Глава 2
Мысленно ведя счет времени, Вероника Варламова вскрикивала под весом здоровенного бюргера, который, противно сопя, вколачивал ее хрупкое тело в огромную и жесткую кровать. Возгласы девушки скорее больше заводили обладателя заплывшего жиром лица, чем вызывали сострадание. Наверняка от этого у него лишь рос уровень собственной самооценки. Сам себе он казался лучшим на земле любовником. Ему невдомек, что он причиняет страшные мучения. А между тем ей было нестерпимо больно. Не только физически. Душа давно мечтала вырваться из терзаемой плоти.
Немец очень старался и считал, что она стонет от наслаждения. Свиноподобному существу и в голову не могло прийти, что женщина не может испытывать удовольствие с девятым по счету мужчиной за сутки. Тем более когда у нее нет другого выхода, как ложиться с ними в постель, и ни один из них даже близко не стоит с ее идеалом. Хотя какой может быть теперь идеал? Она одинаково ненавидит всех людей противоположного пола.
Они приходят сюда, чтобы расстаться с лишними деньгами и выпустить пар. Не спрашивая желания, терзают словно вещь. Все как один ущербные, мстят за свои неудачи, срывают зло и обиды на слабой половине человечества. Немудрено, ни с одним из клиентов Верки нормальная женщина не согласилась бы провести ночь. Она это делает, причем почти бесплатно. Хотя можно считать, что количество этих мерзких существ, выкроивших время между работой и домом, в какой-то мере уменьшает ее долг заведению за прожженную скатерть на кухне и разбитую напольную вазу. Стоимость ущерба была многократно завышена и не входила ни в какое сравнение с реальной ценностью тряпки и керамического горшка. Причем последний был перевернут клиентом, который, едва держась на ногах от выпитого, пытался стянуть с себя штаны сразу на входе в комнату. Еще удивительно, как в счет не попала потраченная на лоб этого недоумка зеленка. Она знала, за этим долгом последует еще. Тоже абсурдный. И так до конца. Вечность. Маленький ад на земле.
Бюргер продолжал яростно работать торсом.
Вероника отворачивала лицо, задерживала дыхание, хватала клиента за плечо зубами, ощущая мерзкий, кисловатый вкус обрюзгшей кожи, стараясь вдохнуть как можно меньше воздуха, который разбавлялся зловонием из его рта.
Он пытался поймать мочку ее уха своими слюнявыми губами. Иногда ему это удавалось. Тогда его щетина начинала неприятно щекотать кожу. Казалось, будто электрический разряд пробегает внутри, а к горлу подступал тошнотворный комок.
«Наверняка обожрался виагры, или что там у них?» – со злостью подумала она и на мгновенье открыла глаза. Немец, тупо уставившись ей в переносицу, продолжал свое дело. Как робот. Кожа на щеках стала малиновой, лоб покрылся крупными каплями пота.
Она снова зажмурилась. Да когда же он кончит?
Словно услышав ее мысли, он стиснул плечи. Она громче, чем нужно, простонала. Толстяк несколько раз вздрогнул, напрягся и замер.
– Уф-ф! – выдохнул он, словно превращаясь в спущенный мяч.
Она, затаив дыхание, ждала. Ей стало страшно. Вдруг сейчас он снова начнет, и весь этот кошмар повторится?
Но толстяк насытился. Нет, на большее он не способен, да и этого Верке хватило с лихвой. Свалившись на бок, он перевернулся на спину.
Интересно, кем он работает? А впрочем, какая разница!
Вероника медленно села на кровати. Обессилевшей рукой сорвала со спинки стула, стоявшего рядом, пеньюар, накинула на плечи. Свесила с кровати ноги и, пересилив себя, посмотрела на немца. Бюргер лежал на боку с закрытыми глазами и слегка вздрагивал в такт сердцебиению.
– Сейчас ты, мразь, пойдешь домой к своей костлявой, с нервным лицом фрау, будешь гладить по головкам белокурых детишек, мило и заискивающе улыбаясь, а мне еще пахать и пахать, – едва слышно проговорила она и встала.
– О! Я, я! Натюрлих! – пробормотал он, не открывая глаз.
