Конституционное право России. Глава 3. Основы государственного (конституционного) строя России (А. В. Зиновьев, 2010)

Понятие и элементы основ государственного (конституционного) строя

Впервые Конституция РФ 1993 г. ввела в научный оборот новое понятие «Основы конституционного строя» вместо понятия «Основы общественного строя». Невольно возникает вопрос, как соотносятся между собой эти понятия? Они близкие, но не тождественные. Если прежнее понятие состояло из трех элементов – политической, экономической и социальной систем, то новое понятие имеет значительные отличия. Оно шире по содержанию и далеко от науки. Едва ли можно согласиться с тем, что только первая глава Конституции определяет основы конституционного строя России. Конституция не случайно называется Основным Законом государства, так как все ее главы и разделы определяют основы конституционного строя страны. Поэтому первую главу Конституции точнее можно было бы назвать так: «Основы государственного строя», не меняя при этом ее содержание, которое в основном совпадает с предлагаемым понятием.

Прежде всего, в ст. 1 Конституции дано более точное научное определение нашего государства: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Вместе с тем, данное определение нуждается в уточнении, которое соответствует статьям 7 и 14 Конституции. «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое социальное светское государство с республиканской формой правления».

Одно из центральных приоритетных мест занимают в Конституции основные права и свободы человека и гражданина (статья 2; глава 2). Не будет преувеличением сказать, что ни одна конституция стран мира не закрепляет так широко и полно права и свободы человека и гражданина как наша Конституция. «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства» (ст. 2 Конституции). Статья 18 Конституции провозглашает права и свободы человека и гражданина непосредственно действующими. В Конституции в полном объеме зафиксированы права человека из Всеобщей декларации прав человека, принятой 10 декабря 1948 года ООН, из других пактов и хартий. В этом проявляется не только уважение нашего государства к общепризнанным нормам международного права, но и повышенная ответственность за их неукоснительное соблюдение. Однако некоторые права и свободы носят декларативный характер.

Следующим элементом основ конституционного строя является полновластие народа. «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ» (п. 1 статьи 3 Конституции РФ). Невольно возникает вопрос, что такое народный суверенитет? Это – верховное, неотчуждаемое право народа определять свою судьбу, быть единственным, ни от кого и ни от чего не зависимым носителем и выразителем верховной власти в государстве и обществе. Верховенство народного суверенитета означает, что выше народной власти нет никакой иной власти, что это власть в последней высшей инстанции. Верховенство проявляется в полноте народной власти, регулирующей самый широкий круг общественных отношений, занимающих определяющее положение ко всем иным властным отношениям. Все другие властные регуляторы общественных отношений в конечном итоге производны от власти народа, подотчетны и подконтрольны ей. В ст. 3 Конституции РФ речь идет о трех формах реализации народного суверенитета: «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Думается, местное самоуправление является разновидностью непосредственной демократии, так как в силу ст. 12 Конституции РФ органы местного самоуправления не относятся к органам государственной власти, и все они избираются населением. Поэтому две формы демократии было бы точнее назвать так: демократия, осуществляемая через органы государственной власти; демократия, реализуемая минуя органы государственной власти, то есть непосредственная. «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы» (ст. 3 Конституции РФ).[54]

Одним из основополагающих показателей демократизма государства является провозглашение его правовым, основу которого составляют его принципы и неукоснительное их соблюдение. К ним относятся: верховенство права и принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Верховенство права проявляется, прежде всего, в верховенстве закона, связанности государства законом. Верховенство закона означает его всеобщность. Поэтому в п. 2 ст. 15 Конституции записано: «Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы». Верховенство закона призвано обеспечить реальность и незыблемость прав и свобод граждан, их юридическую защищенность. Главная цель принципа разделения властей заключается в том, чтобы каждая власть была сильной, осуществлялась строго в рамках своих предметов ведения и полномочий, не позволяла другим властям вторгаться в ее пределы. Только так можно предотвратить возвышение одной власти над другой, установление культа личности и диктатуры.

При этом стоит обратить внимание на определенные противоречия между статьями 10 и 11 Конституции РФ. Статьи заслуживают того, чтобы их процитировать и сопоставить. В статье 10 записано: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную». А в статье 11 речь идет уже о четырех властях. «Государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской Федерации». Во-первых, буквальное и доктринальное толкование названных статей неизбежно приводит к выводу о том, что составители проекта Конституции недвусмысленно высказали свое желание выделить в самостоятельную ветвь власти президентскую власть, которой в системе властей отвели первое место. Во-вторых, это первое место подтверждается и в главе 4 Конституции – «Президент Российской Федерации», за которой следует глава 5 – «Федеральное Собрание». В-третьих, очевидно, что в принцип разделения властей вторглась политика, которая сделала его ущербным, что позволило некоторым ученым и политикам говорить о четырех ветвях власти.

Еще никогда наше государство не провозглашалось социальным, в Конституции РФ этой характеристике посвящена достаточно объемная 7-ая статья. Стоит огласить ее первую часть. «Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека…», то есть государство берет на себя обязательство создать необходимые условия для всестороннего удовлетворения потребностей личности во всех социально-значимых сферах. В то же время данная статья нуждается в следующем дополнении: «Основу социального государства составляет социальная справедливость». Социальная справедливость – это эталон нравственности государства и общества. Она является фундаментальной составляющей прочности государства и общества.

Хотелось бы обратить внимание еще на пункты 1 и 4 ст. 15 Конституции. В первом пункте записано: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие…». Невольно возникает вопрос, если есть прямое действие, то может быть еще какое-то «кривое» или «косое». Поэтому с редакционной точки зрения более удачным является понятие «непосредственное», которое используется в статье 18 Конституции: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими».

