Колеса. *** (Фёдор Московцев)

Святослав Дятлов мечтал облегчиться, начиная от Расстанной улицы. Он знал, что на Московском вокзале есть туалет. Но когда они с Эллой добрались до Площади Восстания, и, переругавшись с бомбилами, припарковались напротив главного входа, и он добежал до уборной, там вышел болт: плата составляла 10 рублей, а глава семейства Дятловых избегал лишних расходов. Святослав, пузатый подросток-мужчина с маленькими аккуратными руками, бородкой клинышком пшеничного цвета, в бежевой панаме, пятнистом охотничьем жилете с кармашками под патроны, светло-коричневых слаксах и бесформенных коричневых сандалиях на толстой подошве, уныло дошёл до своей Лады Калины. Попавшиеся по дороге милиционеры с любопытством посмотрели на него, но не остановили, признав коренного петербуржца. Он плюхнулся на сиденье. Задумчиво пригладил бородку. И не сказал жене о том, что отлив не состоялся. Конечно, можно бесплатно воспользоваться туалетом в бистро «Аль-Шарк» на другой стороне площади, но ведь там надо что-то купить, хотя бы стакан сока. А это опять же расходы.

Святослав выключил радио, транслировавшее гнусную пластилиновую попсу, в которой нет необходимой человеку мыслящему глубины и включил группу Centr. Под эту музыку, биты которой отдавали в сфинктерах, Дятловы доехали до проспекта Энергетиков. Перемещаясь от одного автосалона до другого, они присматривали диски для своей Лады Калины. Святослав не мог остановить выбор ни на одной модели, не проанализировав весь маркетинг. Пролазив интернет, он приблизительно знал, что хочет, но пока что не нашёл это в продаже. Его жена Элла, похожая на колобок в своём джинсовом комбинезоне, послушно следовала за ним, не отвлекая пустопорожней болтовнёй от творческого поиска.

Наконец, на авторынке, прямо на входе, они наткнулись на огромный стенд с самыми разнообразными дисками. И Святослав сразу увидел то, что искал: литые диски с лучами-спицами, цена – $60. Продавец предложил: если у него купят ещё и шины, то он позвонит на находящийся неподалёку шиномонтаж, где машину бесплатно переобуют.

– Надо брать здесь! – подала голос Элла.

Действительно, то были самые лучшие условия из всего увиденного. Но Святослава смутило, что всё произошло так быстро. Если на самом входе в авторынок такие интересные варианты, что же дальше?

– Пойдём! – он повёл Эллу вглубь торговых рядов.

На осмотр рынка ушло больше часа, но они не нашли ничего лучше, в одном месте попались аналогичные диски, они стоили дороже, и без бесплатного шиномонтажа. Когда шли на выход, Элла напомнила про диски за $60, но Святослав вдруг подумал, что до конца улицы далеко, не все магазины осмотрены, и, несмотря на страдания, причиняемые переполненным мочевым пузырём, предложил осмотреть все магазины, расположенные на проспекте Энергетиков.

Следующие два часа Дятловы употребили на обход оставшихся торговых точек. Ничего более интересного, чем диски за $60 с бесплатным шиномонтажем, нигде не оказалось. Но Святославу показалось подозрительным, что с лотка под открытым небом продают такой привлекательный по цене и качеству товар. Ведь приличные колёса должны продаваться в солидных автосалонах, где покупателям предлагают выпить кофе с круассанами, пока работяги перекидывают колёса. Тяжелые раздумья омрачили его лицо.

Вдруг он вспомнил:

– Я видел на Ваське приличный автосалон!

Бежевая Лада Калина направила свои колёса на Васильевский остров. В дороге слушали опять же Centr – музыку свинцовой тяжести, тексты песен-манифестов несчитанное число раз отсылали слушателя к наркотикам, криминалу, трагедиям и безысходному ужасу обыкновенной жизни.

Три года назад, когда ещё у Дятловых не было машины, и Святослав, добираясь до университета на автобусе, проспал остановку и вынужден был возвращаться, то увидел из окна красивый автосалон, но сейчас дипломированный юрист уже не помнил его местонахождение. Они изъездили вдоль и поперёк Васильевский остров, но так и не нашли ТОТ самый автосалон. Элла начала роптать. Святослав, и без того злой от позывов мочеиспускательной системы, обругал её. И назло ей, перед мостом лейтенанта Шмидта развернулся обратно, чтобы объехать остров ещё раз. Бензин заканчивался, и в первую очередь было необходимо найти заправку. Сорок минут искали её, и нашли на противоположной стороне острова, на Уральской улице. Заправившись, поехали наугад и на Железноводской улице увидели автосалон. Нет, это был не тот, что приметил Святослав три года назад, но тоже вполне приличный, и он понадеялся, что сейчас удастся продемонстрировать Элле, что такое достойный сервис.

