отправляющимися на полигон испытателями. Вместо этого к медицинскому блоку тихо подъехал уже знакомый Дмитрию микроавтобус, куда разведчики под бдительным оком майора Пригорова накануне загрузили тюки с отобранным снаряжением и ящики с оружием и боеприпасами. Им даже пришлось снять два ряда задних сидений, чтобы разместить весь груз в пассажирском салоне. Рессоры машины здорово просели. Заметив это, Дмитрий подумал, сможет ли она тронуться с места вместе с грузом и бойцами, для которых этот груз предназначен. Но все обошлось. Разведчики кое-как расселись на оставшихся сиденьях, место в кабине, рядом с водителем, заняла Ольга, зачем-то переодевшаяся в полевую форму, и изрядно просевший микроавтобус плавно покатил к воротам.
Дмитрий отчего-то вообразил, что на полигон их будет сопровождать Пригоров, и приятно удивился, когда к машине вместо него вышла Ольга. Парни отреагировали на ее появление по-разному. Глухарь недовольно набычился, а Чирок задорно спросил:
– Вы с нами, товарищ майор?
– С вами, Чирков, – сухо ответила она. Видимо, ее мысли в этот момент были заняты другим.
У большинства разведчиков, за исключением разве что Глухаря, о военвраче сложилось приятное впечатление, поэтому парни обрадовались такой компании. Правда, поболтать с Ольгой по дороге так и не удалось – стекло, отделяющее водительскую кабину от пассажирского отсека, начисто гасило все звуки.
Больше занять себя было нечем, и Дмитрий уставился в окно. Он настроился на долгий многочасовой путь, но микроавтобус, выехав за МКАД, неожиданно свернул в сторону подмосковного военного аэродрома.
Обнаружившие это разведчики недоуменно переглянулись.
– Чугун, мы что, куда-то летим? – обеспокоенно спросил Гиря.
Дмитрий тоже почувствовал необъяснимое беспокойство. Но командир во всех ситуациях должен сохранять хладнокровие.
– К черту на кулички! – опередил его с ответом Глухарь и расплылся в ехидной усмешке, предлагая и остальным посмеяться над собственной шуткой. Но никто в микроавтобусе даже не улыбнулся.
Дмитрий тоже решил не реагировать на выпад прежнего командира.
– Видимо, иначе до полигона не добраться, – предположил он и, покосившись на стекло, отделяющее пассажирский отсек от водительской кабины, добавил: – Или нас специально собираются покатать по воздуху, чтобы создать видимость удаленности испытательного полигона.
– Что-то уж слишком сложно, – заметил Злой, крайне редко принимавший участие в общих дискуссиях. – И потом, какая, в сущности, разница, где находится полигон?
На какое-то время в машине наступила тишина. Все задумались над словами Злобина. А потом микроавтобус въехал на аэродром, и салон наполнился привычным авиационным гулом, от которого не спасала даже качественная внутренняя обшивка.
Попетляв по летному полю, фургон остановился возле транспортного «Ана». Судя по опущенной аппарели, транспортник стоял под загрузкой. Но возле самолета отчего-то не суетились ни вездесущие авиационные техники, ни солдаты из роты аэродромного обслуживания. Дмитрий разглядел лишь несколько человек в не по сезону теплых летных куртках, которые, скорее всего, были членами экипажа. Большего он рассмотреть не успел, потому что в борту микроавтобуса распахнулась боковая дверь, и в пассажирский отсек заглянула Ольга.
– Снаряжение погрузить в самолет и надежно закрепить. Бортинженер покажет, куда его складывать. Через полчаса взлетаем, а перелет предстоит неблизкий, – коротко объявила она.
Люди в летной форме, которых Дмитрий заметил возле самолета, действительно оказались членами экипажа. Один из них вслед за военврачом подошел к выбравшимся из машины разведчикам.
– Кто старший группы?
Дмитрий назвал себя.
– Капитан Маслов, бортинженер! – представился летчик. Из-за шума ревущих авиационных двигателей ему приходилось кричать. – Следуйте за мной.
Направляясь за оказавшимся тезкой Мосла бортинженером к распахнутым створкам грузового отсека, Дмитрий покосился на Ольгу: как она чувствует себя в таком шуме. Удивительно, но она держалась совершенно непринужденно, словно уже неоднократно бывала на аэродроме, и даже о чем-то расспрашивала одного из пилотов, а тот, что еще более удивительно, обстоятельно ей отвечал.
