ГЛАВА 1. Теоретические предпосылки для развития современных форм и методов развития менеджмента в современной экономике
1.1. Тенденции развития взглядов ученых на формирование современных форм и методов менеджмента в современной экономике
Теория менеджмента характеризуется следующими особенностями: ориентирована на решение практических задач; имеет междисциплинарный характер; разрабатывается в международном масштабе.
Жесткая система управления в определенной степени позволяла скрывать недостатки и недочеты системы, а часто и непрофессионализм управляющих. Отсутствие экономической и предпринимательской свободы не только не побуждали к инициативе и ответственности, развитию креативной управленческой мысли и инновационной управленческой деятельности, но постепенно привили привычку к уступчивости и приспособляемости, к патриархальности (единоличности) в руководстве, а не к партнерству в нем.
Отметим, что в современном обществе на важнейшую роль менеджмента и менеджеров впервые указал П. Друкер. По П. Друкеру, менеджер – один из динамичных элементов бизнеса, а одной идеи о максимальной прибыли недостаточно для организации его деятельности. Необходимы такие цели и задачи, которые на основании общих утверждений позволяют интерпретировать целый спектр явлений в бизнесе, позволяют проверять эти утверждения на практике и предсказывать поведение. Значимость решений может быть определена в процессе их принятия, а будущая бизнес-ситуация может быть улучшена на основе анализа прошлого опыта. Несмотря на важность и актуальность сформулированных принципов, цели бизнеса и менеджмента не были конкретно и четко обозначены и не соответствовали принципу SMART. Specific, Measurable, Accessible, Realistic,Temporary (конкретные, измеримые, достижимые, релевантные (подходящие), согласованные во времени), впоследствии так хорошо известному и используемому менеджментом. Не были также указаны способы измерения эффективности менеджмента. В результате практическая реализация этого подхода натолкнулась на ряд препятствий, обусловленных в первую очередь проблемой выбора и трудностью формулирования конечных целей. Трудности такого рода представляются типичными в случае применения в бизнес-практике и других теорий и концепций, ориентированных исключительно на целевой подход независимо от того, сформулирована одна цель или имеется система целей.
Ведущие специалисты, исследователи и менеджеры стали также ориентироваться на простые и удобные модели, преимущественно базирующиеся на анализе качественных характеристиках процессов управления и ориентированных на решение управленческих задач в диалоговом режиме с пользователем. Вместе с Р. Паскалем и Э. Атосом, Т. Петерс и Р. Уотерман сформулировали концепцию, известную как схема 7-С McKinsey.
Основу концепции составляет «мягкий» подход, она оказывается в результате более «твердой», чем ориентация на формирование целевых управленческих параметров: техника не заменяет мышление, необходимы быстрые действия и регулярные инновации, а также сильный лидер.
«Мягкая» философия Т. Петерса и Р. Уотермана перекликается с методологией «мягких» систем П. Чекланда . Подход «можем сделать» и «давайте попробуем» близок к принципу стратегического управления «начнем с чего-нибудь маленького». Идею обслуживания покупателей по правилу «быть решателем покупательских проблем» можно встретить в различных сетевых организациях.
Внутренний риск и внутреннюю конкуренцию можно увидеть в концепции управления тотальным качеством и в организации, построенной в соответствии с принципами построения «живых» систем и т. д. Работы Т. Петерса и Р. Уотермана значительны тем, что почти любой вывод, сделанный ими на основе анализа практики бизнеса, раньше или позже воплощался как основополагающий в соответствующей теории менеджмента.
Два «полярных» типа управления организацией Т. Бернс и Г.М. Сталкер выделили: механистический и организмический. Бернс указывал на трудности перехода механистической формы организации в организмическую, в процессе которого могут возникать так называемые патологические системы – результат попытки механистической организации в условиях старой бюрократической системы решить проблемы, порожденные изменениями, инновациями, неопределенностью. В этих условиях усиливаются роли неформальных структур. Впоследствии Г.Минцберг предложил не рассматривать по отдельности формальную и неформальную структуры, а говорить об организационной структуре вообще. Организации рассматривались как организм и менеджмента в ней с учетом возможности наличия самоорганизующихся процессов характерно для работ С. Бира. Одним из наиболее значимых результатов является понимание того, что менеджмент не может отделиться от системы (организации), он является ее внутренним свойством и неявно в ней содержится. Из этого следует, что ни менеджер, ни команда менеджеров не составляют механизма управления организацией. В этом контексте управление в организации осуществляется не менеджерами и командой менеджеров, а посредством их. Следовательно, неизбежно приходим к идее самоконтроля и самоорганизации: в случае, если по каким-либо причинам (внешних или внутренних факторов) менеджмент не в состоянии управлять организацией, то она функционирует и организуется сама по себе.
При этом подход «самоорганизации» открывает путь к новому пониманию менеджмента. Используя принципы и инструменты кибернетики 1-го порядка, менеджер, конечно, может поддерживать иллюзии относительно того, что именно он устанавливает системы управления с обратной связью, создает регулирующие критерии, модифицирует функции, ставит цели, принимает решения, представляя все это как новую технологию. В результате может получиться «кибернетизированная» организация, путь которой к более совершенному менеджменту и бизнесу представляется наполненным парадоксами, непредсказуемыми последствиями решений и т. п. Такой или подобный подход не представляет интереса ни с точки зрения теории менеджмента, ни тем более с точки зрения практики бизнеса.
В соответствии с теорией популяций организаций Х. Хэннока и Д. Фримана выживают и развиваются только те организации, которые соответствуют ситуациям. Это перекликается с концепцией эволюционного менеджмента Ф. Малика и Г. Пробста. Концепция эволюционного подхода во многих отношениях основывается на психологии и теории социальных систем, далеко выходя за рамки чистого администрирования. Теория «живых» систем с нелинейными связями, самоорганизацией, самовоспроизведением, самореферентностью является тем инструментом, который позволяет формировать модели поведения таких систем.
Менеджерам сегодня абсолютно необходимо знание и понимание исторической роли менеджмента. Это знание необходимо для стратегической переориентации многих бизнес-структур, особенно для тех, которые оказываются на переднем крае преобразований. Мышление в более протяженных временных интервалах и в более широких горизонтах дает возможность понять сегодняшнюю ситуацию и осознать не только быстрые, радикальные и явные изменения, но и те имплицитные изменения, которые были осуществлены и произошли спонтанно столь искусно, что к ним привыкли прежде, чем заметили их. Это те изменения, которые часто приписывают социальному или экономическому развитию.
