Глава 1. «Колючка в саванне»
«Жажда жизни бьет из меня ключом».
5 марта 2013 г. – как раз в 60-ю годовщину кончины Иосифа Виссарионовича Сталина – умер другой человек, чья смерть вызвала, быть может, не меньший резонанс, чем уход из жизни вождя советского народа: Уго Рафаэль Чавес Фриас. Из тех 58 лет, что отпустила ему судьба, 14 он провел на посту президента южноамериканского государства с непривычным названием Боливарианская Республика Венесуэла. И почти все эти полтора десятилетия был притчей во языцех, не сходил со страниц газет и с экранов телевизоров, предоставляя своими словами и поступками многочисленным работникам второй древнейшей профессии возможность заработать на жизнь. Его яркие заявления цитировали все мировые СМИ, а видео с его участием набирали миллионы просмотров со всего мира.
В отличии от иных вождей, президентов и премьеров, Уго Чавес никогда не прятался от народа. И венесуэльского президента, в свою очередь, интересовали мелочи жизни, иногда весьма пикантные.
О которых он не стеснялся высказывать свое мнение. То Чавес выступает против чрезмерного увлечения юных венесуэлок силиконовыми грудными имплантатами (кстати, сам факт того, что в Венесуэле услуги пластического хирурга стали доступны широким слоям населения, свидетельствует о возросшем благосостоянии соотечественников Чавеса), то называет куклу Барби «потребительским идолам, навязываемым Западом». Не обошел своим внимание венесуэльский президент и индустрию компьютерных игр, заявив, что «продукция PlayStation – это самый настоящий яд. Капиталистические державы распространяют напичканные насилием видеоигры, чтобы в будущем было проще продавать оружие» и подписав закон, по которому распространение жестоких видеоигр карается заключением в тюрьме как «психологический террор».
Президент Венесуэлы У го Рафаэль Чавес Фриас (1954 – 5 марта 2013 г.)
Будучи правоверным католиком, Чавес, между тем, не чурался и религии коренных жителей Южной Америки. В 2006 году, в национальный праздник «День индейского сопротивления», две симпатичных колдуньи из племени гуаю совершили над президентом «обряд защиты от злых духов».
Не стеснялся венесуэльский лидер спеть хором со своими коллегами на очередном антиглобалистском форуме, или заявить с высокой трибуны ООН, что после американского президента здесь пахнет серой, а самого Джорджа Буша назвать дьяволом, алкоголиком и больным. Доставалось от него и испанскому королю, и канцлеру Германии. «Госпожа канцлер, вы можете идти… Так как она женщина, я больше ничего не скажу», – такой мессаж отправил Чавес Ангеле Меркель.
Сам Чавес говорил о себе так: «Я как колючка в саванне, которая может давать аромат друзьям во время цветения, и шипы врагам, когда меня трогают».
Уго Чавес целует распятие перед интервью
Достоянием общества становились иногда некоторые приватные стороны жизни Чавеса. Например, когда оппозиция обвинила его в наркомании, он признался в употреблении листьев коки, заметив, впрочем, что «кока – это не кокаин. Я жую коку каждое утро и нахожусь в отличной форме» и добавив, что коку он получает от своего друга, президента Боливии Иво Моралеса (третьего по величине производителя кокаина в мире).
Когда Чавес скончался, его смерть оказалась событием, не оставивши никого равнодушным. Наверно, не много найдется в мире политических деятелей, чья смерть заставит оторваться от повседневных забот и офисный планктон, и работягу в утренней электричке, и высокопоставленных слуг народа в их уютных кабинетах.
Соболезнования в связи со смертью Уго Чавеса высказали руководители многих стран мира, генеральный секретарь ООН и лидеры других международных организаций.
Президент России Владимир Путин назвал Чавеса «неординарным и сильным человеком», «выдающимся лидером» и «близким другом России», благодаря личным усилиям которого «был заложен прочный фундамент российско-венесуэльских отношений»: «Чавес был, безусловно, очень талантливым, ярким человеком, смелым и уже при жизни стал одним из символов борьбы Латинской Америки за независимость, за истинную свободу. И в этом смысле он еще при жизни, думаю, вошел в ряд таких выдающихся сынов Латинской Америки как Симон Боливар, Эрнесто Че Гевара и здравствующий поныне Фидель Кастро. Мы его таким и запомним».
Не столь восторженно (что и понятно, если вспомнить, как он оценивал их при жизни) оценили своего коллегу президенты западных стран. Весьма двусмысленно отозвался о нем министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг: «Я опечален, узнав о смерти сегодня президента Венесуэлы Уго Чавеса. Как президент Венесуэлы в течение 14 лет, он оставил после себя глубокое впечатление, как в своей стране, так и в значительно более широком масштабе».