Пункт 4 статьи 15 заслуживает особого внимания. Стоит его процитировать: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то действуют правила международного договора». Во-первых, в редакции этого пункта открыто просматривается неуважительное отношение к нашей правовой системе. Во-вторых, в этом пункте статьи 15 в один ранг возводятся с Конституцией законы и договоры, чем ставится под сомнение высшая юридическая сила Конституции РФ. В-третьих, едва ли кто может исключить, что парламент страны может ратифицировать международный договор, который противоречит не только законам и Конституции, но и интересам России. Примером тому служат Беловежские соглашения, которые были ратифицированы Верховным Советом РСФСР 25 декабря 1991 года за одну минуту. В-четвертых, с целью исключения возможности ратификации и денонсации международных договоров, противоречащих Конституции, необходимо проводить по ним независимую экспертизу и ратифицировать 2/3 голосов депутатов Государственной Думы. В-пятых, можно использовать опыт Дании в период вступления ее в Северо-Атлантический альянс, положения которого противоречили Конституции Дании. Перед тем как вступить в блок, она внесла соответствующие поправки в свою Конституцию. Нельзя исключать и такой вариант, как отказ от подписания таких договоров.

Суверенитет, демократия, государство

Проблемы теории и практики суверенитета, демократии и государства весьма непростые. Среди российских и зарубежных ученых и политиков нет единого их понимания. Многие годы по их решению ведутся дискуссии и настоящие баталии, на результатах которых часто негативно сказывается политика двойных стандартов. Об этом свидетельствуют статья В. Д. Зорькина «Апология вестфальской системы», опубликованная в Российской газете 22.08.2006 года, а также круглый стол, проведенный по инициативе названной газеты на тему «О суверенном государстве».

В Российской Федерации понятие «суверенитет» стало настолько «модным», что о нем заговорили почти во всех республиках РФ, многие из которых не прочь «приобрести» его в свою «собственность». Проблемы суверенитета из теории перекочевали в практику, что довело до предела их остроту и политическую значимость.

Несмотря на обилие работ, посвященных суверенитету, многие его проблемы нельзя признать до конца изученными, а существующий разнобой в практике реализации суверенитета еще больше осложнил данный вопрос. Поскольку у теоретиков и политиков имеются серьезные разночтения в понятиях, то следует, прежде всего, определиться в них. Проблемы суверенитета являются многоаспектными. Они носят социально-правовой характер. Предметом «социологии суверенитета», как справедливо отмечают М. Джунусов и Т. Мансуров, являются не столько признаки суверенитета, сколько формы и направленность его взаимодействия в системе интересов и потребностей различных социальных групп, их отношения к социальному равенству, справедливости, патриотизму, национальной гордости и т. д.[55] Основное внимание я уделяю государственно-правовым аспектам проблем суверенитета, процессу его реализации в Российской Федерации.

Теории и практике известны три разновидности понятия «суверенитет»: народный, государственный, национальный.

Прежде всего, необходимо сформулировать определение понятию «народ», так как в научной литературе нет единого к нему подхода.

Народ – это исторически сложившаяся устойчивая социальная политико-правовая общность граждан конкретного государства.

Понятия «народ» и «население» – не тождественные.

Народный суверенитет – это верховное, неотчуждаемое право народа определять свою судьбу, быть единственным, ни от кого и ни от чего независимым носителем и выразителем верховной власти в государстве и обществе.

Государственный суверенитет – это верховное, неотчуждаемое право государства самостоятельно решать свои вопросы внутреннего и внешнего характера, соблюдая законность и общепризнанные принципы и нормы международного права.

Под национальным суверенитетом мы понимаем верховное право нации на самоопределение, т. е. право определять свою судьбу, самостоятельно избирать ту или иную форму национально-государственного устройства, решать вопросы политического, экономического, социально-культурного, национального и иного характера с учетом объективных исторических условий, прав и интересов совместно проживающих наций и народностей, а также мнения других субъектов Федерации.

В юридической литературе даются и иные определения понятия государственного суверенитета. Так, М. В. Баглай в одной из работ сформулировал следующее определение: «Под суверенитетом государства понимается верховенство и независимость государственной власти внутри своей территории и по отношению к другим государствам».[56] О. Е. Кутафин считает, что «суверенитет государства – это свойство государственной власти самостоятельно и независимо от власти других государств осуществлять свои функции на его территории и за ее пределами в международном общении».[57] В третьем издании учебника О. Е. Кутафин отказался давать определение государственному суверенитету, ограничился следующей формулировкой: «Государственную власть характеризует суверенитет государства, который проявляется в ее верховенстве, единстве и независимости».[58] Р. Г. Тимофеева сформулировала несколько иное определение суверенитету: «Суверенность государственной власти есть его свойство, в силу которого государство самостоятельно и независимо от всякой другой власти в осуществлении своих функций как внутри страны, так и во взаимоотношениях с другими государствами».[59]

По мнению автора, суверенитет – это не свойство государственной власти, а главный атрибут государства, который государственная власть призвана обеспечить, охранять, защищать и без которого оно превращается в квазигосударство. Здесь уместно будет назвать общепризнанные атрибуты государства. К ним относятся: территория, народ, публичная власть, суверенитет.

Заметим, что данные автором определения народного, государственного, национального суверенитетов не претендуют на истину в последней инстанции и нуждаются в комментариях, без которых невозможно установить правильное соотношение суверенитетов. На наш взгляд, четыре элемента в совокупности составляют содержание народного и государственного суверенитетов: верховенство, неотчуждаемость, единство и независимость. Многие российские ученые называют лишь три свойства-признака, но далеко не тождественные, а некоторые исследователи – даже два.[60] Так, А. А. Безуглов приводит следующие признаки суверенитета: единство, полнота, верховенство.[61] О. Е. Кутафин сформулировал такие характерные особенности суверенитета, как верховенство, единство и независимость.[62] М. Джунусов и Т. Мансуров являются сторонниками несколько иных признаков суверенитета: независимость, самостоятельность, верховенство.[63] М. В. Баглай называет два свойства государственного суверенитета: верховенство и независимость.[64] Р. Г. Тимофеева называет два свойства государственного суверенитета: самостоятельность и независимость.[65] Концепции названных ведущих ученых отрицают существенный элемент-признак суверенитета – неотчуждаемость, что едва ли правильно, так как в нем просматривается политический акцент проблемы, связанный с понятием «ограниченный суверенитет», о котором речь пойдет далее.

