Конституционно-правовое регулирование статуса и деятельности военных судов в интересах обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Глава 1. Место и роль военных судов в обеспечении национальной безопасности Российской Федерации (В....

1.1. Теоретические и конституционно-правовые проблемы обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в условиях глобализации

Проблема обеспечения безопасности государств и народов, безопасного развития человеческого сообщества в последнее время стала одной из важнейших во всем мире и приобрела статус социальной ценности. Для Российской Федерации проблема национальной безопасности сегодня также особо актуальна. Это обусловлено как глобальными геополитическими изменениями в мире, произошедшими в результате распада СССР, и определением места и роли России в мировом сообществе, так и кардинальными изменениями во внутренней политике, связанными со сменой институтов государственной власти и становлением политического и идеологического многообразия, с разгосударствлением экономики, переходом России от фактически унитарного государства к реальной федерации. Такое реформирование, наряду с положительными факторами, способствовавшими становлению гражданского общества, повлекло за собой ухудшение жизненного уровня населения и демографической обстановки, рост преступности, развитие националистических и сепаратистских сил, утрату многих социальных гарантий[19].

Впервые термин «национальная безопасность» был введен в политический лексикон президентом США Т. Рузвельтом в 1904 году. С тех пор содержание и приоритеты национальной безопасности США, исходя из политической, экономической и военной ситуации в мире, неоднократно изменялись. Так, до 1947 года национальная безопасность определялась в смысле обороны, а не интеграции внешней, внутренней и военной политики[20].

С принятием в 1949 году закона о национальной безопасности был создан Совет национальной безопасности, функция которого состояла в «координации внутренней, внешней и военной политики, относящихся к национальной безопасности»[21].

В стратегии национальной безопасности США 1988 года уже отмечается, что в своей основе она должна иметь широкие национальные интересы и цели, поддерживаться достаточными ресурсами и объединять все элементы государственной мощи для достижения наших национальных интересов»[22].

Национальная безопасность также определялась через понятия «угрозы» и «ценности». После распада СССР, прекращения деятельности Варшавского Договора в США получило распространение определение, данное Ричардом Уллманом: «Угроза национальной безопасности – это действия или последовательность событий, которые в значительной степени угрожают в течение короткого времени нарушить качество жизни граждан государства или значительно сужают выбор политических решений для правительства страны или частных неправительственных объединений (личностей, групп людей) в стране»[23].

Таким образом, под угрозой национальной безопасности США понимается все, что может значительно снизить качество жизни народа или сузить для правительства выбор в политике. При этом целью национальной безопасности является защита свободы от иностранного диктата и улучшение жизненного уровня людей в нормальных условиях окружающей среды.

Теоретическую основу политики Соединенных Штатов представляет Концепция национальной безопасности (КНБ). Она отражает взгляды на сущность, содержание и пути обеспечения (защиты) национальных интересов. КНБ США излагается в периодически подготавливаемом аппаратом Белого дома документе «Стратегия национальной безопасности США».

В настоящее время основополагающей в КНБ США является идея о необходимости обеспечить «мировое лидерство» США в процессе «построения нового мирового порядка», основанного на экономике свободного рынка и признании универсального характера демократических ценностей. При этом ставка делается на мощные вооруженные силы, что нашло подтверждение в событиях на Балканах, в Афганистане, Ираке.

В Англии под обеспечением национальной безопасности принято понимать использование политического влияния и военного потенциала для выполнения задач по сохранению неприкосновенности территории Соединенного Королевства, поддержанию совместно с союзниками НАТО необходимого уровня вооруженных сил, защите граждан зависимых британских территорий в случае необходимости при помощи силы.

Согласно французской оборонной доктрине приоритетными значатся: защита национальных рубежей, оказание помощи в обеспечении безопасности бывшим колониальным и зависимым территориям, участие в международных гуманитарных и миротворческих операциях. При этом предусмотрено, что национальные позиции страны на мировой арене обеспечиваются наличием у Франции собственного ядерного потенциала.

Согласно концепции национальной безопасности ФРГ основное внимание уделяется тесной увязке военного планирования с общеблоковой концепцией НАТО, расширению участия в миротворческих операциях ООН. При этом бундесвер может более широко привлекаться к выполнению некоторых внутренних функций. Так, согласно Конституции ФРГ (ст. 87-а, п. 4), «федеральное правительство может… если недостаточно полицейских сил и сил федеральной пограничной охраны, использовать вооруженные силы для оказания помощи полиции и федеральной пограничной охране в защите гражданского населения и для борьбы с организованными вооруженными группами».

Динамизм социальных процессов, происходящих в России, а также геополитические изменения в современном мире требуют определения и разработки теоретических и правовых аспектов обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в условиях глобализации, поддержания правовыми средствами ее могущества и авторитета, защиты прав и свобод граждан.

Поэтому актуальность разработки теоретических, а равно и конституционно-правовых, основ системы национальной безопасности Российской Федерации на современном этапе объективно обусловлена историческими и социальными обстоятельствами[24]. Следует также учитывать, что Российская Федерация движется в мировое пространство, что также требует приведения собственных нормативных правовых актов в соответствие с международными концепциями и идеями в области обеспечения национальной безопасности.

К тому же, отмечается сложный, а в некоторых случаях и конфликтный, характер взаимосвязи социально-экономических элементов и инфраструктуры общества и государства, с одной стороны, и конституционно-правовых основ – с другой. Это настоятельно требует уже не только соблюдения принципов сбалансированности, но и создания организационно-правовых основ системы социально-психологического и государственно-правового содействия позитивным и противодействия негативным тенденциям в вопросах обеспечения национальной безопасности.

Следует также иметь в виду, что, как и в любом обществе, разработка правовых основ системы национальной безопасности является одним из направлений государственной политики Российской Федерации. Особенно это важно и жизненно необходимо в кризисные периоды развития, когда отмечается обострение противоречий в различных социальных и экономических сферах, в силу чего государству и обществу необходимо принимать меры (в том числе и превентивного характера), направленные не только на воспрепятствование перерастанию этих противоречий в антагонистические, но и на исключение возникновения на этой почве социально-политических эксцессов.

Правовые, политические и социальные вопросы обеспечения национальной безопасности анализировались в трудах И. М. Ашихмина, А. И. Васильева, Д. Н. Демичева, В. В. Кырилкова, А. Н. Коваленко, Б. Н. Мокаева, В. В. Парфенова, В. П. Сальникова, Г. П. Серова, С. В. Степашина, С. Н. Тихомирова, Н. Н. Худенко, С. А. Яскина и др.

Подробно рассмотрены вопросы экологической и экономической безопасности. Проблемы обеспечения национальной безопасности в условиях глобализации исследованы в трудах О. Д. Абрамова, А. Г. Арбатова, И. П. Бочарникова, А. А. Галкина, Л. Ф. Гаухмана, С. Ю. Глазьева, Г. О. Грефа, Р. И. Давыдова, О. В. Дамаскина, М. Г. Демечина, В. И. Илюхина, В. Я. Иохина, А. П. Короткова, А. Н. Лапшина, В. В. Лунеева, В. Я. Любышица, С. В. Максимова, А. Г. Шаваева, В. М. Шумилова и др.

В то же время проблемы конституционно-правового обеспечения национальной безопасности в условиях глобализации, несмотря на научно-практическую актуальность и значимость, изучены, на наш взгляд, недостаточно полно.

Положения концепции национальной безопасности Российской Федерации должны способствовать выработке системы взаимоотношений между органами законодательной и исполнительной власти как Федерации, так и ее субъектов, а также органами местного самоуправления, хозяйствующими субъектами, общественными объединениями в указанной сфере государственного управления.

Безусловно, конституционно-правовая база системы национальной безопасности Российской Федерации должна являться теоретической и методологической базой для разработки и претворения в жизнь на долгую перспективу политики государства по обеспечению такого уровня социально-экономического развития страны, который бы соответствовал целям, задачам и принципам обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в условиях глобализации.

Из этого, по нашему мнению, следует, что в современных условиях при выработке конституционно-правовых основ национальной безопасности требуется системный подход, включающий единство теоретических исследований и потребностей социальной практики, использование основополагающих положений права, политологии, философии, социологии, экономики, культуры, психологии и других наук. Между тем такой подход к созданию конституционно-правовых основ системы национальной безопасности Российской Федерации далеко не всеми осознается как в государственно-правовом, так и в общесоциальном плане.

Обращает на себя внимание то, что такое явление, как политический и национальный экстремизм, имея устойчивую социальную базу, как правило, находит свое выражение в преступности, которая посягает на права, свободы и законные интересы граждан, процессы демократического развития общества и государства, дестабилизирует национальную безопасность.

Следует также отметить рост международной торговли наркотиками, не прекращающееся распространение ядерного, химического и биологического оружия, активизацию информационных войн и этнических конфликтов, проблемы перенаселенности и распада государств.

Волна терроризма в последние годы захлестнула нашу планету и вышла далеко за пределы отдельных стран, приняв международный характер. Причем терроризм не делает особых различий между демократическими, монархическими или нейтральными странами, между богатыми и бедными. В результате действий террористов гибнут и получают телесные повреждения ни в чем не повинные люди. Терроризм препятствует осуществлению позитивных политических процессов, налаживанию широкого международного сотрудничества.

На фоне сложной экономической ситуации, в которой оказалась Россия, в силу чего она в последнее время не имела возможности выделять достаточные средства на оборону, отмечается рост военных расходов других стран. Так, на 2006 год Пентагон запросил на оборонные нужды на 4,8 % больше, по сравнению с 2005‑м финансовым годом (всего 419,341 млрд долларов). Комментируя распределение средств, заложенных в разных статьях проекта, министр обороны США Дональд Рамсфельд отметил, что предложенная схема финансирования должна сделать «американские вооруженные силы более мобильными и смертоносными»[25].

В современном мире отношения между государствами в значительной степени определяются наличием реальных и потенциальных угроз. В данном случае речь идет о потенциальной угрозе России со стороны Запада. Бесспорно, что в настоящее время мы не стоим на пороге войны. В то же время анализ действий руководства НАТО позволяет утверждать, что потенциальная угроза для России со стороны Североатлантического союза остается.

Так, уже в новых условиях НАТО неоднократно демонстрировало свою «атлантическую силу» (Югославия, Афганистан, Ирак). Сегодня страны этого союза превосходят Россию в пять раз по численности населения, в три раза – по численности вооруженных сил и более чем в 30 раз – по военным расходам[26].

Альянс располагает ядерным и другим оружием массового поражения и средствами его доставки, огромным количеством (значительно превосходящим Россию) обычного оружия. После вступления в НАТО стран Балтии его инфраструктура подошла к границам России. Обращает на себя внимание, что все изменения, происходящие в военной структуре и оперативных планах НАТО, направлены на приспособление блока к крупномасштабным операциям в отдаленных районах мира, к действиям в условиях применения оружия массового поражения.

Не ослабевает политика НАТО на восточном направлении посредством вовлечения в сферу влияния альянса Украины и Грузии.

Важным фактором в формировании военно-политической обстановки в Европе остается присутствие США, которые продолжают оставаться военным и финансовым стержнем НАТО. Здесь в настоящее время дислоцируется более 100 тыс. американских военнослужащих, а также находится около 480 ядерных зарядов различной мощности.

По словам начальника управления Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба Вооруженных Сил РФ Константина Сивкова, «расширение блока НАТО и его приближение к границам России могут угрожать ее безопасности»[27]. По его мнению, теперь Североатлантический военный блок способен воздействовать на стратегически значимую для России глубину. При этом традиционные виды вооруженного противоборства активно сменяются информационными и другими «скрытыми войнами», основанными на новых технологиях. Воздействие на сознание людей посредством информационных технологий ведет к тому, что на глазах разрушаются государственные структуры, происходит стремительная смена власти, а вместе с тем меняется внешнеполитический курс той или иной страны, причем именно в том направлении, которого инициатор информационной войны добивался. Никакие нормы традиционного международного права, обеспечивающего стабильность и безопасность в масштабах планеты, теперь в расчет не принимаются. Правовой беспредел как раз и открывает широкие возможности для применения новых видов оружия, обеспечивающих успех в «скрытой войне».

Не ослабевает давление со стороны США и определенных сил западных стран на Белоруссию. Так, Соединенные Штаты выделили в 2005 году 11,5 млн долларов на «продвижение демократии» в этой стране. При этом установление прозападного «демократического режима» в Белоруссии преследует цель создать «санитарный кордон» вокруг России, в результате чего вся зона от Балтии до Черного моря будет превращена в «пояс нестабильности», где будут постоянно нагнетаться и провоцироваться противоречия между Россией и Европой, российско-европейские отношения будут строго контролироваться в выгодном американским глобалистам ключе.

Сотрудничая сегодня с НАТО по многим проблемам европейской безопасности, борьбы с терроризмом, политическое руководство России, вместе с тем, неоднократно заявляло о неприемлемости для нашей страны формулы руководства альянса о «глобальном миротворчестве». Последние события свидетельствуют о том, что «глобальное миротворчество» является одним из проектов США по осуществлению «однополярной глобализации», представляющей собой не что иное, как новую эпоху колониальных завоеваний, новую формулу передела мира, прикрываемую псевдодемократической фразеологией.

Поэтому было бы большим заблуждением полагать, что военная мощь, сосредоточенная в НАТО, предназначена только для борьбы с терроризмом. С большой долей вероятности приходится утверждать, что все вышеприведенные действия Североатлантического альянса создают потенциальную угрозу для России.

Обращает на себя внимание и то, что США демонстрируют отказ от не устраивающих их норм международного права. Так, США отказались от выполнения договора по противоракетной обороне, от ратификации договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, от соглашения по бактериологическому оружию, от признания Международного уголовного суда.

В американском докладе о состоянии обороны закреплено, что «как глобальная держава Соединенные Штаты имеют важные геополитические интересы во всем мире». Согласно вступившей в силу в 2002 году новой системе объединенного командования, США включают Россию в зону ответственности Европейского командования.

Все это свидетельствует о существовании реальной опасности для России, ее граждан и общества, а значит, способно поставить под угрозу национальную безопасность Российской Федерации.

Таким образом, обеспечение внешней военной безопасности продолжает оставаться актуальной задачей, стоящей перед Российским государством. Ее решение зависит от множества различных факторов, и прежде всего, по нашему мнению, от реалий сложившейся геополитической обстановки.

Поэтому следует иметь в виду, что действующие и потенциальные угрозы для России могут явиться следствием развития процесса глобализации. Поскольку в рамках данной работы не представляется возможным провести комплексное исследование всех вопросов, связанных с глобализацией, автор, учитывая сложность и многообразность проблем глобализации, полагает необходимым акцентировать внимание на раскрытии основных ее положений в контексте задачи данного исследования.

Термин «глобализация» происходит от французского слова «global» – всеобщий. В широком смысле слова под глобализацией понимается, с одной стороны, перерастание национальных и региональных проблем в общемировые, а с другой – формирование общей хозяйственной, социальной и природно-биологической среды в планетарном масштабе. В узком смысле процесс глобализации трактуется только в социально-экономическом аспекте как превращение национальных социальных и хозяйственных структур в целостную геосоциоэкономическую реальность[28].

Глобализация является объективной мировой тенденцией, обусловленной укреплением международных политических, культурных, экономических, финансовых, информационных, технических и иных связей между государствами на различных уровнях.

При этом не исключается замена национального государства транснациональными институтами глобализированного мира, а значит, изменение функций государственной системы[29].

Если прежде государственные институты самостоятельно определяли основные направления и параметры своей национальной, внешней и внутренней политики, в социальной и экономической областях, осуществляли безраздельный пограничный контроль над перемещением людей и товаров по своей территории, то в условиях глобализации понятие национального суверенитета размывается. Наиболее могущественные в экономическом и военном аспектах государства оказывают все более сильное влияние как на внутриполитическую, так и на внешнеполитическую ситуацию в менее развитых странах.

Лидером глобализации в настоящее время являются США, активно использующие интеллектуальный потенциал лучших специалистов многих стран мира. США производят около 30 процентов мировой промышленной продукции, ее гражданам и корпорациям принадлежит около половины всех акций, распространяемых в мире[30].

Происходит переход к новым принципам организации производства, для которых характерны непрерывный инновационный процесс, гибкая автоматизация, организация материально-технического снабжения по времени, новые типы общественного потребления и образа жизни.

Отмечаемый прогресс в технологиях переработки информации, системах телекоммуникаций, финансовых технологиях влечет за собой дальнейшую глобализацию экономики, формирование единого рынка товаров, капитала и труда. Указанные закономерности отражают динамику экономического развития передовых стран, определяющих и задающих траекторию развития мировой экономики. Используя достижения научно-технического прогресса и формируя воспроизводственные контуры новых технологических укладов, такие страны инициируют глобальное экономическое развитие, пользуясь связанными с таким развитием преимуществами. При этом остальные страны вынуждены, пользуясь достигнутыми ими результатами, отдавать взамен свои природные ресурсы и дешевый труд, что свидетельствует о неадекватности такого обмена.

Обращает на себя внимание то, что группа развитых стран, реализуя свое технологическое превосходство, навязывает всему миру свои правила международного сотрудничества, которые закрепляют существенное неравенство более слабых государств, присваивая интеллектуальную ренту в глобальном масштабе.

В своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 18 апреля 2002 года Президент Российской Федерации В. В. Путин обратил внимание на то, что «конкуренция приобрела действительно глобальный характер. В период слабости – нашей слабости – многие ниши на мировом рынке нам пришлось уступить. И они тут же были захвачены другими. Их никто так просто возвращать не хочет и не отдаст, о чем свидетельствует ситуация на рынках нефти, стали, авиационных перевозок и других товаров и услуг»[31].

Следует отметить, что концентрация транснационального капитала и производства достигла такого уровня, что позволяет говорить о становлении нового мирового порядка, в котором определенную роль играют транснациональные корпорации и международные организации (Организация объединенных наций, Международный валютный фонд, Всемирный банк, Всемирная торговая организация), связанные с элитой мировой экономической системы.

Глобальное экономическое развитие сопровождается наличием двух противоречивых тенденций. С одной стороны, отмечается подчинение мировой экономики интересам транснационального капитала, а с другой – наличие конкуренции национальных экономических систем. Такое сочетание создает для отдельных стран, в том числе и для России, угрозу их национальной безопасности.

