Глава третья
Устье Нигера. – Боннии и бенины. – Обезьянья гора. – Сражение с обезьянами и постыдное бегство. – Отрезаны от своих. – Спальня в стволе баобаба. – Ночное нападение носорогов. – Два Робинзона. – Буйволы. – Единоборство доктора Гольма с таинственным противником. – Снова все вместе.
Скоро пароход начал приближаться к устьям реки Нигера. В этой болотистой, мало исследованной части Африки, с убийственным для европейцев климатом, наши путешественники намеревались сделать высадку. Им было известно, что по берегам Нигера живут негритянские племена, стоящие на очень низкой ступени развития. Некоторые из них, как говорили, были еще чуть ли не людоедами.
Близ устьев реки стоял небольшой купеческий пароходик, производивший меновую торговлю с неграми. Из бывших на нем матросов натуралисты наняли несколько человек, знакомых с краем и туземным наречием. Затем захватили с собой в качестве носильщиков до двадцати прибрежных жителей и отправились внутрь страны.
У самого устья реки жило племя «бонниев», или «бонни», как сами себя называли негры. Между ними и соседним племенем «бенинов» уже некоторое время свирепствовала междоусобная война. Такие войны хуже чумы опустошают страны, заселенные дикарями, и ведут нередко к истреблению целых племен. Но так как театр военных действий был в данное время далеко от берегов реки, то Гольм и Больтен считали безопасной не только высадку на берег, но и экскурсию далеко в глубь страны.
Запасшись провизией, оружием, одеялами и снаряжением и взяв с собой кроме проводников еще и негра, понимавшего язык бонниев, натуралисты высадились на берег. Они намеревались посетить области, лежащие по нижнему течению Нигера, и осмотреть знаменитую Обезьянью гору, на которой, по рассказам путешественников, жило несколько тысяч штук обезьян.
Вскоре отряд достиг первого поселения негров. Туземцы приняли путешественников очень дружелюбно. Поэтому, оставив в деревне часть багажа под охраной двух матросов, натуралисты отправились дальше. Хотя прибрежные местности и походили больше на болото, чем на твердую землю, все же они были очень богаты всевозможными животными и растениями. Коробки, банки и папки натуралистов быстро заполнились самой разнообразной добычей.
В области разбойничьего племени бенинов путешественники после трех дней пути остановились на продолжительный отдых. Здесь давно не видывали белых людей, и потому целые толпы негров приходили посмотреть на европейцев. Одна из женщин, никогда не видавшая белых, даже шепнула своей соседке: «А что, их можно есть?» Когда переводчик передал натуралистам ее слова, то они долго смеялись. Здесь решили остановиться на ночлег, а на следующее утро посетить Обезьянью гору.
На другой день, рано утром, все отправились через густой лес. Кустарник мало-помалу сменился гигантскими деревьями, толщиной больше двух метров. Здесь встречались самые разнообразные представители тропической растительности, начиная от великана баобаба, имеющего до двадцати метров в окружности, и кончая карликовым кактусом. Хлебные деревья составляли каждое как бы отдельный лесок. Их огромная крона поддерживалась стволом до четырех метров в поперечнике. Мальчики тотчас же попробовали плоды этого дерева и нашли их мясистую оболочку довольно-таки вкусной.
Под листвой деревьев то тут, то там встречались остатки обезьяньих гнезд – кое-как наложенных сучьев и веток. Сквозь чащу деревьев все яснее и яснее стали проглядывать очертания Обезьяньей горы и, наконец к полудню путешественники достигли ее подножья.
Это был утес, одиноко возвышавшийся на берегу реки и весь изрытый множеством пещер и коридоров, служивших убежищем тысячам обезьян. Несколько обезьян-самок сидело у входов в пещеры, у одних были маленькие детеныши, которых они держали на руках, другие грызли орехи, плоды. Обезьяны-подростки играли, словно дети, между собой.
– Посмотрите на этих двух павианов, – закричал Ганс. – Они, вероятно, сейчас передерутся!
Две обезьяны стояли одна против другой. Они то грозили друг другу кулаками, то с глухим ворчаньем отскакивали в стороны. Затем посыпались звонкие удары, и наконец схватившись руками, обезьяны начали кататься по земле, кусая друг друга.
– Вот бы выстрелить по ним! Любопытно, что из этого выйдет?
– Не делайте этого, – возразил проводник. – Они могут напасть на нас.
– Ну, так что же? Ведь нас здесь двадцать пять человек с ружьями.