Применительно к народному суверенитету верховенство означает, что выше народной власти нет никакой иной власти, что это – власть, в последней высшей инстанции. Верховенство проявляется в полноте народной власти, регулирующей самый широкий круг общественных отношений, которые занимают определяющее положение ко всем иным властным отношениям. Все другие властные регуляторы общественных отношений в конечном итоге являются производными от власти народа, подотчетными и подконтрольными ей. От практической реальности этого положения зависят стабильность, законность и правопорядок в государстве и обществе. Народный суверенитет имеет непосредственное отношение к полновластию народа. Возникает необходимость раскрыть сущность этого непосредственного отношения. Слово «демократия» греческого происхождения: demos – народ, kratos – власть. Сложившееся ограничительное толкование понятия «демократия» на основе перевода двух греческих слов не дает ответа на ряд архиважных вопросов. Во-первых, надо определить цель полновластия народа. Именно оно способно обеспечить государству и обществу беспрепятственное, эффективное и независимое решение всех вопросов внутреннего и внешнего характера. Во-вторых, чтобы иметь возможность наделить человека и гражданина правами и свободами. В-третьих, только реальное народовластие способно признавать, соблюдать, охранять и защищать права и свободы человека и гражданина. Подлинное полновластие народа только ради обладания властью лишено смысла. Поэтому исключать права и свободы человека и гражданина из составляющих демократии – совершать не только политическую, но и правовую ошибку. Ничего не скажешь, хороша демократия, при которой человек и гражданин реально не обладают многими важными правами и свободами, не могут обеспечить себе достойную жизнь, удовлетворить разумные материальные и духовные потребности.

Ученые мира сформулировали более 500 определений демократии. Не вдаваясь в масштабную межотраслевую дискуссию, стоит предложить авторское определение демократии, которое в нашей юридической литературе избегают давать.

Демократия – это форма государства, политический режим которой основан на полновластии народа, на признании, соблюдении, охране и защите прав и свобод человека и гражданина. Буду весьма признателен тем, кто с пониманием отнесется к сформулированному определению.

Верховенство власти народа не может существовать вне организации. Раньше в России считалось общепризнанным, что оно реализуется через две формы демократии: представительную и непосредственную, или прямую. В ст. 3 Конституции РФ речь идет уже о трех формах: «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Здесь возникает вопрос, можно ли местное самоуправление относить к самостоятельной форме демократии или она является разновидностью непосредственной демократии, тем более, что в ст. 12 Конституции РФ записано: «Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти».

Суть верховенства государственного суверенитета заключается в том, что только государству принадлежит верховное право решать свои внутренние и внешние дела; никакая иная государственная власть не может их решать, за исключением тех случаев, когда на это есть ее добровольное согласие. Вместе с тем в цивилизованном мировом сообществе ни одно государство под флагом суверенитета не может и не имеет права нарушать общепризнанные принципы и нормы международного права и творить произвол.

Верховенство национального суверенитета означает, что никто, кроме самой нации, не может определять ее судьбу как внутри, так и вне себя. Наиболее четко и полно верховенство проявляется в праве наций на самоопределение, признаваемое и отстаиваемое в мировом сообществе и в России. Но из этого не следует вывода о том, что нация может не считаться с объективными историческими, политическими, экономическими, военными и иными реалиями.

Неотчуждаемость суверенитета – наиважнейший элемент его содержания. Суверенитет существует реально или потенциально до тех пор, пока есть народ, нация, государство. Однако неотчуждаемость суверенитета не следует смешивать с полномочиями, которые могут передаваться для реализации соответствующим политическим институтам, а полномочия не являются ограничением суверенитета. Данная проблема приобрела для стран СНГ важное теоретическое, политическое и практическое значение. Руководители и политики стран СНГ беспокоятся о том, что если они передадут часть своих прав Содружеству, то пострадает их суверенитет. М. Джунусов и Т. Мансуров справедливо выступают против концепции ограниченного суверенитета. Но с их утверждением, что «суверенитет как ценность демократии может быть лишь объектом самоограничения», едва ли можно согласиться.[66] Это, по существу, – «заход» к ограничению суверенитета «с тыла».

Видимо, не случайно Э. Тадевосян по данному вопросу заметил: «…а) если правомерно употребление понятия «самоограничение суверенитета» (с. 67), а не суверенных прав, то почему неправомерно понятие «ограниченный суверенитет»; б) можно ли считать самоограничением сокращение суверенных прав под давлением объективных обстоятельств, внешних сил и т. д…».[67] Сказанное Э. Тадевосяном свидетельствует о теоретической и политической сложности проблем суверенитета. И, тем не менее, они нуждаются в недвусмысленном объективном решении. Всякий иной подход к ним на практике может повлечь непредсказуемые негативные последствия.

Почему же передача полномочий не влечет за собой ограничения суверенитета государства?

Во-первых, потому что данная передача является добровольной и не касается суверенных прав государства, т. е. прав иметь конституцию, территорию, гражданство и т. д.

Во-вторых, в этом праве проявляется верховенство государства, которое добровольно передает часть своих прав другому межгосударственному образованию.

В-третьих, государства, передавшие часть своих полномочий, не отстраняются от участия в их реализации.

В-четвертых, за государством сохраняется право контроля за тем, как переданные полномочия осуществляются.

Единство суверенитета означает, что его субъектом, носителем являются народ, нация, государство. Суверенитет един и неделим. Суверенитет – категория недробная: либо он есть в полном объеме, либо его нет совсем. Дозировка суверенитета исключена. Всякое дозирование суверенитета есть свидетельство его отсутствия у дозируемой стороны. По-мнению некоторых политиков, в федеративных государствах суверенитет распространяется между субъектами федерации и центральной властью, причем для каждого уровня существует своя исключительная от постороннего вмешательства сфера распространения суверенитета».[68] Неужели не ясно, что суверенитет Российской Федерации невозможно поделить на 86 частей так же как в США – на 50 или в ФРГ – на 16 частей. В названных зарубежных странах сама постановка вопроса была бы признана абсурдной. Именно поэтому трудно согласиться с выдвигаемой некоторыми политиками и учеными «теорией ограниченного суверенитета» или выдвинутой Б. Н. Ельциным «теорией делимости суверенитета». Суверенитет – един и неделим.