Реально, магазин не подкачал, тут было всё – автозапчасти, аккумуляторы, автокосметика, аксессуары, шины, диски, масла, и так далее. Имелся свой шиномонтаж – как во всех приличных салонах. Несмотря на мощные позывы и мелкую дрожь, которую невозможно было унять, Святослав начал осмотр с аксессуаров – растягивал удовольствие. Он был уверен, что здесь самый большой выбор дисков и резины и среди них будут те самые, понравившиеся ему диски со спицами.

И, о чудо, когда он, превозмогая острую боль внизу живота, добрался до дисков, в одном из рядов огромного, от пола до потолка стеллажа, действительно увидел нужную модель. Зубы выбивали дробь, но Святослав, собрав волю в кулак, сумел объявить продавцу:

– Я беру вот эти!

Элла облегченно вздохнула. Но когда продавцы вынесли в зал коробки, она подняла голову и увидела цену: $110 за единицу, почти в два раза дороже, чем на рынке. И она возмущенно высказала это мужу.

– Рынок на Энергетиков… – презрительно сморщился продавец.

Продавец и менеджер убедительно разъяснили, что с лотка на открытом воздухе торгуют контрафактной продукцией и не дают гарантию, и только сертифицированный дилер продаёт фирменный товар. Святослав закивал: действительно, здесь, в салоне, диски упакованы в красивые коробки, а там, на Энергетиков, они были свалены кое-как. Отсюда и разница в цене. Но оно того стоит. Как он мог вообще польститься на паленые диски, на которых и ездить-то опасно!

К тому же, он уже дал слово, а продавцы потратили усилия и вынесли коробки в зал. Значит, надо платить. Покупка обошлась в $760, на $280 дороже, чем то же самое на Энергетиков (те же диски и точно такие же шины). Шиномонтаж сделали бесплатно. Пока рабочие перекидывали колёса в боксе, Святослав с Эллой сидели на диванчике в торговом зале. На журнальном столике перед ними стояли две чашки кофе. Элла выпила свой, но Святослав, мучимый сильнейшими позывами, не притронулся к чашке, так как кофе – мочегонное. Чтобы кассир не видела его перекошенное, позеленевшее как трава лицо, он надвинул панаму на глаза и низко наклонил голову.

Когда выезжали из бокса на новых колёсах, Святослав позабыл спросить насчёт старых. Автослесарь, поставивший их в угол так, чтобы они не бросались в глаза, не стал про них напоминать.

Не проехав и километра, Святослав резко затормозил, и, выскочив из машины, движимый императивными позывами к мочеиспусканию, не разбирая дороги, рванул на Смоленское кладбище, и там, расстегнув ширинку под кустом сирени, долго и экспрессивно испражнялся.

По мере опорожнения мочевого пузыря лицо Святослава светлело. Экстатическое чувство овладело им. Точно гора свалилась с его узких покатых плеч. Он ощутил прохладу облака на своей щеке. Перед затуманенным взором, шумно хлопая крыльями, пронеслись сорвавшиеся с могил каменные ангелы. Пленительные картины поплыли перед глазами. Застегнув ширинку, Святослав снял панаму и вытряхнул из неё жухлую траву. Затем нарвал вместо неё свежей и надел панаму обратно. Так он охлаждал свою голову.

Элла, выйдя из машины, любовалась обновкой. Вернувшийся с кладбища Святослав присоединился к ней. Она предъявила: всё-таки неприлично справлять нужду в обители мертвых. Святослав, выросший в атмосфере богословских диспутов, сочувствия ближним и борьбы за гражданские права, парировал: «А что бы ты стала делать, если бы тебе приспичило пописать?»

– А я не писаю! У меня нет мусорных органов! – ответила Элла.

