Глава 3
Сводку о происшествиях в городе передавали по радиосвязи каждые полчаса. Майор Ляшенко как только услышал о трупе на вокзале, сразу набрал номер полковника Кандаурова. Викентий Владимирович Кандауров, которого он хорошо знал много лет, не так давно был назначен возглавлять отдел уголовного розыска управления. Антон Ляшенко тоже когда-то там работал. Приходилось расследовать дела вместе с Кандауровым. И даже потом, когда Антон перешёл в отдел по борьбе с организованной преступностью, не раз сотрудничал с Кандауровым.
– Вы же знаете, Викентий Владимирович, – говорил он теперь, – я веду дело «Фармацевтов», а у них на вокзале были склады. И как раз там, где нашли убитую.
– Думаешь, может быть связь?
– Не люблю таких совпадений, лучше перестраховаться.
– Хорошо, подключайся к оперативной бригаде, они как раз выезжают. Спускайся, тебя подождут.
Девушка лежала ничком, но голова неловко повёрнута и виском – почти на рельсе. Антон прикинул: высота платформы почти в средний человеческий рост, если отсюда неловко упасть, вполне можно вот так удариться о железное полотно и убиться… Эксперты скоро скажут точно, этот ли удар стал для погибшей смертельным. Похоже, совсем молоденькая и симпатичная девчонка. Приехала откуда-то? Или пришла встречать? А, может, какое-то другое дело привело её в эту пустынную тупиковую часть вокзальных построек… Вон они, пресловутые склады «фармацевтов», опечатанные, но без охраны, поскольку весь товар уже вывезен. То, что рождено криминальным помыслом и для криминальных целей, имеет невероятную развращающую силу. Вчера человек ещё и помыслить не мог, что пойдёт на преступление, и вот он уже берёт оружие и отправляется за лёгкими деньгами! Так, например, как те два милиционера – лейтенант и сержант, – которые вычислили эти склады и явились сюда шантажировать владельцев. Хорошо хоть, что один, сержант, остался жив, и когда очнулся в больнице, рассказал как всё произошло… А теперь здесь же тело мёртвой девочки… Надо разобраться, хорошенько разобраться.
Специалисты ещё работали, осматривая всё вокруг, подъехала съёмочная группа местного телевидения, следователь прокуратуры разрешила им сделать репортаж, а майор Ляшенко отошёл в сторону, прислонился к стене с надписью «Камера хранения», закурил…
Дело, которому присвоили условное название «Фармацевты», он вёл почти два года. Основные материалы по хитроумным, многоходовым мошенническим операциям были собраны и доказаны довольно быстро, и оба «великих комбинатора», организовавших и развернувших на полную катушку деятельность современной конторы «Рога и копыта», тоже были арестованы. Но был на свободе, в бегах, их подставной «директор». Ох и обломились же на нём Емельянов и Трущенко: думали, что падкий на деньги лох будет рад большой зарплате и не догадается об уготованной ему участи – в случае провала «замылить» глаза следственным органам. Да, комбинаторы и предполагали, что «директор» уйдёт в бега, но не таким же образом, как получилось! Обломились они на нём! «Впрочем, – усмехнулся Антон, – не только они, но и мы тоже обломились именно на этом парне. Убил лейтенанта, ранил сержанта и скрылся. До сих пор найти не можем…»
Очень характерное это дело для нынешнего времени. В нём отразились противоречия такого института, как «свободный рынок», несовершенства коммерческих отношений и структур, лазейки в экономической и законодательной сфере, позволяющие мошенникам действовать безнаказанно длительное время. В городской прессе фирму «Медикал плюс» уже сравнивали с Бендеровской конторой «Рога и копыта» – майор Ляшенко сам обратил внимание журналистов на сходство времени свободного предпринимательства двадцатых годов, то есть НЭПа, и сегодняшнего пока ещё дикого рынка.
