Почему церковь и государство в России всегда вместе?
Что касается православия, особенно русского православия, его история чрезвычайно осложнена, скажем так, дисциплинарными практиками. Собственно говоря, после того как Петр I сделал православную церковь частью светского государства, нам вообще уже сложно разделить, где находится религиозная, а где – политическая составляющая в истории православия.
Рефлекс прислонения к государству у Русской православной церкви Московского патриархата не сработал на рубеже советского и постсоветского времени, но сейчас он срабатывает довольно хорошо. Мы видим, что основной репрезентативный идеологический тренд православной церкви связан не с благотворительностью, не с попыткой поддерживать и в эмоциональном, и в духовном, и в каком угодно контексте какие-то беднейшие группы людей, которые испытывают моральный кризис, а, наоборот, дисциплинирование. Мы – часть государства, которая отвечает за определенные формы дисциплинирования. Кто-то стреляет из автомата в других людей, а мы будем говорить о том, что можно и что нельзя, в том числе в моральной сфере.
Это и ново, и не ново. То, что мы наблюдаем в XVIII или XIX веке, – это, скорее, действительно православная культура и православная идеология, так или иначе встроенная в общую политическую программу государства. Соответственно при Сталине и во время Второй мировой войны церкви удалось сесть в этот поезд снова. Хотя ей давали очень мало места, но тем не менее уже после войны некоторую политическую нишу для Русской православной церкви Московского патриархата нашли.
В девяностые и двухтысячные годы отношения церкви и государства были более сложными, и действительно оказалось, что православие очень привлекательно именно для людей, которые хотят заново сконструировать свою политическую и национальную идентичность. Тут сошлись идея русскости, православности и некоторых политических проектов, которые в целом представляются как консервативные, но могут быть и не консервативными. Наверное, такая политизация религиозной культуры тоже характерна не только для постсоветского времени, а вообще для десекуляризации или постсекулярного мира во многих частях земного шара.