В данном направлении активно развивались теории об индивидуальных особенностях успешных менеджеров (Г. Шредер, Р.
Джейкобс), на основании которых впоследствии сформировалось понятие «кластеры профессиональных компетенций», а также о взаимодействиях менеджера со средой. Основные результаты этих исследований:
1) индивидуальные или коллективные представления менеджеров оказывают серьезное влияние в первую очередь на то, как они видят окружение;
2) процесс оценки окружения заключается в том, что он не происходит изолированно от контекста и его влияние не всегда безвредно;
3) частично менеджеры сами создают свое окружение при помощи различных актов оценки и своим последующим поведением;
4) процесс оценки не может быть описан только с точки зрения техники его исполнения;
5) оценка окружения пронизывает всю организацию в целом, что бы ни происходило;
6) существует проблема не только «ощущения» окружения, но также и его «понимания»;
7) необходимо не только понять, но и сформулировать «ментальные карты» персонала.
Такой подход перекликается с тезисом Д. Сороса о том, что «описание формирует будущее», и соответствует третьей («новой») парадигме мышления.
Начиная с XXI века наблюдается тенденция перехода бизнес-структур с организационными формами типа «конвейер» к формам, в основе которых лежат делегирование полномочий и вовлечение работников в процесс управления. Это находит свое выражение в переходе от иерархических многоуровневых структур к структурам, основанным на взаимодействии команд и «исследовательских сообществах». Наметилось направление менеджмента, в котором параллельно актуализируются вопросы управления изменениями и управления обучением с учетом того, что, по утверждению журнала «Форчун», наибольших успехов добиваются компании, сумевшие стать самообучающейся организацией. В концепции «управление разнообразием» необходимые навыки персонала находятся в контексте самообучающейся организации со «стратегией совы» – работать умнее.
Задачи принятия решений в совокупности представляют собой «каркас» менеджмента. В последние два-три десятилетия XX века подходы к постановке задач, методы и алгоритмы их решения существенно обогатились в связи со сменой парадигмы, а также появлением и развитием в этом контексте новых математических теорий для разрешения проблемных ситуаций, классифицируемых как «сложные». Она требует для своего решения установления связей между идеями различных научных дисциплин, философских традиций, часто выходя за пределы науки в ее традиционном понимании и порождая элементы нового видения реальности. Речь идет о проникновении «новой» парадигмы в управленческую теорию и практику. «Новая» (или третья) парадигма порождена первой и второй парадигмами и является результатом их коммуникации. Охарактеризуем кратко каждую из них.
В понятие первой парадигмы мышления лежит проектирование внешнего мира человека на его внутренний мир иррационально, интуитивно, бессознательно. Особую роль играют умения, навыки, ритуалы. Это мифологический образ мышления. В основе второй парадигмы – рациональный подход с линейными причинно-следственными связями. Здесь появляются изобретательство, конструирование. Сформировано представление о мире как о часовом механизме: механистическое представление мира. В процессах анализа и моделирования сложных систем появилось понятие обратной связи. Синтаксисом этой парадигмы является математический анализ. Третья, или «новая» парадигма представляет собой результат коммуникации первой и второй парадигм, где в основе лежит принцип равновесия между рациональным и иррациональным, сознательным и бессознательным, научным знанием и интуицией. В рамках третьей парадигмы осуществляется в определенном смысле возврат проекции внешнего мира на внутренний мир человека, а сама парадигма понимается как совокупность концепций, взглядов, ценностей, способов поведения, которые формируют определенное восприятие реальности всеми членами сообщества и служат фундаментом для его организации. В третьей парадигме используется синтаксис квантовой механики с собственными значениями и собственными функциями. Механистическая модель мира уступает место описанию сложных систем как живых систем. Таким образом, освоение менеджерами и предпринимателями «новой» (третьей) парадигмы является одной из возможностей формирования современной методологии деятельности, включающей принятие компетентных решений при интегрировании имеющегося опыта, интуиции с достижениями современной науки, накопленными за последние 40-50 лет.
Содержание «новой» парадигмы состоит в определенном отходе от управленческого рационализма, от изначального убеждения, что успех организации определяется прежде всего рациональной организацией процессов в ней. Организации необходимо заботиться об адаптивности и развитии своих внутренних систем, извлекать максимум выгоды из имеющихся возможностей. В этом случае организационные механизмы приспосабливаются к выявлению новых проблем и выработке новых решений больше, чем к контролю уже принятых ранее. Маневр в распределении ресурсов ценится выше, чем пунктуальность в их расходовании. Организация, агрессивно действующая в своей среде, новаторская в научно-техническом отношении, ориентированная на качество, а не на количество, адаптивная по внутреннему строению своих систем, она все в большей степени зависит от человеческого фактора, который неотделим от набора профессиональных компетенций, эффекта команды, развертывании систем стратегического управления. Как отмечено выше, автономная система реагирует на управляющие толчки непредсказуемым образом. Результат человеческого действия лишь частично соответствует намерениям и расчету: управленческую ситуацию никто не контролирует целиком, скорее сам процесс управляет участниками. Для функционирования системы в «согласии» со средой (как внешней, так и внутренней) необходимо, чтобы синтаксис анализа, описания системы и управления ею соответствовал синтаксису функционирования самой системы. Именно это будем иметь в виду, говоря об экологичности управления.
Однако очевидно, что такую организацию как предпринимательскую структуру (как и любую другую социально-экономическую систему с соответствующей организацией) для более глубокого ее понимания и понимания процессов, происходящих в ней или с ее участием, прагматичнее рассматривать как операционально замкнутую. Инструментами анализа процессов управления в рамках «новой» парадигмы могут служить методология «мягких» систем, мета-модель, модель «точности», системная технология вмешательства, организационное развитие и другие, а также новые технологии анализа информации, работающие в «мягком» контексте. Заметим, что современные технологии анализа, принятия решений, бизнеса и управления имеют, как правило, один и тот же синтаксис, иллюстрируя тем самым наличие принципа экологичности. Эти технологии настолько тесно переплетены, что их часто бывает практически трудно разграничить. Наряду с применением современного формального (математического) аппарата в управленческих, бизнес- и аналитических исследованиях, а также в самом процессе принятия управленческих решений целесообразно использовать в качестве ресурса профессиональный опыт и интуицию самих субъектов управления бизнесом. Способность получать качественную информацию, представлять ее в полезном виде и эффективно действовать на этой основе – один из самых ценных навыков в управлении предпринимательской деятельностью. Это особенно важно в условиях динамичного хаотического формирования общественных и экономических отношений, когда проведение анализа социально-экономических систем только с помощью формального аппарата не представляется целесообразным и даже возможным. В этих условиях имеет место переход от рациональных методов анализа и механистического описания системы к описанию организации как «живой», с «мягкими» и неформальными подходами к ее анализу, принятию решений и управлению такой системой.