Те, кто задумывали хитроумную операцию, были людьми образованными и несудимыми, им казалось, что всё можно сделать красиво, элегантно, умно. Но, как выяснилось, невозможно обойтись без уголовников и уголовных авторитетов, у которых, сами того не заметив, они оказались в зависимости. Задумал и разработал мошенническую операцию Сергей Емельянов – человек, работавший в своё время в сфере реализации медицинских препаратов. Помимо этого, он специально дотошно изучил принципы функционирования химико-фармацевтической отрасли Украины – расположение фабрик-изготовителей медпродукции, их производственные возможности и ассортимент, спрос на медицинские товары, рынки их сбыта… Выдавал себя Емельянов за бывшего ревизора Минздрава СССР, козырял знакомством со многими высокопоставленными чиновниками отрасли. Всё это, вместе с его красноречием и умением внушать доверие, вводило в заблуждение руководителей фармацевтических предприятий, фирм, организаций. Всё выглядело так, словно новая фирма собирается плодотворно, длительно и честно трудится, снабжая харьковчан медицинскими препаратами. Приобретён пакет документов уже зарегистрированной фирмы, снят офис в престижном центре города, склады для продукции, нанят штат сотрудников, платятся налоги… Но, как определил Ляшенко в обвинительном заключении: «…деятельность внешне носила законный характер, а на самом деле являлась фикцией, преследовавшей цель противоправного обогащения за счёт государственного и коллективного имущества». И это с самого начала лежало в основе плана, потому первые же действия мошенников были преступными. Сергей Емельянов – мозговой центр и организатор «дела», Алексей Трущенко – его финансовая опора, стали искать человека, который стал бы директором фирмы. Но, конечно, не настоящим, а бутафорским. По той же бендеровской схеме: «Я всегда сидел. Я сидел при Александре Втором «Освободителе», при Александре Третьем «Миротворце», при Николае Втором «Кровавом»… Как я сидел при НЭПе!..» Зицпредседатель Фунт – подставной глава учреждения, который, когда «Рога и копыта» лопнули, снова поехал «сидеть».
Емельянов с самого начала понимал, что придёт время, и его фирмой вплотную займутся следственные органы. Вот тогда и понадобится подставной директор – тот, кто будет во всем виноват. Однако «сажать» своего директора он не собирался – опасно! В нужный момент директор должен был исчезнуть, уйти в бега. Сам же Емельянов и Трущенко – простые компаньоны, обманутые, совершенно невинные. Пусть милиция ищет злодея-директора! Да только найти его окажется невозможно: с самого начала этот человек будет действовать по фальшивому паспорту…
Девушка, подошедшая к майору, выглядела совсем юной, моложе своих и без того небольших двадцати шести лет. Даже сосредоточенное выражение лица и сумрачный взгляд не делали её старше. Антон тут же протянул ей сигареты, щёлкнул зажигалкой.
– Что, Олеся, – спросил, – тяжко? Никак не привыкнешь?
Она затянулась, слегка пожала плечами:
– Да я всегда знала, что никогда не привыкну. А ты разве сам не такой? Сколько лет в органах, а вот, отошёл, чтобы лишний раз не глядеть на труп.
– Верно, – Ляшенко согласно кивнул. – Но я давно понял: кто привык на погибших глядеть, а то и удовольствие стал от этого получать, тому лучше другим делом заняться.
– Ну да! – Иронично-грустная улыбка чуть покривила губы его собеседницы. – Разве таких у нас не большинство?
– То-то и оно…
Никто бы не подумал, глядя на стройную фигурку в джинсах, свитере и ветровке, что это девушка – следователь прокуратуры. Три года, как Олеся Лукашина закончила с отличием юридическую академию, работала в городской прокуратуре. Она очень нравилась Антону Ляшенко, но он не решался проявить эти свои чувства. И не потому, что был старше – десять лет, конечно, приличная разница, но не критическая. Останавливало его другое…
– Как поживает Максим Богданович? Здоров?
