2. Крестные родители, или Почему важно находить время друг для друга
Входя в книжный магазин, первое, что видишь, – столы с новыми книгами. Теперь вы знаете: чаще всего это значит, что за многие из них, если не за все, кто-то хорошо заплатил, чтобы они первыми попались вам на глаза. Это произведения самых разных жанров – романы, автобиографии, кулинарные книги, триллеры, однако остальная часть магазина организована по категориям. Если вы любите читать беллетристику, то знаете, что в магазине обычно есть отдел прозы, где размещаются по алфавиту классические и современные авторы, а также отделы жанров с соответствующими табличками – например «Любовный роман» или «Научная фантастика». Мы так привыкли к подобному размещению книг в магазине, что, кажется, нашли бы нужную с закрытыми глазами.
Расположение книг как в магазинах сети Barnes & Noble, так и в любом онлайн-магазине продиктовано убеждением, что самая главная характеристика книги – это ответ на вопрос: «О чем она?» На этом построено все книжное дело. Каждой книге, опубликованной традиционным образом, присваивается один или несколько кодов тематики по классификации BISAC[45]. Они устанавливаются Группой исследования книжного дела (BISG) – ассоциацией, ответственной за создание и поддержание стандартов в отрасли. Этих кодов тысячи; для одной беллетристики их существует 152, и они определяют, в какую категорию попадет книга, как она будет выставлена на полке и как будет продаваться. Коды очень подробно описывают содержание книги – например «исторический любовный роман с участием викингов».
Для других характеристик, тоже важных читателю, – например книги со счастливым концом, книги, выжимающие слезу, книги, действие которых разворачивается в Токио, книги с участием пожарных, принцесс или монахинь, – такой всеобъемлющей системы классификации не существует. Нет кода, который бы указывал, является ли стиль книги минималистским (как у Хемингуэя), или более сложным (как у Дэвида Фостера Уоллеса). По расположению томика в определенном отделе магазина вы не узнаете, какого пола главный герой, стар он или молод, происходят ли описываемые события в Лондоне или в Гонконге.
В принципе, можно сказать, что самая важная информация о книге – это ответ на вопрос: «О чем она?» Если вы советуете подруге, что почитать, или если вы сами писатель и упомянули свою книгу в разговоре, вас тут же спросят: «О чем она?» Очень редко (если вы пишете исключительно биографии) у вас могут поинтересоваться, о ком она, или где происходит действие, или в какую эпоху. В первую очередь людей интересует тема. Поэтому возникает вопрос: существует ли беспроигрышная тема?
Наш компьютер считает, что такие темы есть, и авторы книг-блокбастеров с ними согласны. В своем труде «Как писать книги»[46] – одном из популярнейших среди вышедших за последние годы пособий по писательскому ремеслу – жанровый автор Стивен Кинг советует начинающим романистам взять хорошо знакомую им тему, а потом добавить «собственные знания о жизни, дружбе, отношениях, сексе и работе. Особенно о работе. Люди обожают читать о работе – бог знает почему». Это любопытное наблюдение насчет работы многое говорит о нашей культуре – и в данном случае наш компьютер более-менее согласен с ним. По поводу отношений Кинг тоже оказался прав. Впрочем, в том, что касается секса, он, как ни удивительно, ошибается (мы скоро вернемся к этой теме), и еще он играет дурную шутку с начинающими писателями, сообщая им, что «сантехники в космосе» – неплохой сюжет, который привлечет читателя. Не верьте.
Конечно, эта работа Кинга написана увлекательно и бойко, а его слова согласуются с мнением других писателей по поводу тематики. Но в конечном счете его советы оказываются не очень полезными. Такая скупость в советах начинающим писателям со стороны одного из самых коммерчески успешных авторов последнего столетия, вероятно, объясняется его убеждениями, которые он также выражает в своей книге. Во-первых, он пишет, что «беллетристы, и я в том числе, сами не очень понимают, что делают, – они не знают, почему у них вышло хорошо, если книга оказалась хорошей, или плохо, если она оказалась плохой». Эти слова, вероятно, продиктованы скорее скромностью, чем стремлением к истине, но от писателя с таким живым воображением вряд ли можно ждать аналитического разбора того, что приходит к нему само собой (в данном случае – нужные темы, взятые в правильной пропорции, так что результат привлекает массового читателя со всех концов света). Во-вторых, Кинг пишет, что преднамеренно выбирать кассовую тему – «моральная нечистоплотность». Это заявление тоже, скорее всего, продиктовано более скромностью, нежели правдивостью. Вряд ли авторы-мультимиллионеры не думают о том, какие темы будут иметь спрос, – особенно когда знают, сколько экземпляров книги нужно продать, чтобы оправдать ожидания издателя. Кроме того, это нечестно со стороны Кинга – обзывать морально нечистоплотным писателя, который разбирается в читательском спросе и хочет работать именно с популярными темами.
Мы здесь не для того, чтобы хвалить или порицать выбор автора с точки зрения морали. А также не для того, чтобы объявлять один роман хорошим, а другой плохим или одну тему более достойной для разработки, чем другая. Мы предоставляем этический выбор в процессе творчества самим творцам, а обязанность их судить – критикам. Наша же задача как литературоведов – находить новые ответы на вопросы и выводить на свет скрытые истины, надеясь, что в результате нечто смутное и неуловимое станет более понятным. Чтобы таким образом прояснить роль темы в литературе, мы сначала должны провести четкую грань между темой книги и ее предметом и показать, как они взаимодействуют, творя произведения удивительного искусства – словесности.