Гольм выстрелил. Повторенный десятки раз эхом выстрел вызвал неописуемое смятение среди обезьян. Все они забегали и засуетились, как будто каждая из них получила по смертельной ране. Потом одни из них бросились сломя голову в свои пещеры, другие, вытянув шею, отыскивали виновников неожиданной тревоги. Последствия показали, как необдуманно поступил Гольм, не послушавшись совета проводника. Едва только обезьяны заметили нарушителей спокойствия, как в них посыпался целый град камней, орехов и костей. Разъяренные обезьяны хватали все, что им попадалось под руки, и швыряли в своих врагов. Затем они подняли оглушительный крик и целой толпой бросились на путешественников.
– Теперь нам остается только бежать, – воскликнул проводник. – Нельзя медлить. Скорей! Скорей!
Но доктор и Франц уже схватились за ружья и начали стрелять в приближавшуюся толпу. Обезьяны валились направо и налево, но не отступали. Еще минута – и они схватились бы с людьми врукопашную. Тогда проводники почти насильно оттеснили путешественников на опушку леса, где за деревьями легче было укрыться от разъяренных животных.
Но выручило путешественников не это. Что могли бы сделать даже и двадцать пять человек с тысячами обезьян?
Вдали раздался раскат грома. Незаметно набежавшая туча заволокла небо. Обезьяны разом утратили воинственный пыл и бросились бежать на свою гору, пещеры которой были надежным убежищем от грозы. Поле битвы опустело.
Гроза быстро прошла. Вымокшие путники тронулись в путь – поискать подходящего места развести костер и посушиться. Золотые лучи солнца снова переливались на листьях и ярких цветах. Блестящие жуки и бабочки, пчелы, осы, мухи – все это сверкало на солнце, жужжало и быстро носилось в воздухе. Птицы возились в ветвях. Невдалеке слышалось журчанье ручейка.
В зарослях кустов мелькнула чья-то голова. Гольм схватился за ружье. На полянку выглянула небольшая антилопа. Раздался выстрел.
– Вот мы и с обедом, – довольно заметил Гольм. – Жаркое будет недурное. Да и шкура нам пригодится.
Он еще не успел докончить своей речи, как где-то вдали раздался громкий крик, затем – другой. Немного спустя послышался уже какой-то рев, все ближе и ближе. На поляну выбежали несколько отдельных групп голых бенинов. За ними гнались боннии, которые, одержав победу, стремились захватить в плен своих врагов. Боннии остановились было при виде белых людей, но затем с новой яростью бросились за убегавшими бенинами. На поляне остался негр, пронзенный несколькими копьями. Гольм поспешил к нему на помощь, но вскоре убедился, что помощь излишня – через минуту черный воин умер.
Только теперь Гольм заметил, что он остался вдвоем с Гансом.
– А где же Франц и другие? – спросил он и поднес ко рту свисток. Испуганные резким свистом птицы разлетелись в разные стороны. Ответа не было. Несколько ружейных выстрелов также не дали никаких результатов. Прошло с четверть часа в томительном ожидании. Гольм заговорил первым:
– А придется, должно быть, нам с тобой, Ганс, разыграть роль Робинзонов, – сказал он с напускной беззаботностью. – Наши спутники, по всей вероятности, отрезаны от нас бонниями.
– Неужели? – с испугом воскликнул Ганс. – В таком случае их могли убить, как этого негра.
– Ну, нет. Этого-то я не думаю. Просто они отбились от нас и не могут нас найти.
– Так пойдем скорее их разыскивать.
– Не нужно торопиться. Может быть, нам еще и удастся подать им какой-нибудь знак, чтобы они нашли нас. Да днем нам и не выбраться ни за что из этой чащи и не дойти до берега.
– Если ты не сумеешь отыскать дороги днем, то как же ты найдешь ее ночью? – испугался Ганс.
– Тогда у нас будет путеводитель – звезды. Они-то и покажут нам дорогу к берегу. Об этом нечего и беспокоиться.
Ганс замолчал, догадавшись по ударению на «об этом», что кроме опасности заблудиться им могла угрожать еще и гибель от голода, нападения хищных зверей, негров.
– Только не унывай, – продолжал доктор. – Ружья с нами, убитая антилопа – тоже. Мы можем отлично закусить. За дело!
Гольм развел большой костер: густой черный дым мог послужить сигналом для заблудившихся товарищей. Вырезал кусок из антилопы и начал его поджаривать.