– Генерал в полном здравии. Пишет мемуары, как и положено пенсионеру.
Олеся вскинула ладонь ко лбу, словно рапортуя, её выразительные карие глаза повеселели. Она была внучкой генерала Саенко, который двадцать лет руководил областным управлением внутренних дел. Антону казалось: начни он ухаживать за Олесей, многие станут думать о том, что он карьерист. Генерал Саенко хоть и находился с недавних пор в отставке, но для города и всего министерства был человеком легендарным, сохранил и уважение, и связи, и власть. Антон знал, что когда генерал избирался депутатом в Верховную Раду, за него голосовали не только те харьковчане, которых он много лет защищал, но и бывшие диссиденты, и нынешние бизнесмены, в своё время проходившие через судебные органы. Принципиален был генерал и справедлив, за это и любили его, и ненавидели, но уважали все… Олеся в этом плане была на деда очень похожа – Антон и о ней кое-что знал. Перед поступлением в юридическую академию заявила деду: «Если узнают, что я внучка генерала Саенко – заберу документы!» Генерал дал слово и держал его. Но кто мог гарантировать, что в приёмной комиссии не знали происхождение абитуриентки Лукашиной? Впрочем, у девушки была золотая медаль… Повзрослев, Олеся и сама поняла, что скрыть такое родство невозможно, требовала от родителей и деда только одного: не вмешиваться ни в какие её конфликты – учебные или личные. «Если будете мне протежировать, как я научусь разбираться в сложных ситуациях, находить из них выход? Какой из меня следователь на фиг получится!»… Генерал сам рассказывал о своей самостоятельной внучке коллегам – гордился.
– Я так поняла, майор, потянули тебя эти склады? А то с чего бы ты был здесь? Рядовое убийство – не твоя епархия.
– Правильно поняла. Сама видишь: труп рядом, чуть ли не у самых дверей.
– Но каким образом? – Следователь пожала плечами. – Скорее совпадение.
– И всё же тревожно как-то стало мне, Олеся, когда услышал… Попрошу Кандаурова дать это дело мне.
– Значит, снова будем вместе работать. А что, Антон, может это знак? Может, и правда закончим «Фармацевтов»?
Именно Олеся Лукашина, как следователь прокуратуры, курировала расследование по «Фармацевтам». Это стало её первым делом, но майор Ляшенко, как ведущий оперативник, совершенно не ощущал, что его следователь – вчерашняя выпускница ВУЗа. Настолько уверенно вникала она во все детали, замечала неожиданные повороты, требовала тщательной проработки каждого эпизода… Наверное уже тогда он стал восхищаться Олесей.
– В общем, Антон, держи меня в курсе самых первых результатов. С чего начнёшь?
– Попробуем выяснить, не приехала ли погибшая сегодня каким-нибудь поездом. Наш фотограф уже помчался в лабораторию, сейчас вернётся со снимками. Плохо, что поездные бригады утренних поездов уже отпущены по домам и заступят только через двое суток. Придётся брать адреса, ходить… Транзитные, которые ушли дальше, опросим на местах прибытия, фото отправим по факсу. А есть ещё электрички.
– Да, беготни вам предстоит много. – Олеся состроила сочувственную гримаску. – Дня три… Но как только что-то – сразу ко мне.
– Сразу же!
Он, подражая ей, приложил руку ко лбу, как к козырьку. Олеся засмеялась, махнула ему. Пошла туда, где осталась ждать машина. Антон смотрел во след уходящей девушке и чувствовал, что прямо сейчас начнёт рыть землю, чтобы поскорее прийти к ней в кабинет, сесть рядом… Впрочем, лирика, конечно, здесь тоже присутствует – он рад, что вновь привелось работать с Лукашиной. Но и азарт, предчувствие, желание поймать того, ускользнувшего, пока неуловимого, – это было сильнее.