Глава 4
Земля. Россия. Кремль. Отрывок совсекретного доклада:
«…последняя активность корабля-сеятеля наблюдалась 18 апреля. Закончив выброску артефактов над территорией Японии, НЛО завис на геостационарной орбите над Тихим океаном.
Спустя шестьдесят четыре часа с борта корабля был выдан кодированный радиосигнал в нестандартном для нас диапазоне частот.
Сразу же после этого все носители инопланетного артефакта мгновенно потеряли разум. В случае когда кристалл еще не был привязан к конкретному владельцу, то он так же разряжался в едином импульсе, трансформируясь в тривиальный бриллиант и превращая ближайшего к себе человека в пускающее слюни растение. Дистанция захвата – до ста двадцати метров.
Так, батальон охраны спецхранилища номер пятьдесят два потерял более семидесяти процентов личного состава.
Все медицинские тесты показывают нулевую активность мозга. Экстрасенсы и истинные церковники на редкость синхронны – по их словам, у всех пострадавших отсутствует тонкое астральное тело – душа…»
Внутри трюма мы оказались предоставлены сами себе. Лишь на секунду к нам заглянула разбитная деваха в легком комбезе летного состава и с выбритыми полосками на голове, сверкающими золотыми шунтами нейроимплантов.
Пугая хищной улыбкой, она продемонстрировала нам принцип работы ремней безопасности на широких и жестких откидных креслах, рассчитанных на бойца в тяжелом ББС. Ее руки мелькали неуловимо быстро и словно жили своей жизнью, успевая ловко щелкать застежками и скользить горячими ладошками по нашим телам.
Казалось бы, всего две минуты ароматного урагана, а облапанной оказалась добрая половина мужского состава «чертовой дюжины». Парни лишь ошеломленно переглядывались, смущенно пряча друг от друга глаза. Наблюдающие со стороны девчата группы едва сдерживали истерическое хихиканье и украдкой вытирали слезы. Первый смех после переноса…
Напоследок предупредив, что «полет будет жестким», пилотесса порекомендовала нам «не шалить» и многозначительно ткнула пальцем в настороженную спарку противоабордажной турели под потолком.
Я понимающе кивнул. Пара импульсников может за несколько секунд насытить объем трюма сотнями мягких травматических боллов, укладывая всех буйных на палубу с повреждениями легких и средних степеней.
Вообще, заемная ассоциативная память постепенно размораживала нейронные связи и все щедрее снабжала информацией. К примеру, контур шатла я довольно уверенно опознал как «многоцелевой десантный бот, класса «Хомяк». Многочисленные слоты на броне и короткие рудиментарные крылья, или на летном жаргоне – «щеки», предназначенные не для атмосферных полетов, а для навешивания стандартных оружейных модулей, меняющих конфигурацию кораблика от «тяжелого штурмовика» до неподвижной башни «стационарного узла обороны».
Набирая мощь, сдержанно заревели маневровые движки. Дрожь вибрации передалась с внешнего прочного корпуса на армированную скорлупу пассажирской капсулы. Народ засуетился, спешно занимая места вдоль стен и клацая замками ремней. Бот приподнялся на силовых захватах ангара и едва заметно качнулся, выводимый в проем ворот невидимыми жгутами магнитных полей. Тревожно рявкнула сирена, предупреждая о чем-то стремном и прощаясь с лузерами, не успевшими пристегнуться, а затем шатл резко рванулся в небо!
Семь десятков глоток хекнуло в унисон – ускорение в невесть сколько «же» словно ударом тяжелого копыта вышибло из легких воздух. Повторно вдохнуть не удавалось – все тот же конь-тяжеловоз мурчащим котенком устроился на груди, выдавливая глаза из орбит и проверяя прочность нашего реберного каркаса.
Дружно запищали браслеты на руках хроно-попаданцев, в запястье кольнула крохотная иголка персонального инъектора. На фоне закритичных перегрузок в аварийном режиме активировался спящий имплант. На периферии зрения замигали контрольные таблицы и длинные столбики прогоночных тестов. Умное устройство определило степень и источник угрозы и разродилось сложным визуальным алгоритмом объемной связки: «предсказание события – рекомендуемые варианты действия – вероятный вектор исхода».
Пилотам повезло. То ли закончилась фаза набора высоты, то ли одернула служба полетного контроля, однако перегрузка резко спала, и шатл плавно заскользил по маршруту, больше не пытаясь поразить нас фигурами высшего пилотажа. Повезло же девчатам в том смысле, что суть выдаваемых имплантом решений по нейтрализации угрозы своему носителю была далека от гуманных.