При этом формирование экономической модели каждой страны происходит в борьбе за контроль над институтами государственной власти между представителями транснационального и национального капитала, международными организациями и национальной элитой.

Транснациональный капитал стремится к тотальному контролю над мировым рынком, стиранию экономических, культурных и политических границ между странами, формируя удобную для себя глобальную информационную, правовую и даже силовую инфраструктуры[32].

В этих условиях международные организации, обслуживающие интересы транснационального капитала, стремятся к доминированию над государственными институтами. При этом выдвигаются требования о полной либерализации экономики и об устранении инструментов государственного регулирования, что способно привести к исключению возможности проведения государствами самостоятельной национальной политики.

Анализируя составляющие глобализации как международного проекта, необходимо сделать вывод о том, что это есть совокупность организуемых действий международного характера, осуществляемых транснациональными корпорациями и основными странами их базирования (США и страны Западной Европы) по укреплению своих позиций в мире. При этом поражение СССР в «холодной войне» создало предпосылки для быстрого развертывания данного проекта в форме «нового мирового порядка» под эгидой США.

Следует принять во внимание, что правительства государств в условиях глобализации ограничены в возможностях оказывать регулирующее влияние на проблемы, возникающие при согласовании и сближении социальных стандартов, ибо капиталовложения транснациональными международными объединениями делаются по их усмотрению в более выгодных местах. В ряде случаев на национальные правительства оказывается прямой экономический нажим, вплоть до организации смещения нерадивых правительств, изменения режима управления и социальной трансформации общества.

Нарастающая глобализация уже привела к тому, что финансовые инструменты перестали быть чисто национальными регуляторами экономического развития и превратились в мощное средство экономического и политического давления одних стран на другие.

В настоящее время в научной литературе ведется много дискуссий как о неизбежном отмирании национального государства и национального суверенитета в условиях глобализации, так и о крахе империй. Анализ же происходящих событий на мировой арене, по нашему мнению, на самом деле свидетельствует о том, что глобализация ведет к сохранению и усилению одной глобальной империи и растворению и даже фрагментации бывших национальных государств внутри глобальных образований, подчиненных этой империи.

При этом для продвижения Западом глобального проекта активно используются как объективные процессы и тенденции, так и целый арсенал средств, с помощью которых осуществляется подавление реальных и потенциальных конкурентов. Среди таких средств следует выделить следующие:

– пропаганда и активное насаждение либерально-демократической, политической и экономической модели государства как мирового стандарта, независимо от того, насколько это соответствует культурно-исторической традиции данной страны;

– экспорт идеологии «открытого общества» с целью обоснования деятельности сети иностранных фондов на территориях независимых государств, обеспеченных существенными финансовыми средствами и обладающих большим влиянием на внутриэкономическую и внутриполитическую жизнь этих стран;

– пропаганда концепций глобалистики, сопровождающаяся внедрением концепций «ограниченного суверенитета» и «избирательной легитимности»;

– пропаганда американского образа жизни и массовой культуры как мирового социокультурного стандарта.

В то же время выступать против глобализации как объективного экономического и социального процесса было бы неверно, да и бессмысленно. Противостоять следует вполне определенному геополитическому и идеологическому сценарию этого процесса, который реализуется явно в пользу стран Запада, и прежде всего США. При этом проект глобализации, разработанный Соединенными Штатами, предусматривает построение мира не на сохранении многообразия жизненных и хозяйственных укладов и культур многополярного мира, а на жестких принципах социал-дарвинизма, где проигравший погибает, а победителю достается все[33].

Поэтому, по нашему мнению, концепции национальной безопасности государств, базирующиеся только на безусловно индивидуальной национальной безопасности, утрачивают свой традиционный подход. Государства – нации должны определять свои национальные интересы, исходя как из своих сугубо внутренних потребностей прогрессивного развития, так и из мировых потребностей, обусловленных в условиях глобализации усилившейся взаимозависимостью международной и национальной безопасности.

Все вышеизложенное должно, безусловно, учитываться при выработке теоретических и конституционно-правовых основ и средств обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

Осознание человечеством неразрывной связи природы и общества, человека и общества, общества и государства, отдельных государств друг от друга, а также развитие и состояние производства в условиях нарастающей глобализации, разрушительные вооружение и военная техника, критическое состояние экологии, природные катаклизмы потребовали безотлагательного создания систем и теорий безопасности человека, общества и государства.

В силу этого вопросы обеспечения безопасности приобрели характер транснациональных, что также требует координации усилий ученых и специалистов различных отраслей знаний в рамках всего международного сообщества. Это позволит провести наиболее результативные научные исследования и сделать максимально эффективной их реализацию.

Необходимо также иметь в виду, что усиление международных связей требует по-новому взглянуть на существующие противоречия международного характера. Так, наряду с остающимися конфликтами возникают противоречия во взаимодействии в мировой политике, которые могут привести либо к стабилизации, либо к дестабилизации обстановки на международной арене и внутри отдельных стран и регионов.

Поэтому осознание многоплановости и многоаспектности проблемы выживания привело мировое общественное и научное мнение к пониманию проблемы безопасности как интегрированного феномена, вбирающего в себя все виды безопасности (военную, продовольственную, экологическую и т. д.)[34]

Из этого также следует, что понятие национальной безопасности в полной мере отражает эволюционный путь движения человечества от совокупности регионально ограниченных национальных государств к нынешней в высшей степени взаимозависимой общемировой системе.

Изначально понятие национальной безопасности возникло одновременно с институтом национального государства и проблемой его суверенитета среди других государств-конкурентов[35].

Указанную закономерность впервые отметил английский философ Томас Гоббс (1588–1679). Он обратил внимание на то, что для прекращения «войны всех против всех» и обеспечения внутреннего мира граждане должны подчиняться могущественному суверену, который, в свою очередь, берет обязательство прекратить внутреннюю религиозную и гражданскую войну. На международной же арене, отмечал ученый, одна сторона неизбежно должна бороться против остальных. В однородной системе национальных государств отсутствуют общие правила и институты юридического принуждения, а поэтому суверен, будь то государь при монархии или сообщество граждан при демократии, уполномочен сохранять внутренний мир, защищать жизнь и собственность людей от любой внешней опасности[36].

С такими выводами был не согласен немецкий философ Иммануил Кант (1724–1804). Он предложил свою схему «вечного мира», рассматривая ее как моральную норму, которой должны следовать все здравомыслящие люди. Предложенная Кантом схема была основана на убеждении, что систему наций-государств и существенные национальные интересы отдельного государства можно строить с помощью «просвещенного политического порядка» на основе республиканской конституции, федеративной государственной системы, всемирного гражданства с целью создания человеческого сообщества. При этом Кант считал, что причина, вынуждающая нации-государства подчинить свои национальные интересы правилам международного права, – это рациональное и моральное обязательство каждого гражданина в отношении человеческого общества[37].

Свое видение проблемы было предложено голландским государственным деятелем, юристом и историком Гуго Гроцием (1583–1645). Как впоследствии и Кант, Гроций представил международную политику как взаимно координируемое сообщество государств. В то же время он, вопреки учению Гоббса, обратил внимание на то, что государства не задействованы в простой борьбе, как «гладиаторы на арене», а заведомо для себя ограничены в своих конфликтах друг с другом общими правилами и институтами. Однако Гроций, в отличие от Канта, был согласен с Гоббсом в том, что не отдельные индивиды, а только суверенные государства выступают главными действующими лицами в международной политике, которая не отражает ни всеобъемлющих противоречий между государствами, ни полного совпадения их интересов.

По Гроцию, правила межнационального поведения заключаются в том, чтобы все государства в своих взаимоотношениях были связаны нормами сообщества, которое они собой являют. Но это не означает упразднения системы государств и ее замены универсальным человеческим сообществом. При этом им признавались основные постулаты сосуществования и сотрудничества в сообществе государств. Гроций обращал внимание на то, что одних законов международного права при отсутствии наднациональной власти для регулирования взаимоотношений государств недостаточно. Для этого необходимо создание и добровольное подчинение многосторонним международным органам и институтам[38].

Анализ и оценка нынешней эпохи показывают, что все три подхода сегодня являются актуальными. Так, в теории и практике конституционно-правового обеспечения национальной безопасности страны можно выделить элементы как гоббсовской реалистической системы, так и гражданского рационалистического подхода, приверженцы которого подчеркивают роль международного права, международных институтов, и идею о том, что государства мира уже в каком-то смысле образуют международное сообщество.

Существующая практика конституционно-правового обеспечения национальной безопасности приняла несколько преобразованную кантовскую теорию о том, что внутренняя структура государства, признаваемая «идеальной», единственно возможна и считается определяющим фактором трансформации системы международных отношений.

Отличительной чертой России является длительное в историческом плане тяготение к приоритету безопасности государства в ущерб личности и обществу. При этом органы государственной безопасности обеспечивали защиту общества от подрывных действий разведок империалистических государств, осуществляли разведку и контрразведку, охрану граждан, контролировали политическую направленность в деятельности организаций и граждан.

За последние годы прошлого века в этом вопросе произошли существенные изменения: безопасность стала пониматься как неотъемлемая часть внешней и внутренней деятельности государства, а оборонная и военная безопасность – как один из видов национальной безопасности.

В стране проведена теоретическая разработка концептуальных проблем национальной безопасности России. В 1992 году принят Закон Российской Федерации «О безопасности»[39], который стал основной правовой базой обеспечения национальной безопасности, закрепил правовые основы обеспечения безопасности личности, общества, государства. В нем определены система органов обеспечения безопасности, а также контроль и надзор за законностью их деятельности. Был создан Совет Безопасности Российской Федерации с наделением четко обозначенными функциями. Законодательное закрепление получило понятие безопасности, определены как объекты, так и субъекты ее обеспечения.

При этом безопасность была определена как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. К жизненно важным интересам отнесена совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства.

Объектами безопасности являются: личность – ее права и свободы; общество – его материальные и духовные ценности, и государство – его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность.

Основным субъектом обеспечения безопасности выступает государство, осуществляющее функции в области национальной безопасности через органы законодательной, исполнительной и судебной власти.

Национальные интересы представляют собой первопричину политических действий и свершений, преломляясь в виде экономических, политических доктрин, программ, концепций и т. д. Выбор форм и средств защиты национальных интересов основывается на концепции национальной безопасности, которая является системой взглядов на национальные ценности, интересы и цели государства, принципы, средства, формы их реализации и защиты от внутренних и внешних угроз[40].

Важность проблемы национальной безопасности Российской Федерации была особо подчеркнута в постановлении «О доктрине национальной безопасности России»[41], принятом Государственной Думой РФ в 1995 году. В нем была выражена крайняя обеспокоенность состоянием национальной безопасности России, а сложившееся положение признано неудовлетворительным. Президент Российской Федерации направил в 1996 году Федеральному Собранию РФ Послание по национальной безопасности, в связи с которым 25 июля 1996 года были проведены парламентские слушания «О концепции национальной безопасности Российской Федерации». Совет Федерации на основании этого принял Постановление «О Послании по национальной безопасности Президента Российской Федерации Федеральному Собранию»[42], в котором особо подчеркнул свою обеспокоенность состоянием уровня национальной безопасности. Государственная Дума РФ, в свою очередь, приняла постановление «О разработке проекта доктрины национальной безопасности России»[43]. Результатом всей проделанной работы стало утверждение Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 года № 1300 Концепции национальной безопасности Российской Федерации[44], в которую в последующем были внесены изменения и дополнения Указом Президента Российской Федерации от 10 января 2000 года № 24 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации[45].

Следует отметить, что Концепция национальной безопасности Российской Федерации соответствует Концепции глобальной безопасности человека и окружающей среды, принятой ООН, в которой, в частности, говорится: «Безопасность человека – это не просто безопасность страны, это безопасность народа; – это не просто безопасность, достигнутая в результате обладания оружием, это безопасность, достигнутая в результате развития; – это не просто безопасность государства, это безопасность каждого человека в своем доме и на своем рабочем месте; – это не просто защита от конфликтов между государствами, это защита от конфликтов между народами.

Безопасность человека – это когда ребенок не умирает, болезнь не распространяется, этнические распри не выходят из-под контроля, женщину не насилуют, бедняк не голодает, диссидента не заставляют молчать, человеческий дух не подавляют»[46].

Концепция национальной безопасности РФ была определена как система взглядов на обеспечение в Российской Федерации безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности. В ней сформулированы важнейшие направления государственной политики Российской Федерации.

При этом под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации.

Анализ положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации позволяет констатировать, что при ее разработке были приняты во внимание многие вышеизложенные особенности развития и существования государств в условиях глобализации. Имеющиеся же отдельные конституционно-правовые проблемы обеспечения национальной безопасности в этих условиях будут рассмотрены ниже.

Следует признать, что понятие национальной безопасности, имея глубокие исторические корни, постоянно видоизменяется, но при этом по своей сущности оно может быть отождествлено с основной характеристикой жизнеобеспечения человека и должно рассматриваться в диапазонах от психо-физиологического состояния до социально-политического и т. п.

По нашему мнению, изучение элементов, образующих понятие «безопасность», имеет существенное теоретико-прикладное значение, поскольку их использование непосредственно направлено на деятельность государства и общества по разработке практических мероприятий по конституционно-правовому обеспечению национальной безопасности страны.

Понятие «безопасность» на уровне общественного сознания принято определять как отсутствие опасности, сохранность, надежность. Причем оно употребляется применительно к природным и социальным процессам и не только отражает специфические признаки, характерные для безопасности в конкретной, специфической деятельности, но и включает в себя то общее, устойчивое, типичное, что является характерным для всех областей жизнедеятельности человека и общества. Общее же состоит в том, что безопасность как цель, условие и стратегия защиты от опасности, в конечном счете, направлена на выживание в целом социальной системы, личности, общества и государства.

Вышеизложенное понятие безопасности позволяет трактовать его в зависимости от различных подходов. В философско-социологическом плане – как состояние, тенденции развития и условия жизнедеятельности общества, его структур, институтов и порядков, при которых обеспечивается сохранение оптимального соотношения свободы и необходимости; в психологическом – как ощущение, восприятие и переживание необходимости в защите духовных и материальных потребностей и интересов людей; в юридическом – как система регулирования законами правовых гарантий защищенности личности и общества, обеспечения их прав, свобод и нормальной жизнедеятельности; в политико-правовом – как результат деятельности государства, направленной на достижение поставленных задач по обеспечению национальной безопасности[47].

Из этого следует, что, несмотря на многообразие теоретических трактований понятия безопасности, в каждом из них содержится характеристика, указывающая на реакцию личности, общества и государства на различного рода опасности или угрозы. При этом развитие любого государства и общества всегда сопровождали такие потенциальные и реальные угрозы нормальной жизнедеятельности человека, как природные и социальные катаклизмы, революции и потрясения, кризисы, войны и вооруженные конфликты.

Между тем формулирование целостной, а не декларированной, политики и стратегии национальной безопасности Российской Федерации сталкивается со значительными проблемами как теоретического, так и практического характера. Прежде всего они связаны с недостаточной разработанностью фундаментальных принципов (философско-мировоззренческих основ) безопасности личности и общества. Существенной проблемой является также отсутствие в обществе единства взглядов на целый ряд основополагающих ценностей, интересов и целей России. До сих пор ведутся споры о системе национальных ценностей Российской Федерации. По целому ряду проблем не достигнуто согласия между центром и регионами (особенно это характерно для национальных образований). Представление о национальной безопасности на федеральном и региональных уровнях далеко не одинаково. Таковым оно является и в личностном восприятии граждан.

Следует также отметить, что понятие национальной безопасности находится в тесной взаимозависимости с культурным и историческим развитием общества. Произошедшие изменения внешней и внутренней среды, новая диалектика ценностей, разные по характеру воздействия и силе угрозы оказали свое влияние на понимание безопасности.

Анализ современных теоретических представлений по вопросам безопасности позволил выделить различные подходы. Так, такие политические деятели, как Бжезинский[48], Моргентау и др., относящиеся к представителям школы «политического реализма» и использующие взгляды Гоббса, Гроция, а также Макиавелли и др., обращали внимание на то, что государства, как и личности, преследуют рациональные цели, особенно в том, что касается их потребности в безопасности и определении национальных целей и интересов.

При этом сторонники политического реализма рассматривают международные отношения как суммы политик отдельных государств, в основе которых лежит идея суверенитета. Мировая политика понимается ими как некая система баланса сил преимущественно между великими державами. К тому же «политические реалисты» заявляют о неизбежности столкновения национальных интересов на международной арене.

Так, Ганс Моргентау в своем научном труде «Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир»[49] обращал внимание на то, что «международная политика – это борьба за власть. Государственные деятели и народы могут в конечном счете искать свободу, безопасность, процветание или собственную силу. Они могут определять свои цели в виде религиозных, философских, экономических и социальных идеалов… но всякий раз они стремятся к достижению своих целей методами международной политики, они делают это, борясь за власть… Борьба за власть универсальна во времени и в пространстве, и это – неопровержимый факт исторического опыта»[50]. Из этого делается вывод, что безопасность государства зависит от его собственной силы и борьбы за силу на международной арене и выступает как частный случай борьбы за власть внутри государства. При этом сила в представлениях «политических реалистов» заключается в способности оспаривать национальные интересы других государств, вплоть до выживания. Угроза силы, таким образом, превращается в этом случае в основной инструмент национальной политики, а умение манипулировать угрозами применения силы – в основную функцию дипломатии и стратегии обеспечения национальной безопасности[51].

Место национального интереса в концепциях национальной безопасности, согласно Г. Моргентау, «должно определяться в контексте национального интереса и поддерживаться силой». При этом национальный интерес определяется самой страной и не предполагает каких-либо иных организаций, кроме силы, которой данная страна располагает по отношению к силе держав-противников.

«Реалисты», признавая при определенных условиях, что национальные интересы страны могут также сводиться к обеспечению безопасности в мире, разоружению и мировому развитию, а не только к усилению власти, влияния и давления на другие страны, считают силовой фактор в решении мировых проблем решающим.

Эти теоретические положения, по нашему мнению, отражают существующие реалии развития и существования государств в условиях глобализации и не могут не учитываться при разработке концептуальных положений национальной безопасности России.