За то время, пока разведчики перетаскивали из микроавтобуса в самолет свой груз, Ольга успела переговорить со всеми членами экипажа. Причем летчики держались с ней как с давней знакомой. Из этого следовал только один вывод: она уже неоднократно летала с этим экипажем. Но куда и зачем мог летать врач-психолог, научный сотрудник оборонного НИИ, да еще с одними и теми же пилотами, было совершенно непонятно. Дмитрий, периодически поглядывающий на женщину и обступивших ее летчиков, ощутил даже что-то похожее на ревность.
Погрузку закончили раньше отпущенного срока. Перетаскать в транспортник пару центнеров снаряжения и закрепить в десантном отсеке с помощью сеток для восьми здоровых парней оказалось несложно. Бортинженер собственноручно проверил крепление страховочных тросов и удовлетворенно хлопнул в ладоши.
– Располагайтесь, где понравится. Как диспетчеры дадут «добро», сразу взлетаем.
Действительно, свободного места в огромном и пустом грузопассажирском салоне военного транспортника было предостаточно. Из своего опыта Дмитрий знал, что такой самолет берет на борт роту парашютистов. Однако сейчас в нем, похоже, должны были лететь всего восемь разведчиков.
– Куда хоть летим, капитан? – спросил у бортинженера оказавшийся рядом Глухарь.
Не ответит, решил Дмитрий.
– На север, – объявил Маслов с загадочной усмешкой и бодро зашагал по аппарели вниз.
Дмитрий вдруг со всей ясностью понял: сейчас закроется грузовой люк, и он, возможно, уже никогда не увидит Ольгу. Сразу накатила грусть, а на душе стало горько и обидно от того, что он даже не успел с ней попрощаться. Стоило так подумать, как Ольга сама появилась в проеме распахнутого люка да еще с большой дорожной сумкой в руках, которую он у нее прежде не видел.
– Что с вами, Рогожин? Удивлены моим появлением? – похоже, она тоже удивилась.
Дмитрий просиял.
– Вы летите с нами?
– Конечно. Я же, кажется, уже говорила.
Но Дмитрий никак не мог поверить в такую удачу.
– А… сумка у вас откуда?
– Из машины достала. – Ольга настороженно прищурилась. – Рогожин, с вами все в порядке?
– Да-да, товарищ майор. Извините, – Дмитрий поспешно отступил в сторону. – Проходите, располагайтесь.
– Может быть, пройдете в кабину? Место найдется, – предложил ей бортинженер, отчего Дмитрий сразу почувствовал к нему неприязнь.
Но Ольга решительно отказалась.
– Благодарю. Я полечу со своей группой.
Она, конечно, не командовала разведгруппой. Но за такой ответ Дмитрий готов был простить ей любую неточность.
Через два с половиной часа полета, а если совсем точно, то через два часа сорок две минуты, самолет приземлился на Пермском военном аэродроме и, гася скорость, стремительно покатился вперед по взлетно-посадочной полосе.
Почувствовав вибрацию корпуса, Ольга открыла глаза и первым делом посмотрела на часы. Отмеченное время приятно удивило ее. Прежде перелет из Москвы никогда не занимал меньше трех часов. Ольга посчитала это хорошим знаком. За время полета она неплохо выспалась и сейчас чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Даже предстоящий перелет на полигон ничуть не пугал ее. Одолевавшие ее в Москве тревожные мысли бесследно исчезли, уступив место трепетному волнению, которое она испытывала всегда на подлете к «Хрустальному небу». Даже разведчики, порядком утомившие ее, особенно в начале полета, своими разговорами и бессмысленными вопросами, больше не раздражали ее. Ольге вдруг захотелось рассказать им все: всю правду о «Хрустальном небе» и проходящем там грандиозном эксперименте, но этого, конечно, нельзя было делать.
С трудом дождавшись, когда самолет остановится на летном поле, она поднялась со своего сиденья и обратилась к расположившимся на соседней скамье спецназовцам:
– Товарищи испытатели, мы с вами совершили посадку на окружном военном аэродроме. Но это не конечная точка нашего маршрута.
Ольга поймала себя на мысли, что говорит, как бортпроводница, но никак не могла подобрать иных, более уместных, слов. Все потому, что раньше в компании командированных на «Хрустальное небо» ученых и военных экспертов ей не нужно было лгать и притворяться.
