Снова в гости к пространству
Учитывая сохраняющийся интерес читателей к диалогу сотрудника журнала Т. Л. Мышко с С. В. Гальпериным, редакция предлагает вниманию читателей текст их очередной беседы (предыдущие беседы см. Энергия. 2006. №6; 2007. №3, №10; 2008 №3).
– Семён Вениаминович, предыдущую нашу беседу вы завершили многообещающе: «дорогу осилит идущий». Поскольку волею журналистской судьбы я оказалась вашей попутчицей, не стану отрицать, что предлагаемые вами решения в своём большинстве весьма просты, но подчас именно это и вызывает недоверие: неужели же так никто до сих пор не смог до них додуматься?
– Прекрасно вас понимаю, но согласитесь, что прежде, чем до чего-то додуматься, следует, по крайней мере, над этим задуматься: например, что такое точка пространства? что такое электрический заряд? что такое гравитационная постоянная? А фундаментальная наука ХХ века принципиально отказалась от постановки подобных вопросов. Понять, каким был её курс, вам, надеюсь, поможет разъяснение В. Гейзенберга: «С прагматической точки зрения развитие науки есть непрерывный процесс приспособления нашего мышления к постоянно расширяющемуся полю опыта…».
– Да, я поняла. Но ведь придерживаясь именно этого курса, наука достигла впечатляющих результатов, полагаясь на вполне оправдавший себя критерий достоверности нового знания: узнать – значит измерить. Разве не так?
– Согласен. Однако, прошу учесть, что при этом никто не задавался целью выяснить природу самих мер измерения; взамен этого сохранялась уверенность в существовании минимальных величин («квантов») длины, времени, массы. Планк, например, получал элементарную длину из выражения (hγ/c3) 1/2, где γ – гравитационная постоянная; Гейзенберг приходил к выводу, что таковой является комптоновская длина волны нуклона h/μc, где μ – масса нуклона. Но вы-то уже смогли убедиться в бесперспективности такого подхода?
– Если вы имеете в виду постоянство соотношения «масса-протяжённость» в составе кванта действия, то из него, действительно, никак не следует, что элементарная длина должна существовать, скорее, наоборот.
– Ну, а что, по-вашему, могло обнаружиться в «постоянно расширяющемся поле опыта» при полном (помните у Борна?) отрицании физически содержательной точки пространства? Впрочем, нельзя не отметить, что «приспособленное мышление», то есть строго ориентируемое на выбранный курс, прекрасно справлялось с устранением то и дело возникавших противоречий.
– Вы, что же, имеете в виду какие-то конкретные события?
– Конечно. Известно, к примеру, что как только в ходе изучения ядра трактовка наблюдаемых фактов или же теоретические предпосылки начинали ставить под сомнение истинность закона сохранения энергии, всякий раз появлялся спасительный выход, будь то предложение В. Паули ввести новую частицу для объяснения β-распада ядер, или же подкрепленное расчетом предположение Х. Юкавы о существовании виртуального носителя обменных сил внутри ядра. Между тем «прагматическая точка зрения» по отношению к фундаментальной науке, оправдываемая сиюминутной необходимостью объяснения всё новых и новых фактов, давно должна была уступить место принципиально иному подходу, использующему безжалостную «бритву Оккама»: «Сущностей не умножай без надобности».
– Не считаю себя достаточно компетентной для обсуждения столь принципиальных вопросов. Конечно, ваши попытки обратиться непосредственно к природе фундаментальных явлений заслуживают внимания, но здесь не может не настораживать другая крайность – постоянная апелляция к точке.
– На мой взгляд, истины ради вам следовало добавить: «что, тем не менее, всегда оправданно». Тем более, что я всегда опирался на историю развития представлений о точке. В то же время, обратите внимание, моё собственное представление о ней начисто лишено той мистичности, которая, хочешь не хочешь, остаётся на совести нынешних именитых ученых, как только у них заходит разговор о первой точке – предшественнице «Большого взрыва». Сами посудите, насколько отличается от этого точка, воплощающая и соединяющая в себе принципы единоначалия и динамического равновесия.
– Вспомнив о вашей приверженности точке, я прежде всего имела в виду, что вы как будто противопоставляете её всем прочим вещам.
– Здесь вы совершенно правы. Мне, кстати, в связи с этим замечанием вспомнилось разъяснение, предложенное однажды Эйнштейном дотошному журналисту: «Раньше считали, что пространство и время останутся, даже если все вещи исчезнут из мира, теперь же мы знаем, что в этом случае больше не будет никакого пространства и никакого времени». Признавая допустимость такого объяснения, считаю себя, тем не менее, вправе дополнить его так: «зато останется всюдность и вечность». Как вы, вероятно, помните, это и есть способ бытия точки-бесконечности.
– Вот-вот, вы вновь возвращаетесь «на кругú своя». А как же всё-таки быть с движением по дороге вперёд?
– Действительно, я несколько увлёкся, совершенно забыв, что мы с вами в конце прошлой беседы подошли вплотную к явлению мирового тяготения. По-моему, это дело требует завершения.
– Ну что ж, я согласна, хотя называемая вами его причина – существующее само по себе стягивание двух точек, слишком уж экзотична.
– Не торопитесь с выводами. Лучше перейдём непосредственно к знакомой со школьной скамьи формуле: F=γ∙m1m2/d2 г∙см/с2, где F – сила взаимного притяжения масс m1 г и m2 г; d см – расстояние между центрами этих масс; γ=6,67∙10—8см3/г∙с2 – гравитационная постоянная, многократно и весьма точно измеренная, в частности, Г. Кавендишем, хотя и величина её, и размерность так и остаются тайной.
– Но ведь, насколько я понимаю, сама эта размерность выведена с соблюдением всех правил, в чём нетрудно убедиться. Что вы хотите предложить взамен?
– Прежде всего хочу напомнить вам, что соблюдение правил не спасло от заблуждений, связанных с размерностью заряда в выражении закона Кулона. Но опыт, полученный при обсуждении его в нашей прошлой беседе, использовать, конечно же, необходимо. Согласны ли вы с тем, что этот закон (напомню вам его выражение: F=e2∙n1n2/d2), во-первых, проявляет характер реакции пространства на существование в нём пары «заряженных» частиц и, во-вторых, выражает интенсивность этой реакции, связанную с тем, что таких пар много?
Конец ознакомительного фрагмента.