Изменения, связанные с демократизацией общественной жизни России, стран Восточной Европы и ближнего зарубежья, оказали существенное влияние на отказ от традиционного понимания национальной безопасности как отношения оборонной стратегии. Отмечается понимание ядерной, биологической и экологической угроз жизненно важным интересам личности и общества. Ведется интенсивная общественная дискуссия о соотношении индивидуалистических и коллективистских (коммунитаристских) ценностей. В большинстве стран мира осознается взаимосвязь национальной и международной безопасности.

При этом следует выделить два концептуальных подхода к теории мирового сообщества, которые связаны с представлениями о роли национальных государств в мире и перспективах государственного суверенитета. Одни исследователи рассматривают национальное государство как основной субъект безопасности и основу международных политических организаций. При этом остальные субъекты безопасности (граждане, общественные и иные организации и объединения) носят подчиненный характер по отношению к национальному государству[52]. Такой подход, по нашему мнению, отражает по сути различные аспекты современной безопасности: глобальный характер угроз безопасности (энергетические и продовольственные проблемы, разрушение окружающей среды, терроризм, истощение ресурсов), развитие и глобализация экономических связей, невозможность обеспечения безопасности в рамках отдельно взятого национального государства.

Другая же группа исследователей в своих концептуальных подходах к безопасности исходит из того, что место национальных государств постепенно занимает мировое сообщество, а поэтому не государства – центры силы, а их взаимные связи и возникающие при этом отношения определяют безопасность. Высокая степень взаимозависимости государств определяет безопасность мирового сообщества, а мировая политика рассматривается не в качестве межгосударственной, а как политика мирового сообщества. Происходит противопоставление прав человека и права народа на самоопределение принципам государственного суверенитета и территориальной целостности[53].

Согласно этой теории на международной арене основным субъектом становится не государство, а различные неправительственные организации. Общественным и корпоративным объединениям и ассоциациям придаются функции власти в пределах, необходимых для обеспечения интересов граждан и защиты ценностей этих объединений и групп. Государству же, по существу, отводится роль либерального «ночного сторожа»[54]. Такой политик, как Генри Киссинджер в своем интервью в 2003 году газете «Ди Вельт» заявил о бессмысленности идеи государственных суверенитетов.

При анализе основных видов безопасности: личности, общества и государства, сложной остается проблема их соотношения. Следует отметить, что авторы либеральных и коммунитаристских школ противопоставляют безопасность государства, безопасность общества и безопасность личности. Между тем противопоставление указанных видов безопасности, равно как и безусловная абсолютизация одного из них в ущерб другому, способны привести к весьма нежелательным последствиям: тоталитаризму – при подчинении безопасности личности безопасности государства, либо к гражданскому конфликту и хаосу и в результате – к окончательной утрате безопасности отдельным индивидом.

Из этого следует, что безопасность государства, равно как и безопасность общества, необходимы для обеспечения индивидуальной безопасности. При этом безопасность личности способствует стабильности и безопасности общества и государства.

По нашему мнению, следует, не умаляя практической ценности исследований, проведенных в области безопасности личности и общества, признать тот неопровержимый факт, что ни одна международная организация в современном мире, ни одна существующая общественная структура, а тем более сама личность, не способны сегодня, да и в обозримой перспективе, обеспечить безопасное существование и развитие личности, общества и самого государства.

Реальным органом, способным с определенной мерой эффективности решать указанные проблемы, является лишь государство, уполномоченное на то обществом и имеющее для решения этих задач в своем распоряжении необходимые силы и средства.

Это положение нашло свое конституционное подтверждение. Так, согласно статье 2 Конституции РФ[55], человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. В статье 4 Конституции РФ закреплено, что Российская Федерация (государство) обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории. Не случайно в соответствии со статьей 2 Закона РФ «О безопасности» основным субъектом обеспечения безопасности определено государство, осуществляющее функции в этой области через органы законодательной, исполнительной и судебной власти.

Граждане, общественные и иные организации и объединения также в соответствии с действующим законодательством обладают правами и обязанностями по участию в обеспечении безопасности. При этом государство призвано обеспечить правовую и социальную защиту гражданам, общественным и иным организациям и объединениям, оказывающим в соответствии с законом содействие в обеспечении безопасности.

Следует также иметь в виду, что только государство, являясь особым социальным институтом в силу своего конституционного положения, правомочно создавать соответствующую законодательную (правовую) базу для решения вопросов безопасности, проводить согласование национального права в этой сфере с соответствующими международными правовыми актами, координировать и обеспечивать деятельность по вопросам обеспечения национальной безопасности на мировом и межгосударственных уровнях.

Поэтому указанную функцию государства в условиях глобализации невозможно переоценить.

К актуальным функциям государства в политике обеспечения национальной безопасности страны в условиях глобализации, по нашему мнению, можно отнести:

– практическую реализацию стратегии и текущих программ экономического развития, анализ и оценку достигаемых результатов, корректировку осуществляемых мер и действий в зависимости от складывающихся условий;

– правовую и политическую защиту суверенитета страны на основе выработки и последовательного проведения в жизнь законодательных и нормативных актов, предусматривающих охранительные, поощрительные и закрепительные режимы в системе взаимоотношений с другими странами;

– системное распределение прав, функций и ответственности, взаимодействие органов и должностных лиц, позволяющее компетентно реагировать на проблемные ситуации в обществе[56].

Для непосредственного выполнения функций по обеспечению безопасности личности, общества и государства в системе исполнительной власти в соответствии с законом образуются органы обеспечения безопасности. Таким органом в Российской Федерации является Совет Безопасности, возглавляемый Президентом Российской Федерации. К силам обеспечения безопасности в соответствии с Законом РФ «О безопасности» отнесены Вооруженные Силы и другие воинские формирования Российской Федерации (далее – армия).

Поскольку национальная безопасность является понятием всеобъемлющим и многоаспектным, в зависимости от сфер жизнедеятельности принято различать такие ее виды, как экономическая, социально-политическая, информационная, экологическая, военная.

Не умаляя важности всех видов безопасности для национальной безопасности, однако, исходя из темы настоящего исследования, представляется необходимым более подробно остановиться на исследовании вопросов, связанных с одним из наиболее важных ее видов, а также самостоятельных компонентов национальной безопасности – военной безопасности.

Под военной безопасностью принято понимать «такое состояние межгосударственных отношений и обороноспособности государства, при котором вероятность войны сводится до минимума, поскольку ни одна из сторон не имеет побудительных мотивов к развязыванию боевых действий против другой стороны и не ставится в условия, требующие значительного развития программы вооружений с целью предотвращения невыгодного для себя положения»[57].

Согласно статье 4 (часть 3) Конституции Российской Федерации, «Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории». Такая целевая установка в юридической литературе традиционно связывалась с функцией обороны государства, которая относилась к числу его внешних функций[58].

Между тем события последних лет в России свидетельствуют о том, что внутренние угрозы могут в не меньшей мере угрожать целостности и сохранности государства (события в Чечне, Северной Осетии, Дагестане, Ингушетии). Трудно не согласиться с утверждением, что «вопреки распространенному мнению, норма об обеспечении Российской Федерацией целостности и неприкосновенности своей территории посвящена не только внешнеполитическому, межгосударственному, но и внутреннему аспекту суверенитета Российской Федерации»[59].

В Концепции национальной безопасности Российской Федерации сформулированы и закреплены понятия национальных интересов, интересов личности и государства. При этом определено, что «национальные интересы России в военной сфере заключаются в защите ее независимости, суверенитета, государственной и территориальной целостности, в предотвращении военной агрессии против России и ее союзников, в обеспечении условий для мирного, демократического развития государства».

Как уже отмечалось, современный этап мирового развития в условиях глобализации характеризуется острейшими социально-экономическими конфликтами и политическими противоречиями. Конец биполярной блоковой системы привел к существенному изменению принципов стратегической стабильности в мире. Глобальная и региональная безопасность смещается от более ясных вопросов войны и мира к менее определенным и более сложным политическим, финансово-экономическим, этнонациональным, демографическим и другим проблемам.

При этом существенное значение приобретают следующие новые глобальные тенденции:

– в системе военно-политических отношений на первый план выступает противодействие новым вызовам, порожденным процессами глобализации. В их числе: распространение оружия массового поражения и средств его доставки, международный терроризм, деятельность радикальных религиозных сообществ и группировок, этническая нестабильность, организованная преступность и наркоторговля. С учетом характера этих вызовов эффективно бороться с ними в рамках отдельных государств не представляется возможным, в связи с чем резко возрастает роль международного сотрудничества силовых структур, включая спецслужбы и вооруженные силы;

– военная сила стала применяться в рамках сформированных на временной основе коалиций. Россия выступает за строгое соблюдение норм при их формировании, и в особенности при применении ими силы. Сама она намерена вступать в такие коалиции, если этого потребуют ее внешнеполитические интересы;

– происходит экономизация внешнеполитических приоритетов государств. На первое место выступают экономические интересы, которые становятся более приоритетными по сравнению с политическими и военно-политическими. Отмечается все более сложное сочетание экономических интересов отдельных государств и интересов крупных транснациональных компаний. Это существенно изменило понимание условий, достаточных для применения вооруженной силы. Так, если раньше основанием для принятия решений об использовании военных средств служило наличие прямой военной угрозы безопасности или интересам того или иного государства, то сейчас она все чаще применяется для обеспечения экономических интересов той или иной страны, что объективно расширяет сферу внешнеэкономической востребованности военной силы;

– произошло сращивание внутреннего и международного терроризма. При этом, когда стало реальностью возникновение международного антитеррористического интернационала, попытки разделения террористической активности на внутреннюю и международную представляются ошибочными и бессмысленными. Это относится как к политическим подходам к пресечению террористичекой активности, так и к силовым мерам по ее нейтрализации. Очевидно, что терроризм превратился из политической угрозы в военно-политическую, в связи с чем существенно расширилась сфера ответственности вооруженных сил;

– при определении характера внешнеполитических приоритетов различных государств значительно возросла роль негосударственных участников системы международных отношений. Отмечается широкое, порой противоречивое, воздействие на политику отдельных государств международных движений и сообществ, неправительственных организаций. С целью обеспечения своих внешнеполитических интересов и интересов в сфере безопасности Россия стремится к активному участию в основных межгосударственных и международных организациях[60].

Решающее значение в оценке уровня военной опасности для России имеет то, что в условиях глобализации роль военной силы в системе международных отношений не уменьшилась. Анализ состояния вооруженных сил других государств, их дислокация и направленность, а также существующая военно-политическая обстановка не исключают возможности возникновения вооруженных конфликтов вблизи границ России, затрагивающих интересы безопасности РФ, или возникновения прямой военной угрозы ее безопасности. Следует также иметь в виду, что в условиях глобализации национальные, в том числе базовые, интересы могут быть подвержены воздействию различных угроз, которые формируются в процессе развития военно-политической обстановки и могут проявляться в политической, военно-политической и силовой формах.

Обоснование и регулирование применения Вооруженных Сил для предотвращения внешних, внутренних и трансграничных угроз нашло свое правовое закрепление в федеральных конституционных законах от 30 мая 2001 года № 3‑ФКЗ «О чрезвычайном положении»[61] и от 30 января 2002 года № 1‑ФКЗ «О военном положении»[62]. Анализ положений Военной доктрины Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 года № 706[63], Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35‑ФЗ «О противодействии терроризму»[64] позволяет выделить внешние и внутренние угрозы, нейтрализация которых является функцией Вооруженных Сил. Становится все очевиднее, что эти угрозы несут на себе отпечаток процесса глобализации.

К основным внешним угрозам относятся:

– развертывание группировок сил и средств с целью нападения на Российскую Федерацию или ее союзников;

– территориальные претензии к Российской Федерации и угроза политического или силового отторжения от нее отдельных территорий;

– вмешательство во внутренние дела Российской Федерации со стороны иностранных государств или организаций, поддерживаемых иностранными государствами;

– осуществление государствами, организациями и движениями программ по созданию оружия массового поражения;

– наличие вблизи границ Российской Федерации или границ ее союзников очагов вооруженных конфликтов, угрожающих их безопасности;

– демонстрация военной силы вблизи границ Российской Федерации, проведение учений с провокационными целями;

– нестабильность, слабость государственных институтов в приграничных странах;

– расширение военных блоков и союзов в ущерб военной безопасности Российской Федерации или ее союзников;

– наращивание группировок войск, ведущее к нарушению сложившегося баланса сил вблизи границ Российской Федерации или границ ее союзников и в прилегающих к их территории морских водах;

– ввод иностранных войск (без согласия Российской Федерации и санкции Совета Безопасности ООН) на территории сопредельных и дружественных Российской Федерации государств;

– деятельность международных радикальных группировок, усиление позиций исламского экстремизма вблизи российских границ;

– действия, препятствующие работе российских систем государственного и военного управления, обеспечению функционирования стратегических ядерных сил, предупреждению о ракетном нападении, противоракетной обороне, контролю космического пространства и обеспечению боевой устойчивости войск;

– вооруженные провокации, включая нападение на военные объекты Российской Федерации, расположенные на территории зарубежных государств, а также на объекты и сооружения на Государственной границе Российской Федерации или границах ее союзников;

– действия, затрудняющие доступ России к стратегически важным транспортным коммуникациям;

– распространение оборудования, технологий и компонентов, используемых для изготовления ядерного и других видов оружия массового поражения, а также технологий двойного назначения, которые могут использоваться для создания оружия массового поражения и средств его доставки;

– дискриминация, подавление прав, свобод и законных интересов граждан Российской Федерации в зарубежных государствах.

К основным внутренним угрозам относятся:

– создание, оснащение, подготовка, а также функционирование незаконных вооруженных формирований;

– планирование, подготовка и осуществление действий, направленных на нарушение и дезорганизацию функционирования органов государственной власти и управления, а также нападения на государственные, хозяйственные, военные объекты, объекты жизнеобеспечения и информационной инфраструктуры;

– попытки насильственного изменения конституционного строя и нарушения территориальной целостности Российской Федерации;

– незаконное распространение (оборот) на территории Российской Федерации оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ;

– враждебная деятельность сепаратистских и радикальных религиозных и националистических движений в Российской Федерации;

– широкомасштабная деятельность организованной преступности, угрожающая политической стабильности.

Обращает на себя внимание то, что указанные внутренние угрозы в последние годы реально проявились в Российской Федерации (Чечня, Ингушетия, Северная Осетия, Дагестан, Нальчик).

Развитие социальной и политической структур в условиях глобализации на фоне современных процессов, происходящих как в мире, так и в Российской Федерации, позволяет, наряду с внешними и внутренними угрозами, выделить трансграничные угрозы. Эти угрозы, посягая на национальную безопасность Российской Федерации, носят политический, военно-политический или силовой характер. Они совмещают в себе черты внешних и внутренних угроз, но, будучи по форме внутренними проявлениями, по своей сути (имеются в виду возможные участники, источники и места возникновения, поддержка и т. д.) являются внешними. К их числу относятся:

– организация и деятельность международных террористических организаций;

– крупномасштабная трансграничная преступность, которая включает в себя контрабандную и другую противозаконную деятельность, угрожающая военно-политической безопасности Российской Федерации, а также стабильности на территории ее союзников;

– создание, обеспечение, оснащение и подготовка на территории других государств вооруженных формирований и групп с целью их переброски для действий на российской территории либо территориях ее союзников;

– организация и деятельность наркобизнеса по транспортировке наркотиков на территорию РФ или по использованию ее территории для транспортировки их в другие страны;

– деятельность всякого рода подрывных сепаратистских, национальных и религиозных экстремистских группировок, поддерживаемых из-за рубежа, направленная на подрыв конституционного строя, создающая угрозу безопасности граждан Российской Федерации и ее территориальной целостности;

– организация и ведение враждебных для Российской Федерации и ее союзников информационно-технических, информационно-психологических и других информационных действий.

В настоящее время отмечается тенденция к возрастанию таких угроз, а поэтому их нейтрализация является важной задачей Вооруженных Сил и других воинских формирований по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации.

Анализ происходящих изменений геополитической обстановки в мире дает основания утверждать, что обеспечение национальной безопасности Российской Федерации только за счет политических возможностей – членства в международных организациях, партнерских отношений – становится невозможным.

Как вытекает из положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации, отдавая предпочтение политическим, дипломатическим, экономическим и другим невоенным средствам в предотвращении войн и вооруженных конфликтов, для защиты национальных интересов Российской Федерации необходимо иметь достаточную военную силу.

Поэтому новые приоритеты обеспечения национальной безопасности поставили перед Вооруженными Силами задачи по сдерживанию военных и военно-политических угроз безопасности Российской Федерации, обеспечению ее экономических и политических интересов, осуществлению силовых операций мирного времени, а в необходимых случаях – непосредственному применению военной силы.

Концепция национальной безопасности Российской Федерации определила такие принципы и основания применения военной силы для обеспечения своей национальной безопасности только в случае необходимости отражения агрессии, если все другие меры разрешения кризисных ситуаций исчерпаны или оказались неэффективными. Применение военной силы внутри государства допускается в строгом соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами в случаях возникновения угрозы жизни граждан, территориальной целостности страны, а также угрозы насильственного изменения конституционного строя.

Как уже отмечалось, национальная безопасность нуждается в конституционно-правовом регулировании, поскольку укрепление конституционно-правовых начал государственной безопасности Российской Федерации выступает первоочередной задачей, без решения которой невозможно создать надежную и устойчивую систему безопасности России[65].

После принятия в 1993 году Конституции Российской Федерации был провозглашен ряд концепций, доктрин и программ по обеспечению безопасности. Однако их анализ показывает, что как сама Конституция, так и эти документы не способствовали достаточному развитию и укреплению единой системы безопасности государства. Так, в Конституции не содержится единой целостной системы безопасности, а представлен набор отдельных, плохо увязанных между собой понятий и элементов. В сфере полномочий парламента (глава 5 раздела «Федеральное Собрание) вообще отсутствует деятельность, направленная на обеспечение государственной безопасности.