Супруги Дятловы сошлись во мнении, что на настоящих фирменных дисках Лада Калина смотрится гораздо круче, чем смотрелась бы на левых, купленных на рынке. Те, левые, даже не гармонировали бы с нежно-бежевым цветом Калины. Это соображение высказала Элла, и Святослав с ней согласился. Лада Калина и так хороша, чего уж там, а настоящие фирменные диски сделали её ещё лучше, революционно преобразив экстерьер. Попозировав рядом с машиной, они сделали несколько снимков, а когда восторг улёгся, забрались в салон, и, счастливые, поехали домой под правильную музыку Васи Обломова, каждая песня которого добавляет штрих к картине нынешнего общественного распада и деградации: менты, шансон, коррупция, военкоматы, офисный планктон и далее по списку.

Когда доехали до Малой Балканской, Элла посмотрела в сторону автоястоянки. Её родители когда-то жили в этом районе и отец ставил на этой стоянке свою машину. При появлении Калины Элла сказала об этом Святославу. Но тот из экономии проигнорировал совет. Кроме того, он не любил, когда жена ставит в пример своего отца. И Калина ночевала во дворе.

Возле торгового центра «Балканский» они остановились, чтобы внести в банкомат очередной платёж по кредиту за машину. Через четыре с половиной года они станут полноправными собственниками, а пока хозяином их ласточки является банк. Правда, не всей – колёса-то они купили на свои деньги.

Следующая остановка – возле торгового павильончика рядом с их домом. Нужно было взять напитки, чтобы обмыть покупку. Но их ждало разочарование – в кошельке осталось всего 80 рублей. Элла вот уже полгода мечтала о бутылочке пива Миллер 0,33, но сейчас деньги были только на полторашку Балтики-9. Холодильник пуст, и ужинать они поедут к родителям Святослава.

– Вот это баклан! – обратился Арсен к своему напарнику Алексею, провожая взглядом полноватого парня в панаме-пидорке и пятнистом охотничьем жилете, и его шарообразную подругу. – На хрена ему жилет с кармашками для патрон, он что, на охоту собрался?!

– Хрюшка у него ещё та.

Милиционеры рассмеялись и продолжили обход территории. В этот день им не везло. Да здесь, возле метро и вокруг этих лоховских торговых центров, редко встретишь нормального клиента. Одна бомжатина и реднеки наподобие увиденного охотника.

Приятным исключением явился щеголеватый блондин с кожаным портфелем, вышедший из Мицубиси Паджеро. К нему-то и направились Алексей и Арсен.

Взяв под козырёк, Арсен прожевал стандартное приветствие и попросил предъявить документы.

– Я тебе чо, блядь, похож на нелегального чурку? – огрызнулся блондин.

Арсен, чистокровный армянин, только что произнесший свою заканчивающуюся на – ян фамилию, вскинул брови и спокойно парировал:

– Своим заявлением вы оскорбляете достоинство национальных меньшинств.

– … а в нашем мультикультурном обществе такое поведение предусмотрено статьёй 282, – подхватил Алексей. – Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Это действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично.

– Пройдемте с нами, – докончил Арсен.

– Что за ментовские разводки? – возмутился блондин.

Милиционеры невозмутимо рассматривали клиента.

– Звучит недружелюбно, да, Арсен?

– Да, Алексей, а мы ведь не терпим враждебность.

Арсен повторил приглашение пройтись до ближайшего участка. И блондину пришлось принять приглашение.

В маленькой каморке на станции метро Купчино, куда они пришли, находилось еще трое милиционеров, но Алексей попросил коллег выйти:

– Мы поработаем немного. Пять минут!

Оставшись наедине с клиентом, Арсен с Алексеем принялись изучать его документы, а заодно расспросили относительно ближайших намерений. Он оказался приезжим, из Москвы, а к торговому центру подъехал, чтобы купить подарок для друга, который живёт тут неподалеку, в новом доме на Дунайском проспекте.

– У вас нет регистрации, – заметил Арсен.

– Но у меня договор аренды квартиры, я снял на месяц!

Алексей отложил документы:

– У вас должна быть питерская регистрация либо прописка.

– Я москвич, а не… таджик, какого х*я! – взорвался задержанный.

– Без нашей регистрации ты ничем не отличаешься от таджика, – усмехнулся Арсен.

– 282 статья, – напомнил Алексей. – Государство наказывает таких, как вы, националистов, штрафом от 100 до 300 тысяч рублей.

Услышав про деньги, задержанный вынул бумажник.

– Пятьсот рублей.

Алексей мотнул головой:

– Тысячу.