– Перелет на испытательный полигон займет еще около двух часов, – продолжала она. – Сейчас перегружаем все снаряжение в приготовленный для нас вертолет и сразу улетаем.
– А поесть, товарищ майор? – спросил ефрейтор Игнатов, получивший среди разведчиков прозвище Гиря.
Ольга удивилась: неужели спецназовцам самим не хочется как можно скорее оказаться на полигоне?
– Разве вас сегодня не накормили?
– Так это когда было, товарищ майор, – настаивал Игнатов.
Одобренный министром план переброски разведгруппы на «Хрустальное небо» не предусматривал остановок для приема пищи. Никакое отступление от плана не допускалось. Дело было даже не в том, что такая задержка могла нарушить утвержденный на самом верху график прохождения маршрута, а в том, что для сохранения секретности проводимой операции следовало максимально ограничить контакты разведчиков по пути следования на полигон.
Ольге пришлось проявить твердость.
– Пообедаете на месте сухим пайком. А сейчас за дело. Лейтенант Рогожин, командуйте.
Не прошло и нескольких минут после открытия грузового люка, как к самолету подъехал зачехленный тентом грузовик, куда спецназовцы быстро перегрузили свое снаряжение. Лишних вопросов больше никто не задавал, все работали слаженно и четко. Хотя на лице Рогожина Ольга заметила некоторое недоумение.
Загруженный грузовик наискось пересек летное поле с несколькими одинокими самолетами, которые, похоже, уже давно не поднимались в воздух, свернул к вертолетной площадке и остановился возле единственного здесь вертолета с предупредительно распахнутыми люками. Экипаж уже находился на месте. Впрочем, иного Ольга и не ожидала: когда вопрос находится на контроле у самого министра, все указания, как правило, выполняются точно и в срок.
Подполковник, командир экипажа, один из немногих пилотов, имеющих допуск к полетам на «Хрустальное небо» и осведомленный о местонахождении полигона, за руку поздоровался с ней.
– Рады вас видеть, Ольга Максимовна. Ваша команда? – кивнул он на выбирающихся из кузова разведчиков.
– Да, – не вдаваясь в подробности, ответила Ольга. – К вылету все готово?
По большому счету вопрос был излишен, но подполковник так не считал.
– Так точно, Ольга Максимовна. Ждем только вас.
Ольга обернулась к ожидающим возле машины спецназовцам:
– Снаряжение в вертолет. Взлет по готовности. И… – она запнулась, но затем, отбросив сомнения, добавила, – приготовьте оружие.
Подавая пример, Ольга достала из сумки свой упакованный в кобуру пистолет и закрепила у себя на поясе. Несколько секунд разведчики недоуменно смотрели на нее, потом по команде Рогожина начали разбирать из ящиков отобранные на складе автоматы, ножи, гранаты и пистолеты.
– А бронник надевать? – спросил кто-то. Кажется, Игнатов, судя по голосу.
Перехватив вопросительный взгляд Рогожина, Ольга незаметно кивнула.
– А лопатку? – не унимался Игнатов.
– Саперные лопатки, противогазы и химическую защиту пока можете оставить, – пришла на помощь командиру группы Ольга.
Однако и такое послабление не воодушевило спецназовцев. Недовольно ворча и, похоже, даже ругаясь, они принялись перетаскивать свои вскрытые и еще нетронутые тюки и ящики внутрь вертолета. Это дело явно пришлось им не по душе. Один Рогожин работал молча, но и на его лице Ольга не заметила ожидаемого энтузиазма.
Сегодняшний день так и не дал ответов на накопившиеся у Дмитрия вопросы, а только добавил новые. Чем вызвана явная поспешность отправки группы из московского института? Как вышло, что на всем пути следования на испытательный полигон их ждут готовые к вылету транспортники и разъездные аэродромные машины? А ведь так бывает крайне редко. Почти никогда не бывает. То самолет не заправлен, то нет свободных машин, то экипаж где-то задерживается, то занята взлетная полоса или авиадиспетчеры не могут найти в плане полетов «окно» для вылета. А тут все идет как по маслу, без малейшей задержки. Словно они генеральные инспектора из руководства Минобороны или, по крайней мере, только что вернувшиеся с орбиты космонавты. А ведь они не инспектора, не руководители и не космонавты – они бойцы войсковой разведки в званиях от ефрейтора до старшего лейтенанта, сопровождаемые майором медицинской службы. И летят они не в очередную горячую точку, чтобы помочь атакованным российским миротворцам или уничтожить террористов, захвативших городскую больницу, а на испытательный полигон, на рядовые в масштабах страны тактические учения. Только и всего.