Зачем мы читаем?
Вспомните себя в старших классах школы. Впервые в жизни перед вами стояла задача – прочитать книгу и увидеть ее глазами литературного критика. Скорее всего, это были «Повелитель мух» или «Убить пересмешника»[47]. Вы помните, что вас просили определить разницу между темой и предметом. Вероятно, учитель искал добровольца, готового ответить на вопрос: о чем роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух»? Нас, во всяком случае, об этом спрашивали – мы помним. Но вопрос был, разумеется, с подвохом. Тогдашние мы могли бы сказать, что эта книга – о группе мальчиков, оказавшихся на необитаемом тропическом острове; о том, как они самоорганизуются, выживают; как группа делится на фракции, одна из которых становится агрессивной и доходит до убийства. Темы романа – английские мальчики, необитаемые острова, охота, постройка хижин и т. д. Но наши учителя на этом не остановились. Они хотели научить нас более глубокому пониманию прочитанного. Они хотели, чтобы мы заметили «большие вопросы» в романе, те, которые касаются движений человеческой души, – вероятно, именно в их трактовке и состоит послание Голдинга читателю. Двигаясь в этом направлении, мы могли бы заключить, что «Повелитель мух» на самом деле о споре, что важнее – природа или воспитание, или о борьбе добра и зла, или о дружбе, или о том, к чему склонны люди в изолированной группе – скатятся ли они к состоянию дикарей или останутся цивилизованными. Если вы были способны все это сформулировать на уроке литературы, то, скорее всего, получили пятерку. Возможно, даже пятерку с плюсом – если смогли показать, как с помощью раскрытия тем, в основном благодаря подбору существительных и их употреблению в определенных повторяющихся группах, Уильям Голдинг, согласно своему замыслу, наглядно демонстрирует читателю общечеловеческие истины.
Теперь подумайте немного о том, почему вы читаете именно то, что читаете. В книжном деле царит убеждение, что читатели выбирают книгу из-за темы. Это даже кажется очевидным. Если вас спросят, какие книги вы любите, вы ответите: «про преступления», «про войну», «про секс», «про рыбалку». Это особенно заметно в нехудожественной литературе: люди читают книги по определенным темам. Самые популярные из них – еда и бизнес. Но многие читатели художественной литературы на самом деле объясняют свой выбор совсем другими причинами. Если вы спросите читателя, по какому принципу он выбирал последний прочитанный им роман, то в ответ можете услышать:
«Я выбрал эту книгу, потому что она про холокост».
«Я выбрал эту книгу, потому что мне сказали, что на ней душа отдыхает».
«Я слышала, что это замечательный новый автор».
«Я же читаю все новые романы Стивена Кинга!»
Иногда читатели объясняют свой выбор регалиями книги: «Я хотел прочитать новый роман Адама Джонсона, которому дали Пулитцеровскую премию». Порой – тем, что они собираются в отпуск в Париж, а действие выбранной книги происходит именно там, или тем, что после разрыва с любимым человеком хотелось почитать что-нибудь сентиментальное. Ну и разумеется, выбирают роман, «потому что он был в списке бестселлеров NYT». Мы понимаем, что тема – не единственный стимул читательского интереса. Однако она является важнейшим фактором в книжном деле, к тому же в ней заключены возможности развития каждого конкретного сюжета. Поэтому в данной главе мы выделим вопрос темы и покажем, как с помощью компьютера можно определить ее роль в создании бестселлера.
Ощущения при чтении романа вызываются исключительно словами, расставленными в определенном порядке. Слова – это «кирпичики», строительный материал языка. Многие из них – существительные, а подбор существительных в определенных пропорциях становится инструментом, с помощью которого авторы раскрывают определенные темы, а через них – предмет книги. Именно свойственное автору чувство меры и его умение соблюсти деликатный баланс в раскрытии темы мы можем исследовать с помощью компьютерного анализа. Компьютер помогает понять, как писатель использует инструменты, чтобы вызвать у читателя те или иные переживания.
Связь между предметом книги и переживаниями читателя описать легко. Возьмем, например, женщин, которые читают любовные романы – причем постоянно и исключительно их. Это не карикатура – такие читательницы действительно существуют, и их много. В прошлом году мы ездили на конференцию «Романтические времена», посвященную любовным романам. Это мероприятие продолжительностью в несколько дней кого угодно убедит, что любовь в самом деле правит миром. Мы встретили нескольких страстных поклонниц жанра, которые клялись, что читают по три-пять сотен любовных романов ежегодно. Как им это удается? Мы не знаем. Но дело не в их сверхчеловеческих способностях. Дело в том, что, когда люди глотают книги одну за другой, это может быть как их свободным выбором, так и зависимостью сродни наркотической, заставляющей их выбирать один и тот же жанр, – но это не обязательно связано с интересом к определенным темам. Да, конечно, открывая любовный роман, мы ожидаем увидеть что-нибудь про любовь и отношения – это часть неписаного контракта между читателем и автором. Но кроме любви и отношений там могут присутствовать абсолютно разные темы. В BISAC есть коды для любовных романов с участием вампиров и шотландцев; любовных романов действие которых происходит в эпоху Тюдоров или в Средние века; любовных романов в спортивном мире; эротических любовных романов – и это лишь несколько примеров. Возможно, существуют читатели-привереды, которые выбирают только любовные романы про оборотней с экстрасенсорными способностями (да, такая категория в BISAC тоже есть). Но с тем же успехом можно предположить, что есть люди, которые читают любовные романы ради определенного переживания, вызванного широкой направленностью книги (тема любви), а не какой-то узкой темой (например, вестерном). Какая разница, кто главный герой – вампир или ветеринар? Главное, чтобы он был прекрасен телом и душой.