Задержанный возмутился:

– В Москве берут 500 за отсутствие регистрации, а в вашем бля…

Заметив изменившиеся взгляды милиционеров, он осекся. Грустная улыбка пробежала по губам Алексея.

– Поэтому в Москве столько экстремизма, фашизма и нетерпимости к лицам с неславянской наружностью. Потому что московская Фемида смотрит сквозь пальцы на экстремистские выходки.

Задержанному пришлось положить на стол тысячерублёвку.

– Каждому! – сказал Арсен. – Нас же двое, поэтому каждому по тысяче.

Задержанный длинно и фигурно выругался.

– … а если бы вас тут, козлов, сидело 20 рыл, что, каждому по штуке?!

Но всё-таки доложил еще одну тысячу. И был отпущен.

– Хорошо, но мало, – улыбнулся Арсен, когда вышли на Балканскую площадь.

– Тебе всегда мало. А у меня правило: радуйся тому, что имеешь.

– Мне нужно отделать дом. Два этажа, двести квадратов. Это приблизительно тридцатка зелени. А ещё мебель, а ещё… Короче нужно сто штук.

– С твоими запросами тебе нужно другую работу. Но ты ведь ничего не умеешь, кроме как разводить приезжих.

– Я могу убивать, – невозмутимо заявил Арсен.

– Ха! Ты имеешь в виду тот случай в баре? То была самооборона, ты сам сказал, нечаянно толкнул чувака, он упал и ударился затылком о бетонный пол.

Арсен снисходительно покачал головой:

– Ога! Я хотел въебать кулаком в челюсть, но в последнюю секунду передумал, раскрыл ладонь и заехал в нос. Этот смертельный удар я пятнадцать лет отрабатываю. Носовые кости въехали в полость черепа и чувачок упал на пол уже дохленький. А затылок его остался интактный.

– О как! А почему ты мне об этом не сказал? – обиженно протянул Алексей. – Тоже мне друг.

– Боялся сглазить. Судмедэксперт, знакомый, только сегодня подписал заключение. И передал следствию. Следак сказал ему, а он мне, что мне теперь ничего не угрожает. Прости, брат, что держал в тайне. Так было надо, ибо сказано: лисицу сначала ловят, а потом сдирают с неё шкуру.

…В такие нежно-голубые дни хорошо умирать. Они окутывают все предметы какой-то бесконечной прелестью, и всего-то нужно умирающему, так это посмотреть на небо, и душа сама устремится в сад вечного уединения. Особенно если здоровье окончательно надломлено каким-нибудь упорным заболеванием, длительное время подтачивавшим организм – умереть удастся без особых усилий. И не нужно специальных приготовлений – это прекрасно удается всем с первого же раза. Великие философы убеждены, что умирают лишь тогда, когда этого хотят – то есть когда силы, сопротивляющиеся конечному распаду, совокупность которых и есть жизнь, оказываются разрушенными все до единой. Другими словами, умирают тогда, когда уже не могут больше жить. Дело только во взаимном понимании, и превосходная философская мысль, если в неё вникнуть, сводится к песенке о Ля Палисе (французская народная песня):

Соглашаются умереть благодаря убедительности двух или трёх сердечных приступов, или же пуля, взвизгнув, протянет невидимую нить смерти, и опять же, не вызовет никаких возражений. Или какая другая причина, вариантов много может быть разных. И близкие, провожая на кладбище согласившегося умереть, с проникновенными лицами будут держать шнур покрова и говорить речь на могиле. Смысл жизни в вечном познании, и на надгробии что-нибудь напишут, чтобы посетители прочитали и подумали. Так, переходя от одной могилы к другой, среди мертвого молчания они найдут живую мысль. Например, слова на камне, под которым покоится капитан дебаркадера: «Он поставил руль на румб вечности, ветер кончины сломал мачту его корабля и погрузил его в море божьего благоволения». Или же «Гребец наконец доплыл до вечной пристани», – это на могиле лодочника. «Соловей на одно мгновение пленил рощу земли, чтобы навек завладеть травинкой эдема», – это у тамады-баяниста. Отуманит сердце надпись на могиле бандерши: «На скрижалях судеб значилось, что Серафима, красивейшая из цветов в цветнике жизни, сорвана со стебля на шестидесятой своей весне». И всё такое. Соседи умершему подобрались хорошие. Красота неба и могучее спокойствие деревьев глубоко взволнуют чувства провожающих, их души, и они ощутят томление, чувственное и благочестивое. Согласившийся умереть увидит, выигрывает ли бог при личном знакомстве с ним, а оставшиеся на дороге памяти будут спокойно нанизывать годы, как четки, на нить судьбы…