Относительно безобидные варианты: «генерация и отправка рапорта о нарушении полетного режима при транспортировке незащищенных нон-комбатантов» или «наложение (устного/письменного/с занесением в учетку) (взыскания/наказания) в рамках вилки разницы званий» перемежались более агрессивными: «вскрыть переборку в помеченном маркером месте и разъединить оптоволоконную гребенку энергоконтроллера». Либо «лишить сознания соседа слева и, прикрывшись его телом от огня ИМП-К-1х2, вскрыть шлюз доступа в пилотский отсек. Скрипт перебора кодов прилагается. Несущая частота опознавания – обнаружена»…
После исчезновения угрозы имплант еще несколько секунд мониторил окружающую обстановку, затем раздраженно мигнул текущими статусами модулей и отключился. Я едва успел ухватить краем сознания кусок системного лога:
…Фильтры крови. Статус: ОК. Ресурс: 99 %. Нагрузка: 27 %.
…Нанофабрика. Статус: ОК. Ресурс: 96 %. Нагрузка: 99 %. Запасы рабочего тела: 72 %.
…Нейросеть. Статус: Приживание завершено на 14 %. Ресурс: 100 %. Нагрузка: 0 %.
…Дубль нервной системы. Статус: Проращивание завершено на 9 %. Ресурс: 100 %. Нагрузка: 0 %.
…Блок ПЗУ. Статус: ступенчатая разархивация данных. Ресурс: 99 %. Нагрузка: 46 %.
…Блок ОЗУ. Статус: Желтый. Не проходит селф-тест ЕК81XX3, требуется вмешательство техника. Ресурс: 99 %. Нагрузка: 3 %…
Пока я переваривал увиденное и осознавал степень киборгизации собственного организма, народ вокруг потихоньку приходил в себя. Послышался сдавленный мат и крепкие мужские проклятия в адрес летунов. Немногочисленные девушки-попаданки – а набралось их едва ли с десяток, старавшийся держаться вместе, – в выражениях так же не стеснялись.
– Руки бы наманикюренные этим сукам поотрывать… – прошептала сидящая справа Лина.
Мешковатый комбинезон удачно маскировал изгибы спортивного тела и лишний раз спасал нас от яростных вспышек женской агрессии. Стоило лишь девушке засечь оценивающий взгляд, как ее голубые глаза переполнялись холодной плазмой и желанием испепелить похотливого мужлана.
Меня поневоле накрывало отдачей, и я уже откровенно подзадолбался испытывать на себе нелогичный бабский гормональный шторм. Руки начинали подрагивать, а разум подзуживал влепить хук с левой, дабы погасить этот фонтан. Теперь уже Лина ловила мои эмоции, и в зависимости от положения Сириуса в созвездии Девы могла возмущенно раздуть ноздри либо виновато потупиться и захлопать ресницами подозрительно заблестевших глазок.
Вот такой вот чувственный пинг-понг. Прав был Док – жить нам предстоит весело…
В трюме на секунду полыхнула вспышка силового щита. Это выбравшийся из кресла красавец-грузин растопырил было пальцы веером и попытался вломиться в пилотскую кабину и разобраться с дерзкими пилотессами.
Спарка огонь открывать не стала, лишь брезгливо отбросила наглеца упругим щитом. Впрочем, отмахнулись от него довольно жестко. Отлетевшее от пинка тело впечаталось в закрытую аппарель и беззвучно сползло на палубу. Нокаут…
На посадку заходили резко, но отнюдь не противозенитным маневром. Желудок взбрыкнул, рот наполнился кислой желчью. Пищевод был стерилен – всю неделю мы питались исключительно внутривенно.
Касание опор о поверхность практически неощутимо. Кресла десанта крепятся к внутреннему бронированному кокону, дабы сберечь нежный груз в случае близких подрывов и аварийных посадок. Девчата нас явно пожалели. В режиме десантирования шатл падает с ускорением свободного падения, а то и вовсе вколачивая себя в атмосферу маршевыми движками, и тормозит лишь на последних сотнях метров крутой траектории.
Пандус распахнулся стремительно, сирена зло рявкнула, мигнула красным маячком и подстегнула нас инфразвуковым всплеском. На выгрузку, мясо!