Ради объективности надо признать, что статья 24 Конституции ФРГ зафиксировала: «Федерация может на основании закона передавать осуществление суверенных прав межгосударственным учреждениям».[69] Однако многие европейские страны отнеслись к данной идеи неодобрительно.

Единство суверенитета не есть тождество народного, национального и государственного суверенитетов, так как: во-первых, они отличаются субъектами; во-вторых, внутреннее их содержание и объем – не одинаковы; в-третьих, имеются различия в формах их реализации. Названные особенности хорошо видны в комментариях, которые давались при анализе элементов-признаков содержания суверенитетов.

Важным элементом содержания суверенитета является независимость. Уже в самом названии этого элемента содержится ответ, поэтому нет необходимости доказывать очевидное.

Исследуя проблемы суверенитета, необходимо сказать несколько слов о государственных символах. Обязательными атрибутами государства являются герб, флаг, гимн и столица. Их статус определяется федеральными конституционными законами. Автор решил ограничиться названием этих законов: «О Государственном гербе Российской Федерации» от 25 декабря 2000 г. № 2-ФКЗ; «О Государственном флаге Российской Федерации» от 25 декабря 2000 г. № 1-ФКЗ; «О Государственном гимне Российской Федерации» от 22 марта 2001 г. № 2-ФКЗ; «О статусе столицы Российской Федерации» от 15 апреля 1993 г. № 4802–1 в редакции Федерального закона от 18 июля 1995 г. № 107-ФЗ.[70]

Вместе с тем просматривается недооценка воспитательной роли и значения символов российского государства, которые необходимо не только знать и уважать, но истинный россиянин должен испытывать гордость за них, без чего разговоры о патриотизме и любви к своему народу не могут быть убедительными.

Для Российской Федерации острый характер приобрела проблема «трансформации» национального суверенитета в государственный, которая стала решаться произвольно, вопреки науке, без учета многих объективных факторов, не терпящих национального эгоцентризма и волюнтаризма. Например, Татарстан в одностороннем порядке, игнорируя Конституцию РФ и мнение федеральных властей, возвел свой суверенитет в абсолют.

Принципиальное теоретическое, политическое и практические значение приобрела проблема «трансформации» национального суверенитета в государственный. Имеются ввиду три ее аспекта:

• возможна ли такая «трансформация», и если да, то при каких условиях?

• какова процедура осуществления этой «трансформации»? Думается, не одним росчерком пера, как это было сделано по инициативе Р. Хасбулатова Верховным Советом РСФСР 3 июля 1991 г. с четырьмя автономными областями, которые в одну минуту стали суверенными республиками?

• кто является сувереном государственности в случае «трансформации»?

На поставленные вопросы не существует однозначных ответов. Они не разработаны в теории, а практика не знает единства и не отличается совершенством. Очевидно, что «трансформация» национального суверенитета в государственный связана с правом нации на самоопределение, которое, как и другие права, не является абсолютным. Если каждая нация свое право на самоопределение будет возводить в абсолют, то мировое сообщество ожидает хаос, поэтому такая «трансформация» не всегда целесообразна, правомерна и справедлива. Особенно это касается случаев, когда коренная национальность составляет незначительный процент от всего населения данного образования. В такой «трансформации» будет проявляться несправедливость и неравноправие национальностей, составляющих большинство, а образованное государство будет нежизнеспособным. При решении данного вопроса необходимо проявить объективную целесообразность, максимум демократизма и исключить национализм, который после развала Союза ССР проявился особенно остро.

Национальный и государственный суверенитеты не тождественны, так как это возможно только в государстве, созданном по чисто расовому принципу. Государство, являясь носителем государственного суверенитета, призвано выражать волю всех граждан, обеспечивать, охранять, защищать их права и интересы независимо от национальной принадлежности. Возводить привилегированное положение любой нации в государственный ранг равносильно разделу государства. А. Линкольн накануне гражданской войны в США пророчески заметил: «Дом разделенный выстоять не может». Не сможет выстоять и наше государство, так как состоит из полноправных и неполноправных субъектов, а также из неравноправных граждан. При этом надо иметь ввиду, что в случае «трансформации» национального суверенитета в государственный национальный не исчезает, а приобретает новые, более высокие формы реализации, что находит отражение в названии и содержании конституции, структуре органов государственной власти, в символах государства и т. д.

Бесспорно, «трансформация» национального суверенитета в государственный должна зависеть от многих объективных исторических, политических, оборонных, социально-культурных факторов, от прав и интересов, совместно проживающих нации и народностей, а также от мнения других субъектов федерации. К сожалению, политические амбиции и национализм не всегда позволяют без излишних эмоций, взвешенно, на основе теории и закона подходить к решению этих непростых проблем.

Учитывая архиважность проблемы, стоит назвать тот минимум условий, при соблюдении которых возможна «трансформация» национального суверенитета в государственный, т. е. когда национально-государственное образование может стать действительно суверенным государством, а не квазигосударством.

1. Прежде всего, нация, претендующая на государственный суверенитет, должна составлять абсолютное большинство населения, проживающего на данной территории.

2. Должен быть достигнут разумный консенсус с Федерацией и ее субъектами, получено их согласие на такую «трансформацию» после удовлетворения их взаимных претензий. Опыт развала Союза ССР – яркий пример «нецивилизованного развода», от которого в основном пострадали территориальные, материальные, финансовые и многие другие интересы России.

3. Максимально должны учитываться воля, права и интересы совместно проживающих наций и народностей, права человека и гражданина независимо от национальной принадлежности, иначе трудно рассчитывать на национальный мир в создаваемом суверенном государстве.