Показателем эффективности применения большинства теорий менеджмента является разрешение специального множества проблем, отражающих какую-либо часть реальности. Выходя за рамки области эффективности той или иной теории, можно попасть в ситуацию, когда теория или не работает, или ее применение может дать искаженные и даже вредные для практики результаты. Вполне целесообразно использование сразу нескольких теорий – «карт-описаний». Они ориентирует на то, какая нужна информация, где ее найти, как интерпретировать данные и как их использовать. Хорошая, «практичная» теория, находясь в контексте определенной парадигмы, обеспечивает практику не только схемами проблем, но и схемами решения этих проблем. В связи с тем, что по своей сущности и природе взаимосвязанные между собой процесс менеджмента и процесс бизнес-деятельности являются многомерными и многофакторными, различные подходы к менеджменту и бизнесу не являются самостоятельными, независимыми теориями, а представляют собой результат интеллектуального разделения труда при разработке процессов бизнеса и управления. Они в своей совокупности являются системой теорий. В то же время значимость теоретических рекомендаций можно оценить лишь в реальных условиях. При освоении теорий и использовании на практике возникает ряд трудностей, связанных с отсутствием единого языка (понятийного аппарата), а некорректность формулировок и неоднозначность в определении используемых понятий часто служат препятствием для осуществления полноценной профессиональной подготовки специалистов в этих областях.
В период перестройки известные в мировом сообществе теории (основные из которых были рассмотрены выше), стали большей частью доступны нашим появившимся предпринимателям, менеджерам и специалистам-теоретикам. Если в развитых странах знания и практический опыт были накоплены веками, то российские предприниматели, менеджеры, старые управленческие кадры и научные работники, уже занимающиеся или ориентированные на ведение предпринимательской деятельности и менеджмента, были вынуждены в сжатые сроки с ними познакомиться, освоить и адаптировать их к российским условиям. Это привело к тому, что формирование менеджмента бизнеса осуществлялось в России специфическим, отличающимся от мировой практики образом.
Несмотря на наличие в сокровищнице мировой науки теорий менеджмента и предпринимательства, соответствующих «новой» парадигме и рассмотренных выше, управленческие и бизнес-концепции практикующих менеджеров и предпринимателей преимущественно остаются в рамках «второй» парадигмы. Российский как менеджмент, так и бизнес часто оказываются неадекватными трансформирующейся экономике (на что неоднократно указывалось разными авторами, например в [30]) и в результате неэффективными. Об этом впервые было официально заявлено в ноябре 2000 г. Правительством Российской Федерации. Такое положение характерно для бизнеса и других стран. Лишь крупные компании – лидеры рынка, имеющие определенную организационную культуру и высоко профессиональных специалистов мирового уровня успешно осваивают проверенные мировой практикой бизнес и управленческие технологии (или создают новые), а затем развивают и модернизируют их, обогащая и развивая тем самым науку о бизнесе и менеджменте и, в первую очередь, ориентируясь на повышение качества своего бизнеса.
Отметим, что постсоветский период прошел три основных разрушительных кризиса. Этот период совпал с очередной волной глобального кризиса на рубеже 1990-х годов. Финансовый кризис августа 1998 года показал, что ситуация для России является очень опасной и необходимы кординальные изменения и в экономике, и в предпринимательстве. Кризис 2007 года характерен разгоном инфляции, повышением тарифов ЖКХ, огромным корпоративным долгом (90 % от внешнего долга), что потребовало изменений стратегического характера в экономике. Во времена финансово-экономического кризиса 2008-2009 годов социально-экономическая ориентация усложнилась тем, что традиционных ориентиров не осталось. Установлено, что вплоть до 2010 года одной из важнейших характеристик бизнес-структуры считалась адаптация к условиям внешней среды. В начале XXI века в новой России наиболее распространённые теории и методы предпринимательской деятельности, менеджмента и маркетинга стали доступны и использовались российскими менеджерами. В этих условиях российские предприниматели, маркетологи и менеджеры различных хозяйствующих структур копировали продукцию преимущественно в рамках первых трёх парадигм, в то время как наиболее перспективные бизнес-структуры пытались использовать новые технологии и методы новой парадигмы.
Успешное ведение бизнеса российских оргструктур, как в России так и на мировом рынке в условиях развивающихся современных рыночных отношений в значительной мере зависит от того, насколько объективно и профессионально исследованы осваиваемые сегменты рынка, а также от научно обоснованного выбора эффективной стратегии управления персоналомдля достижении поставленной цели – обеспечения конкурентоспособности на позиционируемом сегменте рынка.
1.2. Научно-методические подходы менеджмента по развитию системы управления персоналом
В данном разделе нами исследованы подходы ведущих научных школ по организации управления человеческими ресурсами:
1. Школы организации управления предприятием. Заметим, что разделение труда в сфере управления выдвинуло проблему рациональной его организации. Рассматривая систему НОП, мы видели, что Ф.Тейлор, говоря о необходимости создания функциональной системы управления, предполагал, прежде всего, разделение труда среди мастеров. Однако подробной разработкой научных основ организации управленческой деятельности Ф.Тейлор не занимался. Постановка вопроса о необходимости выделения управленческой деятельности в самостоятельный объект исследования принадлежит французскому инженеру Анри Файолю (1841 – 1925). Особую известность А.Файоль приобрел, будучи руководителем крупной французской горнодобывающей и металлургической компании, которую ему удалось из отстающих вывести в передовые. В отличие от Ф.Тейлора, А.Файоль считал, что управленческая деятельность свойственна не только высшему руководству, но и рабочим. Рассматривая процесс управления «сверху вниз», т. е. начиная с уровня директора завода и до рабочего, А.Файоль увидел, что управленческая деятельность на разных уровнях имеет общие элементы: предвидение, организация, распорядительство, согласование и контроль. Эта классификация элементов до сих пор лежит в основе науки управления. При этом А. Файоль прекрасно понимал, что невозможно управлять крупным предприятием, «руководствуясь только навыками, традицией, здравым смыслом и купеческим нюхом». Управление должно быть организовано на научной основе, а для этого нужна «административная теория». К построению такой теории и приступил А.Файоль, используя не столько научно-экспериментальные методы (которым придавал такое исключительное значение А.Тейлор при построении своей системы), сколько свой очень богатый личный опыт. Он считал, что наука управления должна создаваться не профессиональными учеными, а путем «теоретизирования» крупнейших практиков.
