Когда рядом никого… Я бы им сказал!. Проза в стиле «мини» (Евгений Вермут)

Предисловие

Потому, как я человек, в общем-то, немногословный и, можно сказать, замкнутый, люди, которые пытаются со мной общаться, довольно быстро теряют ко мне интерес. Конечно, мне это не очень нравится, но я отношусь к таким вещам философски. У людей, ведь, тоже есть какие-то личные дела, более важные, чем стоять со мной, переминаясь с ноги на ногу. Я их понимаю и, когда они уходят по делам, я ухожу в себя. С этого момента у меня обычно начинается накапливание мыслей и… словарного запаса, а так как емкость для этого дела у меня ограниченная, то через некоторое время мысли и особенно слова просятся наружу. Не найдя в этот момент жертвы – собеседника, все накопленное выливается в небольшие, чаще иронические, рассказы

Моя, с позволения сказать, проза – это то немногое, чему удается иногда вырваться из того замкнутого пространства, которое у нормальных людей называется мозгом

Иногда приходится поддерживать разговор, который тебе совершенно неинтересен, как неинтересен и сам собеседник, но ты улыбаешься и несешь чепуху, и говоришь вздор, и киваешь головой в ответ на такую же чепуху и такой же вздор.

Вы давно уже надоели друг другу.

Вы чувствуете натянутость в своих отношениях и все же упорно продолжаете перемешивать словесную глину.

Но кувшина не будет.

Об этом было известно заранее.

Но…

Он – гость, нанесший визит вежливости. Ты – добродушный хозяин. Ты бы с удовольствием широко зевнул и пошел бы спать, послав к чертям своего визитера. Впрочем, как и он. И снова пошло бы время, и обоим стало бы легче дышать.

Но почему-то нельзя.

Наступает очередная пауза, во время которой ты мучительно ищешь новую тему для странного разговора. Он – как ее продолжить.

Наконец, ни к селу, ни к городу, ты буквально высасываешь из пальца какую-то историю из своей или чужой жизни. Раздуваешь ее до ПРОБЛЕМЫ и чуть ли не радостно излагаешь ошалевшему от скуки гостю. Тот, философски глядя в потолок, в свою очередь достает оттуда ее решение, подкрепляя несуществующими фактами. Вы еще немного пережевываете «новую пищу для размышлений», постепенно замолкая… Некоторое время опять царит тишина.

И вдруг!

Озарение!

Вспышка!

Вы почти одновременно вскидываете руки, смотрите на часы, громко восклицая о незаметно пролетевшем времени (а ведь еще столько неотложных дел и главное – у обоих).

Сборы не долги.

Лихорадочно одевающийся гость, вероятно опасающийся просьбы остаться еще, что-то на ходу говорит о, приятно проведенном, времени и быстренько прощаясь, захлопывает дверь.

Разговор окончен.

Но это еще не все.

Каким-то чудом вы успеваете договориться на новую встречу. На этот раз вы поменяетесь ролями, не изменив, впрочем, сценария этого бесконечного спектакля, в начале которого вы были близкими друзьями, пока дороги ваши не разошлись в результате взросления или перемены работы. Это не важно. Однажды вы снова встретились, и спектакль с двумя действующими лицами начался. Ни один из вас не в силах оборвать представление. Может быть, из жалости к бывшему другу, но скорее из излишней светской вежливости.

Страшно, когда одинаково вежливы два уже ненужных друг другу человека.

Господи, до чего же мы бестолковы!

Февраль, 1997г.

Болезнь

Я заболел голодом. У меня нет денег, чтобы купить лекарства от этой болезни. Я лежу дома на разбитом диване, болею и злюсь на всех и вся. Выглянув в окно, злюсь на высокого полного мужчину с самодовольным лоснящимся лицом, деловито спешащего куда-то. Злюсь на женщину с большой хозяйственной сумкой, в которой, может, ничего и нет, но я все равно злюсь, потому что не знаю этого. Я хожу на работу, потом возвращаюсь домой и снова бросаюсь на диван, и болею, болею… Мне говорят: – Ты же работаешь, значит, что-то получаешь за свой труд? Да, я работаю. И получаю. «Что-то». Но у меня есть семья, есть дети, у которых тоже время от времени случаются приступы этой болезни. Я стараюсь, чтобы их было меньше. Поэтому предпочитаю болеть сам…

Окраина города. Небольшая запыленная улочка. По краям ряд довольно ветхих трехэтажных домиков. В одном из них, на окне третьего этажа со стороны улицы, стоял горшок и внимательно смотрел вниз. Ему было скучно. Хотелось с кем-то поговорить, поделиться, излить душу, наконец. Но никто из проходивших внизу не поднимал головы из-за яркого летнего солнца, стоящего прямо над головой.

Горшок был стар. Он достаточно долго прожил рядом с людьми, он был мудр и любил прекрасное. Это прекрасное выглядывало из него в виде давно засохшего цветка, все еще сохраняющего остатки былой красоты и пепла от сигарет хозяина.

Вот его-то горшок и дожидался…

06.2001г.