4. Образуемое суверенное государство должно быть политически и экономически жизнеспособным. Политическая стабильность, отсутствие серьезных национальных и социальных конфликтов, прочный национальный и социальный мир – важные гарантии жизнеспособности республики. Кроме того, образуемая суверенная республика не может быть дестабилизирующим фактором как внутри, так и за ее пределами. Эта проблема приобрела в России исключительно важное значение. Необходимый экономический потенциал республики призван обеспечить ее самостоятельное существование и создать достойные материальные условия жизни для своих граждан. Здесь нельзя не заметить, что даже бывшие союзные республики, став самостоятельными, оказались неспособными создать нормальные условия для своих граждан.

5. Естественно, образуемое суверенное государство должно иметь внешние границы, а не быть анклавом Российской Федерации и не превращать Россию в лоскутное государство.

Вне всякого сомнения, в настоящее время приведенному минимуму условий не соответствует ни одна республика в составе Российской Федерации, поэтому нельзя считать правомерным и целесообразным провозглашение республик суверенными и, тем более, закреплять за ними право свободного выхода из Федерации.

Тезисный обзор непростых проблем категорий суверенитета, демократии и государства был сделан ради того, чтобы на основе его читатели убедились в несостоятельности выпадов ведущих зарубежных политиков и государствоведов против названных категорий.

Народный, государственный суверенитет, демократия стали серьезным препятствием на пути агрессивных устремлений сверхдержавы, ее союзников, насаждающих свой миропорядок, творящих произвол, нарушающих права и свободы человека и гражданина.

При обсуждении программного заявления партии «Единая Россия» были введены в научный оборот два новых понятия: суверенная демократия и либеральная демократия.[71] Такое нововведение нуждается в серьезной аргументации. Из содержания данных определений видно, что суверенитет и демократия основаны на полновластии народа и на полноте прав и свобод человека и гражданина. Либеральная демократия по своей сути – элитная демократия, неприемлемая для современной России. Поэтому, когда мы говорим о суверенитете, мы имеем ввиду, что российский суверенитет не может не отличаться демократизмом. Сформулированные мною определения суверенитетов и демократий, их сопоставление убеждают нас в этом.

Эталоном элитной демократии можно считать США. В этой стране правят попеременно две партийные элиты республиканцев и демократов, которые едины в одном – не допускать к управлению государством другие сильные партии, не позволяя им появиться на свет божий.

Вместе с тем над Российской Федерацией нависла угроза установления олигархической формы правления. Россия стала мощным инкубатором по выращиванию олигархов, которые усиленно начали осваивать властные структуры, о чем свидетельствуют многочисленные факты. Что стоит только одно заявление М. Б. Ходорковского перед президентскими выборами 2004 г., что на предстоящих выборах он будет финансировать две партии: Г. А. Зюганова и Г. А. Явлинского. Невозможно оценить это иначе как вызов и желание доказать, кто в России реальный хозяин. При этом нельзя забывать прописную истину о том, что кто господствует экономически, рано или поздно будет господствовать и политически.

При исследовании данной проблемы не стоит игнорировать принципиальные положения двух важнейших документов. Прежде всего, есть основания процитировать и прокомментировать ст. 4 Конституции РФ: «1. Суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию. 2. Конституция Российской Федерации и федеративные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации. 3. Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории». Совершенно очевидно, что статья призвана предупредить, предотвратить распад Российской Федерации. Именно поэтому, по Конституции РФ, республики в ее составе не провозглашаются суверенными и им не предоставляется право свободного выхода из состава Федерации.

К сожалению, в части 2 статьи 5 Конституции РФ записано: «Республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство». Из этого пункта следует, что если республика является государством, то она обладает государственным суверенитетом, который является неотъемлемым атрибутом государства. Процитированное положение статьи 5 Конституции РФ иначе как лукавым не назовешь. Только этим можно объяснить претензии Татарстана, Башкортостана, Якутии на государственный суверенитет, невзирая на Постановление и Определение Конституционного Суда РФ от 13 марта 1992 года № 3-П и от 27 июня 2000 года № 92-О соответственно, в которых черным по белому записано, что провозглашение Татарстаном, Башкортостаном и другими республиками государственного суверенитета противоречит Конституции РФ.[72] Причем до сих пор они не выполняются ни Татарстаном, ни Башкортостаном. Более того, в статье 3 Конституции Республики Татарстан от 19 апреля 2002 года особо подчеркивается: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Республике Татарстан является ее многонациональный народ».[73] А многонациональный народ России к суверенитету Татарстана не имеет никакого отношения.

Заслуживают внимания еще три статьи Конституции Татарстана. «Республика Татарстан имеет свое гражданство» (ст. 21), «право решать в соответствии с законом вопросы гражданства Республики Татарстан» (п. 13 ст. 97). Здесь уместно будет процитировать и прокомментировать п. 3 ст. 21 Конституции: «Гражданин Республики Татарстан одновременно является гражданином Российской Федерации». Таким образом, Татарстан присваивает себе право принимать иностранцев и лиц без гражданства в российское гражданство, что ставит под сомнение суверенитет Российской Федерации.

Нельзя забывать, что у России немало внутренних и внешних врагов, что угроза распада России не канула в лету. Суверенитет республик – это мина замедленного действия под Российскую Федерацию.

В «Декларации о принципах международного права», касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятой 24 октября 1970 г. Генеральной Ассамблеей ООН, говорится, что право наций на самоопределение «не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, действующих с соблюдением принципов равноправия и самоопределения народов…».[74] Положения Декларации недвусмысленно дают ограничительное толкование права на самоопределение наций, дабы искусственно не порождать никому не нужные международные конфликты. Международное сообщество осознало огромную опасность любого экстремизма, особенно национального.

Давно пора понять, что любые необоснованные претензии какого-либо субъекта Федерации на особый статус в любой момент могут стать мощным ускорителем центробежных сил в масштабе всей России.

Политическая система

Под политической системой следует понимать совокупность организационных форм, через посредство которых многонациональный народ России участвует в осуществлении государственной власти.

Первое место в политической системе занимает государство. Прежде всего, оно решает важнейшие вопросы государственного, хозяйственного, социально-культурного строительства, внешних сношений, обороны страны.[75]

Особое место в политической системе принадлежит референдуму и выборам. Не случайно в ст. 3 Конституции они называются «высшим непосредственным выражением власти народа». Референдум – всенародное голосование, которое осуществляется по важнейшим вопросам государственной и общественной жизни. Решения, принимаемые на референдуме, обладают высшей юридической силой. Референдумы могут проводиться в масштабе всей России, в субъектах федерации и на территории местного самоуправления. О роли и значении выборов будет идти речь в специальном разделе курса.