Пол покачивался, во рту пересохло, в голове шумело, а мышцы ныли от усталости. Шаркая по полу ногами и пошатываясь, словно старуха, она вышла в коридор. Из соседней комнаты доносились ритмичные возгласы Аньки. Молдаванка еще отрабатывала свой кусок хлеба и право поспать несколько часов до полудня. Прозвище прикрепилось к этой смуглолицей, черноглазой девушке не из-за национальной принадлежности. Она была русской. Просто приехала из Кишинева, куда коренных родителей-сибиряков забросило во времена Союза институтское распределение. Теперь дочь доктора филологических наук и младшей научной сотрудницы факультета словесности зарабатывала на жизнь, в отличие от отца и матери, на другой кафедре.
Вероника остановилась перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. За два месяца пребывания в притоне она страшно изменилась. Вместо синеглазой брюнетки с роскошными волосами, нежной белоснежной кожей и слегка припухшими губками, которую ласково и с уважением когда-то называли не иначе как Верона, на нее смотрела растрепанная кукла с отсутствующим взглядом. Лицо осунулось. Не помогал даже слой макияжа, который заставляла накладывать Сонька. Вытянутым бугорком сквозь него проступал на подбородке шрам – след от профилактической беседы с Парадой. На тонкой шейке две полоски от ногтей психопата, который едва не задушил ее в начале недели.
Глаза защипали слезы, а в горле запершило. Опасаясь разрыдаться, она бросилась в ванную комнату. Скинула на пол пеньюар, отодвинула штору и повернула никелированную рукоять крана. Душевая лейка фыркнула и зашипела струями воды. Она протянула руку и с минуту наблюдала, как они, ударяясь о ладонь, разлетаются на мелкие брызги. Наконец, успокоившись, вытерла слезы и встала под душ.
События, результатом которых стало нынешнее положение Вероны, она сама с грустной иронией назвала путешествием из Петербурга в Берлин. Роман Радищева в этой части и близко не стоял с ее приключениями. Она всерьез думала описать все происшедшее с ней. Если, конечно, удастся когда-то вырваться из этого ада. Все началось банально и просто. Родилась Вера в обычной семье среднего достатка. Мать – врач, отец – таксист. Накопления и связи деда, бывшего партийного работника одного из питерских заводов, помогли пережить сумбурные девяностые, успешно окончить политехнический институт и устроиться на престижную работу. Через год вышла замуж. Родители разменяли свою трехкомнатную квартиру, и молодая семья переехала жить на Литейный. Муж, бывший однокурсник по институту, не спешил заводить детей. По его мнению, нужно было вначале устроиться в жизни. Она соглашалась с ним. Действительно, в одной комнате с ребенком будет тяжело. Прошло несколько лет. Как-то, возвращаясь с работы, Вера случайно встретилась со своей одноклассницей. Шикарная машина и гардероб подруги поразили ее воображение. Как оказалось, причина благополучия женщины была не в удачном замужестве и тем более не в работе. Татьяна попросту выгодно вложила деньги в инвестиционный фонд «Гранит». Уже на следующий день Вера была в офисе этого чуда рыночной экономики. Несмотря на заверения подруги, тщательно изучила красочные проспекты, лицензии, поговорила с посетителями. Лишь после этого передала улыбающейся в окошке кассы девушке все свои и мужа сбережения. Дела пошли в гору. Полученные спустя месяц проценты превзошли все ожидания. Эти деньги она уже без опасения обменяла на бланки с печатями «Гранита», а еще через две недели приехала туда уже с суммой, вырученной от продажи квартиры и взятой в долг под проценты у знакомых. Нельзя сказать, что Вера не сомневалась в опасности затеянной ею игры. Но сомнения развеивались, когда она в очередной раз проходила мимо красивого здания в центре Питера. Разве могут вот так, под носом у государства, работать мошенники? Времена «МММ» и «Властилины» давно прошли. Народ научился разбираться и стал образованней. Но по ночам, мучаясь от рано появившейся бессонницы, все-таки пыталась понять, как в течение года один миллион может принести прибыль в пятьдесят процентов? Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она занялась поиском подходящей квартиры. Приближалось время получения дивидендов. Несмотря на успехи фонда, о которых вещали газеты и телевидение, она решила больше не рисковать и забрать вместе с этим всю вложенную сумму.