Термин «безопасность» в Конституции РФ встречается лишь фрагментарно и в общей форме. Согласно части 5 статьи 13 Конституции РФ запрещается «создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на подрыв безопасности государства». В части 3 статьи 37 определено, что «каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности». В части 3 статьи 55 и части 1 статьи 56 предусмотрены условия, допускающие ограничения прав и свобод человека, среди которых называется безопасность государства и граждан. В пункте «м» статьи 71 указано, что безопасность отнесена к ведению Российского государства. Пунктами «б» и «д» статьи 72 закреплено, что обеспечение общественной и экологической безопасности находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Частью 2 статьи 74 предусмотрена возможность ограничения перемещения товаров и услуг в России, если это необходимо для обеспечения безопасности. Согласно части 1 статьи 82 Президент РФ при вступлении в должность приносит присягу, в которой обязуется защищать безопасность государства. В пункте «ж» статьи 83 закрепляются полномочия главы государства по формированию и руководству Советом Безопасности РФ. Пункт «д» статьи 114 относит к ведению Правительства РФ обеспечение государственной безопасности.

Следует также отметить, что, в отличие от прежних конституций, нынешняя не предусматривает и не определяет задач Российской Федерации, не содержит принципов деятельности, целей Российской Федерации, а также важнейших направлений государственной политики по обеспечению национальной безопасности.

Поэтому, по нашему мнению, в Конституции РФ следует четко прописать механизмы обеспечения национальной безопасности. Для этого политически и юридически оправданным было бы в Основном законе РФ определить место национальной безопасности в системе конституционного строя Российской Федерации. В Конституции РФ следовало бы определить статус Совета Безопасности, а также условия и параметры участия страны в системах коллективной безопасности.

Как уже отмечалось, о безопасности граждан говорится только в части 1 статьи 56 применительно к условиям чрезвычайного положения, когда в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться некоторые ограничения прав и свобод с определением срока их действий для «обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя». Согласно части 3 статьи 55 права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях обеспечения безопасности государства.

Отмечая всевозрастающую роль безопасности в жизни современного общества, по нашему мнению, в Конституции РФ следует закрепить право человека на безопасность.

В настоящее время правовое регулирование вопросов по отдельным видам безопасности осуществляется на основании более чем 70 федеральных законов и 200 указов Президента РФ, около 500 постановлений Правительства РФ, а также других подзаконных актов. Большинство из них носит фрагментарный характер, касается частных угроз и порождает локальные, разрозненные массивы правовых норм, относящиеся к различным отраслям права[66].

В то же время обращает на себя внимание то, что такие концептуальные законопроекты, как «О государственной безопасности», «О борьбе с коррупцией», «О военной реформе», «О борьбе с организованной преступностью» и др., либо в течение многих лет не вносятся на обсуждение законодательного органа РФ, либо снимаются с рассмотрения.

Следует отметить, что законотворческий процесс по вопросам обеспечения национальной безопасности развивался без учета основополагающих положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации.

Это отчасти обусловлено тем, что в самой Концепции не содержится требований о законодательном оформлении нормативных правовых актов, регулирующих основные сферы деятельности государства по обеспечению национальной безопасности (внутриполитической, международной, социальной, экономической, военной, экологической, информационной, пограничной, духовной и т. д.).

Поэтому регулирование обеспечивалось доктринами, ведомственными концепциями, другими служебными документами.

При этом отмечается недостаточная согласованность таких документов, что приводит к различному толкованию одних и тех же положений, неоднозначным формулировкам, неоправданным повторам и противоречиям.

На наш взгляд, наиболее актуальные проблемы государственной безопасности, которые в настоящее время регулируются Концепцией национальной безопасности Российской Федерации, Доктриной информационной безопасности РФ, Военной доктриной РФ, Морской доктриной РФ и др., должны регулироваться не указами и постановлениями, а федеральными законами, поскольку в их правовой природе отмечается много неясного, находящегося вне конституционного поля.

К тому же следует отметить неполную проработку классификации разрабатываемых на основе утвержденной Концепции национальной безопасности документов. Так, такие термины, как «стратегия», «концептуальное направление», «доктрина», «федеральная программа», «концепция» и др., используются без должного обоснования. Отсутствует и их взаимная увязка.

Положение России в мире, ее общественно-политическое, социально-экономическое развитие в условиях глобализации, по нашему мнению, требуют от государства и общества совершенствования существующего и разработки нового законодательства в интересах укрепления национальной безопасности.

Между тем до настоящего времени действующий Закон РФ «О безопасности» не приведен в соответствие с Конституцией Российской Федерации и не в полной мере отражает актуальные задачи национальной безопасности, содержащиеся в Концепции национальной безопасности Российской Федерации.

Поэтому требуется разработать и принять системообразующий Федеральный закон «О национальной безопасности Российской Федерации», который бы не только закрепил, но и развил многие положения Концепции национальной безопасности Российской Федерации применительно к условиям глобализации. В нем, безусловно, должен быть охвачен весь спектр современных проблем, связанных с национальной безопасностью, учтены глобальные угрозы и определены направления противодействия внутренним, внешним и трансграничным угрозам национальной безопасности, а также предусмотрена правовая ответственность органов, обеспечивающих национальную безопасность страны.

Отрадно отметить, что в последние годы вопросам экономических отношений и регламентирования государственного регулирования экономики в соответствии с современными требованиями и стандартами рыночного хозяйства уделялось достаточно много внимания, о чем свидетельствует большой объем принятых по этим вопросам законодательных актов. В то же время их анализ с точки зрения функционирования и дальнейшего развития реального сектора экономики и обеспечения экономической безопасности в новых условиях свидетельствует о том, что многие важные области экономической деятельности до сих пор не обеспечены надлежащим правовым регулированием.

Так, устанавливая ответственность в сфере экономической деятельности (глава 22 Уголовного кодекса РФ; далее – УК РФ[67]), законодатель, с нашей точки зрения, недостаточно оценил общественную опасность организованных форм преступных посягательств на экономическую безопасность субъектов экономической деятельности.

Например, положения статьи 15 УК РФ деяния, предусмотренные частью 2 статьи 178 УК РФ (монополистические действия и ограничение конкуренции в форме устранения с рынка хозяйствующих субъектов), не позволяют отнести к числу тяжких.

В силу этого в борьбе с данным видом посягательств на экономическую безопасность субъектов экономической деятельности в соответствии со статьей 210 УК РФ нельзя привлекать к ответственности за организацию или участие в преступном сообществе.

Поскольку в правоприменительной практике по ряду составов преступлений в сфере экономической деятельности (ч. 2 ст. 169, ст. 171, 176, 180, ч. 2 ст. 183, 185, 195–197) законодатель не предусмотрел нормативного определения крупного ущерба, то возникает неопределенность и непоследовательность, что снижает эффективность борьбы с указанными деяниями.

Анализ федеральных законов «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем»[68], «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)»[69] «О лицензировании отдельных видов деятельности»[70] выявил ряд несовершенств содержащихся в них положений и норм, что вызвало трудности их правоприменения.

Следует отметить, что необходимые федеральные законы «О борьбе с коррупцией», «О борьбе с организованной преступностью» до настоящего времени не приняты.

Правоприменительная практика выявила также несовершенство Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»[71]. Не отрицая необходимости концепции и процедуры банкротства как составляющей процесса развития современных экономических отношений, следует отметить, что становление института банкротства в России носит сложный и противоречивый характер. Положения и нормы указанного Закона позволяют использовать его в качестве инструмента для передела собственности, а также злоупотреблений со стороны субъектов процедуры банкротства. Это создает угрозу экономической безопасности в случаях, когда такая процедура проводится в отношении объектов, имеющих стратегическое значение.

Из этого следует, что всякое нововведение экономического характера нуждается в тщательной криминологической оценке. Иначе внешне положительные экономические преобразования могут способствовать совершению различных преступных посягательств на экономическую безопасность государства[72].

Анализ угроз экономической безопасности Российской Федерации позволяет выделить следующие актуальные проблемы законотворчества:

– необходимость обеспечения большей направленности норм уголовного законодательства на защиту экономики России от внутренних и внешних угроз;

– усиление уголовной ответственности за посягательства на экономическую безопасность в организованных формах;

– в целях более точного формулирования уголовно-правовых запретов в области обеспечения экономической безопасности совершенствование законодательной техники их применения;

– обеспечение сближения уголовно-правовых норм с уголовным законодательством других стран, поддерживающих с нашей страной экономические связи[73].

Процесс широкомасштабных интеграционных связей различных стран в экономике, по нашему мнению, должен сопровождаться совершенствованием национального законодательства, регулирующего вопросы ответственности за посягательства на экономическую безопасность, и интеграцией этого законодательства в общемировую и региональную систему уголовно-правового обеспечения экономической безопасности.

В соответствии с обязательствами, которые взяла на себя Россия при вступлении в Совет Европы, необходимо обеспечить внедрение в практику основных положений его конвенций и соглашений – Европейской конвенции о международной действительности судебных решений по уголовным делам 1970 года; Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 года и др.

Следует согласиться с мнением многих специалистов в области уголовного права, что в условиях глобализации необходимо установление ответственности за транснациональные экономические преступления, в связи с чем созданы реальные предпосылки для разработки и принятия Международного уголовного кодекса.

Высказывается мнение о необходимости введения ответственности за поведение во внешней глобальной системе. При этом обращается внимание на то, что экономические войны представляют особую опасность, поскольку без единого выстрела, например, можно полностью лишиться национального бюджета. Мировое сообщество нуждается в новых геоэкономических и геофинансовых структурах, которые бы соответствовали требованиям настоящего времени. Одним из них мог бы стать геоэкономический трибунал[74].

Между тем при всей своей значимости уголовно-правовые нормы сами по себе не в состоянии кардинальным образом оказать положительное влияние на уровень экономической преступности.

В противодействии факторам, способствующим преступлениям, посягающим на экономическую безопасность страны, решающую роль могут сыграть меры экономического и административного воздействия. Это нашло подтверждение в современных исследованиях[75].

Наибольшую угрозу национальной безопасности Концепция связывает с терроризмом, который в последние годы угрожает многим странам и по своей сути стал международным (атаки на США, Россию, Испанию, Великобританию и другие страны). В октябре 2004 года состоялся международный парламентский коллоквиум на тему «Правовое регулирование в области борьбы с международным терроризмом и гармонизация национальных законодательств». На борьбу с терроризмом направлена деятельность многих международных организаций. Так, приоритетным направлением деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС)[76], в которую входит и Россия, является борьба с терроризмом. В принятой по итогам саммита лидеров государств – членов ШОС в июле 2005 года резолюции подчеркивается: «Главы государств организации считают, что для эффективного противодействия новым вызовам и угрозам международной и региональной безопасности и стабильности требуется объединение усилий государств-членов. Оно должно иметь комплексный характер и реально содействовать обеспечению надежной защиты территорий, населения, ключевых объектов жизнеобеспечения и инфраструктуры государств-членов от разрушительного воздействия новых вызовов и угроз, созданию необходимых условий для устойчивого развития». В Шанхайской конвенции, подписанной в июне 2001 года, ключевыми целевыми задачами организации были объявлены борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом[77].

Отработке практических приемов по их реализации были посвящены состоявшиеся в 2005 году совместные учения Вооруженных Сил РФ с вооруженными силами Китая, а затем Индии.

Борьбе с терроризмом должно способствовать и внутригосударственное законодательство. Таковым в Российской Федерации, в частности, является Федеральный закон от 6 марта 2006 года № 35‑ФЗ «О противодействии терроризму» и нормы Уголовного кодекса РФ, предусматривающие уголовную ответственность за терроризм.

Между тем проведенный анализ норм указанных законодательных актов показывает, что они не в полной мере согласуются друг с другом. Так, определение терроризма, содержащееся в статье 3 Федерального закона «О противодействии терроризму», шире его определения, содержащегося в статье 205 УК РФ. Оно включает не только действия, указанные в данной статье УК РФ, но и другие, составляющие самостоятельные преступления и посягающие на иные объекты. В частности, в понятии терроризма содержится положение о наступлении экологической катастрофы. Между тем в УК РФ указанное преступление отнесено к экологическим преступлениям, а ответственность предусмотрена в главе 26 УК РФ.

В то же время указанный Федеральный закон не включает в понятие терроризма такие способы его совершения, как посягательство на объекты использования атомной энергии либо террористические посягательства с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивных излучений. Представляется, что такой разнообразный, законодательно не согласованный подход к понятию терроризма усложняет борьбу с этим преступлением.

Трудности возникают и с определением международного терроризма, поскольку его относят к разновидности национально-освободительной борьбы.

Таким образом, в Законе должно быть дано единое и полное понятие терроризма, исключающее его различное толкование.

В соответствии с Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162‑ФЗ, признавшим утратившей силу статью 52 УК РФ, исключен такой вид уголовного наказания, как конфискация имущества, ранее применяемая за совершение из корыстных побуждений тяжких и особо тяжких преступлений, что, на наш взгляд, станет благоприятным условием для финансирования терроризма. Между тем в международных правовых актах конфискация рассматривается как одно из наиболее серьезных средств борьбы с преступлениями, посягающими на национальную безопасность страны, такими как коррупция и терроризм.

Анализ опыта законодательного обеспечения борьбы с терроризмом ряда зарубежных стран показывает, что применяемые там нормы уголовного законодательства имеют большую направленность на пресечение таких преступных посягательств. Например, Уголовным кодексом Франции предусмотрена уголовная ответственность юридического лица (коммерческого общества, ассоциации, политического объединения), созданного для занятия террористической деятельностью под прикрытием какой-либо коммерческой деятельности. При этом юридическое лицо, содействующее террористам, может быть приговорено к штрафу, который в несколько раз больше штрафа, установленного для физических лиц, а юридическое лицо может быть ликвидировано.

Между тем, несмотря на актуальность для России аналогичных уголовно-правовых мер борьбы с юридическими лицами, которые финансируют террористов, предложение об их включении в Уголовный кодекс РФ не нашло поддержки.

Значительную угрозу национальной безопасности Российской Федерации представляют коррупция и практика «отмывания» доходов. При этом коррупция, являясь особой системой социальных связей криминальной среды, проявляется в подкупе государственных чиновников, которые, злоупотребляя своим служебным положением в корыстных целях, совершают противоправные деяния, наносящие ущерб национальной безопасности. Этому во многом способствует и несовершенство законодательной базы, что, по нашему мнению, требует проведения экспертизы принятых и применяемых законов на предмет их коррупциогенности.

Важным направлением противодействия транснациональной преступности, также представляющей угрозу национальной безопасности России, является сотрудничество с другими государствами и межгосударственными объединениями на основе различных договоров антикриминальной направленности. При этом необходимо как дальнейшее развитие традиционных форм межгосударственного сотрудничества (взаимная правовая помощь, признание иностранных судебных приговоров и пр.), так и формирование новых направлений антикриминального сотрудничества. Так, Российская Федерация в вопросах противодействия незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ участвует в Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года с Протоколом о поправках 1972 года, Конвенции о психотропных веществах 1971 года и Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических веществ 1988 года.

Следует отметить, что интересы обеспечения национальной безопасности нашей страны требуют включения норм международного права в отечественное уголовное законодательство. Возможные коллизии международно-правовых норм и национального уголовного законодательства могут быть разрешены с учетом следующих положений[78]:

а) те нормы договоров, которые предназначены для прямого действия в России, или нормы договоров, согласие на которые дано в форме актов о ратификации или присоединении, должны непосредственно регулировать соответствующие уголовно-правовые отношения;

б) нормы международных договоров, которые реализовывают через нормы российского права, должны рассматриваться в качестве основания для приведения национального законодательства в соответствие с международным правом и инкорпорироваться во внутреннее законодательство путем имплементации;

в) в случае противоречия уголовно-правовой нормы, содержащейся в международном договоре Российской Федерации, общепризнанным нормам или принципам международного права приоритет имеют последние.

В своем постановлении от 10 октября 2003 года № 15 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» Пленум Верховного Суда РФ указал на то, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, согласно части 4 статьи 15 Конституции РФ, являются составной частью ее правовой системы[79].

При этом было обращено внимание на то, что международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, должны применяться судами, в том числе военными, при рассмотрении уголовных дел в случаях: если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем уголовно-процессуальным законом Российской Федерации; если международным договором Российской Федерации регулируются отношения, в том числе отношения с иностранными лицами, ставшие предметом судебного рассмотрения.

В соответствии с Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 года № 1‑ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (в редакции от 4 июля 2003 г.) суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа общепризнанным принципам и нормам международного права либо международному договору, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу[80].

Анализ правоприменительной практики свидетельствует, что перестройка концепций, процедур и практики национальной системы уголовного правосудия происходит медленно. При этом не учитываются реальные масштабы преступности, а также ратифицированные нашей страной конвенции, способные реально противостоять криминальной глобализации[81].

Поэтому вполне правомерно ставится вопрос о необходимости проведения полномасштабной правовой реформы в России. При этом выделяются три основные задачи и одновременно направления правовой реформы: правовая трансформация российского общества; трансформация и стабилизация системы права; реализация жесткой и устойчивой системы правоприменения и обеспечения доступа граждан к правосудию[82].

От качества, своевременности, последовательности и стабильности законодательства зависит эффективность деятельности военных судов по обеспечению правопорядка в воинских частях, их боеготовности и боеспособности в интересах национальной безопасности.

Проведенные исследования позволяют сформулировать выводы и внести следующие предложения.

1. В современном мире отношения между государствами в значительной степени определяются наличием реальных и потенциальных угроз. Об этом свидетельствует анализ действий руководства НАТО и США. Последние события показывают, что «глобальное миротворчество» является одним из проектов США по осуществлению «однополярной глобализации», представляющей собой не что иное, как новую эпоху колониальных завоеваний, новую форму передела мира, прикрываемую псевдодемократической фразеологией.

Обращает внимание и то, что США демонстрируют отказ от не устраивающих их норм международного права. Это – отказ от выполнения договора по противоракетной обороне, от ратификации договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, от соглашения по бактериологическому оружию, от признания Международного уголовного суда. США включило Россию в зону ответственности Европейского командования.

Все это свидетельствует о существовании как потенциальной, так и реальной опасности для России, ее граждан и общества, а значит, способно поставить под угрозу национальную безопасность Российской Федерации.

Поэтому обеспечение внешней военной безопасности является актуальной задачей, стоящей перед Российским государством. Ее решение зависит от множества различных факторов и, прежде всего, от реалий сложившейся геополитической обстановки.

2. Глобализация является объективной мировой тенденцией, обусловленной укреплением международных политических, культурных, экономических, финансовых, информационных, технических и иных связей между государствами на различных уровнях.