Немаловажную роль в политической системе играют политические партии. При этом необходимо отметить, что по новому закону «О политических партиях» только им предоставлено право выдвигать кандидатов в депутаты и на иные выборные посты от «избирательных объединений».[76] Партия может принять участие в очередных выборах, если она зарегистрирована не менее года до их проведения. Поэтому не случайно после принятия названного закона в министерстве юстиции РФ уже зарегистрировано 47 партий. К выборам в Государственную Думу РФ 7 декабря 2003 года допущено 23 партии и избирательных блока. К выборам в декабре 2007 года были допущены 17 партий (см.: рис.).[77] Из них приняли участие в выборах депутатов Государственной Думы 2 декабря 2007 года 11 партий.

Рис.: Политические партии, которые претендовали на участие в выборах депутатов Госдумы пятого созыва (по состоянию на 15 июня 2007 года)

Политико-правовой анализ Федерального закона «О политических партиях»

Учитывая возрастающую роль политических партий, автор учебника дает политико-правовой анализ федерального закона «О политических партиях».

Учитывая очевидное возрастание роли политических партий в политической жизни страны, колоссальный их численный рост[78] будет оправдано рассмотреть этот феномен более обстоятельно. 11 июля 2001 года был принят федеральный закон «О политических партиях». Автор посчитал необходимым сделать его краткий политико-правовой анализ с учетом внесенных поправок.[79]

Предложен приемлемый вариант реализации российскими гражданами права на свободу образования и деятельности политических партий. В п. 1 ст. 11 закона кратко и четко зафиксировано: «Политическая партия создается свободно, без предварительных разрешений государственных органов и должностных лиц». А в ст. 2 дается комментарий содержания свободы объединения в партии: «Право граждан на объединение в политические партии включает в себя право создавать на добровольной основе политические партии в соответствии со своими убеждениями, право вступать в политические партии… либо воздерживаться от вступления…, право участвовать в деятельности политических партий…, а также право беспрепятственно выходить из политических партий». Принятый закон – это фактическая реализация п. 3 ст. 13 Конституции РФ, закрепившей политическое многообразие и многопартийность в России.

Мировая практика знает три порядка образования политических партий: явочный, разрешительный и явочно-регистрационный.

Суть явочного порядка в том, что для создания партии не требуется предварительного разрешения государственных органов. Партия не нуждается в обязательной регистрации, а может ограничиться простой информацией о своем создании. С учетом нынешних российских реалий такой порядок партийного строительства вряд ли приемлем. Он не исключает серьезных злоупотреблений, а наоборот, их даже предполагает.

Разрешительный порядок не отличается демократизмом образования партий, а их деятельность находится под жестким государственным контролем и постоянной угрозой роспуска.

Явочно-регистрационный порядок устанавливает широкие правовые рамки для организации и деятельности партии, не исключающие определенных ограничений, предусмотренных в ряде конституционных статей (ст. 13, 55, 56) и нормах самого закона (ст. 9, 39, 41).

В п. 1 ст. 15 закона «О политических партиях» записано: «Политические партии и их региональные отделения подлежат государственной регистрации в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом. С момента государственной регистрации политические партии и их региональные отделения приобретают права юридического лица». Кстати, в законе эти органы не названы. Сейчас это органы юстиции.

Явочно-регистрационный порядок сочетает в себе демократизм, осуществление надзора прокуратурой, контроля регистрирующих органов за деятельностью партий, которые могут запрашивать от партий и их региональных отделений распорядительные и иные документы, сведения о количестве членов партии, направлять своих представителей для участия в открытых партийных мероприятиях, выносить партии и ее региональным отделениям письменные предупреждения в случае осуществления ими деятельности, противоречащей целям и задачам партии. Надо признать, что контроль и надзор за деятельностью партий не преследует цель ограничить свободу их законной деятельности. В случае нарушения законных прав партия может обратиться в суд (ст. ст. 38–41 закона).

В ст. 3 закона сформулировано деликатное определение понятию «политическая партия». «Политическая партия – это общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления».

В нашей научной литературе понятию «политическая партия» дано множество определений, но ни одно из них нельзя признать идеальным. В законе говорится, что «политическая партия – это общественное объединение». Точнее было бы назвать, что «это общественно-политическое объединение». В стране есть множество объединений, которые являются общественными образованиями, далекими от политики. По мнению автора, в определении политической партии неплохо было бы назвать их стратегические функции, а не ограничиваться общими словами. Стратегические функции политических партий – это главные направления их деятельности, определяемые социально-политической и идеологической природой партии, в процессе осуществления которых они решают стоящие перед ними задачи, достигают намеченных целей. Политические партии реализуют как минимум две стратегические функции – идеологическую и политическую.

Едва ли кто будет возражать против того, что нормальная, уважающая себя партия должна исповедовать определенную идеологию, качественно проработанную и четко изложенную в ее программе. Но слишком велика вероятность, что многим современным партиям эта задача может оказаться не под силу. Возможно, поэтому данную проблему закон обошел молчанием. Не исключено, что многие партийные программы страдают идеологической эклектикой (винегретом). Такие партии, как показывает практика, не отличаются морально-политическим единством, стабильностью и долговечностью, не пользуются высоким авторитетом среди населения, а стало быть, и не могут рассчитывать на многочисленность своих рядов и широкую электоральную поддержку. Идеологический плюрализм в партии – это своего рода политическая шизофрения, ведущая в итоге в историческое небытие. При этом нельзя забывать об опасности появления в партийных рядах «мертвых душ» или лиц, которые не давали согласия стать их членами. Крайне важно в п. 3 ст. 41 включить подпункт «ж», о содержании которого еще будет идти речь.

Суть стратегической политической функции партии – это завоевание посредством честных и чистых выборов власти или непосредственного участия в ее осуществлении.