– Прежде всего теперь, – сказал он, когда поел, – мы должны найти себе убежище на ночь. По-моему, лучше всего залезть на дерево.
– А если змеи или леопарды заберутся туда вслед за нами? – возразил Ганс. – Нет, мне кажется, что лучше поискать хорошее дупло.
Гольм встал, подбросил несколько веток в костер и сделал пару шагов.
– Ты прав. Пойдем. Кажется, где-то совсем близко я видел большой дуплистый баобаб. Пойдем поищем.
И действительно, шагах в двухстах от костра они нашли громадное дерево, совершенно пустое внутри. По размерам дерева можно было судить о величине дупла: его должно было хватить на двоих. Но, может быть, дупло уже занято кем-нибудь? Доктор бросил в отверстие дупла камень – все тихо.
– Все-таки я посмотрю, а ты стой здесь, – сказал он Гансу. Гольм зажег свечу и стал осматривать внутренность дупла.
Вдруг оттуда раздался хриплый лай.
– Неужели там спряталась собака? – удивился Ганс.
Ответ дало самих животное. Это был мандрил, собакоголовая обезьяна, которая, выскочив из дупла, перепрыгнула через доктора и быстро вскарабкалась на дерево. Почти тотчас же с дерева полетели в путешественников незрелые плоды. Обезьяна бросала их очень метко, так что Гансу пришлось спрятаться от нее за ствол дерева. Сидя на дереве, животное продолжало бомбардировку и корчило при этом самые забавные гримасы.
Наружность этой безобразнейшей из всех обезьян вполне оправдывала данное ей туземцами прозвище «лесной дьявол». Около полуметра длиной, с жесткой черной гривой на спине и зеленоватого цвета туловищем, мандрил в особенности обращал на себя внимание своей головой. Она напоминала по форме голову собаки, но была украшена чуть ли не всеми цветами радуги: морда ярко-красная, морщинистые щеки синие, а остренькая бородка – желтая.
– Надо застрелить этого красавца, – сказал Гольм. – А то еще на его лай соберется сюда целая стая таких же уродов. Подразни-ка его, Ганс, чтобы он повернулся ко мне грудью.
Ганс высунулся из-за дерева и бросил в обезьяну камень. Та повернулась, и тотчас же Гольм выстрелил. Обезьяна свалилась с дерева и неподвижно растянулась на земле.
Избавившись от назойливой обезьяны, путешественники начали очищать внутренность дупла от жуков, пауков, ящериц. Из дупла вылетела сова, а последний обитатель его – еж, был взят натуралистами для коллекции. Крепость была взята, и путники могли располагаться в ней на ночлег. Оставалось только запастись водой, перенести в новое убежище часть припасов и оттащить подальше от дерева убитую обезьяну – запах ее крови мог привлечь хищников.
– Мы не можем загородить вход в наше жилище, – сказал доктор, – поэтому один из нас должен караулить, пока другой спит. Ложись, Ганс, а я посторожу.
Медленно проходили час за часом. Началась ночная жизнь тропического леса и заговорила тысячью голосов, раздававшихся и во мху, и в высокой траве, и на вершинах деревьев. По крику и лаю можно было догадаться, с какой стороны приближались хищники. Иногда с деревьев падали плоды, трещали сухие ветки.
Вдруг затрещали сучья, задрожала земля. Вдали показались гигантские фигуры, приближавшиеся к убежищу натуралистов. Что, если это были боннии или бенины? Гольм осмотрел свою винтовку.
– Я не сплю, – послышался голос Ганса, – что это за шум?
Громкий рев и фырканье были ответом. Доктор вздохнул свободнее и опустил винтовку. Приближались, по всей вероятности, слоны, их вторжения в дупло опасаться было нечего. Вот у самого входа показался вожак и со всего размаха ударился о дерево, внутри которого сидели наши приятели. Только теперь они смогли рассмотреть ночных гостей. Это были не слоны, а носороги.
В слепой ярости бегали носороги вокруг дерева, беспрестанно ударяясь о него своими рогами. Листья и кора так и летели во все стороны, но дерево стояло, словно вылитое из железа. Животные, чуя человека, все больше и больше приходили в ярость.
Гольм прицелился. Он надеялся, что шум выстрела напугает и разгонит носорогов. Успех выстрела превзошел все ожидания. Едва только Гольм выстрелил, как ближайший носорог отскочил к своим товарищам, ломая все по дороге. Все стадо с громким ревом убежало в глубь леса.