«Тринадцатая» ломанулась наружу. Мне пришлось укрыть спиной Лину, дабы особо нервные товарищи не затоптали ненароком моего мастера-оружейника. Торопыги разлетались, как кегли. Я и раньше был парнем не мелким, а сейчас и вовсе тянул далеко за сотню кило. Армированные кости, искусственные суставы, многочисленные модули и ведро сверхтяжелых наноботов – сплошные редкоземы из нижней части таблицы Менделеева – все это дело добавило организму пару пудов высокотехнологичных сплавов.
С болезненным «ой, мама!» от меня отрикошетил очередной слепец – тот самый невысокий паренек, что вышагивал передо мной в строю и чуть было не свернул себе шею, рассматривая технические диковинки. С трудом удержавшись от желания дать пинка под пухлый зад, я ухватил упитанного пацана за шкирку и хорошенько встряхнул его в воздухе:
– Глаза разуй! Куда ломишься?!
Парень нервно оглянулся на полосующий толпу звуковой излучатель.
– Так страшно же… Как дало в голову – забыл, как маму звать…
Я указал подбородком на затор у шлюза. Снаружи доносился довольный женский смех – очередной бабский батальон скрашивал серые служебные будни плоскими шутками над новичками.
– Не лезь, затопчут. Да и гордость имей. Становись впереди, по мне эта хрень что-то стесняется лупить. Как самого-то зовут – не забыл?
Пацан наморщил конопатый нос.
– Не! Макар я! В технари записали… Сказали, покрутить истребителям хвосты пару лет, пройти курс персональной гормонотерапии, затем год «дойки», а потом, может, и самому летать разрешат! А «дойка» – это что? У меня в голове каша какая-то… Четко знаю, что на жаргоне летной палубы так называют принудительный слив остатков БК и отходов реактора из накопителей. Однако чую какой-то подвох… Мне что, год в «горячей» зоне сидеть? За что?!
Я переглянулся с Линой и качнул головой:
– Вряд ли Макарка, вряд ли… Ну поглядим еще, может, и не попадешь ты на свою ферму… Судя по искусственному звездопаду, народу с Земли натырили знатно. А иди-ка к нам техником? Я успел мельком глянуть на статы навязанной «профы» – на тяжелый истребитель полагается персональный технарь. Это на «ястребки» идет один «крутильщик гаек» на звено, а за офицерским экипажем закрепляется своя нянька.
Паренек – а ему вряд ли можно было дать больше шестнадцати – возмущенно вскинулся:
– Какие гайки?! Этим сервоботы занимаются, причем я одновременно могу «рулить» сразу тремя! Ну… если они, конечно, однотипные…
Тут он осекся на полуслове, когда сквозь завесу зарождающейся профессиональной деформации до него дошел смысл сделанного предложения. Глаза Макара загорелись надеждой:
– На «тяж»?! Конечно, хочу! А какой у вас?! «Оса»? А может, «Шмель»? Лучше бы «Шмель»! Там помимо пассивных полей есть еще и активные щиты! Вектор силы у них, правда, маловат, и энергии жрут – мама не горюй, но ведь вещь! Выживаемость выше на треть, чем у машин однотипных классов! Ремонтопригодность, универсальность! Да что говорить! Верфи «Волга-Дон космический» – этим все сказано! Знак качества!
Я вновь покосился на Лину. Девушка улыбнулась и удовлетворенно кивнула. Во-первых, парень не косился на нее сальными глазами. А во‑вторых, похоже, что процесс разархивации данных из ПЗУ лег на благодатную почву – техником он станет отличным! Я вот из его торопливой речи мало что понял…
В очистившемся проеме грузового люка появилась грозная фигура в легкой полевой броне и глухом тактическом шлеме. Усиленный динамиками голос рявкнул:
– Вам что, личное приглашение от Диктатора надо?! Движки на форсаж, построение через семь секунд, время пошло!
В качестве аргумента в руках девушки затрещал искрами жезл шокового разрядника.
Не сговариваясь, мы рванулись на выход. Судя по смачному шлепку и очередному «ой, мама!», Макарке вновь прилетело по мягкому месту.
Толпа щурящихся на ярком солнце попаданцев перетаптывалась на огромной равнине взлетного поля. Камуфлированная бетонная нашлепка радиусом в пару километров темнела стеклянными подпалинами плазменных выхлопов. Доводилось кому-то садиться или взлетать на маршевом движке, без услужливой поддержки силовых полей стартовых катапульт.