Вот отсутствие рабсилы: отделения или пары-тройки солдат из роты аэродромного обслуживания, используемых на тяжелых работах, не требующих высокой квалификации, а также на погрузке-разгрузке, как раз легко объяснить. «Какие-то испытатели, направляющиеся не то на тренировку, не то на сборы. Чего ради них надрываться? Сами справятся». Но и это объяснение, между прочим вполне логичное, годилось бы лишь в том случае, если бы не было ожидающих их машин и самолетов. А сейчас… сейчас это больше походит на конспирацию. И оружие роздано личному составу еще до вылета, словно они летят не на учебный полигон, а за линию фронта, в глубокий вражеский тыл.
В какой-то момент Дмитрию показалось, что все именно так и происходит. Что все они, подобно героям кинофильма, попали в прошлое – в 1942-й или 1943 год, и внизу огромная, захваченная опасным и безжалостным врагом территория, и дула вражеских зенитных орудий уже нацелились на летящую в небе одинокую машину. Ощущение оказалось настолько сильным, что его не смогло побороть даже осознание того, что ни в 42-м, ни в 43-м ни у одной из воюющих армий еще не было вертолетов, а оружие и экипировка забрасываемых во вражеский тыл диверсантов не шли ни в какое сравнение с тем, что они имели сейчас.
Подавшись вперед, Дмитрий выглянул в иллюминатор. Там все было по-прежнему. Все тот же мирный холмисто-лесистый пейзаж, без направленных в небо локаторных антенн, стволов пушек и зенитных ракет. Но сосущее чувство опасности не уходило, хотя Дмитрий не видел для этого ни единой причины.
Он перевел взгляд на Ольгу, которая сидела как раз напротив него. Сегодня она тоже выглядела не совсем обычно. Во всяком случае, не так, как всегда. Ее глаза, прежде спокойные и внимательные, сейчас сияли нервным азартом, как у солдата, вколовшего себе «озверин» или другой допинг, вызывающий выброс в кровь адреналина и других гормонов. Да и вела себя она тоже довольно странно. Всегда выдержанная и уравновешенная, сейчас она то и дело нетерпеливо выглядывала в иллюминатор, хотя смотреть там было совершенно не на что, кроме хвойного леса, скалистых холмов да протянувшихся между ними ломаных узких долин, которые ее явно не интересовали.
С нарастающим беспокойством Дмитрий осмотрел своих бойцов. Но те, в отличие от него, похоже, не испытывали никаких неприятных ощущений: Чирок и Жила переговаривались между собой, Фагот и Злой дремали, Мосел тоже клевал носом, Гиря о чем-то вспоминал или размышлял с мечтательной улыбкой на лице. Только Глухарь хмурился. Правда, с тех пор как полковник Панов временно отстранил Глухаря от командования группой, он почти все время хмурится. Или все-таки что-то подозревает?
Переступив через собственную неприязнь к прежнему командиру, Дмитрий уже собрался прямо спросить Глухаря об этом. Но в этот момент вертолет ощутимо тряхнуло, и машина нырнула к земле. Линия горизонта со стороны борта, где сидел Дмитрий, провалилась вниз. Теперь в его иллюминаторе было только небо с темными хмурыми облаками. Потом снова появились поросшие лесом холмы, но их скалистые вершины стали уже гораздо ближе.
– Мы на месте! – на весь салон громко объявила Ольга.
– Приготовиться к высадке! – подхватил Дмитрий и, как и полагается командиру, передвинулся ближе к двери выходного люка.
В соседнем иллюминаторе на мгновение промелькнули крыши каких-то строений, решетчатая мачта или антенна, и вот уже вертолет коснулся земли.
– Пошли! – скомандовал Дмитрий.