Весть о крахе очередной пирамиды нашла ее и в снятой на время комнате. Там же, в течение недели, словно сговорившись, ее навестили кредиторы. Недолго думая муж пустился в бега. Как довесок к неприятностям, сокращение штатов на работе. Веру уволили. С трудом рассчитавшись за квартиру, она перебралась жить к родителям. Начались мытарства по кадровым агентствам, фирмам, компаниям. Но на этот раз, казалось, фортуна окончательно и бесповоротно отвернулась от нее. По разным причинам ей везде отказывали. Удача пришла оттуда, откуда она совсем ее не ждала. Погруженная в свои мысли, она переходила улицу и едва не угодила под колеса роскошной иномарки. Хозяйка заокеанской красавицы сначала отругала ее, потом предложила подвезти. Они познакомились. Женщину звали Наталья. Как выяснилось, она работала в Германии нянечкой. В Питер приехала повидать дочь и навестить родителей. Вера с недоверием отнеслась к рассказам новой знакомой. Газеты пестрели страшными статьями о секс-рабынях из Восточной Европы.
«А ты сама попробуй!» – предложила тогда Наталья.
У Веры не было ни денег, ни визы. Новая подруга активно взялась помогать. Она дала ей в долг, заверив, что за два месяца работы Вера сможет легко рассчитаться. Рассказала, как ехать. Через три дня Вера села в четвертый вагон поезда «Москва – Берлин». Проводник уже знал о ней. Границу она пересекла в полосатом мешке для спальных принадлежностей. В Германии, как и было оговорено, ее встретила русская женщина. Она отвезла ее на окраину Берлина и поселила в небольшой комнате, настоятельно попросив не покидать пределов квартиры. Визы у Веры не было, денег тоже, поэтому она и сама не горела желанием шататься по улицам незнакомого города. Кошмар начался на вторую ночь. К ней заявились два парня. Судя по разговору, украинцы. Бесцеремонно собрав вещи, они усадили ее в машину и повезли по Германии. Конечным пунктом назначения оказался Мюнхен. Вернее, его окраина. Здесь на втором этаже неприметного старинного дома ее поджидал и Парада и его помощница Сонька. Пышногрудая белобрысая бабенка без обиняков рассказала о том, чем и как Верке придется зарабатывать. На категорический отказ бальзаковского возраста дама никак не отреагировала, намекнув, что никто по доброй воле у нее не оставался. Со своей стороны Парада напомнил ей о долге Наталье, который, как оказалось, Вера должна передать через него, и справился о здоровье родителей, недвусмысленно назвав адрес их проживания. Потом ее попросту зверски изнасиловали сразу трое подонков, которые работали здесь же охранниками и сутенерами. Напоследок Парада для профилактики несколько раз двинул ей в живот и постучал по почкам…
– Верона, ты где, шалава дребанная?! – вопль Парады вернул в реальный мир.
Двери в борделе не имели запоров. Он бесцеремонно вошел, отбросил в сторону штору и, щурясь от брызг, перекрыл воду.
– Ты чего?! – опешила она.
– Давай в норку, – Парада отошел к стене, давая возможность ей выйти, и стряхнул с себя попавшие на рубашку капли. – К тебе клиент.
– Еще?! – она почти закричала.
– Ты чего вопишь? – он сдвинул на переносице брови. Наглая улыбка исчезла с его лица.
– Я устала! – выбираясь из ванной, простонала она.
– Я тоже, – лаконично ответил он и схватил ее за локоть. – Вытирайся и вперед.
– Я больше не могу!
– Так, – протянул он. – Еще триста за нарушение трудовой дисциплины.
– Да пошел ты, – она взяла полотенце и стала вытирать голову.
Парада продолжал глазеть. Ему не было еще и тридцати. Но внешне он выглядел старше. Маленькие, глубоко посаженные глаза, одутловатые, нездорового цвета щеки. Возраста добавляла массивная фигура, не по годам большой живот и мощные плечи. Подстригался Парада очень коротко. Так, что издалека казался и вовсе лысым.
– Кто? – не глядя на него, спросила Верона.
– На этот раз тебе повезло, соотечественник. – Он выдержал паузу, словно давая возможность задать вопрос, и усмехнулся. – Горячий парень с Кавказа.
– Этого мне еще не хватало! – упавшим голосом проговорила она. – Не пойду!
– Тогда на удобрения поедешь, – бесстрастным голосом заявил он. – Только сначала мучить будем. Как Катю.