В условиях глобализации происходит «размывание» национального суверенитета. Наиболее могущественные в экономическом и военном аспектах государства начинают оказывать все более сильное влияние на внутриполитическую ситуацию в менее развитых странах. Для глобального экономического развития характерно наличие противоречивых тенденций. С одной стороны, отмечается подчинение мировой экономики интересам транснационального капитала, а с другой – наличие конкуренции национальных экономических систем. Такое сочетание создает для России угрозу ее национальной безопасности, поскольку транснациональный капитал стремится к тотальному контролю над мировым рынком, стиранию экономических, культурных и политических границ между странами, формируя удобные для себя глобальные правовую, информационную и даже силовую инфраструктуры.

Международные организации, обслуживающие интересы транснационального капитала, стремятся к доминированию над государственными институтами, а реализация их требований о полной либерализации экономики и устранении инструментов государственного регулирования способна привести к утрате государством самостоятельной национальной политики.

3. В условиях глобализации концепция национальной безопасности государств, базирующихся только на безусловно индивидуальной безопасности, утрачивает свой традиционный подход. Государства – нации должны определить свои национальные интересы, исходя как из своих сугубо внутренних потребностей прогрессивного развития, так и из мировых потребностей, обусловленных в условиях глобализации усилившейся зависимостью международной и национальной безопасности.

Это должно учитываться и найти свое закрепление в вырабатываемых теоретических и принимаемых конституционно-правовых основах и средствах обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

4. При анализе основных видов безопасности: личности, общества и государства остается сложной проблема их соотношения. Противопоставление указанных видов безопасности, равно как и безусловная абсолютизация одного из них в ущерб другому, способны привести к весьма нежелательным последствиям – к тоталитаризму либо к гражданскому конфликту и хаосу.

Необходимо исходить из того, что безопасность государства, равно как и безопасность общества, необходимы для обеспечения индивидуальной безопасности. При этом безопасность личности способствует стабильности общества и государства. Между тем в соответствии со статьей 2 Закона РФ «О безопасности» основным субъектом обеспечения безопасности определено государство, осуществляющее функции в этой области через органы законодательной, исполнительной и судебной власти. Такое место государства по обеспечению национальной безопасности является оправданным и необходимым.

5. Современный этап мирового развития в условиях глобализации характеризуется острейшими социально-экономическими конфликтами и политическими противоречиями. Конец биполярной блоковой системы привел к существенному изменению принципов стабильности в мире. Глобальная и региональная безопасность смещается от более ясных вопросов войны и мира к менее определенным и более сложным политическим, финансово-экономическим, этнонациональным, демографическим и другим проблемам.

В то же время значение военной силы в постбиполярном мире не уменьшилось, более того, обозначились процессы, повышающие роль военной силы для обеспечения политических и экономических интересов государств мира.

Для сегодняшней глобальной военно-политической обстановки характерно, с одной стороны, стремление сформировать новую, более справедливую и демократическую, систему международных экономических и политических отношений, а с другой – расширение практики применения вооруженной силы на основании национальных решений и вне мандата ООН (Югославия, Афганистан, Ирак).

Поэтому в таких условиях сохраняется значение военной силы как инструмента внешней политики и обеспечения национальных интересов того или иного государства.

6. Обоснование и регулирование применения Вооруженных Сил для предотвращения внешних, внутренних и трансграничных угроз нашло свое правовое закрепление в федеральных конституционных законах от 30 мая 2001 года № 3‑ФКЗ «О чрезвычайном положении», от 30 января 2002 года № 1‑ФКЗ «О военном положении», Федеральном законе от 6 марта 2006 года № 35‑ФЗ «О противодействии терроризму» и Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 года № 706.

Поэтому Концепцией национальной безопасности Российской Федерации определено, что для предотвращения войн и вооруженных конфликтов, для защиты национальных интересов Российской Федерации необходимо иметь достаточную военную силу.

Новые приоритеты обеспечения национальной безопасности, вызванные изменившейся внешнеполитической ситуацией в условиях глобализации, ставят перед Вооруженными Силами новые задачи по сдерживанию военных и военно-политических угроз безопасности Российской Федерации, обеспечению ее экономических и политических интересов, осуществлению силовых операций мирного времени, а в необходимых случаях – непосредственному применению военной силы.

7. Обеспечение национальной безопасности в новых геополитических условиях невозможно без ее конституционно-правового регулирования. Между тем в Конституции РФ система безопасности Российской Федерации не представлена единой целостной системой, а представляет собой набор отдельных, плохо увязанных между собой понятий и элементов.

В ней не предусмотрены и не определены задачи Российской Федерации, не содержится принципов деятельности и целей Российской Федерации, а также важнейших направлений государственной политики по обеспечению национальной политики.

Поэтому в Конституции Российской Федерации следует четко определить и закрепить механизмы обеспечения национальной безопасности, а также место национальной безопасности в системе конституционного строя Российской Федерации. Нуждается в конституционном закреплении право человека на безопасность, статус Совета безопасности, а также условия и параметры участия страны в системах коллективной безопасности.

8. Законотворческий процесс по вопросам обеспечения национальной безопасности развивается без учета основополагающих положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации. В самой Концепции не содержится требований о законодательном оформлении нормативно-правовых актов, регулирующих основные сферы деятельности государства по обеспечению национальной безопасности. Поэтому регулирование обеспечивалось доктринами, ведомственными концепциями, другими служебными документами, что приводит к недостаточной согласованности таких документов, их различному толкованию и противоречиям.

Действующий Закон Российской Федерации «О безопасности» не приведен в соответствие с Конституцией РФ и не в полной мере отражает актуальные задачи национальной безопасности, содержащиеся в Концепции национальной безопасности Российской Федерации.

Поэтому существует настоятельная необходимость разработать и принять системообразующий федеральный закон «О национальной безопасности Российской Федерации». В нем должны получить дальнейшее развитие многие положения Концепции национальной безопасности Российской Федерации применительно к условиям глобализации, учтены глобальные угрозы и определены направления противодействия внутренним, внешним и трансграничным угрозам национальной безопасности, а также предусмотрена правовая ответственность органов, обеспечивающих национальную безопасность страны.

9. Целесообразно разработать и принять такие конституционные законы, как «О государственной безопасности», «О борьбе с коррупцией», «О военной реформе», «О борьбе с организованной преступностью», «О Совете Безопасности Российской Федерации».

Необходимо привести в соответствие друг другу положения Федерального закона «О противодействии терроризму» и статьи 205 УК РФ. Следует установить такой вид уголовного наказания, как конфискация имущества, ранее, до 8 декабря 2003 года, применяемая в соответствии с УК РФ за совершение из корыстных побуждений тяжких и особо тяжких преступлений. В международно-правовых актах конфискация рассматривается как одно из наиболее серьезных средств борьбы с преступлениями, посягающими на национальную безопасность страны, такими как коррупция и терроризм.

10. Нуждаются в дальнейшем надлежащем правовом регулировании многие области экономической деятельности. Для этого, в частности, необходимо санкции статей УК РФ, предусматривающих уголовную ответственность в сфере экономической деятельности (глава 22 УК РФ), привести в соответствие с требованиями борьбы с указанными преступлениями и обеспечения экономической безопасности.

Необходимо совершенствовать и законодательство, регулирующее вопросы военной безопасности Российской Федерации. При этом следует отметить, что законодательное регулирование деятельности органов государственной власти по обеспечению обороноспособности страны в условиях реформирования Вооруженных Сил и других воинских формирований Российской Федерации приобретает особую актуальность.

Вышеприведенный анализ внутренних угроз национальной безопасности Российской Федерации показывает, что они в настоящее время вышли на первое место. Реализация положений Конституции РФ по наведению «конституционного порядка» в Чеченской Республике и на Северном Кавказе выявила ряд как теоретических, так и правовых проблем, касающихся применения вооруженных сил во внутригосударственных операциях, что также требует детального и всестороннего законодательного обеспечения[83].

Для успешной нейтрализации вышеуказанных внешних, внутренних и трансграничных угроз и обеспечения военной безопасности Российской Федерации в новых условиях стране необходимы современные вооруженные силы, совершенствование всей военной организации с учетом характера будущих войн. При этом актуальным является утверждение Президента Российской Федерации В. В. Путина о том, что «без армии не будет страны. Нет армии – нет России».[84]

Военная безопасность требует такого состояния Вооруженных Сил, которое позволит гибко, своевременно и эффективно реагировать и пресекать военные угрозы как внутреннего, так и внешнего характера.

Решение указанных задач невозможно без высокой боеготовности и боеспособности личного состава и воинских частей, крепкой воинской дисциплины и правопорядка, высокого морально-психологического состояния военнослужащих. Значительное место в их обеспечении принадлежит военному, военно-уголовному, гражданскому, административному праву, а также криминологии, которые могут быть материализованы в вооруженных силах военными судами.

Проблемы, возникающие в их практике по применению указанного законодательства, и предложения по его совершенствованию в интересах национальной безопасности будут изложены в последующих главах настоящего исследования.

1.2. Конституционно-правовое положение военных судов, их место и роль в системе обеспечения национальной безопасности Российской Федерации

Рассмотрение существующего конституционно-правового положения военных судов, их места и роли в системе обеспечения национальной безопасности Российской Федерации невозможно без краткого экскурса в историю зарождения военно-судебной системы в России, ее становления и развития. Это позволяет установить, что в предшествующие периоды военные суды были органами уголовного судопроизводства и предназначались для рассмотрения дел в отношении преимущественно военнослужащих (за исключением особых периодов) либо дел, по которым затрагивались интересы обороны и безопасности. Их деятельность была направлена на обеспечение военной безопасности государства.

Военные суды в современном их понимании возникли в России с появлением регулярной армии, с целью поддержания воинской дисциплины и необходимого порядка несения военной службы, обеспечения боеготовности и боеспособности, а также реализации прав, обязанностей и ответственности личного состава.

Появление военных судов было обусловлено необходимостью осуществления судебной власти в армии, особенно в период военных действий и иных чрезвычайных ситуаций. В дальнейшем предназначение военных судов сохранилось, а их развитие происходило одновременно со становлением других государственных органов и военной организации страны под воздействием детерминирующих исторических факторов[85].

К началу XVII века на Руси судов как специальных учреждений правосудия не существовало. Вначале российских подданных судили по правилу «кто управляет, тот и судит» (в войсках – суд воеводы, тысяцкого). В период образования русского централизованного государства дела стали рассматриваться в «приказах», которые выполняли в государстве разнообразные функции, в том числе и судебные. Руководили приказами, как правило, бояре. В последующем были образованы сугубо юридические (судебные) приказы: Судный, Разбойный (сыскной), Воровской, Приказ холопьего суда и др.

К этому времени в России еще не было регулярной постоянной армии, за исключением стрелецкого и пушкарского полков, служба в которых была наследственной. За малозначительные нарушения служащие в них люди отвечали перед своими Стрелецким и Пушкарским военными приказами. За совершение тяжких преступлений их судили, как и других граждан, в Разбойном или Воровском приказах. В военное время мужское население рекрутировалось в армию и становилось ратниками. За совершение правонарушений ратники отвечали уже не перед приказами, а судились воеводским судом (т. е. командиром в одном лице) или назначенным им судом (полковым судьей). Такие суды были временными и действовали в период сбора армии и ведения боевых действий. Их можно считать прообразами военных судов в России. Форма уголовного процесса заключалась в том, что судья совмещал в себе функции судьи, обвинения и защиты.

Все это, однако, свидетельствовало об отсутствии в то время «правильного, самостоятельного военного суда соответственно существовавшим тогда в Европе юридическим понятиям»[86].

Наиболее существенные изменения в системе военных судов отмечаются во время правления Петра I. В этот период истории России создается регулярная постоянная армия, отмечается стремление к разделению властей и появление специальных – судебных и военно-уголовных – законов.

Впервые правосудие в действующей армии на началах, подобных разделению властей, стало осуществляться при проведении боевых действий в Северной войне. Правовым актом, регламентирующим судебные процедуры в армии, явилось Уложение, или Право воинского поведения генералов, средних и младших чинов и рядовых солдат, от 27 января 1702 года[87].

Уже в 1706 году на основе немецкого Военно-уголовного кодекса был издан Краткий артикул А. Меншикова, в котором военно-судебный раздел был представлен более полно. В 1715–1716 годах введен в действие Воинский устав, который ознаменовал новую эпоху в становлении как российской государственности, так и армии, а также в создании новых военных судов и соответствующих военно-судебных нормативов. В нем содержалась специальная глава «О суде и судиях».

Петровские военные суды без изменений в структуре и судопроизводстве просуществовали до военно-судебной реформы 1867 года.

В 1876 году в период известных реформ Александра II был принят Военно-судебный устав. В соответствии с его положениями была создана новая отечественная военно-судебная система, включающая полковые суды, военно-окружные суды и Главный военный суд. Устав определил, что судебная власть в военном ведомстве принадлежит указанным судам, которые должны были действовать как установления коллегиальные.

Судьи полковых судов назначались командиром полка из числа офицеров (председатель – на один год, члены – на шесть месяцев). Военно-окружные суды состояли из постоянных и временных членов. Судьи военно-окружных судов и Главного военного суда должны были иметь офицерские звания и юридическое образование. Подбирались они военным министром и назначались приказом царя. Такая система военных судов просуществовала до 1917 года.

Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР «О суде» № 1 от 24 ноября 1917 года в стране были упразднены все действующие ранее суды. Были созданы местные суды и революционные трибуналы, в которых подлежали рассмотрению и дела в отношении военнослужащих. Создание специальных судов для вооруженных сил не предусматривалось, поскольку Народным комиссариатом проводилась линия на осуществление идеи единого суда.

Однако политическая обстановка и условия гражданской войны потребовали принятия особых мер по поддержанию боеспособности армии, укреплению дисциплины и правопорядка в ней. Существующие гражданские судебные органы были не в состоянии эффективно осуществлять правосудие в войсках, не обеспечивали оперативного разрешения дел, особенно в боевых условиях. Судьи были оторваны от армии, не знали специфики военной службы.

Поэтому по инициативе Реввоенсовета с середины 1918 года стали образовываться военно-судебные органы, которые в последующем получили название военных трибуналов. Их структура и порядок деятельности определялись положениями «О революционных военных трибуналах».

После перехода к мирной жизни и сокращения Красной Армии были проведены необходимые структурные преобразования военных трибуналов. Призванные осуществлять правосудие в войсках с целью обеспечения в них крепкой воинской дисциплины, правопорядка, боеготовности и боеспособности, в эти годы военные трибуналы, как и вся судебная система страны, были втянуты во внутриполитическую борьбу. В связи с этим вопросы судопроизводства во многом определялись не только законодательно, но и решениями органов исполнительной власти, которые принимались порой исходя из политических интересов.

Во время Великой Отечественной войны компетенция военных трибуналов в силу особого периода существенно расширилась. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года «О военном положении» устанавливалось, что «изъятые из действующих правил о рассмотрении судами уголовных дел в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передаются на рассмотрение военных трибуналов». Было утверждено Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий.

С принятием в 1958 году нового Положения о военных трибуналах существенно изменилась компетенция военных судов, которая стала строго определяться общими для всех судов общей юрисдикции целями осуществления правосудия, а также задачей борьбы с посягательствами на боеспособность и боеготовность Вооруженных Сил.

Военные трибуналы в советский период отечественной истории рассматривались в качестве одного из правоохранительных органов страны. Их задачей при отправлении правосудия, в соответствии с Положением о военных трибуналах 1980 года, было «вести борьбу с посягательствами на безопасность СССР, боеспособность и боеготовность его Вооруженных Сил, воинскую дисциплину и установленный порядок несения воинской службы».

Это не только было учтено, но и нашло закрепление в действующем законодательстве, регулирующем вопросы обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

Так, в соответствии со статьей 2 Закона РФ «О безопасности» государство осуществляет свои функции по обеспечению безопасности и через органы судебной власти. К объектам безопасности отнесены интересы личности, общества и государства.

Исходя из положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации, к интересам личности следует относить: реализацию конституционных прав и свобод; обеспечение личной безопасности; повышение качества и уровня жизни; физическое, духовное и интеллектуальное развитие человека и гражданина. Интересы общества состоят в: упрочении демократии; создании правового социального государства; достижении и поддержании общественного согласия и духовного обновления России. К интересам государства отнесены: незыблемость конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России; политическая, экономическая и социальная стабильность; безусловное обеспечение законности и поддержания правопорядка.

Из этого следует, что обеспечение национальной безопасности представляет собой многогранный и взаимообусловленный процесс, в ходе которого должны быть строго сбалансированы действия по защите личности, общества и государства.

Раскрывая основные элементы безопасности, в статье 8 Закона РФ «О безопасности» отмечается, что органы судебной власти, наряду с другими государственными органами, общественными и иными организациями и объединениями, гражданами, образуют систему безопасности.

В статье 10 данного Закона содержатся лишь общие положения о полномочиях судебных органов в вопросах обеспечения безопасности. Они заключаются в:

– обеспечении защиты конституционного строя в Российской Федерации;

– осуществлении правосудия по делам, посягающим на безопасность личности, общества и государства;

– осуществлении судебной защиты граждан, общественных и иных организаций и объединений, чьи права были нарушены в связи с деятельностью по обеспечению безопасности.

Поэтому, учитывая жизненную важность обеспечения национальной безопасности, возникает необходимость в анализе и определении конституционно-правового положения военных судов в данной системе.

При этом необходимо иметь в виду, что нахождение суда в системе обеспечения национальной безопасности как одного из полноправных субъектов этой системы непременно связано с функционированием органов судебной власти как на уровне всего механизма государства и системы разделения власти, так и на уровне подсистемы более низкого уровня – системы обеспечения национальной безопасности[88].

Определение места военных судов в системе обеспечения национальной безопасности невозможно без анализа нормативно-правовой базы, закрепляющей их статус, цели, задачи, принципы и направления деятельности, а также способов взаимодействия с органами военного командования.

Анализируя состояние государственно-правового регламентирования места военных судов в системе обеспечения национальной безопасности, следует констатировать, что единого кодифицированного нормативного правового акта, который бы закреплял цели, задачи и место военных судов в сфере обеспечения национальной безопасности, нет. Такие цели, задачи и формы взаимодействия с другими субъектами системы обеспечения национальной безопасности вытекают из совокупности нормативных правовых актов, регулирующих общий статус судебной власти как самостоятельной ветви государственной власти и статус суда как отдельного органа системы обеспечения национальной безопасности.