Он еще не успел отдать команду, как Глухарь, сидевший ближе всех к выходу, мощным рывком распахнул входную дверь и первым выпрыгнул наружу. За ним с ручным пулеметом наперевес в открытый люк нырнул Мосел, следом Чирок, Жила, Фагот и Злой. Замешкавшегося Гирю Дмитрий буквально вытолкнул наружу, после чего выпрыгнул сам. Бойцы уже успели рассредоточиться и залечь вокруг вертолета. Четыре автоматных ствола, не считая автомата Дмитрия, снайперская винтовка и пулемет грозно уставились в пространство на покрытые мазками зеленки скалы. Только шестиствольный «РГ-6»[3], снаряженный шестью осколочно-фугасными гранатами в могучих лапах Фагота смотрелся детской игрушкой. Несмотря на свои небольшие размеры и вес, эта «игрушка» способна была создать сплошную зону поражения на площади в шестьдесят квадратных метров, за что пользовалась заслуженным уважением среди спецназовцев.
Правда, сейчас готовность разведчиков применить свой арсенал, по сути, оказалась лишь демонстрацией силы. Никто не собирался атаковать разведгруппу или высадивший ее вертолет. Дмитрий вообще не заметил на обозримом расстоянии вокруг машины никакого движения.
– Доложите обстановку, – тем не менее потребовал он.
– Все чисто, Чугун, – отозвались разведчики с разных сторон, подтвердив его собственные наблюдения.
Дмитрий повернулся к вертолету, откуда за ним внимательно следила Ольга:
– У нас все спокойно, товарищ майор. Путь свободен.
Она осторожно спрыгнула на землю, осмотрелась по сторонам и удовлетворенно кивнула:
– Хорошо. Выгружайте снаряжение.
– Злой, Мосел, дозорные. Остальным приступить к разгрузке.
Через пару минут мешки с сухим пайком и снаряжением и ящики с оружием и боеприпасами были выгружены из вертолета и сложены на земле, а разведгруппа, за исключением дозорных, выстроилась в шеренгу напротив не заглушившей двигатели вертушки. Ольга подняла руку и что-то сказала наблюдающему из кабины пилоту, а, скорее всего, просто помахала в ответ, потому что разобрать ее голос в шуме работающих двигателей и треске вращающихся лопастей все равно было невозможно. Вертолет немного просел на своих шасси, словно собирался с силами, а потом действительно прыгнул вверх, стремительно набрал высоту и исчез, скрывшись за лесом.
У Дмитрия возникло странное чувство безвозвратной потери, когда поднявшаяся в воздух машина пропала из вида. Словно оборвалась какая-то нить, связывающая их с базой, большой землей и всем остальным миром. Место высадки действительно выглядело пустынным и заброшенным и совсем не походило на полигон. Скорее на покинутую стройплощадку с огромным земляным курганом посредине, склоны которого уже успели зарасти бурьяном, а кое-где и колючим можжевельником. На расчищенном от леса участке размером с пару футбольных полей, окруженном со всех сторон крутыми каменистыми утесами, сиротливо выстроились в ряд десяток жилых и бытовых вагончиков, за которыми виднелись врытые в землю цистерны с соляркой, а может и с питьевой водой. Еще здесь были какие-то железные решетчатые фермы, установленные по периметру насыпного кургана, назначения которых Дмитрий так и не понял. А вот чего здесь не было вовсе, так это траншей, рвов, дотов, блиндажей, сектора для стрельбы и полосы препятствий – непременных атрибутов любого полигона.
Он недоуменно посмотрел на Ольгу.
– Это и есть тот полигон, о котором вы говорили?
– Совершенно верно, – ответила она, глядя не на него, а в сторону земляного кургана. – Ваше первое задание: осмотреть территорию и выбрать безопасное место для лагеря. Задача ясна?
Дмитрий кивнул:
– Так точно, товарищ майор.
– Тогда приступайте.
– Есть, – озадаченно ответил Дмитрий, подивившись на то, как Ольга лихо бросила руку к виску, отдавая приказ.
– Мосел, остаешься с майором охранять снаряжение. Глухарь, Гиря и Фагот, осмотреть постройки. Глухарь старший. Остальные за мной.
Отдавая приказы, Дмитрий вновь почувствовал себя в своей среде. Мучившие его вопросы отодвинулись на второй план, а первое место по приоритету заняла поставленная группе задача, которую нужно было выполнять.
Но Ольга остановила его.
– Нет! – резко сказала она. – Сначала осмотр территории, строения потом! И держитесь вместе. – А когда Дмитрий недоуменно посмотрел на нее, добавила: – Считайте, что это приказ.
Пришлось подчиниться.