Вокруг «тринадцатой», словно пастушьи овчарки, крутился десяток девушек-сержантов. Формируя из толпы строй, воительницы не скупились на пинки и не экономили заряды шокеров. Линия постепенно выравнивалась, мазохистов и особо тупых в нашей группе не наблюдалось.
Над головами ненавязчиво барражировал шар ударного дрона-беспилотника. Эдакая мелочь – с футбольный мяч размером, а дури в нем – хватит на уверенное подавление современной стрелковой роты…
Мы юркнули в хвост колонны, за что удосужились недовольного взгляда от стоящего в стороне… хм… Терминатора? Старший офицер этого балагана когда-то был мужчиной. Сейчас от него остались лишь голова и огрызок позвоночного столба. Все остальное ему заменяли сталь и высокопрочные композиты, демонстративно выставленные напоказ. Оружейная сбруя одеждой не являлась, и солнце вовсю резвилось на блестящих поверхностях искусственного тела.
Киборг явно считал наши с Линой данные и повелительно махнул в сторону правого фланга построения:
– Вы, двое! В голову колонны, марш!
Пришлось занять указанное место, причем я вновь уловил чей-то обозленный взгляд. На этот раз от бывшего правофлангового – здоровенного и угрюмого мужика. Хм, кто-то уже спешит сделать карьеру?
Набычившись, не менее зло зыркнул в ответ. Не хрен мне тут спину сверлить, недовольство свое показывать! Терпилы остались на Земле либо кормят биореактор.
– «Тринадцатая», смирно! – рявкнула стоящая в стороне девушка, украшенная снующими по телу татуировками. Легкая тога-разлетайка не скрывала соблазнительного тела. Однако бегающий по коже спектральный узор мгновенно ломал мозг и отбивал всякое желание разглядывать сочную плоть.
Ментальный посыл команды был столь силен, что строй моментально вытянулся в струнку! До хруста позвонков, до лезущих от усердия глаз из орбит!
– Пси-мод… – прохрипел кто-то из бойцов второго ряда.
Там стоял наш «шлак» и «довесок», как ехидно выразилась Корнелия Прайм.
Медики и суперкарго, погонщики ботов поддержки и операторы тяжелого вооружения, технари всех сортов и бог весть кто еще, сохранившие репродуктивные функции и избежавшие попадания в отбраковку. Как с грустью выразился один из собратьев по несчастью, бывший программист, а ныне ки-мод, рядовой тяжелой пехоты: «Условно годен для разбавки генома». Ему дали год отсрочки для пополнения спермобанка Пятого Рима, а затем ИИ взвесит сумму баллов на учетной карте и решит: а нужен ли такой балласт армии?
– Вольно! – негромко отмахнулся от нас киборг.
Стальные руки чужой воли мгновенно ослабили хватку. Строй мелко задрожал и захрипел на разные голоса. Терминатор презрительно улыбнулся одной половинкой рта и вновь заговорил:
– Приветствую вас в «Колизее» – виртучилище ВКС! Я, капитан Луций Романофф, являюсь куратором эксперимента «Хронос» в стенах данного учебного заведения. Следующие пятнадцать лет вы проведете именно здесь! Без десяти тысяч часов налета и серебряной звездочки вирт-аса – вы отсюда не выйдете!.. Разве что – в виде топливного брикета…
Народ ошеломленно загомонил, переглядываясь и ища поддержки у соседей. Пятнадцать лет учебы?! Да кое-кого из присутствующих к тому времени уже спишут на пенсию или действительно скормят биореактору!
Луций вновь криво усмехнулся:
– Расслабьте ягодицы, теплокровные! В реале пройдет меньше года – время в вирте разогнано в шестнадцать раз! Точнее – в шестнадцать целых и три в периоде. И не спрашивайте, почему коэффициент именно такой – в нашем секторе пространства теорию временных струн понимает лишь десяток ИскИнов да пара-тройка старцев от науки.
Народ облегченно выдохнул и вновь уставился на киборга. Мы и сами теперь не совсем люди – железа в наших телах ощутимая доля. Однако между ки-модом и полноценным киборгом – пропасть. Причем гораздо большая, чем между бананом и человеком – у тех хоть ДНК совпадает на пятьдесят процентов…
Я с удивлением прислушался к себе. Оказывается, вместе с абстрактными понятиями языка мне передались и эмоциональные окрасы образов. Не знаю, чьи знания заложили в мою голову, однако их первоначальный носитель откровенно недолюбливал терминаторов, опасался женщин в броне и истово боготворил истребители.