По мнению автора, политическая партия – это добровольное общественно-политическое объединение единомышленников, призванное осуществлять две стратегические функции – идеологическую и политическую, направленные на овладение посредством выборов и референдумов государственной властью или эффективного влияния на нее, чтобы успешно решать сформулированные в программе партии задачи и достигать намеченных целей.

Требования к создаваемым партиям в законе прописаны четко:

• в политической партии должно состоять не менее 50 тыс. членов (в первоначальной редакции закона – не менее 10 тыс.), при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации политическая партия должна иметь региональные отделения численностью не менее 500 членов (ранее – 100), а в остальных региональных отделениях партии численность членов не может составлять менее 250 (ранее – 50);[80]

• иметь в каждом регионе только одно региональное отделение;

• руководящие и иные органы политической партии, ее региональные отделения и иные структурные подразделения должны находиться на территории Российской Федерации (ст. 3 закона).

Закон не предусматривает возможность создания самостоятельных региональных политических партий, количество которых было бы трудно предсказуемо, а деятельность их неизбежно порождала массу коллизий и иных проблем. Все это в конечном итоге негативно сказывалось бы на стабильности в регионах и стране.

Надо признать, что проблема «рекрутирования» новых членов, очевидно, будет трудно решаемой для многих партий. Невысокие рейтинг и авторитет не позволят большинству из них преодолеть 50-тысячный барьер и включиться в избирательные кампании с прежней легкостью. Но делать из этого трагедию вряд ли стоит. Принятая в законе система ограничителей выглядит в целом честной и справедливой.

Основаниям для отказа в регистрации партий, а также перечню причин ограничения на создание таковых уделяется в законе заслуженное внимание. Они касаются, во-первых, четкого и недвусмысленного соответствия партийных целей и задач статьям Конституции. А во-вторых, строго ориентируют партии на соблюдение всех норм данного закона.

Запрещается создание и деятельность партий, цели и задачи которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных и военизированных формирований, разжигание социальной, религиозной вражды и ненависти. В этот перечень стоит включить осуществление экстремистской деятельности, за которую предусмотрена уголовная ответственность.[81]

Не допускается создание партий по признакам профессиональной, социальной, расовой, национальной или религиозной принадлежности, а также в зависимости от пола и происхождения.

В случае введения на всей территории страны или в отдельных ее местностях чрезвычайного положения на политические партии могут распространяться временные ограничения их деятельности в соответствии с федеральным конституционным законом О чрезвычайном положении.

В ст. 12–14 исследуемого закона говорится о подготовке, созыве и проведении учредительного съезда партии. Для чего создается организационный комитет в составе не менее десяти человек, который обязан в письменной форме уведомить федеральный регистрирующий орган о своем намерении создать политическую партию. Вместе с уведомлением в указанный орган направляются: проект устава и программы; сведения не менее чем о десяти членах оргкомитета; протокол его собрания; его местонахождение и другие формальные данные. Сведения о месте и дате учреждения съезда партии, основные положения проектов устава и программы организационный комитет обязан опубликовать в общероссийских средствах массовой информации (в том числе в «Российской газете» или «Парламентской газете»).

Невозможно умолчать о программах политических партий. Заслуживает одобрения п. 4 ст. 36 закона, который обязывает партию опубликовывать свою программу. Стоит обратить внимание на общие недостатки, которые характерны для большинства программ партий:

• для многих из них явно не хватает хорошо аргументированных конструктивных рекомендаций по решению проблем и устранению недостатков;

• некоторые из них не свободны от деклараций;

• принципиальный недостаток программ партий заключается в том, что они в лучшем случае ограничиваются перечнем «что делать»? Но этого явно недостаточно, надо подсказать «как делать»? И это еще не все. Под это «как» надо подвести необходимую материально-финансовую базу и назвать реальные ее источники. Только при этих условиях можно всерьез говорить о возможном решении обозначенных в программах проблем и устранении недостатков. Такую программу способна создать только компетентная команда единомышленников.

Весьма детально в законе названы основания для отказа в регистрации партии и ее регионального отделения, если:

• положения устава и программы партии противоречат Конституции РФ, настоящему федеральному закону, иным федеральным законам;

• наименование или символика партии не соответствует требованиям ст. 6 и 7 закона;

• не предоставлен полный перечень документов, или они оформлены в ненадлежащем порядке, а также содержащаяся в них информация недостоверна;

• нарушены сроки предоставления документов для государственной регистрации партии… (ст. 20).

Отказ в регистрации должен быть мотивирован и в случае не согласия обжалован в суд не позднее чем через месяц со дня получения документов об отказе.

В гл. 5 закона зафиксированы достаточно широкие права и обязанности партий. Обозначим важнейшие из них.

Партия вправе:

– свободно распространять информацию о своей деятельности, пропагандировать свои цели и задачи;

– участвовать в выборах и референдумах;

– учреждать собственные издательства и средства массовой информации;

– устанавливать и поддерживать международные связи и контакты с зарубежными партиями, вступать в международные союзы и ассоциации…

Партия обязана:

– соблюдать в своей деятельности Конституцию РФ, федеральные конституционные законы, федеральные законы и иное законодательство, общепризнанные принципы и нормы международного права;

– ежегодно публиковать отчет об использовании финансовых средств и иного имущества с указанием источников их формирования;

– ежегодно предоставлять в регистрирующие органы данные о своей деятельности в объеме сведений, включаемых в единый государственный реестр юридических лиц, в том числе о численности членов партии;

– представлять в регистрирующий орган сведения о количестве выдвинутых ею зарегистрированных кандидатов в депутаты, в иные выборные органы государственной власти…

Участию партий в выборах и референдумах посвящена глава 8, состоящая из статей 36 и 37. Думается, стоит назвать несколько положений этих статей. Так, в п. 1 ст. 36 записано: «Политические партии являются единственным видом общественных объединений, который обладает правом самостоятельно выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты, на иные выборные должности в органах государственной власти».

В прежней редакции закона говорилось, что «политические партии вправе участвовать в выборах и референдумах самостоятельно, а также вступать в избирательные блоки…» (ст. 36), что неоднократно подвергалось критике автора.