Верона, пряча взгляд, старательно вытерла ноги. Закончить жизнь как Катя она не хотела. Девушка была с Украины. Уже через неделю своего пребывания здесь ей удалось притупить бдительность охранника и похитить ключи. Но на лестнице она нос к носу столкнулась с Парадой. Как он впоследствии говорил, нутром почувствовал неладное и приехал. Катю долго били. Через неделю, когда прошли синяки, бедняжку снова заставили работать, назначив штраф в две тысячи евро. Тогда она похищенной с кухни вилкой попыталась убить очередного клиента, надеясь привлечь к этому внимание полиции. Турок отделался небольшими царапинами. Ей выбили зубы, переломали пальцы и увезли в неизвестном направлении. Наутро Парада появился в притоне возбужденный и злой. Он собрал всех девушек в одной комнате и включил видеозапись расправы над Катей. Верона старалась не вспоминать эти жуткие кадры. Ничего страшней и отвратительней она в своей жизни не видела. Волоча за собой внутренности, девушка ползала и каталась по земле, умоляя добить ее. Все происходило в лесу. Место изуверского убийства было освещено фарами автомобиля…
После этого случая прошло больше месяца. Вместо Кати вскоре появилась полячка Ядвига. Четверо женщин в двухкомнатной квартире без устали обслуживали клиентов, стараясь не вспоминать случившееся.
Давясь слезами, Верка надела пеньюар и вышла из ванной.
В комнате ее уже поджидал очередной самец. Она узнала его. Он приходил несколько дней назад. Невысокого чеченца тогда она приняла за турка. Привыкнув, что ее клиентура не знает русского языка, она назвала его черномазым коротышкой. Он тут же ответил. Причем так, что она после этого на протяжении нескольких дней молчала даже за обедом. Пообещав лишить ее языка, чеченец провел с ней почти всю ночь. Она непроизвольно поморщилась, вспомнив волосатую впалую грудь. У него были густые черные брови, тонкий, с горбинкой нос и злой взгляд.
– Почему так долго? – спросил он и поднялся с единственного в комнате кресла. – Я не привык ждать.
– Тогда заведи жену, – не выдержала она.
Он снял пиджак и выжидающе уставился на нее. На левом боку, на уровне локтевого сгиба, у чеченца болтался пистолет.
Догадавшись, чего он хочет, Верона достала из шкафа плечики. Вешая на них пиджак, невольно задержала взгляд на брошенной в кресло кобуре. Он это заметил и улыбнулся, показав крупные и крепкие зубы:
– Не бойся.
– Ты бандит? – сама не зная зачем, спросила Верона.
– Какое тебе дело? – он нахмурился.
– Просто так, – она повесила плечики в шкаф, закрыла дверцы.
Он плюхнулся на заправленную свежими простынями кровать и поднял над полом левую ногу:
– Сними!
Верона стянула модную кожаную туфлю. Аккуратно поставила ее рядом. Он задрал вторую ногу. В нос ударил резкий запах носков. Она поморщилась. Не сводя с нее взгляда, чеченец встал:
– Что, плохо пахнет?
Не зная, как ответить, она растерялась.
Продолжая смотреть на нее, он снял рубашку, бросил ее на пистолет, потом стянул штаны и протянул Вероне:
– Повесь.
Она выполнила просьбу. Когда развернулась, чеченец уже вытянулся на кровати, заложив под голову руки.
Неожиданно ей пришла в голову дерзкая мысль. Она вдруг подумала, что ничего не стоит, завладев пистолетом, бежать. Сначала можно подстрелить чеченца. Не насмерть. Достаточно попасть в ногу. На шум бросится охранник. В такое время он сидит на кухне перед телевизором. Его можно грохнуть совсем. Она не сомневалась, что это у нее получится. Ведь этот одутловатый недоносок измывался над ней. Останется Сонька. Эта не станет бросаться под пули. Парада наверняка ушел. Главное, выскочить на улицу. Она умела стрелять. По крайней мере была уверена, что справится с оружием. У ее мужа был травматический «макарыч». Точная копия боевого пистолета. Они упражнялись в стрельбе на даче у его родителей.
Верона подошла к кровати и села.
– Давай живее! – поторопил чеченец.
Как поступить? Первым делом надо забрать у Соньки деньги. Тем более она знает, где тайник. А паспорт? Ерунда, успокоила себя Верона. Главное, выбраться отсюда. Другой такой возможности не будет. А вдруг ее схватит полиция? Ну и что? Ведь она убивала преступников. У нее не было другого выхода.
– Извини, у меня голова мокрая после душа, – она вскочила.
– Ты издеваться вздумала?!
– Не волнуйся, это время в счет не входит, – успокоила она.