Связь между предметом и ощущениями читателя – важнейший вопрос в исследовании, цель которого – раскрыть механизм коммерческого успеха в литературе. Сравним любовные романы и триллеры. Это две важнейшие категории для любого исследователя современного книжного мира, поскольку они продаются лучше всего. Они правят рынком – но разными его сегментами. С одной стороны, триллеры, похоже, все еще занимают более сильные позиции в списке NYT. Это особенно верно для книг в твердом переплете. С другой стороны, стремительно развивающийся мир электронного «самиздата» растет в основном за счет любовных романов. Это золотая жила для исследований – хватило бы на целую отдельную монографию: пассажиры в метро по дороге на работу читают знойные истории любви со смартфонов, а детективы – в бумажных изданиях; при этом среди любителей детективов примерно поровну мужчин и женщин, а вот среди читателей любовных романов женщины преобладают. Однако важный момент, интересующий нас сейчас, заключается в том, что любовные романы и триллеры вызывают у читателя сходные переживания в интеллектуальной и эмоциональной сферах и в том, что касается работы воображения. Любитель триллеров, скорее всего, покупает книги, в которых описаны пытки, шпионаж, проверки алиби, – потому что стремится попасть в мир, где людям угрожают, преследуют их и убивают. Соответственно, триллеры, не создающие атмосферу нависшей угрозы, вряд ли будут иметь успех. Триллер, посвященный рыбалке и термопечати на футболках, скорее всего, не захватит воображение читателя. Как читательница любовного романа жаждет читать о любви, так читатель триллера хочет читать в основном о преступлениях. Мораль ясна: если мы хотим понять, почему та или иная тема имеет успех у читателей, то нужно думать о том, как она действует на нас и совпадает ли это воздействие с нашими желаниями. Иными словами, совет Кинга «писать о том, что знаешь, плюс любовь, секс, работа и отношения» нуждается в существенном уточнении.
При построении компьютерной модели мы рассчитывали на то, что, исследуя темы подробней, чем это доступно обычному человеческому восприятию, мы сможем прийти к более глубокому пониманию тем, постоянно присутствующих в списках бестселлеров. И мы оказались правы. Поскольку в распоряжении писателя – все темы на свете, легко предположить, что бестселлеры – это книги про «секс, наркотики и рок-н-ролл». Но выяснилось, что это не так. Далеко не так.
Секс, наркотики и рок-н-ролл
Секс 0,001 %
Наркотики 0,003 %
Рок-н-ролл 0,001 %
Эти крохотные доли процента отражают присутствие каждой темы (в среднем) в современных романах из нашего корпуса текстов. Вероятно, эти показатели потрясли вас до глубины души. Сейчас мы объясним, почему они настолько низки, и, возможно, потрясем вас еще раз. Если взять набор из 500 тем и проследить их по всему корпусу из 5000 текстов, среди которых есть 500 бестселлеров, то в среднем описания секса в них будут занимать всего около одной тысячной доли процента. Если затем измерить тот же показатель (чуть позже мы объясним, как это делается) только среди бестселлеров, окажется, что доля секса в них еще ниже – 0,0009 %.
Удивительно. Кто бы подумал, что секс – не двигатель продаж? Когда мы об этом рассказываем, нам до сих пор не верят. Истина заключается в следующем: секс (точнее, эротическая литература) продается, причем в немалых количествах, но лишь на определенном, нишевом рынке. Книги этого жанра редко вырываются на основной рынок, который создает бестселлеры. Мы знаем, что вы сейчас подумали: «А как же “Пятьдесят оттенков серого”?» Этот роман (или эти романы, если говорить о всей трилогии) – чрезвычайно редкий пример эротического произведения, попавшего в бестселлеры. В следующей главе мы объясним причины этого успеха – и окажется, что они не имеют отношения к собственно сексу.
Вопреки видимости (учитывая навязчивое присутствие темы секса на ТВ, в кино и СМИ) читающая публика США в последние тридцать лет явно предпочитает другие темы. Сочетание тем, характерное для современного бестселлера, дает основания предположить, что современный читатель ждет от книги чего-то большего, нежели потакание самым низким инстинктам.
Но откуда мы это знаем?
В 1957 году лингвист Джон Руперт Фёрс сказал: лучший способ понять слово – это познакомиться с его соседями. Проще говоря, значение слова раскрывается через контекст, в котором оно употреблено. Слова «секс», «наркотики» и «рок-н-ролл», фигурирующие в названии этого раздела, можно было бы понять соответственно как сокращение слова «секстет», «обезболивающие средства» и «акробатические танцы» – но вы знаете, что в данном контексте имелось в виду не это, именно потому, что каждое из слов придает определенный оттенок смысла своим соседям. Возьмем другой пример – слово «три». Оно может означать числительное, а может – повелительное наклонение глагола[48]. Чтобы различать эти два случая, компьютер нуждается в специальном обучении – по принципу, сформулированному Фёрсом семьдесят лет назад. Компьютер должен рассматривать каждое слово в контексте окружающих его слов в ближайших предложениях. Алгоритмический метод для формализации такого рассмотрения слов в контексте в больших объемах называется моделированием тем[49].