– Мосел, Фагот, на месте. Остальные за мной.
Глухарь презрительно хмыкнул. Такое отношение к приказам уже вошло у него в привычку. Но сейчас Дмитрию было не до выяснения отношений с прежним командиром.
Отправив Рогожина с командой разведчиков на осмотр территории, Ольга занялась делом. У нее была своя работа, может быть, даже более важная на этот момент. Следовало проверить надежность связи между Центром и «Хрустальным небом», и это дело она не могла доверить никому. Убедившись, что оставленные для охраны временного лагеря часовые четко контролируют обстановку, Ольга достала портативный спутниковый коммуникатор, отличающийся от аналогичных приборов в свободной продаже несколько большими размерами и весом, которые являлись неизбежной платой за ударопрочный водонепроницаемый корпус и стойкость к помехам. Еще одной особенностью коммуникатора являлся встроенный блок перекодировки, синхронизированный с точно таким же дешифратором в коммуникаторе полковника Панова.
Протерев дисплей от налипших пылинок, Ольга включила коммуникатор. Где-то в подкорке промелькнула мысль, что, возможно, прибор окажется бесполезным на «Хрустальном небе», но не прошло и минуты, как на экране появилась пиктограмма, указывающая на то, что коммуникатор установил связь со спутником-ретранслятором. Ольга быстро напечатала с помощью виртуальной клавиатуры короткое сообщение для Панова.
«Первому. Состояние: зеленый. Прибыли на место в 16.50. Объект выглядит покинутым, разрушений нет. Люди не обнаружены. Досмотровая группа ведет осмотр территории. Заря».
Для первого отчета вполне достаточно. Ольга перекодировала текст в зашифрованный файл, после чего нажала иконку «отправить». Высветившееся вслед за этим информационное сообщение подтвердило, что файл благополучно отправлен адресату. Итак, первое, что требовалось проверить, прибыв на место, она выяснила. Правда, чтобы окончательно убедиться в надежности канала связи, следовало дождаться ответного сообщения Панова.
Долго ей ждать не пришлось. Не прошло и пары минут, как погасший экран коммуникатора вспыхнул голубоватым светом, высветив иконку получения корреспонденции. Ольга сейчас же развернула на экране принятый файл. Он оказался исчерпывающе лаконичным.
«Заря. Вас понял. Продолжайте работу. Желаю удачи. Первый».
Вот так: коротко и ясно. Но главное, что связь с Центром налажена. Это лучше всяких слов должно успокоить Панова.
– Помощь не нужна?
Ольга быстро подняла глаза. Рядом с ней стоял сержант Маслов и следил за ее манипуляциями с коммуникатором.
– У меня все в порядке. С чего вы взяли?
Маслов пожал плечами:
– Просто у вас такое сосредоточенное лицо.
Ольгу бросило в жар. Только этого не хватало. Ни в коем случае нельзя показывать разведчикам свое волнение. Достаточно одного подозрения, чтобы вся старательно выстроенная легенда лопнула как мыльный пузырь.
Она отключила прибор и убрала в нагрудный карман форменной куртки, старательно застегнув прикрывающий карман клапан.
– Вы получили задание от командира?
– Получил.
– Вот и выполняйте его.
Маслов нахмурился и недовольно пробурчал:
– Есть, товарищ майор.
После чего вернулся на прежнее место.
Закусив губу, Ольга наблюдала за ним. Если бы на месте Маслова оказался Рогожин, от него не удалось бы так просто отделаться. Хотя, возможно, объяснение с Дмитрием ей еще предстоит.
Вокруг никого. Это можно было понять, даже не трогаясь с места. Однако еще недавно здесь находились люди, и этих людей было немало. Прежде примятая трава уже успела распрямиться, но на земле еще можно было различить протоптанные тропинки, ведущие от вагончиков к… земляному кургану! Наверное, при детальном осмотре в траве найдутся и окурки, сгоревшие спички, обертки сигарет, пустые бутылки и прочий бытовой мусор, появляющийся на любой, даже кратковременной стоянке. Мусор может многое рассказать о том, кто его оставил, поэтому военных разведчиков всего мира учат изучать его и делать соответствующие выводы. И хотя общий срок службы в военной разведке у Дмитрия Рогожина составлял немногим более года, а в спецназе – и того меньше, он дал себе зарок собрать и изучить весь найденный мусор. Однако в первую очередь следовало убедиться в безопасности обследуемой территории.