Общие вопросы организации и функционирования судебной власти в Российской Федерации регламентируются положениями главы 7 Конституции РФ. В ней содержатся принципы осуществления правосудия и судебной власти в целом, формы осуществления судебной власти, порядок и основания построения всей судебной системы в России, закреплены отдельные положения статуса судей.

Так, согласно части 3 статьи 118 Конституции РФ, судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией РФ и федеральным конституционным законом.

Статьей 4 Федерального конституционного закона 1996 года № 1‑ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»[89] установлено, что правосудие в Российской Федерации осуществляется федеральными конституционными (уставными) судами и мировыми судьями. К числу федеральных судов отнесены и военные суды.

Военные суды создаются по территориальному принципу – по месту дислокации войск и флотов – и осуществляют судебную власть в войсках, органах и формированиях, где федеральным законом предусмотрена военная служба. Они в пределах своей компетенции рассматривают дела в качестве суда первой и второй инстанции, в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам. Полномочия, порядок образования и деятельности военных судов устанавливаются федеральным конституционным законом (ст. 22).

Федеральным конституционным законом 1999 года№ 1‑ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» на законодательном уровне была создана система военных судов Российской Федерации. На них была возложена задача осуществления судебной власти в таких важнейших для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации структурах, как Вооруженные Силы и другие воинские формирования Российской Федерации[90].

Военные суды создаются и упраздняются федеральным законом (ст. 1). Они рассматривают в порядке гражданского, административного и уголовного судопроизводства дела, отнесенные законом к их ведению (ст. 3).

Как уже отмечалось, Вооруженные Силы государства могут успешно действовать и выполнять стоящие перед ними задачи обеспечения национальной безопасности лишь тогда, когда в них поддерживается основанный на законах строгий уставной порядок, когда личность, права и интересы военнослужащих защищены правовыми средствами. Выполнение этих задач возложено на военные суды, которые осуществляют судебную власть в армии.

Так, согласно статье 4 указанного Закона, основными задачами военных судов при рассмотрении дел являются обеспечение и защита:

– нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов человека и гражданина, юридических лиц и их объединений;

– нарушенных и (или) оспариваемых прав и охраняемых законом интересов местного самоуправления;

– нарушенных и (или) оспариваемых прав и охраняемых законом интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации.

Таким образом, Закон возлагает на все военные суды задачи в интересах национальной безопасности по охране прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц, защите законности, воинской дисциплины в Вооруженных Силах и других воинских формированиях путем применения норм права.

Для реализации указанных задач военных судов в соответствии с Федеральным конституционным законом «О военных судах Российской Федерации» определена подсудность дел военным судам.

Военным судам, в частности, подсудны:

1) гражданские и административные дела о защите нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов (далее – военнослужащих), граждан, проходящих военные сборы, от действий (бездействия) органов военного управления, воинских должностных лиц и принятых ими решений;

2) дела о преступлениях, в совершении которых обвиняются военнослужащие, граждане, проходящие военные сборы;

3) дела об административных правонарушениях, совершенных военнослужащими, гражданами, проходящими военные сборы.

Военным судам, дислоцирующимся за пределами Российской Федерации, подсудны все гражданские, административные и уголовные дела, подлежащие рассмотрению федеральными судами общей юрисдикции.

Анализ действующего законодательства показывает, что военные суды наделены существенными полномочиями, затрагивающими права и свободы военнослужащих и других граждан. Так, согласно статье 29 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[91] (далее – УПК РФ), только суд правомочен признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание, применить к лицу принудительные меры медицинского характера и воспитательного воздействия.

Только суд правомочен принимать решения: об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста; о продлении срока содержания под стражей; о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской либо судебно-психиатрической экспертиз.

Военные суды рассматривают жалобы на действия (бездействие) военных прокуроров, следователей и дознавателей и на принятые ими решения по делам, расследуемым в отношении военнослужащих, граждан, проходящих военные сборы, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

Военные суды в пределах своих полномочий и порядке, установленном федеральным законом, рассматривают дела и материалы, связанные с ограничениями конституционных свобод и прав на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Производство осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, обыска в жилище, личного обыска, выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях, также осуществляется только по решению суда.

Без судебного решения невозможно отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности.

Федеральным конституционным законом «О военных судах Российской Федерации» также определены система, полномочия, особенности организации и деятельности различных инстанций военных судов, подсудность им дел, полномочия должностных лиц военных судов, принципы и гарантии их деятельности и т. д.

Вышеприведенные положения Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов «О судебной системе Российской Федерации» и «О военных судах Российской Федерации» и УПК РФ позволяют объективно определить место и роль военных судов в системе обеспечения национальной безопасности.

Положения Конституции Российской Федерации и федеральных конституционных законов, касающиеся деятельности военных судов по защите жизненно важных интересов личности, общества и государства, нашли свое дальнейшее закрепление и развитие в федеральных законах.

Так, анализ положений статьи 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации[92] (далее – ГПК РФ) позволяет определить задачи и цели военных судов в области гражданского судопроизводства. Это – правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов военнослужащих, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений. При этом деятельность военных судов в этой области должна способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону.

В области уголовного судопроизводства, исходя из положений статьи 2 Уголовного кодекса Российской Федерации[93] (далее – УК РФ), задачи военных судов заключаются в охране прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, в обеспечении воинской дисциплины, законности и правопорядка среди военнослужащих, а также предупреждении преступлений.

Статья 1.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях[94] (далее – КоАП РФ) к задачам военных судов в этой области относит защиту личности, охрану прав и свобод, здоровья граждан, защиту общественной нравственности, установленного порядка, осуществление государственной власти, общественного порядка и общественной безопасности, собственности, защиту законных экономических интересов физических и юридических лиц, общества и государства от административных правонарушений.

Таким образом, вышеприведенные положения федеральных законов на законодательном уровне закрепляют цели, задачи, функции и положения военных судов, которые свидетельствуют о непосредственном их участии в процессе обеспечения жизненно важных интересов личности, общества и государства, что и определяет место и роль военных судов в системе национальной безопасности.

Из этого также следует, что деятельность военных судов связана с самой природой вооруженных сил и направлена на решение хотя и специфической, но в то же время наиболее важной для общества задачи – обеспечения военной безопасности государства. Эту задачу военнослужащие решают специальными методами, требующими от них предельной организованности и слаженности действий, в основном с применением вооружения и техники, нередко с риском для жизни. При этом их права и законные интересы в не меньшей мере нуждаются в защите. Поэтому особый характер военно-служебной деятельности потребовал выделения военной службы и ее интересов в самостоятельный объект уголовно-правовой охраны и установления специального режима реализации уголовной ответственности военнослужащих[95].

Под интересами военной службы принято понимать потребность обеспечения Вооруженных Сил и других воинских формирований Российской Федерации всем необходимым для успешного выполнения стоящих перед ними задач, связанных с вооруженной защитой страны, с учетом необходимости соблюдения интересов государства в военной сфере. К таким потребностям относится и необходимость обеспечения высокой воинской дисциплины, законности и правового порядка среди военнослужащих, а также порядка прохождения военной службы, высокой боеспособности и боеготовности войск и надлежащей военной безопасности страны.

Согласно УК РФ к блоку военно-уголовного законодательства отнесены статьи его Особенной части, устанавливающие ответственность за преступления против военной службы, содержащиеся в главе 33 УК. Эти преступления нарушают установленный порядок прохождения военной службы, строгое соблюдение которого является безусловным и необходимым условием поддержания правопорядка, постоянной боевой готовности войск и сил флота и обеспечения безопасности государства. Последствия нарушения порядка прохождения военной службы – это всегда вред, связанный с ослаблением боеготовности и обороноспособности войск и национальной безопасности[96].

Проведенное нами изучение данных о судимости военнослужащих за последние десять лет свидетельствует о том, что ежегодно военными судами осуждалось в среднем более 12 тыс. военнослужащих за преступления, совершенные ими в период прохождения военной службы. Около 50 % из них совершили преступления против военной службы. Среди осужденных военнослужащих около 12 % составили офицеры (см. таблицу 8)[97].

Несмотря на то, что с 1995 года численность Вооруженных Сил РФ снизилась на 0,6 млн человек[98], к 2006 году отмечается рост числа осужденных военнослужащих за указанный период почти на 30 %.

Обращает на себя внимание и то, что удельный вес осужденных военнослужащих из расчета на 10 тыс. военнослужащих с 1995 по 2005 год вырос в 2 раза (с 73 до 150 человек)[99].

Наиболее распространенными среди преступлений против военной службы были преступления против порядка подчиненности, к которым отнесены такие наиболее опасные преступления, существенно влияющие на боеготовность и боеспособность армии, как неисполнение приказа, сопротивление начальнику и принуждение его к нарушению обязанности военной службы, насильственные действия в отношении начальника. Существенной была судимость и за нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими. Не снижается судимость военнослужащих за уклонение от военной службы. Вышеперечисленные преступления составляют около 43 % от числа всех осужденных военнослужащих и более 90 % от числа военнослужащих, осужденных за преступления против военной службы[100].

Значительной является судимость за должностные преступления, совершаемые воинскими должностными лицами. Устойчивый характер приобрела судимость за общеуголовные преступления насильственного характера.

Отмечается существенный (в 4 раза) рост пострадавших от преступных действий военнослужащих в 2005 году по сравнению с 1995 годом (см. таблицу 10)[101].

Высокой является судимость военнослужащих за хищение федеральной собственности. Особую тревогу вызывают посягательства на военно-техническое имущество, связанное с разукомплектованием современного и дорогостоящего вооружения, чем под угрозу ставится боеспособность и боеготовность частей.

Более подробно анализ состояния судимости среди военнослужащих за 1995–2005 годы, ее динамики и особенностей, атакже причин и условий, способствующих этому, изложен в главе 4 настоящего исследования.

Ведущую роль в борьбе с преступными посягательствами военнослужащих на установленный порядок прохождения военной службы, жизнь и здоровье граждан, федеральную собственность и правопорядок в силу вышеприведенных положений статьи 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» призваны играть военные суды, к исключительной подсудности которых отнесены дела в отношении военнослужащих[102].

Из этого следует, что деятельность военных судов в сфере уголовного судопроизводства призвана способствовать эффективному решению в армии вопросов воинской дисциплины и нравственного состояния военнослужащих. Безопасность граждан в значительной мере зависит от боеготовности и боеспособности вооруженных сил, способных противостоять угрозам национальной безопасности. Поддерживать армию в состоянии постоянной боеготовности и высокой боеспособности могут лишь дисциплинированные военнослужащие, а поэтому всякое посягательство на установленный порядок прохождения военной службы должно получать надлежащую уголовно-правовую оценку и влечь уголовное наказание виновных в этом военнослужащих[103].

К важнейшей задаче военных судов в силу статьи 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации», способной значительным образом влиять на состояние национальной безопасности, наряду с рассмотрением уголовных дел, отнесены обеспечение и защита нарушенных прав, свобод и охраняемых законами интересов военнослужащих. Такая деятельность военных судов способна оказать существенное положительное влияние на морально-психологическое состояние военнослужащих и способствовать укреплению законности в армии, повышению боеготовности и боеспособности воинских частей.

Начиная с 1993 года, когда военнослужащие, в соответствии с Законом РФ от 27 апреля 1993 года № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»[104], начали обращаться в военные суды с жалобами на действия (бездействие) органов военного управления и воинских должностных лиц, а военные суды стали рассматривать такие жалобы военнослужащих, было рассмотрено более 1 млн 200 тыс. жалоб, заявлений и исков военнослужащих различных категорий. При этом около 80 % поданных жалоб и заявлений военными судами были удовлетворены, а нарушенные права военнослужащих – восстановлены.

Военнослужащими совершается значительное количество административных правонарушений. В 2004 году военными судами России было рассмотрено более 7 тыс., а в 2005 году – около 10 тыс. таких правонарушений. Наиболее распространенными были правонарушения, связанные с нарушениями в области дорожного движения, посягающими на общественный порядок и безопасность, совершенные против порядка управления и посягающие на институты государственной власти.

Все это свидетельствует о том, что военные суды играют важную роль в сложившейся судебной системе Российской Федерации, обеспечивая надлежащее функционирование судебной власти в Вооруженных Силах и других воинских формированиях Российской Федерации в интересах национальной безопасности[105].

Механизм осуществления правосудия в армии является важной сферой правового регулирования для любого государства. При этом следует иметь в виду, что в этой области фокусируются важные проблемы, связанные с тем, как обеспечить права и законные интересы военнослужащих, совершивших преступления и пострадавших от них, без ущерба для воинской дисциплины – важнейшего компонента боеготовности и боеспособности войск и в целом военной безопасности.

Между тем в последнее время, как в некоторых западных странах, так и ряде международных организаций, в том числе и в нашей стране, активно обсуждается вопрос о месте военных судов в правовых системах современных государств. При этом делаются заявления о том, что «не может быть справедливым судебное разбирательство в военном суде, чьи процедуры не соответствуют международным стандартам»[106].

В Российской Федерации время от времени вносятся предложения о необходимости ликвидации военных судов. При этом аргументами служат обвинения в том, что они носят характер «чрезвычайщины», зависимы от командования и не могут защищать гражданские права военнослужащих, что не соответствует нормам демократии. По мнению авторов таких предложений, это необходимо сделать и «в целях экономии средств и концентрации судебной власти»[107].

При этом утверждается, что деятельность военных судов противоречит статье 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод от 4 ноября 1950 года[108] и, в частности, ее положениям о том, что «каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основе закона».

Представляется, что проблема военного судопроизводства каждого государства может найти правильное и обоснованное разрешение с учетом юридической идеологии и законодательных технологий, принятых в этом государстве, принадлежности его системы права к той или иной правовой семье, национальных правовых традиций, а также с учетом положения вооруженных сил в политической системе общества. На развитие национального права оказывают влияние опыт других организаций, рекомендации и судебная практика Европейского суда по правам человека.

Поэтому как научный, так и практический интерес представляет сравнительный анализ моделей осуществления военного правосудия. В настоящее время в мире сформировались три основных подхода к вопросу об организации и о механизме реализации судебной власти в условиях вооруженных сил, в связи с чем выделяют три группы стран[109] (см. Приложение 1).

К первой группе относятся те страны, в которых военные суды создаются только в военное время. В мирное время они могут создаваться только при войсках, находящихся за границей, а в отношении других военнослужащих уголовные дела рассматривают общие суды (например, Германия, Португалия, Австрия).

Как усматривается из положений пункта 2 статьи 96 Конституции ФРГ[110], федеральные военные уголовные суды для осуществления уголовной юрисдикции могут создаваться только в случае войны в вооруженных силах, которые находятся на территории другого государства или на борту военного судна за пределами Федерации. Такие суды находятся в компетенции федерального министра юстиции.

При этом необходимо иметь в виду, что в вышеназванной конституционной норме речь идет только об уголовных военных судах, а не о военных судах вообще.

Суды ФРГ, рассматривая уголовные дела, руководствуются, наряду с УК и УПК, специальным Военно-уголовным законом – WStG

1957 года[111] в редакции Закона от 24 мая 1974 года[112] с последующими изменениями[113].

В то же время в ФРГ существуют дисциплинарные военно-судебные органы, основным предназначением которых является обеспечение законных прав военнослужащих. Военные суды рассматривают жалобы военнослужащих на законность отданных им распоряжений, назначений по службе, командировок и перемещений, а также на применение к военнослужащим дисциплинарных взысканий. По представлению военного командования военными судьями принимаются решения о дисциплинарном аресте военнослужащих, наложении на них других дисциплинарных взысканий (уменьшение заработной платы, лишение права на пенсию, запрет на продвижение по службе и др.).

Военная юстиция в Австрии в соответствии со статьей 84 Федеральной конституции Австрии, за исключением военного времени, упразднена. Уголовная ответственность военнослужащих установлена Военно-уголовным законом Австрии от 30 октября 1970 года[114] с изменениями и дополнениями, внесенными в 1974, 1987, 1998, 2000 годах[115].

Указанный Закон состоит двух частей – Общей и Особенной. При этом в Общей его части закреплено, что Закон действует только в отношении военнослужащих, а общие уголовные законы применяются к ним лишь в случаях, не урегулированных Военно-уголовным законом.

За нарушение воинской дисциплины военнослужащие несут ответственность в соответствии с Военно-дисциплинарным кодексом 1994 года. Проступки рассматриваются и наказываются в рамках так называемой «командирской процедуры». Все воинские проступки рассматриваются военными дисциплинарными судами, состоящими из трех военнослужащих, из которых председательствующий является офицером.

Основные принципы правовой системы судебной юрисдикции устанавливаются Федеральной конституцией. Все уголовные и гражданские дела, затрагивающие интересы военнослужащих, рассматриваются в «гражданских» судах.

В соответствии с Конституционным законом № 1/97 от 20 сентября 1997 года деятельность военных судов в Португалии в мирное время отменена. Согласно статье 213 Конституции Португалии военные суды могут создаваться только в военное время.

В мирное время все дела в отношении военнослужащих отнесены к подсудности обычных судов. В то же время в соответствии со статьей 211 Конституции Португалии предусмотрено, что всякий раз, когда решается вопрос об ответственности лица, совершившего воинское преступление, в состав суда должны быть включены военные судьи.

Проведенный анализ организации и деятельности военно-судебной системы ФРГ, а также Португалии и Австрии позволяет прийти к выводу о том, что даже в тех странах, где деятельность военных судов в мирное время приостановлена, на их территории действуют военные дисциплинарные суды, принято и действует обособленное военно-уголовное законодательство, а в состав суда при рассмотрении уголовных дел в отношении военнослужащих могут входить военные судьи. Поэтому было бы необоснованно утверждать, что такие правовые системы полностью индифферентны к военному правосудию.

Ко второй группе относятся Финляндия, Нидерланды, Норвегия, Болгария, Франция и другие страны, которые в мирное время имеют смешанную систему судов, где при общих судах на постоянной основе действуют специализированные военные отделы, офисы, советы, палаты. Они либо формируются из офицеров-юристов, либо состоят из военных и гражданских судей.