…Так размышлял Василий Иванович Разумовский, делая двадцатую по счёту попытку подняться с кровати. Он не сомневался, что именно так, как он только что думал, его похоронят родные, не вникающие до конца в его проблемы и не могущие довести до конца любое дело, связанное с его здоровьем. Вот уже год, как у него не сгибаются ноги в коленных суставах и мучают сильнейшие боли в позвоночнике. Два года назад старший внук возил его через весь город на Белоостровскую улицу в клинику доктора Суханова. Неделя мануальной терапии с иглоукалыванием, и состояние пожилого человека значительно улучшилось. Кости перестали болеть, и для окончательного выздоровления необходимо ещё несколько курсов. Но сын, исправно поздравляющий с Новым годом, 23 февраля, Днем Победы, и днем рождения, обещает, но постоянно забывает организовать перемещение в клинику.

Наконец, Василию Ивановичу в три приёма удалось встать на ноги. Надев старые армейские ботинки со срезанными задниками, он отшвырнул в сторону блок, который ему принесли, но не прикрепили к потолку. С помощью этого приспособления и веревки он планировал легко вставать по утрам.

Да, вечером свалиться в койку гораздо проще, чем подняться с неё утром. Вот уже год, как Василий Иванович не боится засыпать. Даже принимает снотворное, погружающее в сладкий сон на мягких облаках в форме котят и щенков. И со страхом встречает каждый новый день. Потому что ничего, кроме мучительных болей, этот день ему не сулит.

Когда-то в его цельнометаллической грудной клетке билось заводное сердце, а теперь, когда он доковылял до преклонного возраста, там одна труха.

Тоска… и чем дальше, тем её больше.

Отхлебнув пива, Святослав набросился на клавиатуру. Строка ложилась за строкой, на свет рождалась новая статья. Рождалась легко, поскольку эта идея вынашивалсь давно и текст уже выкристаллизовался в мозгу, осталось перенести его на носитель.

Posted at Sviatoslav Diatlov.

«… все нацмены – разменная монета у нацболов (С) чисто по-медицински могу сказать, что у этих преувеличенно национально идентичных народов принято создавать семьи только со своими, зачастую с кровными родственниками, поэтому в ограниченной популяции с годами накапливается запредельная сумма генетических уродств. А чем ещё объяснить их тотальное нежелание интегрироваться в цивилизованное общество, перестать кучковаться нац-группами, устраиваться на нормальную работу и заниматься законным бизнесом? Почему-то белые, негры, китайцы, индусы, – все они как-то вписываются в ландшафт любой страны, вступают в межрасовые браки, не выпячивают доисторические племенные обычаи, не козыряют своим происхождением и языком своей родной деревни: бля, я сомалиец вот мой деревянный бог или урюпинец вот мой памятник козе. Никто не лезет в чужой монастырь со своим уставом. Никто, кроме наших российских нацменов. Европейцы уже хлебнули дерьма и отказались от политики «мультикультурности», Кэмерон и Меркель велели иммигрантам срочно учить соответственно английский и немецкий язык и цивилизованно встраиваться в общество, иначе все самоидентичные индейцы будут депортированы. Но индейцы отчаяно сопротивляются, зная, очевидно, что тут не Америка, здесь прокатит… А может и нет. Но это их личная проблема. Для их безопасности им следует избавиться от национальных кодов, посмотреть на календарь, чутка тряхнуть мозгами и туго усвоить единственно верные современные идентификационные коды: американский доллар, английский язык, «общечеловеческие ценности», взяться за руки друзья и мир станет лучше, Гринпис, Леди Гага, Голливуд, Мосфильм, самовар, матрёшка, водка, Мальборо, Walmart: save money live better, ходить по магазинам, трахаться. Потому что пока их будут распознавать по их национальной тупости носить цаги, бурку, чавкая жрать шаурму и чурчхелу и громко базарить на языке в котором нет гласных звуков, танцевать лезгинку с кинжалом во рту клясться мамой и бахвалиться своей горной воинственностью; – умные политтехнологи будут встраиваить этих могикан-индейцев в свои схемы и в угоду сиюминутной политической конъюнктуре делать из них идеальные мишени для отстрела».

Конец ознакомительного фрагмента.