Человек из бетона

Он не любил гор. Не любил оврагов. Ненавидел извилистые тропы. Всегда выбирал ровные, прямые дороги. Если куда-то шел, то только вперед, никуда не сворачивая. Ни что не могло его задержать в пути – ни чужое горе, ни чужое счастье, если они мешали ему достигнуть своей цели. Впрочем, помешать ему ничего и не могло, ввиду того, что зрение его было устроено особым образом – кроме собственной ЛИЧНОСТИ и конечной ЦЕЛИ, для него больше ничего не существовало.

Эта прямолинейность была и в его мыслях. Он всегда говорил, что думал. Когда он кому-то что-то доказывал – противоположной стороне не оставалось ничего, кроме, как согласиться с ним во всем, ибо спорить с таким человеком было бесполезно, какими бы абсурдными ни казались его доводы.

Он всегда слушал только то, что хотел слушать, слышал только то, что хотел услышать и видел только то, что хотел видеть.

Он никогда никому не лгал даже из жалости. Он был исключительно честным и этим был страшен, потому что честность эта была сравнима только с жестокостью.

Это был ЧЕЛОВЕК НОВОГО ВЕКА! Самый современный, самый крепкий, самый высокий. Такой же, как современный небоскреб: гладкая бетонная стена – лоб, а за стеной длинные прямые коридоры – извилины мозга.

Так он и жил.

Соответственно…

24.09.2004г.

У одного человека часто бывали друзья. Это был довольно дружелюбный мужчина средних лет, неженатый. Он любил общение, любил принимать гостей, сам ходил в гости. Как-то раз, посетив своего товарища, друзья увидели на стене его квартиры портрет. Точнее даже не портрет, а пустую рамку для фотографии, перевязанную черной траурной лентой. Так как друг их ничего об этом не говорил, и продолжал себя вести, как ни в чем ни бывало – шутил, смеялся, обсуждал какие-то общие проблемы – никто не решился спросить, что же случилось. Да и не удобно было. Ну, не хочет человек, чтобы его жалели. Наверное, потерял настолько близкого ему товарища, а может быть и это скорее всего – женщину – свою тайную любовь, и скорее всего – замужнюю женщину, что объясняло отсутствие фото… Короче, все понимали – случилась драма, которой их друг ни с кем не желал делиться. Есть такой тип людей: любое горе, любую жизненную неурядицу они переносят и переживают в себе, хотя по внешнему виду никогда не скажешь, что у них что-то произошло.

Но проходили дни, недели, месяцы, а портрет все так же оставался висеть на своем месте. Друзья давно к нему привыкли и уже не замечали его. Для всех эта странная траурная рамка превратилась в одну из тех ненужных мелочей интерьера, которые «украшают» любую комнату, квартиру, в зависимости от причуд их владельцев. У одних – это статуэтки, вазочки, салфеточки, покрывающие собой все, что можно накрыть в доме. У нашего знакомого такой статуэткой был обезличенный портрет.

Прояснилось все совершенно случайно. Однажды, в один из праздников, друзья собрались в очередной раз, накрыли стол, сели, выпили, разговорились и тут у одного из них взгляд упал на запыленную рамку с черной перевязью наискосок. Чувство такта у пьяного человека, как известно, не такое, как у трезвого. Последовал вопрос. Дальнейшее было несколько неожиданным. Наш герой резко изменился в лице, опустил на стол поднятую, было, рюмку с водкой, осунулся и, глядя из-подлобья на окружающих, злобно, сквозь зубы, медленно растягивая, произнес одно короткое слово: – Ж-ж-жду!

12.02.2005г.

Был у меня один знакомый. Хороший парень. Спокойный. Когда не пьет. А когда выпьет… Ножики ему нельзя давать. Ни в коем случае. Не умеет он с ножиками обращаться. В детстве не научили, а взрослому уже трудно учиться. Как возьмет он в руки этот ножик, так сразу что-нибудь порежет. Или кого-нибудь. Помню, был он однажды на свадьбе. Как он туда попал, не знаю, может, просто зашел молодых поздравить. Ему и налили. На свою голову (простите за каламбур). Ну, так вышло. Наливали ему, а получилось – на свою голову. А это же свадьба, все-таки. Тут и посуда, и приборы всякие. Вилочки-ложечки-ножички… Выпил парнишка. Закусить потянулся, глядь – игрушка его любимая. В упор на него смотрит. А дальше, сами знаете, с техникой-то безопасности у него с малых лет не лады. В общем, поранил он несколько человек. Точнее, зарезал. Вместе с семьями. Суд был… С тех пор он здесь уже не живет. Говорят, что переехал куда-то далеко. В Сибирь, что ли. Там ему безопасней. Охраняют. И, главное, ножиков не дают. Берегут, чтобы не поранился.

Вот такая история.

14.02.2005г.

Никто

Ты втыкаешь в уши свои наушники.

Ты врубаешь музыку на всю катушку.

Ты отключаешься от мира,

Чтобы не слышать, что

Где-то, на белом свете…

« – Парень, как пройти на…»

« – Который час, не скажете?»

« – Гражданин, ваш билет?»