Следует заметить, что основа файолевской «административной» теории основывается на 14 принципах: 1) разделение труда; 2) власть; 3) дисциплина; 4) единство распоряжения; 5) единство руководства: 6) иерархия: 7) вознаграждение; 8) централизация; 9) порядок; 10) равенство; II) подчинение индивидуальных интересов общим; 12) устойчивость должностей личного состава; 13) инициатива; 14) корпоративный дух. Сам А.Файоль считал свою систему принципов открытой для дополнений, преобразований, изменений, основанных на все новом и новом опыте, его анализе и обобщении.
На наш взгляд, иногда несправедливо пытаются противопоставлять системы Ф.Тейлора и А.Файоля. Они не антагонисты, об этом сказал сам Файоль на открытии II Международного конгресса по организации и управлению производства в Брюсселе в 1925 г. Ф.Тейлор разработал научные основы организации производства, начав исследования с рабочего места, а Файоль попытался создать теорию организации управления, которая является элементом теории организации производства, начиная с «работы руководителя за столом». Так что учение А.Файоля. основанное на тех же принципах, что и система Ф.Тейлора, является органической составной частью НОП. Правда, сам А.Файоль считал, что работа Ф.Тейлора – существенное дополнение к его исследованиям.
В области организации производства Харрингтона Эмерсона (1853 – 1931) известного американского рационализатора вряд ли можно причислить к ученикам и продолжателем школы Ф.Тейлора. Скорее всего, Х. Эмерсона можно считать вполне самостоятельным исследователем, который независимо от Тейлора сформулировал целый ряд «принципов производительности», которые, мало отличаясь от идей основателя НОП, дополняли и расширяли их. Познакомившись с идеями Ф.Тейлора, Х.Эмерсон принял их почти полностью. Он оставался, по существу, противником лишь функционального управления и доказывал преимущества линейного.
При большом опыте по реорганизации самых различных предприятий (их насчитывают около 200), Х.Эмерсон сумел сформулировать основные принципы эффективной организации управленческой деятельности, которые он назвал принципами производительности. Эмерсон выделяет 12 принципов:
1. Отчётливо поставленной цели. Отсутствие четкой постановки целей и их доведения до исполнителей порождает неуверенность и неопределенность.
2. Здравый смысл. Изменение точки зрения на организацию производства, которая не менее важна, чем техника.
3. Компетентная консультация. Каждое предприятие должно иметь отдел рационализации для анализа и совершенствования организации производства.
4. Дисциплина. Соблюдение установленного организацией производства взаимодействия исполнителей.
5. Справедливое отношение к персоналу. Тщательный отбор работников в соответствии с их склонностями и способностями; улучшение условий труда; возможность повышения квалификации и оплаты труда.
6. Быстрый, надёжный, полный, точный и постоянный учёт. «Учет имеет целью победу над временем». «Он возвращает нас к прошлому, позволяет заглядывать в будущее».
7. Дисциплинироваение. Обязательный элемент при организации управления и планирования. Без диспетчирования планирование бессмысленно.
8. Нормы и стандарты. Нормирование позволяет измерять все резервы роста производительности труда и разумно работать над уменьшением потерь. Выработка рациональных трудовых норм требует точнейшего хронометража всех операций, а также участия физиолога, антрополога, психолога.
9. Нормализация условий. Без нормализации (стандартизации) условий невозможен точный, быстрый и полный учет, а также составление точных планов.
10. Нормирование ситуаций. Нормирование способа выполнения операций, т. е. стандартизация производства. Этот процесс неотделим от нормирования времени на выполнение операции.
11. Письменные стандартные инструкции. Инструкции закрепляют письменно предыдущие успехи, тем самым позволяют сокращать усилия на выполнение работы, а следовательно, высвобождать мозг для творческой работы.
12. Вознаграждение за производительность. Любые попытки отказаться от стимулирования лучшей работы неизбежно приведут к падению производительности труда. Но не следует вознаграждение сводить только к деньгам – это лишь одна из форм поощрения.
С именем Х.Эмерсона тесно связаны успехи в расширении движения за НОП. Выступая в суде по делу железнодорожных тарифов в качестве эксперта, Х.Эмерсон заявил: «Железные дороги могут ежедневно экономить 1 млн. долларов при условии введения НОП». Такое сенсационное сообщение не могло оставить равнодушным предпринимателей. Так с подачи Х.Эмерсона с ноября 1910 г. НОП начала свое победное шествие не только по США, но и по странам Европы. Начиная с 1911 г. почти все университеты открыли курсы по НОП.
Видным советским ученым в области организации управленческого труда был Павел Есманский– руководитель Таганрогского института научной организации труда и производства. П. Есманский руководил работами по изучению приемов и методов работы администратора и управляющего предприятием, а также административного процесса с точки зрения психологии. Он считает наиболее важным вопросом науки организации управления – разделение всякой управленческой деятельности на трудовые комплексы: элементы движения, труддействия, простые трудфункции, сложные трудфункции, пучки, группы. Синтез простых и сложных функций, их пучков и групп образуют сложный комплекс трудфункций различной степени. По его мнению, работа хозяйственных и административных органов складывается из сложных групп высокой степени. При этом он отмечает, что всякая управленческая работа, расчлененная на отдельные части, является все же органически целостной благодаря функции руководства.
Данный подход он успешно применял для решения задач правильной организации работы советских органов управления.
2. Школы графических методов организации управления производством.
Являющийся выдающимся учеником и последователем концептуальных идей Ф.Тейлора, Генри Гант (1861 – 1919), вряд ли может быть отнесен даже условно к научной школе организации труда, так называемой «классической школе». Хотя к заслугам Г.Ганта перед «классической школой» следует отнести разработку и внедрение урочной систему заработной платы. В отличие от Ф.Тейлора система Г.Ганта является повременной, т. е. менее «деспотичной», чем поштучная тейлоровская. При выполнении «урока» выплачивается премия в размере 30 – 40 % повременной оплаты. Гуманность системы Г.Ганта обеспечила ей широкое распространение.