– Счастье наше, – сказал Гольм, – что мы не встретились с ними на открытом месте. Нам пришлось бы тогда очень плохо. Носороги плохо видят и слышат, но обоняние у них замечательное. Они издали чуют человека. Тогда животное с яростью бросается на охотника и при этом часто падает в ямы, которые нарочно для этого вырывают. Их легко поймать таким способом.
– Кожа этих великанов, так смешно удиравших от выстрела как будто была гладкая. А мне помнится, что у носорога в нашем зоологическом саду она была покрыта большими складками. Отчего это? – спросил Ганс.
– Оттого, что гамбургский носорог был родом из Индии и несколько иной породы, – отвечал доктор. – Ну а теперь я должен обязательно поспать. Карауль теперь ты. Всю следующую ночь нам придется пространствовать, так что надо хоть сегодня выспаться.
Снова наступила тишина. Гольм спал. Ганс слышал мерное дыхание Гольма, все кругом было тихо, и вот голова молодого сторожа понемногу начала покачиваться. Вскоре юноша крепко заснул.
Когда оба проснулись, солнце стояло уже высоко. В лесу раздавался птичий концерт, кричали где-то неподалеку обезьяны, а по поляне порхали бабочки.
– Что же мы станем теперь делать? – спросил Ганс.
– Что? Пойдем на охоту, станем собирать ягоды, принесем свежей воды. А как только на небе заблестит первая звездочка – тронемся в путь.
– И ты надеешься добраться до берега?
– Даже уверен в этом. Не знаю только наверное – встретим ли мы на пути негритянскую деревню. А на пароход-то уже обязательно попадем.
Во время этого разговора они вышли на полянку и только теперь заметили, какое опустошение произвели ночью носороги. Трава и кустарники были смяты, вокруг дерева кучами валялись обломанные ветви, дорога, проложенная великанами среди чащи, издали бросалась в глаза. Гольм показал на нее Гансу.
– По всей вероятности, – сказал он, – здесь где-нибудь находится речка или озеро, куда носороги ходят на водопой. Пойдем по их следам.
– А если они еще там?
– Это навряд ли. К тому же и ветер дует нам прямо в спину. Животные издали нас учуют.
Действительно, вскоре показался маленький ручеек, впадавший в довольно большое, но мелкое озеро. Плоские берега озера были покрыты стаями болотных птиц, лакомившихся здесь улитками и лягушками. На середине озера чернело несколько спин бегемотов с детенышами. Стрекозы кружились над камышами. Мирной картины не нарушало даже стадо буйволов, с громадными рогами, пасшееся на пригорке.
При появлении охотников стадо пустилось отчаянным галопом в лес и вскоре скрылось в густом кустарнике. Считая преследование бесполезным, охотники собирались уже повернуть назад, как вдруг из-за кустов выскочил громадный буйвол. Ганс и Гольм отскочили в сторону, а буйвол со всего размаха так ударился рогами в тамариндовое дерево, что запутался ими в лианах. Две метких пули положили его на месте. Вырезав для себя несколько кусков мяса из спины, охотники оставили остальное на долю хищников.
– Жаль, что нам не в чем приготовить язык буйвола. Это, говорят, очень вкусная вещь, – заметил Гольм, разрезая охотничьим ножом кожу буйвола. – Ну, да теперь не до лакомства.
Запасшись провизией, они отправились к дуплистому баобабу. Оставленные одеяла и припасы лежали там в целости. Чтобы долго не хлопотать с жарким, мясо мелко изрубили на плоском камне, приправили его солью и перцем и слегка поджарили на костре. Такие полусырые котлеты показались путешественникам очень вкусными, а на десерт нашлось несколько ананасов.
– Можно надеяться, что с голоду мы не умрем, – произнес Гольм, осматривая заряды. – Патронов у нас еще достаточно.
Около полудня полил сильный дождь, заставивший наших путешественников чуть ли не весь день просидеть в дупле, которое им пришлось защищать от вторжения нескольких крупных обезьян. Под вечер дождь перестал. Вот загорелась на небе звездочка, другая, третья. Наступила ночь.
Захватив с собой побольше провизии, запасшись свежей водой и внимательно осмотрев ружья, натуралисты тронулись в опасный путь.