Владимир Путин и Уго Чавес (Каракас, 2010 г.)
Барака Обама и Уго Чавес на открытии саммита Организации американских государств (ОАГ) в республике Тринидад и Тобаго (2009 г.)
Франсуа Олланд отделался дежурными фразами о том, что Уго Чавес «продемонстрировал неуклонную волю» и что народ Венесуэлы «сможет преодолеть это испытание, сохранив демократию и гражданский мир».
Вовсе прохладно отнесся к смерти своего врага Барак Обама, лишь отметив сам факт ухода венесуэльского президента из жизни, и, как и Олланд, пообещав «продвигать» «демократические принципы» и «права человека» в Венесуэле. А, как все мы теперь знаем, на эзоповом языке новых международных отношений это можно расценивать чуть ли не как обещание ковровых бомбардировок – пример Ливии и Сирии у нас перед глазами. То, что такое развитие событий вполне возможно, свидетельствует реакция других американских политиков, не связанных политическим этикетом так сильно, как президент США. Отто Райх, бывший посол США в Венесуэле с недипломатической прямотой заявил, что «США окажутся в куда лучшей ситуации сейчас в Латинской Америке в отсутствие господина Чавеса у власти», а председатель комитета палаты представителей США по международным делам республиканец Эд Ройс, позабыв известную латинскую поговорку «de mortuis aut bene, aut nihil»[1], не скрывал своей радости: «Уго Чавес был тираном, который вынудил народ Венесуэлы жить в страхе. Его смерть – это удар по антиамериканскому альянсу левацких лидеров в Южной Америке. Избавиться от диктатора – хорошо».
Зато руководители некоторых других стран были вне себя от горя и ярости.
Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад фактически обвинил в смерти Чавеса США и приравнял его к Махди[2]: «Он в итоге скончался от подозрительной болезни. Он отдал свою жизнь тому, чтобы поднять страну, и освободить ее людей. У меня нет никаких сомнений, что он вернется так же, как и благочестивый Иисус, как совершенный человек».
Такой взгляд на Чавеса, видимо, вполне согласуется с тем, как президент Венесуэлы – католик и социалист в одном лице – воспринимал свою политическую и социальную миссию, стоит только вспомнить, что выступая с трибуны ООН после Джорджа Буша-младшего, Чавес сказал: «Дьявол в этом доме. Дьявол, сам дьявол, прямо в этом доме. И дьявол приходил сюда вчера, приходил вчера сюда, прямо сюда (тут Чавес перекрестился). И сегодня здесь все еще пахнет серой. Вчера, дамы и господа, с этой трибуны президент США, джентльмен, которого я называю дьяволом, говорил так, как будто он владеет миром. На самом деле как будто он владелец всего мира».
Впрочем, и сам Ахмадинеджад считал, что в американского президента «вселился сатана».
Уго Чавес и Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад (Каракас, 2012 г.)
Еще более болезненно восприняли смерть Уго Чавеса руководители южноамериканских государств. Даже президент Колумбии, которая была одно время на грани войны с Венесуэлой, признал, что уход из жизни венесуэльского лидера «великая потеря для Венесуэлы, для региона, для Колумбии» и для него лично.
Что уж говорить о других политиках этого региона!
Руководитель Бразилии Дилма Русефф назвал Чавеса «великим лидером», а его уход из жизни – «невосполнимой потерей» и добавил: «Президент Чавес оставил пустоту в наших сердцах, в истории и во всей борьбе Латинской Америке… поскольку прежде всего он был другом Бразилии, другом бразильского народа».
Уго Чавес и Президент Беларуси Александр Лукашенко
Уругвайский лидер Хосе Мухика вторил Русеффу: «Это был предсказуемый исход, но удивление и боль велики, потому что мы потеряли друга. Тебя всегда печалит смерть, но когда ты говоришь о ком-то, кто боролся с тобой бок о бок, о ком-то, кого, я помню, я как-то назвал самым великодушным из лидеров, которых я когда-либо встречал, боль приобретает совсем другое измерение».
Президент Эквадора и верный союзник Чавеса Рафаэль Корреа добавил: «Уго останется живым, он будет освещать и указывать путь. Он будет вдохновлять необратимые революции во имя суверенитета, достоинства, настоящей свободы, справедливости, радости, счастья… Он умер ради более справедливого мира, более человечного – и поэтому его нельзя считать мертвым». Вице-президент Аргентины Амадо Буду воскликнул: «Один из лучших из нас покинул нас. Ты всегда будешь вместе с нами, команданте!»