Начать осмотр Дмитрий решил с кургана, так как именно к нему вело большинство протоптанных тропинок.
– Рассредоточиться! – скомандовал он и, когда разведчики, включая и Глухаря, выполнили приказ, ступил на одну из них.
Тропа, оказавшаяся на удивление чистой: без окурков, обгоревших спичек и обрывков бумаги, обогнула курган и вывела Дмитрия к земляному валу, оказавшемуся при ближайшем рассмотрении бетонным бруствером, плотно обложенным дерном, за которым располагались сдвижные стальные ворота, преграждающие доступ в недра кургана. Пересекая бруствер, от ворот протянулась уходящая вдаль прямая, как стрела, и удивительно ровная гравийная насыпь, похожая на железнодорожную, только гораздо уже. Кто и зачем выстроил ее, было совершенно непонятно, так как, не доходя трехсот или четырехсот метров до ближайшего холма, насыпь попросту обрывалась. Для прохода людей в воротах имелась отдельная дверь с массивным запорным штурвалом, также наглухо закрытая. Впрочем, преграда оказалась мнимой. В основании сдвижной бронеплиты, как раз на уровне человеческого роста, зияло полутораметровое отверстие с неровными краями оплавленного металла, через которое свободно мог протиснуться боец даже в полном боевом снаряжении.
Пока Дмитрий разглядывал взорванные ворота, Чирок обогнал его, потрогал края пробоины пальцем и удивленно присвистнул.
– Ничего себе!
Правда, после того как Дмитрий сурово взглянул на него, тот сразу прикусил язык и вернулся на место.
Подав прикрывающим его бойцам знак быть наготове, Дмитрий осторожно приблизился к воротам и заглянул внутрь. Из темной дыры на него пахнуло причудливой смесью запахов озона, морских водорослей и гнили. Наверное, так должно пахнуть на берегу океана после тропического шторма. Но разглядеть что-либо в темноте без фонаря оказалось невозможно.
Дмитрий обернулся к Чирку, который даже вытянул шею, стараясь заглянуть в отверстие из-за спины командира:
– Останешься здесь наблюдать за входом… точнее за выходом. В случае опасности, появления посторонних и малейшего движения с той стороны подашь сигнал голосом или выстрелишь в воздух.
Среди еще нераспакованного снаряжения группы имелись подшлемные рации с одним наушником и вынесенным ко рту микрофоном, обеспечивающие устойчивую связь на дальности до полутора километров, по одной на каждого разведчика. Дмитрий остро пожалел, что своевременно не позаботился раздать их. Поддерживать связь с дозорными с помощью портативных раций было бы гораздо удобнее.
Однако Чирка отсутствие рации ничуть не смутило. Он энергично кивнул:
– Есть, командир.
Позже Дмитрий не раз вспоминал выражение его лица в тот момент. Оно выглядело так, словно Чирок хотел что-то сказать, спросить или, наоборот, предупредить о чем-то. Ничего этого Дмитрий так и не узнал. Больше он Чирка не видел.
Рассредоточившись, разведчики тщательно осмотрели склоны кургана, но не обнаружили других проходов в подземелье. В какой-то мере такой результат удивил Дмитрия, так как планы устройства заглубленных бункеров и прочих подземных убежищ предусматривают наличие, помимо основного, еще одного или даже нескольких запасных выходов. Злой предложил подняться на вершину. Но Дмитрий это запретил: приближалась ночь, а до наступления темноты нужно было закончить осмотр оставшейся территории.
Их всех сооружений полигона ближе всего к кургану располагались вкопанные в землю цистерны. Туда он и повел свою группу. Но ничего примечательного разведчики там не обнаружили. Возле цистерн ощущался стойкий запах солярки, подтвердивший первоначальный вывод Дмитрия об их назначении. Имелся здесь и сколоченный из досок грибок, служивший укрытием для некогда выставляемого возле цистерн часового. Очевидно, грибок возводился в расчете на длительную эксплуатацию, так как помимо укрытия от дождя на посту прежде находился и телефонный аппарат, о котором напоминали свисающие со столба оборванные провода. Судя по линии разрыва, провода не были перерезаны ножом, а именно оборваны. «Вырваны с мясом», – как сказал Жила, осмотрев вслед за Дмитрием телефонный кабель.
Конец ознакомительного фрагмента.