Математический аппарат, задействованный в моделировании тем, весьма сложен, но его общие принципы достаточно просты. Каждый роман представляет собой комбинацию тем, а эти темы выражаются словами (в первую очередь – существительными). Например, в книге о финансах, скорее всего, встретятся слова «банки», «проценты», «деньги», «фидуциарный». В другой книге, посвященной домашнему консервированию, мы увидим слова «банки», «крышка», «огурцы» и «укроп». Слово «банки» попадается в обеих книгах, но, рассмотрев другие существительные, стоящие рядом с каждым вхождением этого слова, компьютерная модель регистрирует повторяющиеся закономерности и может понять – подобно читателю-человеку, – что в разных местах слово «банки» имеет разные значения[50]. Очевидно, что слово «банки» само по себе еще не тема, но, когда оно постоянно попадается рядом с другими словами, которые (как нам уже известно) связаны с финансами, мы понимаем, что компьютер обнаружил в книге тему денег. Аналогично, если «банки» окружены «огурцами» и «пряностями», мы знаем: компьютер обнаружил тему домашних заготовок. При написании этой книги мы проводили моделирование тем, и одна из тем, обнаруженных компьютером, выглядела так, как показано на рис. 1.
Рис. 1
Эта тема посвящена барам – не единицам измерения, а заведениям, куда заходят выпить рюмочку. Значение этого слова вполне прозрачно. На нашей визуализации в виде облака слова изображены шрифтом разного размера: чем крупнее шрифт, тем чаще это слово попадается рядом со словом «бар». Это очень логично. Слова, непосредственно окружающие центральное слово «бар», – «бармен», «выпить», «виски», «пиво» – дают нам уверенность в том, что если компьютер нашел все эти слова в пределах одной-двух страниц, то действие разворачивается в обычном местном баре.
Не все темы, обнаруженные компьютером, так легко интерпретировать. Иногда требуются познания в литературе и дар рассуждения. Время от времени приходится распознавать необычный язык, сконструированный автором фантастической саги, или малоизвестный диалект. Если тема составлена из таких слов, как аск, уолл на уолл, боллзы и амбрелла, вы будете долго напрягать брейнз[51], пока не догадаетесь, что все это – сленг из романа Энтони Берджесса «Заводной апельсин». Однако гораздо чаще тематическое облако выглядит примерно как на нашем рис. 2.
Рис. 2
Такие существительные, как глаза, рот, рука, голова, говорят о том, что тема имеет какое-то отношение к телу. Однако просто тело – недостаточно конкретное название. Тело может фигурировать, например, в описании сцены убийства, но это явно не наш случай. Образующие контекст слова на самом краю облака – поцелуи, наслаждение, улыбка, дыхание, постель, ритм, жар – указывают на то, что эта группа существительных описывает любовную сцену. Но это тоже слишком общее выражение. Любовные сцены бывают разные. Большинство писателей утверждает, что правильно описать секс – нелегкая задача, за которую они берутся безо всякого удовольствия. Каждый автор решает ее по-своему, с большим или меньшим успехом. В данном случае нужно заметить, что выбор слов указывает на довольно сдержанный стиль писателя – он явно не злоупотребляет грубостью или откровенностью. Словесные облака, созданные из описаний любовных сцен, показывают, что эти описания сильно различаются: от таких, которые можно не смущаясь читать вслух собственной бабушке, – до таких, какие выдержит лишь закаленный читатель.
Благодаря алгоритму моделирования тем мы получаем два важных результата. Во-первых, компьютер сообщает, какие темы есть в нашем корпусе текстов (в том числе – какие слова составляют каждую из них; примеры мы только что видели в словесных облаках слов «бар» и «тело»). Во-вторых, компьютер определяет долю содержания каждой темы в каждой книге. Мы задали список из пятисот возможных тем, так что вариации тематического состава могут быть огромны. Узнав эти пропорции, мы можем начать поиск закономерностей, типичных для бестселлеров. Это нечто вроде обратного конструирования. Возьмем в качестве метафоры тарелку супа. Компьютер сначала делит его на составляющие – мясо, бульон, капуста, лук, специи, – а затем тщательно измеряет количество каждого ингредиента.
Измерив таким образом содержание ингредиентов, мы начинаем задавать вопросы. Например, можно спросить, какие банки чаще попадаются на страницах бестселлеров – те, что с деньгами, или те, что с вареньем. Или какого типа описания секса чаще встречаются в бестселлерах – совсем откровенные или более сдержанные. Кстати, если вам интересно: чтобы попасть в список бестселлеров NYT, лучше выбирать банки с деньгами, а любовные сцены (если уж без них никак нельзя) – те, которые рисуют душевную близость, а не насилие. Откровенная сцена поможет попасть в бестселлеры, если она продвигает вперед сюжет и взаимоотношения между персонажами. Если сцена добавлена автором для «оживляжа» и на самом деле не нужна для развития сюжета, она, скорее всего, не поможет книге продаваться и, следовательно, лишняя. Возможно, это объясняет, почему доля сексуальной темы в бестселлерах немного ниже по сравнению со всем корпусом текстов.