Однако, в отличие от Ф. Гилбрета, яркого представителя школы Ф.Тейлора, Г.Гант исследовал не отдельную операцию, а производственный процесс в целом. Анализируя «узкие» места на предприятиях, Г.Гант пришел к выводу: «узкие» места возникают из-за плохой организации и планирования производственного процесса. Использование оборудования и рабочей силы по времени, как правило, не контролировалось. Не ясно, какое оборудование и насколько будет загружено в ближайшей перспективе, а, следовательно, не известны резервы времени для выполнения работ. Выход из положения Г.Гант видел прежде всего в графическом моделировании календарного планирования. Г.Гантом была предложена система графиков («графики Г.Ганта»), которые позволяли производить учет использования ресурсов по времени, а также планировать выполнение работ.
По чисто внешним признакам – использование графических методов – Г.Ганта можно было бы отнести к представителям школы графических методов организации производственных процессов (К.Адамецки, Ч.Кнеппель). Тем более, что графики Г.Ганта могут использоваться для планирования процесса производства изделий. Многие отечественные и зарубежные исследователи истории НОП так и поступают.
Однако при более внимательном изучении наследия Г.Ганта, которое и сегодня имеет большое научно-практическое значение, можно прийти к выводу, что предложенный им графический метод получил наиболее эффективное применение не только в организации производственных процессов, но и в организации процессов реализации основных управленческих функций: планирования, контроля, учета, анализа.
Графики Г.Ганта нашли широкое применение не только в различных функциональных сферах управления предприятием, но и в различных отраслях народного хозяйства. В частности, графики Г.Ганта использовались при планировании и учет использования оборудования, производительности рабочих, анализе выполнения программы и хода работ( учет заказов, контроль изготовления и сборки, учет удовлетворенности материалами, учет наличия деталей на складе, исполнение сметы, учет поступления платежей). С помощью графиков можно составлять информативные отчеты о выполнении плана и достижения запланированных показателей в различных аспектах.
В работах У.Кларка и П.Черникова, имеющих название «Графики Ганта» отмечается, что основная суть графиков заключается в установлении отклонения от запланированных норм. Причем система отклонений важна не только по какому-то одному показателю, а по всем факторам производства. Отклонение от нормы теснейшим образом связано с изменением нормы, которое может быть обусловлено техническими, материальными и организационными причинами или небрежностью. Хотя отклонение от нормы не всегда является отрицательным моментом. В отдельных случаях отклонения от норм связано с результатами научно-технического прогресса, либо совершенствованием организации труда и производственного процесса.
Таким образом, с современных позиций графики Г.Ганта можно рассматривать как метод (инструмент) организации информационно-аналитической поддержки процесса управления. В частности графики Г.Ганта позволяют вести учет, который дает руководству повседневный конкретный ответ на вопрос: как выполняется план и каковы причины отклонения?
Графики Г.Ганта как бы скрывают количественное выражение плана и факта, они показывают лишь отношение выполненной работы к плану, в этом их недостаток и одновременно преимущество. Графики не являются статистическим отчетом о прошлом, их задача «показывать настоящее и будущее». Благодаря этому графики приобретают управленческую ценность. Г.Гант подчеркивал, что исполнителям «больше нравится просто сообщать, что сделано, чем в точности сравнивать сделанное с тем, что можно было бы сделать». Это наблюдение объясняет причины подчас холодного отношения к графикам.
Хорошее владение техникой работы с графиками не достаточно для их эффективного использования. Например, если мы желаем применить графический метод учета работы хозрасчетных бригад и при этом не проработаем основных принципов их организации, всех необходимых показателей, документацию и пр., то график не обеспечит эффективный учет работы бригад. График – только инструмент, который вызывает к жизни лучшую организацию производства и труда.
При изучении проблем грамотного применения такого эффективного инструмента как графики Ганта в начале 20 века, происходит невольное проведение параллелей с проблемами внедрения современных корпоративных информационных систем поддержки процессов управления.
Так же как и графики, это инструмент, только гораздо более дорогой и сложный, применение которого дает эффект лишь в случае тщательной проработки организации труда, производственных процессов и принципов управления предприятием. Заслуги Ганта перед НОП признаны во всем мире, на ежегодных съездах ASME за лучшие работы по организации производства присуждается золотая медаль Ганта.
Довольно заметный след в развитии графических методов для организации управленческой деятельности оставили работы Леонтия Бызова. Под организационными графиками Л. Бызов понимал графики, изображающие организационные отношения: структура предприятия, схема распределения ответственности, строение рабочего процесса и т.п. Графики Л. Бызова отражали преимущественно не количественные, а качественные связи. Л.Бызов занимался разработкой графиков технологических процессов, хронограмм, гармонограмм, документограмм и т.п.
3. Школы «производственной трактовки» организации управления.
Почти сразу после второй Всесоюзной конференции по НОТ сформировалось еще одно теоретическое направление, близкое к школе А.Гастева, которое в литературе получило название «производственная трактовка управленческих процессов». Основоположником этого направления была Елена Розмирович (1886 – 1953).
Исходная посылка концепции Е.Розмирович такова: производственные и управленческие процессы имеют общие черты. Общность состоит в том, что, во-первых, в производственной и управленческой деятельности взаимодействуют одни и те же элементы (сырье, орудия труда, рабочая сила); во-вторых, строение как управленческих, так и производственных аппаратов основано на одних и тех же принципах. Кроме того, считалось, что механизация производства и управления сведет все функции последнего к простейшим движениям, которые можно рассчитать и механизировать. Когда же наступит полная механизация, то труд по управлению людьми станет лишним, ибо он будет осуществляться машинами. Следовательно, науку управления людьми не нужно изучать, а администратор будет только техником. Наличие социальных аспектов управления Е.Розмирович и ее коллеги признавали только в условиях капиталистического общества, где есть необходимость преодолевать классовое сопротивление рабочих. Ошибка Е.Розмирович, скорее всего, не в выдвижении на первый план технического подхода к управлению, а в отрицании любых других подходов, которые объявлялись ложными и ненаучными.
Центральным пунктом теоретико-методологических обобщений профессора Федора Дунаевского (1887-1960) –основателя и директора Харьковского Всеукраинского института труда – стала концепция «административной емкости». Под «административной емкостью» Ф.Дунаевский понимал способность непосредственно руководить определенным количеством лиц. Причем эта способность может варьироваться от степени одаренности. Границы «административной емкости» можно расширить двумя путями: 1. Тщательный подбор персонала, его подготовка, использование новых методов планирования и стимулирования; 2. Расширение границ с помощью техники., те. В передаче машинам всей механической работы. Именно в этом Ф.Дунаевский видел исторический смысл управленческой техники и настойчиво призывал к индустриализации и автоматизации управления. Хотя Ф.Дунаевский не переоценивал возможности «электрических чернорабочих мышления». За мозгом остается работа руководящая.