К моему удовлетворению критика данных положений закона возымела действие. 23 июня 2003 года Федеральное Собрание РФ приняло закон «О внесении изменений в статью 36 Федерального закона «О политических партиях» и внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»,[82] который исключил из статьи 36 закона «О политических партиях» от 11 июля 2001 года положения о праве общероссийских общественных организаций и общественных движений вступать в блоки с партиями и участвовать с ними в выборах. Аналогичные поправки внесены в статьи 34, 35, 36, 39, 40, 41, 45, 52, 57, 64, 70, 71, 75 закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» от 20 декабря 2002 года.

Поскольку в п. 2 ст. 35 закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участии в референдуме граждан Российской Федерации» от 12 июня 2002 года записано: «Выдвижение кандидатов, списков кандидатов политическими партиями осуществляется в соответствии с федеральным законом «О политических партиях», то из этого следует, что общественные организации и общественные движения по закону «Об основных гарантиях избирательных прав…» также лишаются права участвовать в избирательных блоках.

В гл. 9 основательно проработаны вопросы приостановления и ликвидации политической партии. Вместе с тем есть резон, с учетом опасного распространения «грязных технологий», «войны компроматов», внедрения партиями, движениями и блоками в избирательные комиссии своих «диверсантов», начать непримиримую жесткую борьбу с данными деяниями, пока не поздно. Поэтому в законе надо особо оговорить ответственность за названные нарушения в виде приостановления деятельности партии не на срок до 6 месяцев, как об этом идет речь в п. 1 ст. 39, а от 6 месяцев до 4 лет; будет время подумать о чести и совести; или ликвидировать партию вообще. Непосредственных виновников подобного рода нарушений привлекать к административной или уголовной ответственности, предусмотрев их составы в соответствующих кодексах. Но поскольку п. 3 ст. 41 имеет архиважное значение, то следует его процитировать полностью, а затем дополнить его подпунктом «ж». «Политическая партия может быть ликвидирована по решению Верховного Суда Российской Федерации в случаях: а) нарушения требований пунктов 1, 4, 9 статьи 9 настоящего федерального закона; б) неустранения в установленный судебным решением срок нарушений, послуживших основанием приостановления деятельности политической партии; в) неучастия политической партии в выборах в соответствии со статьей 37 настоящего федерального закона; г) отсутствия региональных отделений более чем в половине субъектов Российской Федерации; д) отсутствия необходимой минимальной общей численности политической партии, предусмотренной пунктом 2 статьи 3 настоящего федерального закона»; «ж) заведомо ложного увеличения членов политической партии на федеральном и региональном уровнях» (пункт «ж» предлагается автором учебника).

Трудно согласиться с категоричным положением п. 1 ст. 10 закона о том, что вмешательство органов государственной власти и их должностных лиц в деятельность партий, равно как и вмешательство партий в деятельность органов государственной власти и их должностных лиц не допускается. Оно исключает в перспективе возможность формирования правительства на партийной основе, что не вписывается в демократический процесс России.

Ст. 33 закона предусматривает возможность государственного финансирования политических партий из средств федерального бюджета. На начальном этапе становления партий с учетом финансовых реалий в стране это едва ли целесообразная трата бюджетных средств. Тем не менее, поправка от 21 июля 2005 года предусматривает увеличение государственного финансирования политических партий из средств федерального бюджета. Первоначальная редакция ст. 33 закона О политических партиях предусматривала «общий объем средств федерального бюджета, выделяемых для государственного финансирования политических партий, не может быть менее 0,005 минимального размера оплаты труда, установленного федеральным законом на 1 марта года, предшествующего году выделения этих средств, и умноженного на число избирателей, включенных в списки избирателей на ближайших предыдущих выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации либо выборах Президента Российской Федерации». Редакция от 21 июля 2005 года поправила процитированную норму следующим образом: «Общий объем средств федерального бюджета, выделяемых для государственного финансирования политических партий, не может быть менее пяти рублей, умноженных на число избирателей, включенных в списки избирателей на ближайших предыдущих выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации либо выборах Президента Российской Федерации».

Закон устанавливает запрет пожертвований партиям юридических лиц с иностранным участием капитала свыше 30 %. Поскольку данная процентовка не всегда соответствует действительности и при большом желании поддержать ту или иную партию иностранные пожертвователи найдут возможность оказать такую помощь, то стоит запретить юридическим лицам с иностранным капиталом независимо от их доли участия в уставном капитале делать пожертвования политическим партиям.

Проведенный политико-правовой анализ закона не претендует на истину в последней инстанции. Но возможный учет высказанных рекомендаций имеет целью повысить качество принятого закона.

Вне всякого сомнения, принятие такого политико-правового акта – это важнейший этап в развитии политической системы и демократии в России.

Ускоренный спонтанный процесс создания партий в России настораживает. Партия должна состоять из политических и идеологических единомышленников. Только тогда она будет отличаться стабильностью и долговечностью, пользоваться уважением и доверием у граждан.

Программа партии должна отличаться научностью, реальностью, отвечающей интересам россиян и государства. Программа партии должна быть свободна от призывов, деклараций и популизма. Такую партию невозможно создать из амбициозных политиков и просто попутчиков. Для уважающей себя партии интересы народа не на словах, а на деле должны быть превыше всего. Партийному руководству надо осознать, что народ больше не терпит ни фальши, ни лжи, ни полуправды, ни молчаливой дезинформации. Правда, одна только правда, ничего кроме правды – кредо и залог успеха партии. К сожалению, многие уже созданные партии напоминают мне героев из басни И. А. Крылова «Лебедь, щука и рак». Из солистов весьма проблематично создать отличный хор.

При таких темпах партийного строительства нельзя исключать возможности появления партий авангардистов, которые под флагом демагогических демократических лозунгов и призывов попытаются установить «новый» или «старый» порядок. Это мы уже проходили. Но из этого вовсе не следует делать вывода о том, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Схемы к главе 3 «Основы государственного (конституционного) строя России»