Конечно, нельзя создать книгу из одной темы. Возьмем, например, «Там, где течет река»[52] Нормана Маклина. Можно сказать, что она – про рыбалку и про деньги, но она также про религию и про отношения между братьями. У каждого романа есть свой собственный тематический профиль, отражающий не только набор тем, направленный на создание определенного переживания у читателей, но и точную пропорцию, в которой эти темы появляются в романе. В плане тематики для успеха книги важно и то и другое. Можем ли мы, глядя на рукопись, понять, насколько ее тематический профиль обеспечит ей успех?
Легко предположить вслед за многими редакторами, что роман об убийствах, расследованиях и командном спорте скорее понравится массовому читателю, чем роман о коллекционировании рептилий, космических ракетах и университетской жизни. Но для настоящего прогноза нужно задаться вопросом: существуют ли темы, общие для большинства бестселлеров? И в то же время необходимо доказать, что эти темы реже встречаются в романах, которые в список бестселлеров не попадают. Это сложная задача. При поверхностном взгляде на любой недельный список бестселлеров кажется, что набор тем совершенно случаен и ничего общего в них нет.
Возьмем список за текущую неделю. Сейчас, когда мы пишем эти строки, на первом месте среди романов в твердом переплете стоит «Вне правил»[53] Джона Гришэма. В этом нет ничего удивительного – Гришэм и первое место в списке бестселлеров сочетаются так же органично, как картофельный салат и Четвертое июля. Вопрос, однако, в том, обусловлено ли первое место в списке темами, присутствующими в книге. Второе место занимает детектив Джеймса Паттерсона из серии про Алекса Кросса. На третьем месте – роман Тома Клэнси, написанный кем-то другим (Клэнси умер в 2013 году). Далее идет сборник рассказов Стивена Кинга, детектив Дэвида Балдаччи, любовный роман Николаса Спаркса и очередное творение Джанет Иванович об охотнице за головами. Все эти произведения можно так или иначе отнести к жанровой прозе. Поскольку книга Кинга не роман, а сборник рассказов, ей, вероятно, свойственно большее тематическое разнообразие, чем роману. А поскольку Кинг работает в жанре хоррора и саспенса, можно догадаться, что его темы будут отличаться от тех, что использует Джеймс Паттерсон. Дальше идет удостоенный Пулитцеровской премии «Весь невидимый нам свет»[54] Энтони Дорра, потом новое творение Митча Элбома (как обычно, «про духовность»). Потом Пола Хокинс с «Девушкой в поезде»[55], которая держится в списке уже сорок седьмую неделю, потом – старый-новый роман Харпер Ли «Пойди поставь сторожа»[56], детектив Майкла Коннелли, «Соловей»[57] Кристин Ханны (его действие, как и действие книги Дорра, происходит во время Второй мировой войны) и наконец – любовный роман Даниэлы Стил и очередная часть саги Джорджа Р. Р. Мартина.
Посмотрев на список, можно ли сказать, «о чем» все эти бестселлеры в твердом переплете? Очевидно – ни о чем в частности и в то же время обо всем. Но в нем есть и закономерности. Подсказкой может служить то, что Джордж Р. Р. Мартин – своего рода аномалия. Его книга стала бестселлером в конце 2015 года, вероятно, в большой степени благодаря колоссальному успеху телесериала «Игра престолов». По крайней мере, про этот роман можно сразу сказать, что его попадание в бестселлеры было неожиданным. Тридцать лет назад – другое дело, тогда жанр фэнтези был популярен. Сейчас же в моду вошел современный реализм.
Мы пишем эту главу за неделю до Рождества – сейчас люди покупают подарки, и понятно, что на первое место в списке выходят самые популярные авторы. Поэтому задача распознавания тем слегка упрощается по сравнению с остальными неделями года. По-видимому, доминирующая тема – преступление. За ней идет война, которую можно назвать старшей сестрой преступления. В романах Спаркса и Стил, как и следовало ожидать, главная тема – любовь, но в аннотациях упоминаются отношения, грозящие героине опасностью, и смерть любимого человека. Так что и здесь не все безоблачно. Стивен Кинг (если не заболел) наверняка написал, как обычно, полный саспенса ужастик. В общем, несмотря на разнообразие (впрочем, не чрезмерное) тематики в списке этой недели, можно, вероятно, заключить, что основные темы, приводящие книгу в список бестселлеров, – насилие и страх. На этом мы могли бы завершить свой краткий анализ, сделав вывод, что удивительное культурное явление под названием «список бестселлеров NYT» отражает одержимость современного американского общества темой насилия (так что психиатры и социологи в этой стране еще долго не останутся без работы).
Надо сказать, что ни один из нас не собирается оспаривать этот вывод. Кроме того, ни один из нас не является дипломированным социологом. Раз уж мы пришли к этому выводу, мы его обнародуем. Но если вы решили срочно поменять профессию, пойти в литературные агенты и отбирать книги исключительно по наличию в них темы насилия, лучше погодите; давайте вместе рассмотрим менее очевидные закономерности, отраженные в этом списке.