Ф.Дунаевский одним из первых в мировой науке предпринял попытку разработать систему наук об управлении и выделить в ней самостоятельную науку управление. Значительное место в работах Ф.Дунаевского занимала проблема профессионального подбора кадров.
1.3. Эволюция научных взглядов на управление персоналом
Постсоветский период в соответствии с результатами исследований циклической динамики, совпал по времени с шестой волной глобального кризиса, разразившейся на рубеж е 90-х годов. СССР вместе с другими странами СЭВ и некоторыми развивающимися странами, прежде входившими в СССР, оказались в ситуации затяжного экономического и социально-политического кризиса.
Также он совпал с пятой волной управленческого цикла как составной части экономической динамики, который был выделен Рязановым в результате исследования периодов реформ-контрреформ в России в увязке с повышательными и понижательными волнами кондратьевских циклов.
Пятая волна управленческого цикла началась в начале-середине 80-х годов и продолжалась вплоть до конца 90-х годов XX века. Она ознаменовалась попытками реформ Ю. Андропова, «перестройкой» и «шоковой терапией».
Если российская национальная экономика до середины 80-х годов представляла собой закрытую экономику, то ближе к 90-м годам наметилась тенденция к повышению ее открытости. После распада СССР эта тенденция усилилась – как результат ориентации на рыночные реформы и на формирование полноценных внешнеэкономических отношений, которые в советское время сводились исключительно к внешней торговле.
Подобная резкая смена направления экономического развития России практически в условиях отсутствия каких-либо смягчающих мер и в какой-то степени бесконтрольной открытости экономики привели к тяжелым для нее последствиям. Приобрел паталогические черты баланс экспорта и импорта: резко упала в экспорте доля продукция машиностроения и обрабатывающей промышленности, значительно увеличился экспорт нефти, нефтепродуктов и газа. Природные ресурсы и их экспорт стали подконтрольны сформировавшимся мафиозным структурам. Доходы государства существенно снизились. Огромных масштабов «челночный» бизнес обеспечивал импорт продовольственных и промышленных товаров. К тому же западные монополии и транснациональные корпорации стали активно реализовывать стратегию экспансии на российский рынок и «отодвигать» национальных производителей. В результате, в 1995 г. доля импорта в товарообороте России достигла 52 %. Усилились финансовые потоки за рубеж, активно заработала для российских денег мировая «прачечная». Существенно вырос внешний долг России. Специалисты стали уезжать за рубеж в массовом масштабе.
Также финансово-экономический кризис августа 1998 года показал, что ситуация является опасной для России и необходима трансформация ее экономики. Таким образом, был нарушен имевшийся прежде процесс равновесия и в то же время были попытки начать процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это давало основание считать возникший кризис (в отличие от разрушительного кризиса) трансформирующим кризисом, который преобразует систему, устраняя отжившие ее звенья и обогащая ее новыми, помогая адаптироваться к изменившимся условиям внешней среды, переходя к новому этапу своего жизненного цикла.
Вторым кризисом, который произошел в постсоветский период, стал финансово-экономический кризис 2008-2009 гг. Он начался с того, что к началу 2008 года кредитный кризис подорвал позиции банков, в то время как рост цен на сырье позволил нефтегазовым, горнодобывающим и металлургическим предприятиям заметно подняться в рейтинге крупнейших компаний мира FT500. Число российских компаний в глобальном списке резко выросло – с восьми до 13 компаний, а в рейтинг 500 крупнейших компаний Европы вошли 29 российских против 20 в 2007 г. и 17 в 2006 г. «Газпром» второй год подряд оставался крупнейшей компанией Европы.
Социально-экономическая ситуация, которая сложилась в первой половине 2008 г., осложнилась тем, что традиционных ориентиров не осталось, под воздействием развернувшегося мирового финансового кризиса все пребывали в растерянности, в поисках выхода из создавшейся ситуации. Как в правительстве, так и в бизнес-структурах начался период импровизации. Компании начали инкорпорировать в стратегию так называемые быстрые изменения и другие широко известные за рубежом технологии бизнеса и управления. Так, президент Сбербанка Г. Греф начал ликвидировать технологическую отсталость системы от требований, задаваемых потребностями клиентов, используя «быстрые изменения», технологию «лин» (lean production), а также трансформацию операций бэкофиса. Было ясно, что наблюдаемый спад экономики – структурный, в котором смена событий представляется турбулентным процессом, и бизнесмены теряют уверенность в перспективах развития, росте доходов компаний (среди российских бизнесменов таких, по данным опроса ВЭФ, было около 21 %). Для дальнейшего экономического роста стало необходимым проведение промышленной политики со стимулированием инвестиций и предпринимательской активности в новых сферах деятельности, особенно в тех, где можно добиться конкурентных преимуществ, а для обеспечения устойчивость роста – координации усилий государства и бизнеса.
По результатам исследования предпринимательского климата в разных странах в 2008 г., которое ежегодно проводят Всемирный банк и Международная финансовая корпорация, было выяснено, что в России стало сложнее открыть бизнес, зарегистрировать собственность, ухудшился налоговый климат. Главной проблемой были высокие издержки при вхождении в бизнес (подключение к коммуникациям, аренда помещения) и «административный рэкет», на который уходило 7-10 % выручки предпринимателей; оказались сильно недооценены российские нефтяные, металлургические, горнодобывающие компании и компании, производящие удобрения. После падения в начале 2008 г. (индекс РТС потерял более 40 %) российский фондовый рынок начал расти вплоть до мая, когда достиг своего пика. Затем стал падать и к 10 сентября индекс стал на 42 % меньше, чем в начале года. К осени 2008 г. рынок российских акций оказался самым дешевым в мире. Это происходило на фоне ухудшения отношений России с Западом и стремительно развивающего ипотечного кризиса в США [28]. Россия оказалось в очень тяжелой ситуации: экономические амбиции подорваны, ликвидность в банковском секторе сократилась, российские компании отрезаны от международных рынков капитала.