Капитан продолжал вещать. Легких у него явно не сохранилось, как и потребности открывать рот для извлечения звуков. Так что сейчас над космодромом лязгала сталью резкая речь из внешних динамиков.
– …проведенная над вами альфа-модернизация практически бесполезна без должного единения с психомоторикой организма и слияния разума с функционалом и возможностями импланта. По сути, в вас заложено лишь зерно, которое вам еще предстоит вырастить. Бережно и очень кропотливо, удобряя его своей кровью и поливая потом! Степень личного «разгона» упирается исключительно в вашу веру и трудолюбие! Решите в уме тысячу интегралов – и наниты укрепят образовавшиеся нейронные цепочки, промаркируют их адресами-указателями и занесут в рабочую таблицу ресурсов. После этого данный сектор мозга станет доступен для текущих и фоновых задач, а ваши интеллектуальные и мнемонические способности возрастут!
Киборг осторожно постучал себя стальным пальцем по фиолетовой бронепластине виска, украшенной насечкой периферийного радара.
– Стреляйте, нарабатывайте снайперский скилл – один раз усвоенное и приобретенное уже никогда не забудется и всегда будет под рукой, складывая параметры раскачанных характеристик и умений. Точность, владение данным видом оружия, восприятие, модификаторы от личностных связок «достижение-вера» – все это скажется на результатах выстрела! Летайте, спите в ББС, тягайте в качалке килотонны железа! Имплант не позволит вашим усилиям пропасть зря! Простимулирует должные участки мышц, размягчит, а затем укрепит связки, закрепит тактические наработки!
Кто-то из молодых парней в строю довольно потер руки. Практически игровая система прокачки умений пришлась юным кадетам по вкусу. Я задумчиво приподнял бровь – играть мне доводилось, а после вынужденного переселения в инвалидное кресло – даже больше, чем нужно. Угробленные в симуляторах годы – мое стратегическое преимущество?
– Раньше полноценный «разгон» бойца отнимал у нас не меньше десяти лет. Десять лет жесткого, выводящего за грань возможностей тренинга! Миллионы кредитов, кубометры боеприпасов, тысячи часов моторесурса и время, драгоценное время жизни! Самые продуктивные и бесстрашные годы! Когда ты еще веришь в собственное бессмертие, когда семья не приковывает к планете орбитальным лифтом, а деньги нужны только на легальные нарки и девчат из лупанария…
Вновь оживление в наших рядах. Прошло почти тысячелетие, однако базовые ценности безбашенных прожигателей жизни все те же… Многие из нас начинают утро сразу с тройной дозы наркотика – кофе с ложкой коньяка и сигаретой. Ну а девушки… Да как же без них?!
Рядом возмущенно фыркнула Лина, а я спешно отвел глаза от точеного силуэта стоящей около киборга воительницы, демонстративно похлопывающей себя стеком по бедру. Хм, разве это по уставу – носить белый шелковый китель, столь нагло просвечивающийся на солнце?
– Виртуал решил большинство из этих проблем! Год реала, и большинство из вас станет ветеранами сетевых баталий! Вирт практически неотличим от реальности и прощает многие ошибки, даже летальные!
Кто-то из особо смелых или глупых протянул руку вверх, желая задать вопрос. Я скосил глаза на безумца – обычный щуплый парнишка, еще не избавившийся от привычки близоруко щуриться.
Луций хмыкнул, однако благосклонно кивнул.
– Спрашивай.
Юноша поправил несуществующие очки, поморщился на прозвучавшее в спину «ботаник!» и, чуть картавя, выдал заумное:
– Не кажется ли вам, что за пятнадцать лет игрового бессмертия мы приобретем пагубную самоуверенность и полностью лишимся чувства самосохранения?! Нет, если вам нужны камикадзе, слепо таранящие на истребителе вражескую Звезду Смерти, тогда, конечно, да…
Киборг резко отмахнулся ладонью, прерывая философствующего парня. Кстати, вопрос оказался толковым, поэтому в ожидании ответа я насторожил уши.
– Сомнения понятны. Нет, не кажется! По двум причинам. Первое – смерть в вирте отнюдь не рядовое событие, и к тому же очень болезненна. Нет, не так. ОЧЕНЬ болезненна! И второе. Умирать в реале все-таки можно. Не всегда и довольно-таки дорого, но можно. Демонстрирую…
Из-за спины Люция, над его правым плечом, мгновенным неуловимым движением поднялась турель с лазерным излучателем. Свист накачки практически совпал с коротким зеленым росчерком, упершимся в голову Ботаника.