Во Франции в соответствии с Законом от 21 июля 1982 года[116] на период мирного времени военные трибуналы были упразднены. На основании этого Закона были внесены поправки в законодательство, согласно которым в мирное время сохранялись военные суды, только находящиеся за границей. В соответствии с Законом о реформе военно-уголовного законодательства[117] был создан военный суд города Парижа, к подсудности которого отнесены дела о преступлениях, совершенных в войсках за границей. Была также установлена специальная процедура рассмотрения дел в судах, связанных с государственной или военной тайной. При этом имеет место определенная специализация, поскольку в составе каждого исправительного суда создана военная коллегия. Суд присяжных для военнослужащих состоит не из присяжных заседателей, выбираемых из числа граждан, а из семи профессиональных судей. При рассмотрении дел в отношении военнослужащих полномочиями председательствующего суда, следственного судьи и прокурора наделяются, соответственно, председательствующий суда Вооруженных сил, следственный судья Вооруженных сил и прокурор при суде Вооруженных сил.

Поводом к возбуждению уголовных дел служит сообщение министра обороны или уполномоченных им военных властей. При отсутствии такого сообщения прокуратура вправе произвести некоторые действия, связанные с расследованием, но только запросив предварительно заключение соответствующего командования. В случаях, не терпящих отлагательств, прокуратура может довести расследование до конца, но и тогда военные власти должны в течение месяца сообщить свое согласие.

В Венгрии система военных судов была упразднена в 1991 году. В настоящее время в соответствии с Актом № 66 от 1997 года об организации и деятельности судов военные судьи принимают участие в рассмотрении уголовных дел в отношении военнослужащих в составе военных коллегий районных судов. Военными судьями должны быть профессиональные офицеры венгерской армии, имеющие высшее юридическое образование, которые после своего назначения на должность военного судьи увольняются с военной службы. По требованию закона судьи, осуществляющие производство по уголовным делам в отношении военнослужащих, должны являться профессиональными армейскими офицерами, с тем чтобы обеспечить достаточное знание ими военной жизни и необходимые специальные познания.

При отправлении правосудия в отношении военнослужащих военные судьи руководствуются единым для всех судей страны Уголовно-процессуальным кодексом, введенным в действие в 2003 году.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что в тех государствах, где военные структуры действуют в составе общих судов, реализована смешанная модель правосудия, при которой в принципе военно-судебные органы существуют, но, входя в систему общих судов, находятся под их контролем.

К третьей группе относятся страны, в которых военные суды действуют в качестве самостоятельных органов судебной власти как в мирное, так и военное время. Таких стран – подавляющее большинство, их значительно больше, чем стран, входящих в вышеназванные группы, вместе взятые. К третьей группе относятся страны Латинской Америки, Китай, некоторые страны из бывших советских республик, Канада, Великобритания, США, Швейцария, Турция и др.

В Швейцарии правовой основой деятельности военных судов является Военный уголовный кодекс от 13 июня 1927 года (RS 321.0). С 1979 года деятельность военной судебной системы регулируется Военным уголовным процессуальным кодексом от 23 марта 1979 года (RS 322.1). Военный уголовный кодекс устанавливает ответственность всех военнослужащих за преступления, совершенные как в мирное, так и военное время.

Военный суд в Швейцарии организован по принципу добровольной милиции. Он заседает коллегией в составе пяти судей. Председательствующим такой коллегии является офицер военного суда. В состав коллегии входят также два офицера и два сержанта или солдата, представляющие то воинское подразделение, которое отнесено к юрисдикции такого суда. Члены военного суда отбираются таким образом, чтобы обеспечить обвиняемому рассмотрение его дела лицами, знакомыми с обстоятельствами военной службы.

Председатели военных судов и военные судьи назначаются Национальным советом. Лицо, назначенное военным судьей, сохраняет правовое положение военнослужащего.

Военный уголовный процесс инициируется приказом командира полка или корпуса. Если командование отказывается инициировать процесс, приказ о начале судебных слушаний может отдать главный прокурор.

Все решения, принимаемые по уголовным делам, открыты для обжалования в военный апелляционный суд. Апелляционный военный суд является верховным судом, чьи решения уже не могут быть обжалованы. Однако как только апелляционная жалоба признается приемлемой, дело направляется в нижестоящий суд на новое рассмотрение.

В Турции военные суды существуют в соответствии со статьей 145 Конституции. В военное время могут создаваться чрезвычайные военно-полевые суды. Военные суды действуют и осуществляют правосудие на основании процедур, установленных Кодексом о статусе и судебной процедуре в военных судах.

Место нахождения военных судов определяет министерство обороны. Оно же, в соответствии со статьями 1 и 2 Кодекса, вправе создавать, закрывать и переводить военный суд в новое место. Министерство обороны является единственным органом, уполномоченным принимать решения о необходимости создания военных судов.

В определенных случаях военные суды могут рассматривать уголовные дела в отношении гражданского персонала министерства обороны.

В каждом суде работает не менее трех военных судей. Двое из них являются офицерами «отделения военных судей» и назначаются Президентом. Третьим судьей является старший офицер, назначаемый на один год командиром по своему выбору. Судьи должны иметь высшее юридическое образование.

Решения военных судов могут быть обжалованы в Высший военный апелляционный суд, в том числе и командиром.

Вопросы военного правосудия в США[118] регулируются Единым кодексом военной юстиции 1951 года, который с многочисленными изменениями и дополнениями включен в Свод законов США[119]. Кроме Единого кодекса, применяется Руководство для военных судов США[120], а также исполнительные приказы Президента, директивы министра обороны, распоряжения командующих видов Вооруженных сил, инструкции органов военной юстиции.

Указанными нормативными актами установлена исключительная юрисдикция в отношении воинских правонарушений. В случае, если военнослужащим совершены противоправные деяния, предусмотренные Единым кодексом военной юстиции и Уголовным кодексом штата, дело по решению командира может быть передано на рассмотрение военного либо гражданского суда. Понятие воинского преступления в США трактуется довольно широко, что позволяет передавать в военный суд практически любое дело.

Поправка к Конституции США, предоставляющая каждому гражданину быть судимым судом присяжных, к военным судам неприменима. К подсудности военных трибуналов отнесены дела военнослужащих только об уголовной и дисциплинарной ответственности.

Президент США наделен широкими полномочиями в формировании системы военного законодательства. Им периодически (не реже, чем каждые пять лет) утверждается Руководство для военных судов, устанавливаются новые либо меняются существующие положения о порядке судебного разбирательства, правила назначения наказания, с учетом сложившейся ситуации в Вооруженных силах и в стране.

В каждом виде Вооруженных сил могут создаваться: общие военные суды (Верховные военные трибуналы), специальные военные суды (Специальные военные трибуналы) и дисциплинарные военные суды.

Общий военный суд назначается письменным приказом соответствующего начальника – от командира отдельной бригады и выше (вплоть до Президента США). Действует такой суд в составе председательствующего – военного судьи и не менее пяти членов (строевых офицеров) либо дело рассматривает военный судья единолично. Военный судья должен быть дипломированным юристом.

Такой суд может рассматривать все дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, а также дела гражданских лиц, находящихся на службе в Вооруженных силах либо подлежащих военной юрисдикции в связи с условиями военного времени. Общий военный суд вправе назначать любое наказание, предусмотренное законом, включая смертную казнь и пожизненное заключение в каторжной тюрьме.

Специальный военный суд назначается письменным приказом командира отдельного подразделения – от батальона и выше.

Дела рассматривает либо судья единолично, либо суд в составе трех военных судей или военного судьи и не менее трех членов суда.

Все члены суда, а также обвинитель и защитник являются строевыми офицерами.

Суд вправе рассматривать дела как о малозначительных, так и о тяжких преступлениях. Однако при этом он ограничен в назначении наказаний, которые могут быть не более шести месяцев лишения свободы или трех месяцев исправительных (каторжных) работ.

Дисциплинарный военный суд назначается письменным приказом от командира роты и выше. Дела рассматривает судья единолично и только в отношении лиц рядового и сержантского составов, совершивших относительно мелкие правонарушения. В качестве судьи назначается строевой офицер.

Военно-апелляционный суд является высшей апелляционной инстанцией для всех военных судов. Он состоит из трех судей, назначаемых Президентом США из гражданских лиц. Этот суд сам устанавливает для себя порядок судопроизводства и необходимый кворум для проведения заседаний. Его ведению подлежат все дела со смертной казнью, дела по обвинению генералов и адмиралов.

Военно-ревизионные суды образуются начальником военно-юридической службы вида Вооруженных сил и состоят из не менее чем трех офицеров или гражданских лиц, членов адвокатуры федерального или Верховного суда штата. Эти суды рассматривают все дела об осуждении генералов и адмиралов, дела, по которым применена смертная казнь, а также все другие дела о преступлениях, за которые виновные осуждены к лишению свободы сроком на один год и более.

Между тем предусмотрено, что большинство решений военных судов проходят процедуру утверждения военным командованием. При этом начальник, уполномоченный на созыв данного суда, излагает свое решение в виде резолюции на протоколе суда. Он вправе оставить решение без изменения, снизить назначенное наказание или объявить его условным, прекратить дело либо признать лицо виновным, даже если судом оно было признано невиновным. Затем дело передается в надзорную инстанцию.

В настоящее время роль военных судов в США возросла в связи с решением Президента США о распространении их юрисдикции на лиц, причастных к теракту 11 сентября 2001 года[121]. Такое решение Президента получило неоднозначную оценку в американском обществе. Оценивая деятельность военных судов США, некоторые критики такого решения указывают на то, что военные суды находятся под «влиянием команды». При этом отмечается, что вместо независимого судьи и присяжных заседателей военный суд представлен лицами офицерского состава, которых назначает судьями военное командование. Должностным лицом армии является и защитник, выступающий в военном суде. Поэтому в силу непосредственной зависимости от военного командования такой суд обычно выполняет требования командования Вооруженных сил.

Военные суды в Китае входят в единую систему военно-юридических учреждений и действуют в Вооруженных силах. Юрисдикция и основные задачи военных судов регламентируются УПК и Законом о суде Народной Республики Китай[122]. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом к подсудности военных судов отнесены уголовные дела военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных сил. По решению Генеральной прокуратуры на рассмотрение военному суду могут быть переданы дела и в отношении других категорий граждан.

Военные суды комплектуются из лиц офицерского состава, имеющих соответствующее юридическое образование. Председатель военного суда Китайской народно-освободительной армии назначается на должность Председателем Верховного суда после одобрения кандидатуры Народным Национальным собранием. Остальные военные судьи назначаются на должность военным командованием.

В Польше, в соответствии со статьей 175 Конституции Республики Польша, правосудие осуществляется Верховным судом, общими и военными судами.

Правовой основой организации, компетенции, пределов и методов деятельности военных судов являются Закон Республики Польша от 21 августа 1997 года «Об организации военных судов», Кодекс уголовного судопроизводства, а также исполнительные акты о введении в действие этих законов.

Военные суды организуются в военных округах и гарнизонах. Судьей военного суда может быть только лицо, исполняющее такие же обязанности, что и судья общего суда, но в то же время являющееся офицером профессиональной действительной военной службы.

Судей военных судов назначает Президент Республики Польша по представлению Совета судей страны, которому, в свою очередь, кандидаты на должность судей представляются Собранием Судей военных судов по согласованию с министерством юстиции и договоренностью с министром обороны. Деятельность военных судов финансируется из обособленных бюджетных средств министерства обороны.

Судьи военных судов Польши несменяемы. Сложение же полномочий, приостановление полномочий или перевод судьи на другую должность против его воли может произойти только в силу решения суда и только в случаях, предусмотренных законом.

Военным судам Польши подсудны дела о преступлениях, совершенных военнослужащими действительной военной службы в период исполнения этой службы, дела о некоторых преступлениях, совершенных работниками армии, а также дела в отношении граждан о подстрекательстве и соучастии в воинских преступлениях.

Надзор за деятельностью военных судов осуществляет Верховный суд, в составе которого функционирует особая Военная палата.

Вышеприведенный сопоставительный анализ организации деятельности военных судов, а также правового обеспечения военного правосудия в различных странах позволяет беспристрастно и более объективно оценить с точки зрения обеспечения прав человека и его безопасности механизм реализации в интересах национальной безопасности уголовной ответственности военнослужащих в Российской Федерации.

При этом важными являются правовая оценка и позиция Постоянного комитета Совета Европы по правам человека, рассмотревшего вопрос о деятельности и судопроизводстве военных судов европейских государств[123]. В принятом в июне 2003 года по итогам обсуждения меморандуме была проанализирована практика Европейского суда по правам человека и сделан вывод о том, что наличие в государствах – участниках Конвенции (а Россия является таковой) военных судов само по себе не противоречит обязательствам этих государств в тех случаях, когда судопроизводство в военных судах соответствует требованиям статей 5, 6 и 14 Европейской конвенции по правам человека. В частности, было отмечено, что укомплектованный военнослужащими военный суд также является «независимым и беспристрастным судом», если участвующим в рассмотрении дел судьям законом обеспечены «способ назначения на должность, срок пребывания в ней, наличие гарантий против давления на суд извне, как и всем другим судьям в соответствии с действующим законодательством, а судопроизводство осуществляется в общем для всех судов порядке».

Проведенный анализ соответствия конституционно-правового положения военных судов в Российской Федерации вышеизложенным положениям Постоянного комитета Совета Европы по правам человека позволяет утверждать, что они в полной мере соответствуют предъявляемым требованиям.

О безусловной законности деятельности военных судов в России высказался и Конституционный Суд Российской Федерации[124].

Широкий диапазон деятельности военных судов в области уголовного и административного судопроизводства, а также их правозащитная функция, распространяющаяся на защиту от произвола других ветвей власти, требуют, чтобы судебная власть была сильной, независимой и могла действовать самостоятельно[125].

С принятием Конституции РФ, федеральных конституционных законов «О судебной системе Российской Федерации» и «О военных судах Российской Федерации» на законодательном уровне завершились реорганизация военно-судебной системы Российской Федерации и создание самостоятельных и независимых от органов исполнительной власти (в том числе и органов военного управления) военных судов[126].

На конституционно-правовом уровне решен вопрос о способе назначения на должность военных судей и сроке пребывания в ней. Согласно статье 83 Конституции РФ на должность судей федеральных судов (в том числе военных судей) назначает Президент Российской Федерации.

Все судьи в Российской Федерации в соответствии со статьей 12 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» обладают единым статусом и различаются между собой только полномочиями и компетенцией. Статьей 121 Конституции РФ установлено, что все судьи несменяемы, а их полномочия могут быть прекращены или приостановлены не иначе как в порядке и по основаниям, установленным федеральным законом.

Согласно статье 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. Полномочия судьи, согласно статье 15 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», могут быть прекращены или приостановлены только по решению соответствующей квалификационной коллегии судей. Статьей 13 этого Закона установлен единый срок пребывания в должности председателей и заместителей председателя федеральных судов всех уровней (полномочия же судей федеральных судов в соответствии со статьей 14 не ограничены определенным сроком).

Гарантии против давления на военных судей извне обеспечиваются положениями статьи 35 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации», согласно которым судьи военных судов выведены из состава Вооруженных Сил РФ и прикомандированы к военным судам, являясь составной частью федеральной судебной системы судов общей юрисдикции. Воинские звания военным судьям присваиваются по представлениям председателей окружных (флотских) военных судов, а высшие воинские звания – по представлению Председателя Верховного Суда РФ Президентом Российской Федерации.

Финансирование и обеспечение деятельности военных судов также исключают какую-либо их зависимость. В соответствии со статьей 32 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» финансирование военных судов и обеспечение их всем необходимым, как и других судов общей юрисдикции, осуществляется за счет средств федерального бюджета Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации.

Гарантии самостоятельности военных судов и независимости судей закреплены в статье 5 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации». Согласно ее положениям военные судьи осуществляют правосудие самостоятельно, подчиняясь только Конституции Российской Федерации, федеральным конституционным законам и федеральным законам. Судьи военных судов независимы и в своей деятельности по осуществлению правосудия никому не подотчетны. Гарантии независимости судей, установленные Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами, не могут быть отменены или снижены в отношении судей военных судов. Всякое вмешательство в деятельность судей военных судов по осуществлению правосудия недопустимо и влечет ответственность, предусмотренную федеральным законом.

Так, в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации предусмотрена уголовная ответственность за: клевету в отношении судьи (ст. 298); вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия (ст. 294); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие (ст. 295); угрозу убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи (ст. 296).

При отправлении правосудия военные суды руководствуются не специальными нормами материального и процессуального законодательства, а едиными для всех судов страны Уголовным, Гражданским, Уголовно-процессуальным, Гражданским процессуальным кодексами и другими законами.

Вынесенные военными судами решения по уголовным и гражданским делам, а также по административным правонарушениям в отношении военнослужащих, так же как и решения иных судов общей юрисдикции, могут быть обжалованы в установленном процессуальном порядке.

Следует также отметить, что в соответствии со статьей 1 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» военные суды, как и иные суды общей юрисдикции, создаются и упраздняются только федеральным законом. Количество военных судов и численность судей военных судов устанавливаются Верховным Судом Российской Федерации.

Анализ конституционно-правового статуса военных судов свидетельствует о том, что на законодательном уровне установлена обязательность принятых ими решений по рассматриваемым делам и это обеспечивается силой закона, что делает наиболее эффективной их деятельность по укреплению военной дисциплины, правопорядка в частях, боеготовности и боеспособности воинских частей и обеспечению национальной безопасности.

Так, в соответствии со статьей 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» вступившие в законную силу постановления судов являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации. При этом неисполнение постановления суда, а равно иное проявление неуважения к суду, влекут ответственность, предусмотренную федеральным законом.

В соответствии с Кодексом об административных правонарушениях предусмотрена административная ответственность за неисполнение распоряжения судьи (ст. 17.3) и непринятие мер по частному определению суда или по представлению судьи (ст. 17.4). Неисполнение приговора или решения суда либо иного акта влечет уголовную ответственность по статье 315 УК РФ. За неуважение к суду установлена уголовная ответственность по статье 297 УК РФ.