В создавшихся условиях оживился долговый рынок ценных бумаг: с начала 2008 г. на 1 сентября было размещено 142 выпуска облигаций на общую сумму 456,7 млрд руб. В отличие от предыдущих лет в 2008 г. почти 85 % этих сделок были нерыночными. В условиях кризиса ликвидности банки стали использовать облигации для получения денег в ЦБ: компании с высоким рейтингом выпускали облигации, ЦБ включал их в ломбардный список, так что покупатель мог их использовать в качестве залога при кредитовании в ЦБ. Если 2006 г. и начало 2007 г. было «временем заемщиков», то в 2008 году условия стали диктовать инвесторы. На эмитентов из второго и третьего эшелона спрос фактически отсутствовал. Вместе с тем, привлечение средств за счет выпуска облигаций стало дороже. События на российском фондовом рынке продемонстрировали высокую степень зависимости российской экономики от мировых рынков сырья и капитала. Сокращение притока капитала и удорожание заемных средств привели к снижению инвестиционной активности: российский бизнес столкнулся с вызовами внутреннего развития. Произошло снижение средней нормы прибыли до «средне-нормального» уровня. На фоне экономического роста компаний, который был основан во многом на интенсивном развитии сырьевого сектора и первичном насыщении потребительского рынка, а инвестиции в значительной своей части были безрисковыми (не считая инвестиционных рисков) успех в бизнесе обеспечивали любые простые и проверенные опытом иностранных и зарубежных бизнес-структур, но новые для российских предпринимателей решения.
Отметим, что весной 2009 г. в менеджменте появилась новая тенденция: акцент в управлении стал делаться на операции. Менеджеры объясняли это тем, что бизнес в условиях финансового кризиса ставил своей главной целью снижение издержек. Компании считали целесообразным оптимизировать выполнение каждой отдельно взятой операции (заметим, что задача минимизации издержек и задача минимизации каждой из выполняемых операций, вообще говоря, могут иметь разные решения). Весной 2009 г. заявил о себе такой новый для России вид бизнеса как социальное предпринимательство.
У российского экономического роста в последние годы было три источника: дорожающий сырьевой экспорт, потребительский бум и инвестиционный спрос. Так, рост инвестиций замедлился зимой 2008 г. Инвестиции почти наполовину финансировались собственными средствами бизнес-структур (кредиты банков составляли 10 %). Замедлился и рост экспорта, державшегося исключительно на росте мировых цен. Нефть с июльского пика потеряла почти 31 % цены, никель – 52,5, медь – 27,1, алюминий – 26,9. Август 2008 г. стал последним месяцем продолжавшегося пять лет потребительского бума.
Россия начала расплачиваться за интеграцию в мировую экономику. Когда Россия открыла финансовую систему для потоков капитала, это было дополнительным источником для экономического роста бизнеса и национальной экономики. В ситуации развития и усиления мирового финансового кризиса практически любое событие за рубежом оказывало влияние на стоимость российских облигаций и акций, на ликвидность, доходы граждан, на рост бизнеса и национальной экономики. Оказалось, что контрольные пакеты акций олигархов заложены. В конце сентября 2008 г. ФСФР запретила открывать короткие позиции и предоставлять клиентам кредитное плечо более чем 1 к 1. На Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ) за сентябрь-ноябрь торги на бирже останавливались 29 раз, четыре дня торгов не было вовсе. В результате инвесторы с российских бирж ушли на Лондонскую фондовую биржу (LSE). Если в начале 2008 г. объем торгов российскими бумагами был разделен между ММВБ и LSE примерно поровну, то в сентябре пропорция изменилась в пользу LSE – 68 % против 32 %, а в октябре составила уже 74 % против 26 % [86]. Рынок как наличной, так и безналичной валюты в России уже в сентябре 2008 г. зафиксировал всплеск операций. Отток капитала из страны стал рекордным. За август и сентябрь 2008 г. валовый отток капитала из России составлял, по оценке ЦБ, 30 млрд долл. Предотвращая кризис ликвидности, Минфин и ЦБ поступили так же, как их коллеги из других стран: было приняло решение о поддержке банков, роль которых в финансовой системе страны была слишком велика, чтобы позволить им обанкротиться. В августе Минфин разместил в коммерческих банках 166 млрд руб, в сентябре 763 млрд руб.; еще 300 млрд руб.высвободил ЦБ, резко снизив требования к резервам банков. Центробанк направил 50 млрд долл. через ВЭБ на рефинансирование внешнего долга компаний и банков (для предотвращения возможности серии margine calls со стороны западных банков и, как следствие, передачи части акций системообразующих российских предприятий западным банкам и компаниям). Общий объем анонсированной российским правительством помощи составил 8,5 % ВВП.
На фоне процессов консолидации и концентрации в российской банковской системе в России в 2008 г. под контроль государства перешло четыре банка: «КИТ финанс», Связь-банк, «Глобэкс» и Собинбанк. После этого Агентство по страхованию вкладов получило право становиться владельцем проблемных банков, привлекать для них инвесторов или исполнять функции временной администрации. К началу ноября 2008 г. из 427 открытых Паевых инвестиционных фондов (ПИФов) добились положительного результата лишь шесть. Это не могло не повлечь массового оттока пайщиков (с «пиком» этого оттока в мае). С 1.02.08 введено Положение Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) о квалификации иностранных финансовых инструментов в качестве российских ценных бумаг для бумаг, имеющих два кода: ISIN (International securities identification number), идентифицирующий выпуск ценных бумаг, и CFI (Classification of Financial Instruments), устанавливающий объем прав по бумаге (акции, облигации, расписки). В России Фонд национального благосостояния (ФНБ) в 2008 году 40 % ресурсов передал в управление управляющей компании – Агентству по управлению, часть была передана ВЭБу – для прямых инвестиций в иностранные проекты.
Мировое сообщество возобновило переговоры по исполнению Киотского протокола, видя в продаже квот на выбросы парниковых газов нереализованные финансовые возможности (объем такого рынка составляет около 1 млрд долл.). Вновь стали обсуждаться проекты совместного обеспечения (ПСО) по сокращению выбросов парниковых газов.
В кризис стали еще более явными недостатки российского финансового рынка, главный из которых – отсутствие долгосрочного внутреннего и внешнего инвестора (иностранных розничных инвестиционных фондов и иностранных НПФ). Стало еще более ясно, что для нормального функционирования бизнеса необходимы по всей стране широкая сеть брокеров (в том числе финансовых), индивидуальных управляющих и независимых инвестиционных советников.
Банковская система тоже не отвечала предъявляемым к ней требованиям: иностранные банки в России работают более эффективно, чем отечественные (за первую половину 2009 г. их рентабельность оказалась вдвое выше, чем у российских банков). Кризис все больше и больше стал задевать реальный сектор, испытывая на прочность эффективность деятельности всех бизнес-структур. Только для двух сфер деятельности кризис создал благоприятные условия: сервиса и регионального туризма [86].