При первом же взгляде на список бестселлеров в мягких обложках видно, что здесь ситуация несколько иная. Из десяти лидеров продаж преступлениям посвящена только одна книга. Это опять роман Джеймса Паттерсона об Алексе Кроссе, но уже другой: Алекс Кросс вынужден бросить семью за рождественским столом и бежать выручать заложников. Надо сказать, что в списке бестселлеров в мягкой обложке доминантная тема не просматривается вообще. На первом месте «Марсианин» – книга о покорении Марса, популярности которой очень способствовал успех фильма с Мэттом Деймоном. На втором – старая книга Филипа К. Дика (про Вторую мировую – но в альтернативной истории, где союзники войну проиграли). Два-три романа про жизнь женщин, любовь и дружбу. «Алхимик»[58] Пауло Коэльо, аллегорический роман о странствующем пастухе, находится в списке – потрясающе! – уже 383 недели. «Первому игроку приготовиться»[59] – книга Эрнеста Клайна о компьютерном игроке в виртуальной реальности. Ее тоже сейчас экранизируют. В четырех романах – Филипа К. Дика, «Все, чего я не сказала»[60], «Поезд сирот»[61] и «Бруклин»[62] – действие происходит в ХХ веке, но в разные десятилетия. Может быть, ключ к мегауспеху – не насилие, а историческая тематика? Даже если это и так, ее все же маловато для обобщения: четыре книги – это не десять. Что же это все-таки за тема, общая для всего списка? Может быть – путешествие?
Пока ясно только одно: во всех книгах списка персонажам приходится нелегко. Но чтобы обнаружить закономерности, нужно в первую очередь наблюдать за фактами и проверять гипотезы. Давайте шутки ради скажем, что если издательство намерено выложить несколько миллионов долларов за новый бестселлер, то, судя по этому списку, он должен быть о путешествии, которое главный герой совершает против своей воли или в страхе. Пожалуй, на сегодняшнем рынке такая книга имеет хорошие шансы на успех. И конечно, это предоставит редактору большую свободу действий, поскольку книга, соответствующая этому описанию, может быть и любовным романом, и триллером, и фантастическим романом, и произведением серьезной литературы. Этот сюжет можно отдать на разработку разным писателям и получить множество непохожих книг, несущих читателю разные послания, – поэтому все бестселлеры кажутся различными, хотя, как мы скоро увидим, в каком-то смысле они сходны.
Вот важный вывод из этого блиц-анализа, который следует запомнить: тема шире границ жанра. Первое, что нужно сделать, если вы хотите писать, публиковать или распознавать бестселлеры, – вообще забыть о понятии жанра, несмотря на его роль в книжном деле. Свадьба и супружеская жизнь могут фигурировать в книге любого жанра. Любовь и преступление – тоже. Пропорции тем в разных жанрах могут отличаться, но важно, чтобы где-то в тексте эти ключевые темы были. Вся проделанная нами работа доказывает, что концепция жанра подобна смирительной рубашке. Забудьте о ней. Если вы готовы взять на вооружение подобный образ мыслей, значит, вы уже начали мыслить как наш компьютер, строящий прогностическую модель.
Проверка
Для каждой книги в нашей коллекции были вычислены процентные значения, указывающие на содержание в ней той или иной из 500 тем, попавших в наш список. Конечно, в некоторых книгах какие-то темы не появляются вообще – например, в «Коде да Винчи» нет ковбоев. Но для каждого текста мы получили диаграмму вроде той, что изображена на рис. 3. Эта диаграмма – для книги Джоди Пиколт «Последнее правило»[63]: 23 % объема занимает тема, которую мы условно назвали «Дети и школа», 10 % – «Преступления», 7 % – «Судебные процессы и юридические вопросы», 6 % – «Домашние дела» и 2 % – «Близкие отношения».
Рис. 3. Основные темы романа Джоди Пиколт «Последнее правило»
После того как наш компьютер выделил основные темы, каталогизировал их и определил пропорцию каждой темы в каждой книге, мы обработали случайно выбранное подмножество результатов с помощью алгоритма машинного обучения, которому было заранее известно, какие книги в коллекции являются бестселлерами, а какие – нет. Используя эту информацию, программа подсчитала, какие темы и в каких пропорциях наиболее вероятно встретить в случайно выбранном бестселлере. Более того, эта же программа может определить, в использовании каких тем наиболее ярко проявляется различие между бестселлерами и небестселлерами.
Хороший пример – тема секса, о которой мы уже говорили раньше. В среднем она возникает в небестселлерах вдвое чаще, чем в бестселлерах. Компьютер способен уловить эту разницу и использовать полученные данные, чтобы спрогнозировать вероятность успеха доселе неизвестной рукописи. Согласно нашей модели, книга, в которой секс фигурирует почти в каждой главе, имеет мало шансов стать по-настоящему популярной. Конечно, из этого принципа есть исключения – трудно не заметить Сильвию Дэй или Э. Л. Джеймс, – но два автора не могут заметно повлиять на общие результаты исследования тысячи книг.
В конце концов наша компьютерная модель научилась на основании тематического профиля предсказывать с точностью 80 %, станет ли книга бестселлером[64]. И когда мы спросили модель, каким авторам за последние 30 лет лучше всего удавалось (преднамеренно или инстинктивно) использовать нужные темы в правильной пропорции, компьютер назвал два имени: Джон Гришэм и Даниэла Стил. Это нас как громом поразило. Наша реакция была вызвана не столько мнением по поводу их творчества – на тот момент мы еще не слишком пристально изучили их тематический «геном», – сколько тем фактом, что наша модель смогла выявить двух самых успешных писателей в истории человечества. Из всех их произведений она выбрала несколько самых, на ее взгляд, перспективных. Среди книг Стил это оказались «Неожиданный роман»[65], «Благословение»[66] и «Жить дальше»[67]. У Гришэма – «Противники»[68], «Юрист»[69] и «Джо из Калико»[70].