Все поляны и прогалины были ярко освещены луной. Зато в чаще царил полнейший мрак, к которому глаз едва привыкал, чтобы хоть немного да разбираться в дороге. Часа через три ходьбы направо от путешественников зашумела река, показались очертания Обезьяньей горы. Гольм не ошибся в дороге, и звезды не обманули его. Уверенность достигнуть деревни бонниев, где, может быть, ждут их друзья и где легко достать проводников, придавала путникам новые силы.
– Видишь, Ганс, как мы счастливо выбрались? – проговорил доктор. – Мне…
– Тсс… как будто в кустах что-то зашевелилось.
Оба присели за ближайший куст и стали прислушиваться. Все было тихо, только в одном месте кустарник слегка покачивался, словно под ним пролезало какое-то большое тело. Немного погодя послышался легкий треск, точно взводился курок ружья… Какая-то темная фигура с быстротой молнии скрылась за соседним деревом. Доктор схватил юношу за руку.
– Негр, – прошептал он, – наверное, бонний. Тише… Он примет нас за диких зверей и уйдет.
Но в кустах тоже послышался шепот. Показалось человек пять негров. Длинные пики они начали совать в кусты, за которыми прятались путешественники. Намерение негров было понятно: они хотели выгнать из кустов тех, кто там прятался – людей или зверей, все равно.
– Нам нельзя здесь дольше оставаться, – прошептал доктор. – Ползи за мной между теми деревьями. Авось негры там не поставили охраны.
С ружьями наготове оба бесшумно поползли по густой траве. Действительно, за деревьями не было никого, негры, по-видимому, находились в противоположной стороне. Гольм приподнялся.
– Мы спасены, – проговорил он, – теперь еще несколько шагов и…
В эту минуту две сильных руки охватили его сзади и повалили на землю. Ружье полетело в сторону, и прежде чем Гольм успел опомниться, рот его был туго заткнут платком. Ганс скрылся за деревьями, а доктор неподвижно лежал на земле.
– Хорошенько свяжи его, – прошептал вблизи чей-то, как будто хорошо знакомый голос, – это, наверное, бенин. Опять где-нибудь их тут целая шайка. Надо помешать ему дать сигнал остальным.
Доктор рванулся, силясь освободиться из железных объятий державшего его негра. Кое-как он ухитрился освободить одну руку и уже хотел вырвать платок изо рта, но тут кто-то другой снова схватил его за руку. Гольм продолжал бороться со своим противником. Он надеялся, что Ганс услышит шорох и прибежит к нему на помощь. Вдруг негр, державший его, вскочил на ноги и стал вглядываться в соседний куст. В кусту что-то зашевелилось. Раздался выстрел, и пуля пролетела над головами негра и Гольма.
Гольм воспользовался общим смятением и, сильно рванувшись, увлек за собой державшего его человека на освещенную луной полянку. Яркий луч луны упал на лица противников.
– Как поживаете, доктор? – вдруг неожиданно раздался голос Больтена. Оказалось, что это именно он так крепко держал доктора.
Громкий хохот нарушил тишину ночи. Раздались радостные крики товарищей, сбежавшихся на полянку. Начались расспросы, объяснения, рассказы.
– Да как же вы попали сюда, трусливые беглецы, зачем вы нас покинули, за кого вы нас теперь приняли? – сыпал вопросами Больтен.
– За того, кем вы и оказались. За негров и разбойников! – был ответ. – Как же вы позволили себе напасть на мирных путешественников и выгонять их из кустов длинными копьями?
– А зачем эти мирные путешественники, точно дикие звери, прячутся по кустам, вместо того чтобы заявить о себе при встрече с такими же странниками?
– А зачем у этих странников конвой был из негров?
– Ну, не будем спорить. Хорошо, что мы снова вместе.
– Скажите за это большое спасибо моим астрономическим познаниям, – смеялся Гольм. – Поди-ка сюда, Ганс! Ты чуть не подстрелил нас обоих.
– Да, это я стрелял, – отозвался Франц. – Кто же мог подумать, что вы – европейский ученый, а не бенинский воин? Вы так отчаянно боролись с Больтеном.
– Да, да! – печально пробормотал Больтен. – И эта борьба мне обошлась недешево: вы мне разбили пару очков. Это – вторая из шести пар, захваченных мной с собой из Гамбурга.
Разговаривая таким образом, они продолжали путь в деревню бонниев, куда и прибыли на третий день после неожиданной встречи. Немного отдохнув, наши путешественники с богатой добычей из растений и насекомых вернулись на пароход, где их давно уже ожидали. Предпринять вторую экскурсию внутрь страны Больтен не советовал из-за враждебных отношений между бонниями и бенинами.