Основополагающими в деятельности военных судов по обеспечению национальной безопасности являются положения статьи 7 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» о том, что все равны перед законом и судом. Суды не отдают предпочтение каким-либо органам, лицам, участвующим в процессе сторонам по признакам их государственной, социальной, половой, расовой, национальной, языковой или политической принадлежности либо в зависимости от их происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, места рождения, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а равно и по другим, не предусмотренным федеральным законом, основаниям.

Таким образом, проведенный анализ положений норм международного права, практики деятельности Европейского суда по правам человека, Конституции РФ, другого законодательства и установленного порядка его применения, позволяет нам сделать вывод о том, что система военных судов в нашей стране отвечает международным стандартам как по организации их деятельности, так и по механизму осуществления правосудия в вооруженных силах. Военные суды в России, как ни в каком другом государстве, отвечают требованиям международных правовых норм в части обеспечения их независимости и беспристрастности, предоставляют участникам процесса реальные гарантии соблюдения и обеспечения их прав и законных интересов[127].

Военные суды во взаимодействии с военным командованием способны наиболее эффективно участвовать в укреплении воинской дисциплины, обеспечении законности, боеготовности и боеспособности армии и национальной безопасности. Это вытекает из существующего опыта функционирования военных судов нашей страны в различных исторических и общественно-политических условиях и объясняется объективной необходимостью. Как показывает практика, военные суды окончательно утвердились также как органы защиты прав военнослужащих. Действуя в условиях армии, они владеют сложившейся в ней обстановкой и способны своей деятельностью оказывать эффективное воздействие на безопасность государства. Будучи максимально приближенными к частям и подразделениям, военные суды обеспечивают там важнейшую государственную функцию – правосудие, делая его доступным. Военные судьи, являясь военнослужащими, надлежащим образом владеют военным законодательством и практикой его применения. Военные суды отличаются высокой степенью мобильности, что в современный период для армии является крайне актуальным[128].

Поэтому неприемлемыми, на наш взгляд, являются вносимые в последнее время предложения о том, чтобы военными судьями назначались судьи, не являющиеся военнослужащими. При этом бытует мнение, что с рассмотрением дел, подсудных военным судам, способен справиться любой юрист.

Более чем 300‑летняя деятельность военных судов России свидетельствует о том, что такие рассуждения демонстрируют лишь незнание предмета и исторических фактов[129]. По нашему мнению, для эффективной деятельности по отправлению правосудия в армии, обеспечению национальной безопасности военные суды должны комплектоваться военнослужащими, а судьи военных судов должны иметь опыт военной службы.

О необходимости и принципиальной важности наличия профессиональных военных знаний при осуществлении гражданского контроля в армии, в том числе и при рассмотрении судебных жалоб, заявлений и исков военнослужащих, говорилось и на прошедшем 2 октября 2003 года в Министерстве обороны РФ совещании по вопросам реформирования и модернизации Вооруженных Сил РФ в интересах обеспечения национальной безопасности[130]. Отсутствие у судей профессиональных военных знаний и военной подготовки будет приводить к необъективности и ошибкам при принятии ими решений.

В заключении на один из проектов упразднения военных судов Правительством Российской Федерации (от 19 августа 2003 года № 5694П-П4) было обоснованно указано, что осуществление в войсках правосудия требует соответствующих практических знаний о жизни и деятельности войск, военного законодательства и воинских уставов. Судьи военных судов, как и другие военнослужащие, должны быть готовы действовать надлежащим образом в чрезвычайных условиях, в том числе в боевой обстановке, иметь специальные знания и военную подготовку. Необходимость осуществления своей деятельности непосредственно в выполняющих боевые задачи войсках, в особой обстановке во время военных действий объективно требует создания судебных органов, особенности организации и комплектования которых позволили бы эффективно решать задачи осуществления правосудия в таких специфических условиях, при которых деятельность других судов общей юрисдикции была бы невозможной.

В заключении также отмечено, что упразднение военных судов неизбежно повлечет за собой уничтожение отлаженной системы деятельности по отправлению правосудия в Вооруженных Силах. Такая реорганизация негативно повлияет не только на состояние законности в войсках, снижение воинской дисциплины, но и на их боеготовность и боеспособность в целом, что непременно скажется на национальной безопасности.

Следует также иметь в виду, что практика создания и деятельности специализированных судов является достаточно распространенной. Во многих странах мира существуют, помимо военных (о чем сказано выше), и такие специализированные суды, как административные, экономические, морские, ювенальные, суды по трудовым делам и др. В России в настоящее время проводится работа по созданию ювенальных и административных судов.

Исходя из вышеизложенного, отметим, что принятие Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» явилось важным этапом проводимой в России судебной реформы, а поэтому предложения о его отмене либо изменении противоречат конституционным положениям о месте и роли судов, а также общей концепции самой реформы и способны причинить серьезный ущерб безопасности страны.

Между тем представляется, что как в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации», так и в Федеральном конституционном законе «О военных судах Российской Федерации», на основании положений Закона РФ «О безопасности», необходимо более четко сформулировать задачи судов в области обеспечения национальной безопасности. В частности, в статье 4 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» следовало бы указать, что задачами военных судов является борьба с посягательствами на безопасность Российской Федерации, боеспособность и боеготовность ее Вооруженных Сил и других воинских формирований, воинскую дисциплину и установленный порядок несения военной службы, а затем уже изложить способы защиты прав и законных интересов основных объектов безопасности.

Как уже отмечалось, в условиях глобализации, хотя угроза прямой военной агрессии против Российской Федерации и ее союзников снижена, исключать ее было бы опасно. Поэтому в целях предотвращения и отражения агрессии, защиты целостности и неприкосновенности своей территории, обеспечения как собственной военной безопасности, так и безопасности союзников, в соответствии с международными договорами, Российская Федерация поддерживает готовность к ведению войн и участию в вооруженных конфликтах[131].

При этом война существенно изменяет обычный порядок вещей, свойственный мирному времени, порождает множество иных по своему характеру отношений в обществе. В такие периоды увеличиваются роль и сфера деятельности вооруженных сил и в целом военной организации[132].

Все это требует обеспечения надлежащего правового регулирования и правовой защиты, а также необходимости поддержания правопорядка и высокой воинской дисциплины в войсках. При этом правозащитная функция военных судов в отношении мирного населения и военнослужащих не только не исключается, а, наоборот, продолжается (Чеченская Республика, Афганистан).

Как свидетельствует история становления, развития и функционирования военных судов в России[133], в зависимости от множества объективных и субъективных, внешних и внутренних, факторов, естественно, изменялось законодательство о деятельности военных судов, порядке их организации и структуре, подсудности дел. В то же время в нем всегда имели место необходимые положения, устанавливающие и определяющие особенности деятельности военных судов в период мобилизации и в военное время.

В соответствии с положениями пункта 4 статьи 1, пункта 8 статьи 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» особенности организации и деятельности военных судов, а также подсудность им дел в период мобилизации и в военное время должны определяться соответствующими федеральными конституционными законами.

При разработке указанного Закона в нем содержались необходимые положения об этом, однако они были неоправданно исключены законодателем из проекта при его принятии. Необходимый же закон, которым бы регламентировались вопросы организации деятельности военных судов в такие особые периоды, до сих пор не принят.

Не содержится таких положений и в действующих Федеральных конституционных законах «О чрезвычайном положении», «О военном положении» и в Федеральном законе «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации»[134].

Так, в статье 17 Федерального конституционного закона «О военном положении» указано, что на территории, на которой введено военное положение, действуют суды, установленные в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами. В случае невозможности осуществления правосудия судами, действующими на территории, на которой введено военное положение, по решению Верховного Суда Российской Федерации в соответствии с его компетенцией может быть изменена территориальная подсудность дел, рассматриваемых в судах.

Аналогичные положения содержатся и в статье 35 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении». Кроме того, в нем акцентировано внимание на недопустимости каких-либо форм и видов ускоренного или чрезвычайного судопроизводства.

В Федеральном законе «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» о судах вообще не упоминается.

Между тем анализ положений указанных законов показывает, что каждый из особых периодов характеризуется своими особенностями и значительно отличается по своему правовому положению от мирного времени. Об этом же свидетельствует практика применения вооруженных сил в современных условиях (Афганистан, Чеченская Республика).

В них отмечается специфичность деятельности уполномоченных органов в указанные особые периоды и в чрезвычайных ситуациях, что, в свою очередь, требует совершенствования военного и процессуального законодательства в интересах национальной безопасности.

В то же время, признавая необходимость реализации положений Федерального конституционного закона «О военных судах в Российской Федерации» об организации и деятельности военных судов, а также подсудности им дел в особые правовые периоды, каждое такое правило должно строго соответствовать современной правовой системе государства, уровню правосознания в обществе, а также должно быть четко аргументировано. При этом в случае необходимости ограничения прав и свобод человека и гражданина должны строго соблюдаться требования статей 55 и 56 Конституции Российской Федерации.

Поскольку все суды, в том числе и военные, создаются и упраздняются федеральным законом, а его принятие требует весьма продолжительного времени, необходимо это делать заблаговременно. Следовательно, уже в мирное время следует предвидеть основанную на указанных законах возможность изменения подсудности дел, рассматриваемых в военных судах, а также разработать и принять материальный и процессуальный законы военного, чрезвычайного и иного особого положения, что не противоречит нормам Конституции Российской Федерации, поскольку в целом направлено на обеспечение национальной безопасности.

При этом должно быть учтено, что рассматриваемые периоды характеризуются быстрой сменой мест дислокации воинских формирований, в связи с чем военные суды должны образовываться не только по территориальному принципу, но и по войсковому, когда юрисдикция военного суда распространяется на соединение или объединение, при которых они будут учреждены.

Необходимо предусмотреть порядок своевременного комплектования военных судов квалифицированными кадрами с момента объявления в стране мобилизационных мероприятий.

Следует предусмотреть подсудность всех дел военным судам на территориях, где в силу создавшихся в результате боевых действий обстоятельств общие суды не действуют.

К подсудности военных судов на территориях, где объявлено военное положение или ведутся военные действия, следует отнести дела о преступлениях по обвинению лиц гражданского персонала воинских частей в связи с исполнением ими служебных обязанностей в расположении воинской части или военном учреждении, поскольку эти лица в соответствии со статьей 16 Федерального закона «Об обороне»[135] являются персоналом Вооруженных Сил или иной государственной военной организации. Причем от их отношения к работе во многом зависят выполнение боевых и других задач, боеготовность и боеспособность воинских частей.

Вопрос о подсудности уголовных дел военным судам, находящимся на территории другого государства в военное время, должен разрешаться с учетом норм международного права и международных договоров.

Согласно решениям Брюссельской конференции 1874 года оккупационные власти обязаны «восстановить и обеспечить в занятой неприятельской стране обычный государственный порядок»[136].

В соответствии со статьей 43 Гаагской конференции 1907 года на государство-оккупанта была возложена обязанность «принять все зависящие от него меры к тому, чтобы, насколько возможно, восстановить и обеспечить общественный порядок и общественную жизнь, уважая существующие в стране законы, если к тому не встретится неодолимого препятствия»[137].

Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны (статья 64), с одной стороны, предусмотрела, что и уголовное законодательство оккупированной территории остается в силе, с другой же стороны, что оно может быть отменено или приостановлено оккупирующей Державой, если это законодательство «представляет угрозу безопасности оккупирующей Державы»[138].

Из этого следует, что оккупирующая Держава вправе подчинить население оккупированной территории действиям постановлений, существенно необходимых для выполнения ее международных обязательств, поддержания нормального управления территорией и обеспечения безопасности оккупирующей Державы, личного состава и имущества оккупационных войск или администрации, а также используемых ею объектов и коммуникационных линий[139].

При этом (в соответствии со статьей 66 Конвенции) оккупирующая Держава вправе предавать обвиняемых из числа населения оккупированной территории своим, надлежащим образом созданным, неполитическим военным судам при условии их нахождения на оккупированной территории.

Поэтому к подсудности таких военных судов на законодательном уровне должны быть отнесены дела о преступлениях, совершенных любым лицом, посягающим на безопасность оккупационных военных сил.

Следует иметь в виду, что в условиях военных действий будет невозможно реализовать процессуальные положения о рассмотрении уголовных дел судом присяжных. Поэтому необходимо законодательно закрепить, что в рассматриваемых условиях все дела должны рассматриваться в общем порядке.

Очевидно, что отсутствие законодательных норм, регламентирующих вопросы организации военных судов, а также подсудности им дел в периоды мобилизации, военного положения и в военное время, может в указанные периоды существенно сказаться на национальной безопасности. Следовательно, уже в мирное время необходимо принять законодательные нормы, регулирующие указанные вопросы, с учетом как исторического опыта, так и действующих конституционных и международных норм.

На основании проведенного в данном параграфе исследования можно сделать следующие выводы и предложения.

Место судебной власти, составной частью которой являются военные суды, обусловлено ее положением в механизме государства, ее конституционной сущностью как одной из ветвей государственной власти.

1. Анализ исторического прошлого и настоящего показывает, что государство призвано осуществлять свои функции по обеспечению безопасности через органы государственной власти, в том числе и судебные. Это нашло свое закрепление в Законе РФ «О безопасности» и Концепции национальной безопасности Российской Федерации. Однако в них место и роль судебной власти в системе обеспечения национальной безопасности страны определены недостаточно полно и непоследовательно.

В связи с этим необходимы разработка и принятие новых либо внесение изменений в уже существующие нормативные правовые акты, определяющие систему обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

2. Анализируя состояние государственно-правового регламентирования места военных судов в системе обеспечения национальной безопасности, следует констатировать, что единого кодифицированного нормативного правового акта, который бы закреплял цели, задачи и место военных судов в сфере обеспечения национальной безопасности, не существует.

Такие цели, задачи и формы взаимодействия с другими объектами системы обеспечения национальной безопасности вытекают из совокупности норм, содержащихся в нормативных правовых актах, регулирующих общий статус судебной власти как самостоятельной ветви государственной власти и статус суда как отдельного органа системы обеспечения национальной безопасности.

Конституционно-правовое положение военных судов определено Конституцией Российской Федерации (глава 7), Федеральными конституционными законами «О судебной системе Российской Федерации» и «О военных судах Российской Федерации», и на военные суды возложена задача осуществления судебной власти в таких важнейших для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации структурах, как Вооруженные Силы и другие воинские формирования Российской Федерации.

3. Военная организация государства может успешно действовать и выполнять стоящие перед ней задачи обеспечения национальной безопасности лишь тогда, когда в воинских частях, учреждениях и организациях поддерживается основанный на законах строгий уставной порядок, когда личность, права и свободы военнослужащих защищены правовыми средствами.

Формулируя основные задачи военных судов, Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» в интересах обеспечения национальной безопасности возлагает на них охрану прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц, защиту законности, правопорядка, воинской дисциплины в Вооруженных Силах и других воинских формированиях Российской Федерации путем применения норм права.

4. Военные суды для выполнения возложенных на них задач по обеспечению национальной безопасности наделены существенными процессуальными полномочиями.

Так, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ (ст. 29), Гражданско-процессуальном кодексе РФ (ст. 2) и Кодексе РФ об административных правонарушениях (ст. 1.2) сформулированы и определены задачи и цели военных судов в области уголовного, гражданского и административного законодательства.

Из этого следует, что цели, задачи, функции и положение военных судов закреплены на самом высоком конституционном и законодательном уровне, что свидетельствует о непосредственном их участии в процессе обеспечения жизненно важных интересов личности, общества и государства и определяет место и роль военных судов в системе национальной безопасности.

5. С принятием Конституции РФ, федеральных конституционных законов «О судебной системе Российской Федерации» и «О военных судах Российской Федерации» на законодательном уровне создана самостоятельная и независимая от органов исполнительной власти (в том числе и органов военного управления) военная судебная система государства, что нашло свое отражение в:

– способе назначения на должность военных судей, срока пребывания в ней и порядке прекращения их полномочий;

– гарантиях самостоятельности и независимости военных судей и законодательном их обеспечении;

– установлении на законодательном уровне обязательности принятых военными судами решений по рассматриваемым делам и ответственности за их неисполнение.

Все это делает наиболее эффективной деятельность военных судов по укреплению воинской дисциплины, правопорядка в частях, боеготовности и боеспособности воинских частей.

6. Проведенный анализ положений норм международного права, деятельности Европейского Суда по правам человека, Конституции РФ, других законодательных актов свидетельствует, что система военных судов отвечает международным стандартам как по организации их деятельности, так и по механизму осуществления правосудия в Вооруженных Силах.

Военные суды во взаимодействии с военным командованием способны эффективно участвовать в укреплении национальной безопасности. Это вытекает из опыта деятельности военных судов и объясняется объективно обусловленной необходимостью. Действуя в условиях армии, они владеют сложившейся в ней обстановкой и способны своей деятельностью оказать эффективное воздействие на безопасность государства. Будучи максимально приближенными к частям и подразделениям, военные суды обеспечивают там важнейшую государственную функцию – правосудие, делая его доступным.

7. Необходимо, исходя из положений Закона РФ «О безопасности», как в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации», так и в Федеральном конституционном законе «О военных судах Российской Федерации» более четко сформулировать задачи судов в области обеспечения национальной безопасности. В частности, в статье 4 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» следует указать, что задачами военных судов является борьба с посягательствами на безопасность Российской Федерации, безопасность и боеспособность ее Вооруженных Сил и других воинских формирований, воинскую дисциплину и установленный порядок несения военной службы, а затем уже изложить способы защиты прав и законных интересов основных объектов безопасности.

8. Согласно Федеральному конституционному закону «О военных судах Российской Федерации» особенности организации и деятельности военных судов, а также подсудность им дел в период мобилизации и в военное время должны определяться соответствующими федеральными законами.

Однако таких положений в действующих федеральных конституционных законах «О чрезвычайном положении», «О военном положении» и в Федеральном законе «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» не содержится.

Специфичность деятельности уполномоченных органов в указанные особые периоды и в чрезвычайных ситуациях требует еще в мирное время разработать и принять материальный и процессуальные законы военного, чрезвычайного и иного особого положения, что не противоречит нормам Конституции Российской Федерации, поскольку это в целом направлено на обеспечение национальной безопасности.

Отсутствие законодательных норм, регламентирующих вопросы организации и деятельности военных судов, а также подсудности им дел в периоды мобилизации, военного положения и в военное время, может в указанные периоды существенно сказаться на национальной безопасности.