Фондовый кризис дал сигнал российскому бизнесу: теперь ему предстоит работать в новых, непривычных условиях: с высокой ценой инвестиций, с менее высокой прибыльностью, с высокой концентрацией капитала, с большими затратами ресурсов в поисках ниш для осуществления долгосрочных деятельности, с долгосрочными коммерческими рисками – и что эпоха легкого экономического роста закончилась. При этом долгосрочные риски должны были учитываться при принятии решений не только с точки зрения их воздействия на ситуацию в данный момент, но и с учетом двух-трехлетней перспективы, причем стало необходимым ставить целью снижение рисков системы как единого целого.
Эти все обстоятельства породили изменение рыночного поведения большинства бизнес-структур, а также понимание необходимости улучшения бизнес-среды. В условиях, когда национальные ресурсы стали принадлежать ограниченному количеству крупнейших компаний и значительная доля этих компаний стала контролироваться государством напрямую или через «близких государству» олигархов, экономическая среда оказалось особенно враждебной к более мелким и новым бизнес-структурам. Это стало ощущаться не только через сложность вхождения в бизнес, затруднения в доступе к финансовым ресурсам и недостатки правового регулирования, но и как слабость институциональной среды. Как показали результаты исследования «О выборе стратегии развития в период кризиса», проведенного консалтинговой компанией КПМГ в Мюнхене на Всемирном деловом саммите CIES, от прежних стратегий стали отказываться многие бизнес-структуры. Для повышения качества управления и в качестве помощи компаниям в феврале 2009 г. предприниматели из «золотой сотни» Forbes были привлечены к управлению российскими госкомпаниями. Так, в Совет директоров «Шереметьева» вошел М. Прохоров, в «Аэрофлот» – представитель АФК «Система». Высококлассные менеджеры охотно шли на такие должности, так как в создавшейся ситуации реализовать свои управленческие таланты в России можно было практически только в государственных, связанных с государством или «одобренных» государством компаниях и организациях. Тем не менее, лучшие менеджеры фактически могли быть не допущенными к принятию важных управленческих решений. Необходимость сохранения власти представителями государства в компаниях заставляет их ограничивать влияние компетентных менеджеров: их используют исключительно как технократов.
Российские компании, по данным КПМГ, отказывались от планов диверсификации, поглощений, слияний (в сентябре-ноябре 2008 г. объем рынка M&A в России снизился на 39 % до 13,7 млрд долл.) и стали склоняться к стратегии органического роста с учетом реальных потребностей рынка и с ориентацией на повышение инвестиционной привлекательности компании. В ситуации, которая сложилась к концу 2008 г., ничего другого большинству российских компаний не оставалось делать, так как капитализация компаний и стоимость активов стремительно падала, свободных средств на приобретение активов в условиях кризиса ликвидности у компаний не стало. Те активы, которые прежде массово скупались, стали продавать, оставляя себе только ключевые активы (как сделал О. Дерипаска). К маю 2009 г. цена на нефть стала зависеть преимущественно не от спроса и предложения, а от состояния финансового рынка. Преобладающая доля сделок – это сделки с производными финансовыми инструментами. Если в 90-е годы сделки с физической нефтью составляли примерно 30 % объема торгов (остальное – производные инструменты), то в апреле 2009 г. их доля не превышала 1%. К июню 2009 г. отток капитала из России практически прекратился: около 2 млрд долл. «курсировало» на внутреннем рынке. К апрелю 2008 г. российская банковская система впервые с 1999 г. оказалась в убытке: 7 млрд руб. с начала года. Наибольшие убытки получили ВТБ и Газпромбанк, Сбербанк заработал в 20 раз меньше, чем в апреле 2008 г. Это – результат ухудшения качества активов: съедались прибыль и капитал банков. По оценке Moody’s , на докапитализацию российским банкам требовалось 1,3 трлн руб. Значительную долю госпомощи получали лишь крупные банки, близкие к государству. Частным банкам осталась лишь консолидироваться. Банки в мае 2009 г. потеряли больше, чем за январь-апрель этого года. Самым прибыльным оказался Газпромбанк. Несмотря на то, что с осени 2008 г. Сбербанк впервые запустил систему ковенант для заемщиков, он заработал в четыре раза меньше Газпромбанка. Несмотря на то, что за 2002-2009 гг. страховой рынок качественно улучшился и превратился из аморфного в нормальную составляющую финансового рынка, стал цивилизованным, к концу июня 2006 г. он так и не перешел в фазу прибыльности. Многие страховщики развивались и наращивали портфель с целью продаж, не думая о прибыльности. Как видно по итогам первого квартала 2009 г., страхователи стали переходить из небольших региональных страховых компаний к более надежным страховщикам (fly to quality). В России стал оживать долговой рынок: в первом полугодии 2009 г. на ММВБ разместили облигации 22 эмитента на 157,6 млрд руб.
Компании стали больше экономить на аренде: многие компании сменили офисы на более дешевые [60]. Большинство иностранных инвесторов, осуществлявших вложения в девелопмент, ушли из России: у них появилась возможность для приобретения активов у себя на родине, где риски более понятны. Одним из основным двигателем роста стало госпотребление. Новым драйвером для российской экономики стали инвестиции в инфраструктурные проекты [36]. Вместе с тем, Россия стала получать гораздо меньше инвестиций, чем могла бы. Наряду со старыми проблемами, инвесторов стал беспокоить распространяющийся правительственный контроль более чем на половину экономики страны .
В «нулевые» годы стал набирать обороты «административный рынок». Административные возможности чиновников «порешать вопросы» обменивались по статусной стоимости на другие аналогичные решения или же на возможности присвоения и распоряжения теми или иными материальными ресурсами. Федеральная антимонопольная служба (ФАС) ввела термин «рыночная власть». Это касалось случаев навязывания невыгодных для контрагентов контрактов, технологически необоснованных отказов от заключения договоров или ситуаций.
Российские и западные компании все чаще стали не покупать активы друг у друга, а обмениваться ими. Так, «Газпромнефть» предложила Chevron, Eni, Shell несколько российских активов в обмен на участие в их проектах за рубежом. В то же время, государство объявило о своем намерении помочь бизнесу приобретать западные активы, пока они дешевы. Таким образом, появлялась возможность осуществить большой шаг вперед – активнее интегрироваться в мировую экономику через экспансию российского капитала и компаний. Формами сотрудничества могли быть всевозможные альянсы, а также приобретение различных активов. Так, в 2008 г. нефтегазовые компании России и венесуэльская компания создали два консорциума: Вместе с тем, практика многих российских компаний показала отсутствие у них необходимых для этого навыков кооперации. Главным деформатором конкурентного бизнеса остается в России близость к государству.
Конец ознакомительного фрагмента.