А президент Боливии Эво Моралес был немногословен.
«Мы страдаем», – сказал он.
Десятки тысяч людей пришли проститься со своим команданте, который посмертно был награжден копией шпаги Симона Боливара – фактически, высшей наградой Венесуэлы. Куба прощалась со своим другом и союзником залпами артиллерийского салюта, Эквадор и Беларусь объявили трехдневный траур, во многих странах прошла минута молчания в связи с «безвременной кончиной президента Венесуэлы».
Делегации почти из 60 стран (среди них – руководители 32 государств), прибыли на траурную церемонию в Каракас. В почетном карауле стояли президент Беларуси Александр Лукашенко с сыном, глава Ирана Махмуд Ахмадинеджад, президент Эквадора Рафаэль Корреа, боливийский лидер Эво Моралес, глава Кубы Рауль Кастро.
Первоначально даже предполагалось забальзамировать тело Уго Чавеса и поместить под стеклянный колпак в Музее революции, превратив со временем музей в мавзолей. Так что Чавес встал бы в один ряд уже с Лениным, Хо Ши Мином и Мао Цзэдуном.
Может быть, последним местом упокоения венесуэльского лидера станет другое здание – белоснежный мавзолей в форме паруса, который Уго Чавес построил при жизни, чтобы перенести туда останки национального героя Венесуэлы Симона Боливара, страстным поклонником которого Чавес был всю свою жизнь. Именно Чавес, придя к власти, добился того, что страна стала официально называться Боливарианской Республикой.
Президент Венесуэлы Уго Чавес и ливийский лидер Муаммар Каддафи
Фредди Бернал, депутат правящей партии в парламенте Венесуэлы сразу после смерти Чавеса написал в своем микроблоге, что «политическая величина команданте Чавеса и его величайшее служение Родине достойны того, чтобы он был захоронен рядом Симоном Боливаром Освободителем».
Его «инициативу» подхватил министр обороны Венесуэлы Дьего Молеро Белавия, который заявил в интервью венесуэльскому телевидению: «Я получил десятки тысяч обращений от наших офицеров, которые спрашивают меня: почему нельзя похоронить нашего президента Уго Чавеса в Национальном пантеоне? Останки Уго Чавеса должны быть рядом с Симоном Боливаром».
О том же говорит в своем обращении главнокомандующий сухопутными войсками генерал Луис Мотта Домингес: «Товарищи, соотечественники, мы только об этом можем мечтать. Останки нашего Верховного главнокомандующего, несомненно, должны быть в пантеоне рядом с национальным героем страны Симоном Боливаром. Он это заслужил. Поддержите нашу просьбу. Чавеса – в пантеон!»
Однако этому воспрепятствовало прежде всего то, что команданте при жизни собственноручно внес поправку в конституцию страны, которая разрешает выдающимся венесуэльцам быть захороненными в пантеоне только через 25 лет после их смерти. Статья 187 Конституции Венесуэлы гласит: «Выдающиеся венесуэльцы могут быть удостоены чести быть захороненными в Пантеоне спустя 25 лет после их смерти. Такое решение принимается по рекомендации президента страны, или по инициативе 2/3 от общего количества губернаторов и ректоров национальных университетов».
Уго Чавес и Фидель Кастро
А потом и вовсе оказалось, что пока сторонники Чавеса решали свои политические задачи, возникшие со смертью лидера Венесуэлы (по-видимому, президент умер вовсе не 5 марта, а намного раньше), тело команданте стало непригодно для бальзамирования. Он отдал себя революции дважды: первый раз, когда смертельно больным пошел на выборы 2012 года, зная, что это будет стоить ему жизни, второй раз – когда лежал уже мертвый, теряя шанс на посмертные почести, равняющие его с теми, кто изменил мир в XX веке.
Уго Чавес был возмутителем спокойствия при жизни, таким он остался и после смерти. Мятежник, индеец, десантник, политик, боливарианец, социалист, отличный спортсмен и хороший художник, он прожил яркую жизнь. Но в этой жизни было место не только подвигу, но и загадке.
Как индейский паренек из небогатой семьи, которому мать пророчила карьеру священника, стал военным и политиком, смог подняться после разгрома организованного им путча и стать президентом страны?
Кто, какие силы стояли за его спиной?
Правда ли то, что смерть Чавеса – не случайна и была организована спецслужбами США?
И, если так, то самое главное: за что на самом деле убили 74-го президента Республики Венесуэла?