Подходящие герои
Мы прозвали Даниэлу Стил и Джона Гришэма «крестными отцом и матерью» современного бестселлера – в частности, потому, что за последние несколько десятилетий их книги неизменно входили в список NYT. Их общий вклад огромен. Их преданность писательскому делу вдохновляет. Их работоспособность чрезвычайно высока. Их капиталов, заработанных писательским трудом, вероятно, хватило бы на раскрутку сотни или даже тысячи молодых литераторов. Еще мы зовем их «крестными» потому, что в книжном мире они представляют собой образцы для подражания, которые словно олицетворяют собой Великую Американскую Мечту.
Когда читаешь их биографии, кажется, что перед тобой герои увлекательного романа. Даниэла Фернандес Доминика Шулейн-Стил родилась в Нью-Йорке (единственный ребенок в семье). Отец происходил из богатой династии пивоваров; мать, ослепительная красавица, была дочерью португальского дипломата. Еще в детстве Даниэла наблюдала роскошную и разгульную жизнь великосветского общества и начала писать стихи и рассказы. Когда ей было всего семь лет, ее родители развелись, и она жила то в Париже, то в Нью-Йорке – воспитывал ее в основном отец, другие родственники и слуги. Мать она почти не видела. Даниэла поступила в школу дизайна, собираясь стать модельером, но от слишком напряженной учебы у нее открылась язва желудка. В восемнадцать лет Даниэла вышла замуж за первого из череды богатых и влиятельных мужчин, обеспечив себе роскошную жизнь. Но Даниэла хотела и начала работать в области пиара и рекламы. Один из клиентов подал ей идею писать книги. В начале 70-х она удалилась в свой шикарный особняк в Сан-Франциско и начала работу над первым романом. Вспоминая об этом, она рассказывает, как писала в комнате для стирки, на крышке стиральной машины, чтобы не разбудить семью.
Джон Рэй Гришэм-младший родился в 1955 году в Арканзасе. Отец его был строительным рабочим – он скитался по всему американскому югу, переезжая вместе с Джоном и его четырьмя братьями и сестрами туда, где была работа. Ни отец, ни мать Джона не учились в университете, и денег в семье не было. Когда Джону было двенадцать лет, семья осела в штате Миссисипи. Как и Стил, Гришэм мечтал о карьере, ничего общего не имеющей с писательским делом. В старших классах он был подающим надежды спортсменом, звездой бейсбола. Он надеялся пойти в профессиональный спорт, но позже передумал и начал изучать бухгалтерское дело и налоговое законодательство. Он стал «уличным адвокатом» – юристом, представляющим интересы людей, а не корпораций, – женился на школьной подруге (они до сих пор вместе) и родил с ней двоих детей. Он не думал о писательской карьере. Но потом он решил наблюдать за выступлениями дорогих адвокатов в суде и однажды оказался на заседании, где слушались показания десятилетней девочки: ее избили, изнасиловали и бросили, сочтя мертвой. Эта трагическая история произвела очень сильное впечатление на Гришэма, и он задумался о том, что было бы, если бы отец девочки убил насильника. Потом он стал думать: что, если бы дело происходило на американском юге и насильник бы был белый, а отец-мститель – чернокожий. Этот случай не шел у Гришэма из головы, и наконец он решил сесть и записать все свои мысли, просто чтобы посмотреть, не получится ли книга. Три года подряд он ежедневно просыпался в пять утра, чтобы поработать над книгой, прежде чем начнется обычный день адвоката – в общей сложности семьдесят рабочих часов в неделю.
Разве эти две биографии – не образцовые сюжеты великосветского любовного романа и блокбастера? Можно сказать, герои этих историй были обречены на успех. Впрочем, ни к кому из них успех не пришел за одну ночь. Десятки лет спустя оба писателя подчеркивали в интервью, как важно быть настойчивыми и упорно трудиться. В конечном счете это единственный путь к Великой Американской Мечте.
Первая книга Стил, «Возвращение»[71], была опубликована в 1973 году и разошлась довольно быстро. Стил работала по восемнадцать-двадцать часов в день и вскоре написала еще пять книг, но никак не могла найти для них издателя. Писательница твердо решила не сдаваться и наконец нашла покупателя на свою седьмую книгу. Этот роман – ее вторая по счету публикация – вышел в 1977 году. С тех пор Стил написала еще почти сотню романов (не считая книг для детей и документальной литературы), и каждый из них становился бестселлером.
Книга Гришэма, написанная по материалам дела об изнасиловании, сначала называлась «Похоронный звон», а потом – «Время убивать». Ее отвергло множество агентов и редакторов, и наконец Дэвид Гернерт – последний из длинной вереницы агентов, к которым обращался Гришэм, – согласился работать с рукописью и обошел двадцать шесть издательств. В двадцать шестом ее взяли. С Гришэмом заключили контракт на 15 000 долларов. Книга вышла тиражом в пять тысяч и почти не продавалась (по слухам, сам Гришэм купил тысячу экземпляров). Но он продолжал писать. Его вторая книга называлась «Фирма»[72]. Сначала ему удалось продать права на экранизацию – за 600 000 долларов, а вскоре после этого и саму книгу за 200 000. С момента публикации в 1991 году «Фирма» около сотни раз фигурировала в различных списках бестселлеров.