– Бум!!! – мгновенно вскипевшая кровь разнесла череп, как попадание разрывной пули в спелый арбуз.
– Стоять!!! – яростный вопль-команда псионика парализовала наши конечности и приморозила к бетону поля.
Мы стояли под жарким солнцем, ошеломленные и заляпанные серо-бурым месивом. Ближних соседей Ботаника рвало желчью, прямо в не предназначенной для этого стойке «смирно».
Турель на плече киборга повела линзой ствола, выискивая зародыши бунта. На мгновение и я заглянул в зеркальный зрачок, разглядев там собственное испуганное отражение. А вот у Лины нервы оказались покрепче моих. Ее поддержку я ощутил практически сразу – успокаивающий шепот на ментальном канале помог побороть судорогу мышц и вздохнуть полной грудью, успокаиваясь и уже уверенней глядя на брезгливо скривившегося куратора. Презирает он наше блюющее воинство…
Наконец, излучатель разочарованно сложился в транспортное положение и с тихим щелчком занял свое место за спиной капитана.
Люций жадно втянул ноздрями запахи крови и паленой плоти. Широко улыбнулся, на этот раз от души.
– Не сцать, салаги! Сдохнуть на Пятом Риме довольно сложно. Ставлю линкор «Ямато» против одноместного «Комара» – душа вашего умника уже отловлена эффекторами Реинкарнационной Службы. Образец генома у них есть, а единичный клон каждого военнослужащего выращивается заранее и плавает в ожидании своего часа в утробе матки-накопителя. Изымут, отмоют, зальют дамп памяти личности – а с вас его сняли в момент прибытия, пересадят с кристалла душу. И вуаля! Минус сорок килотонн денег за все удовольствие, но ведь живой! Ну, а начинка тела имплантами – за счет государства. Как-никак вы его собственность и карающий меч. А об остроте своего меча Новый Рим привык заботиться со всем тщанием. Тем более – сейчас, когда споры Роя нет-нет да проклевываются…
Мы медленно приходили в себя. Бессмертие? Кривоватое и дорогое, но все ж таки оно?
– …кстати о деньгах. Начинаете вы кисло, с нехилым долгом на личном счету. Впрочем, радуйтесь, что на вас нет семейных кредитов. Большинство из нас расплачиваются по займам, сделанным еще нашими прапрадедами, да лишат боги их славного посмертия! Курсантская зарплата – три сотни в месяц. Хватит, чтобы десяток раз поужинать в ресторане. Впрочем, обычно ужинать вас будут девчата из старших курсов. При погружении в вирт ставка утраивается. Так что в сумме вытянете около штуки в месяц. А это уже неплохо, сродни окладу разнорабочей из трущоб после обязательной социальной школы-двухлетки. Одна лишь разница – расходов у вас никаких, полный пансион!
Я не удержался и осуждающе качнул головой. Нехило Луций опустил Ботаника на деньги. Ему эта демонстрашка бессмертия обойдется в четыре года беспорочной службы…
– …по окончании учебы плата резко возрастает. Коэффициент насчитывает бухгалтерский ИскИн ВКС. В учет идет все – звание, выслуга, боевые, эффективность, трофеи и космос знает что еще. Разница в окладах двух пехотинцев одного отделения может достигать существенных величин. В том числе – в разы. Главное помните! Служба – это Долг! Флот – это Семья! Гибель – Честь! Следуйте этим правилам, и ваша учетка запестрит наградами и поощрениями!
Киборг выдержал паузу, подчеркивая важность сказанного. Затем продолжил:
– Ну а сейчас – сутки на отдых-знакомство-адаптацию, затем – пробное погружение в вирт и последующий глубокий нырок на всю дистанцию первого семестра. Две недели реала, или двести дней симулятора, считайте, кому как удобно. После – сервер ставится на паузу, а курсанты получают трехсуточный отпуск. Отгуляете, потешите блуд – если, конечно, силы останутся. Семя-то с вас и в капсулах сцеживать будут. Впрочем, это уже вторично…
Луций вытянул манипулятор и указал на виднеющиеся вдали строения:
– Группа, напра-во! К месту постоянной дислокации, бегом – марш!