И Стил, и Гришэм стали завсегдатаями этих списков с начала своей писательской карьеры и оставались в них год за годом. Статистические показатели несколько варьируются от одного источника к другому, но в любом случае у Гришэма и Стил тиражи больше, чем у любого другого из ныне живущих писателей. Стил часто называют четвертым по счету из самых популярных авторов всех времен и народов – после Шекспира, Агаты Кристи и Барбары Картленд. Около 130 ее книг выходили в общей сложности в 69 странах на 43 языках. В 1989 году она попала в Книгу рекордов Гиннесса за то, что ее роман оставался в списке бестселлеров NYT в течение 381 недели! По оценкам специалистов, общий тираж всех ее произведений составил 600 миллионов.
Список книг Гришэма гораздо скромней (их всего 35), но его литературная карьера развивалась беспрецедентным образом: в первые же годы он умудрился занять сразу четыре главные позиции в списках бестселлеров – номер первый в списке бестселлеров в твердом переплете и номера с первого по третий в списке бестселлеров в мягкой обложке. За это Гришэма прозвали самым быстропродающимся романистом в истории книжного дела. Он с самого начала практически застолбил первый номер в годовом списке бестселлеров Publishers Weekly. За 90-е годы его книги разошлись общим тиражом 61 миллион. Даниэле Стил за это десятилетие удалось продать 37,5 миллиона экземпляров своих книг.
Кто бы из них ни победил в этой гонке – думаю, вы согласитесь, что это не важно, – оба они добились успеха как литераторы. И какого успеха!
Но почему?
Ясно, что это очень важный момент: компьютер, прочитавший несколько тысяч современных романов и ничего не знающий о репутации писателей, выбирает именно Даниэлу Стил и Джона Гришэма как наиболее вероятных авторов бестселлера на основании того, как они понимают тему и предмет книги. Шансы каждого отдельного автора быть выбранным – исчезающе малы. Количество всех возможных комбинаций всех возможных тем в самых разных романах астрономически велико. Как же получилось, что наша модель выбрала двух из небольшой кучки потрясающе успешных авторов за последние тридцать лет?[73] Неужели взрывной успех Стил и Гришэма был с самого начала заложен в «гены» их рукописей? Ответ, по всей вероятности, «да». Но тут возникает еще один вопрос: как вышло, что наш алгоритм объединил в одну группу двух таких непохожих писателей? Несмотря на то что один пишет триллеры, а другая – любовные романы, что-то – касающееся именно тематики – они должны делать одинаково.
Если вычислить содержание тем во всех книгах обоих авторов, то окажется, что Стил и Гришэм явно руководствовались формулой «пиши о том, что знаешь». В книгах писателя, который мечтал о бейсбольной карьере, а потом стал юристом, главная тема – «юристы и юриспруденция», а за ней следует «американский командный спорт». Стил, у которой на счету пять браков, девять выросших детей и один погибший, пишет в основном на темы «семейная жизнь», «любовь» и «материнство». Сама Стил утверждает, что в книгах затрагивает самые разные темы – мировые войны, Уолл-стрит, индустрию моды, болезни, взаимоотношения братьев и сестер, растрату, аборт, – но мы выяснили, что это разнообразие проявляется лишь в малых дозах. Исследуя тематический состав книг Гришэма и Стил, мы видим, что у каждого из «крестных родителей» есть одна тема, которая пронизывает все их творчество и прочно ассоциируется с каждым из них. Наша компьютерная модель обнаружила множество данных, подтверждающих, что это очень мудрый подход.
Мы уже говорили о неписаном договоре между читателем и писателем – о том, чего ждет читатель, открывая книгу любимого автора. Часть этого договора касается тем. И Гришэм, и Стил постоянно выполняют свои обязательства по договору, причем неизменно в одних и тех же пропорциях. Примерно треть абзацев во всех книгах Гришэма описывает работу юридической системы. Аналогичным образом почти ровно треть абзацев в книгах Стил посвящена домашней жизни, или, точнее, времени, которое человек проводит внутри дома. Здесь нужно сделать несколько важных замечаний. Эти авторы известны своей «фирменной» темой, и читатели именно ее от них и ждут. Если автор пишет по роману в год и главной теме отведена примерно треть объема, остальные две трети можно занять другими, благодаря чему каждая новая книга немного отличается от предыдущих. Эта формула позволяет работать бесконечно долго, и теперь мы понимаем скрытую в ней мудрость: все дело в пропорции. Треть – привычного и ожидаемого, две трети – нового.
Мы стали разрабатывать этот вопрос дальше и обнаружили интересную закономерность, характерную для всех бестселлеров, а не только для произведений Стил и Гришэма. Оказалось, что все успешные авторы отводят именно такой объем, 30 %, под одну или две темы, а прочие авторы пытаются втиснуть в книгу как можно больше идей. У автора-середнячка на треть романа приходится как минимум три темы (а зачастую и больше). На 40 % бестселлера возникает всего четыре темы, а на 40 % небестселлера – в среднем шесть тем. Вам кажется, что мы бомбардируем вас цифрами? На самом деле связность повествования очень важна для воздействия на читателя. Чем меньше тем понадобилось автору для раскрытия важнейшего момента в сюжете – тем проще и ему, и читателю сосредоточиться на главном. Это означает отсутствие ненужных отступлений и говорит о том, что автор лучше организован и точнее мыслит. Это – показатель опытности писателя.
Конец ознакомительного фрагмента.