« – Молодой человек, уступите место бабушке…»

« – Помогите!!!»

Но ты глух.

Ты потерял на время свое сознание.

И… исчез.

Пускай ты едешь в метро, в автобусе, в трамвае или просто шагаешь куда-то своей такой уверенной и чуть танцующей походкой, все равно тебя сейчас нет. Ты не существуешь для остального мира. Мир потерял тебя.

Нет тебя.

Нет!

Ты никто.

Упокой, плеер, твою душу.

Аминь!

14.03.2011г.

Выхваченное

Стояли солнечные майские дни. Впереди было целое лето. Хотелось жить. Мне было 51, ей 26.

Я сидел на ступеньках возле двери своей квартиры и курил, когда они вышли. Он нес малыша, она выкатывала большую сумку на колесиках. Вызвали лифт. Ну, вот, уезжаем. – сказала она бодрым голосом. Хотя для «бодрого» этот голос был слишком тихим и потому казался немного грустным. Счастливо вам! – ответил я – Жалко, что уезжаете. Хорошие соседи были. Пришел лифт. Первым вошел муж. Она, входя, обернулась и мне в этот момент показалось, что в ее глазах стоят слезы. И взгляд был какой-то жалкий, забитый. Я растерялся и только чуть заметно кивнул ей. Было слышно, как там, на первом этаже, они выходили, как зазвенел домофон на открывающейся двери подъезда. Затем тишина… Но через минуту дверь снова открылась, и я услышал дробный стук шагов. Явно поднималась женщина. Мы встретились взглядами, когда ее голова показалась из-за лестничного проема. Я встал. – Я, тут, забыла… Она стояла лицом ко мне, но смотрела куда-то вниз, под ноги. – Хорошо, что ты вернулась. Мы как-то неправильно попрощались. Слишком быстро. Я пытался шутить, но ничего не выходило. Потом взял ее за плечи, поцеловал в щеку. – Вот, теперь все нормально! Я лгал. Нормально вовсе не было. Мы стояли и молчали. Я обнял ее. Притянул к себе… Не помню, как встретились наши губы. Страсть, накопленная нами за несколько лет, которые мы знали друг друга, вдруг выплеснулась наружу, будто лава из проснувшегося вулкана. Кружилась голова, дико билось сердце… Это длилось секунды. Мы всего лишь целовались. Наконец, она оттолкнула меня. Посмотрела с нескрываемой обидой: – Ну, где вы были раньше? Где вы были?! Почему…!

…Я хорошо помню тот день, когда забегал к ней за мелочью на метро. Несколько месяцев назад она родила сына. Он спал в кроватке. Она занималась по хозяйству. На ней была короткая широкая рубашка не по размеру, с широким горлом. Она покраснела, засуетилась. – Я с-сейчас. Здесь где-то должны деньги лежать. Прихожая была маленькая, поэтому мы стояли вплотную друг к другу. И когда она нагнулась открыть тумбочку, у меня перехватило дыхание. Под рубашкой у нее ничего не было. Было бы неверно сказать, что я лишился дара речи. Впрочем, бормотание тоже вряд ли можно назвать разговором. Я что-то отвечал ей, запинаясь, пока она копалась в шуфлядках. О чем она спрашивала, я никогда уже не вспомню. Скорее, что-нибудь дежурное – про погоду, например. Здесь нет. – удивилась она, – Пойду на кухне поищу. На кухне она долго открывала-закрывала настенные шкафы, потом перешла в комнату. Проснулся и заплакал ребенок. Я взял его на руки. Она продолжала искать, принимая при этом такие немыслимые позы, что… А ведь она ждет чего-то, она хочет меня! Я почувствовал это всем своим существом: по ее суетливости, по тому, как долго она искала мелочь по всей квартире, по выражению лица, отрывистому разговору, наконец, по набухшим соскам такой прекрасной до умопомрачения груди… Нет, это невозможно описать. Как ни напиши, все будет выглядеть пошло. Это надо прочувствовать. Великое женское соблазнение.

Она давно мне нравилась, но я и думать не смел о какой бы то ни было близости с этим юным созданием. У нее не только была очень красивая фигура. У нее к тому же был очень добрый характер. Готовность всегда поговорить, понять тебя. Она приглашала меня несколько раз на кофе. Мы говорили с ней на разные темы, бывало, довольно откровенные. Я как-то спросил, как она относится к тому, когда женщина младше мужчины лет на двадцать, причем, женатого мужчины. То, что она ответила, меня слегка шокировало, но и немного обрадовало: – Ну и что. Главное, чтобы жена не знала. Она произнесла это таким простым обыденным тоном, словно это было в порядке вещей.

Они с мужем снимали квартиру – довольно дорогое удовольствие. Муж работал таксистом, уезжал рано утром и возвращался только в два-три часа ночи. Не знаю, может, ей просто не хватало мужской ласки. Мне хотелось верить в другое, более светлое чувство, о котором мечтает, я думаю, каждый мужчина в моем возрасте – еще раз пережить, переболеть, перестрадать то, ради чего, казалось бы, мы и родились на этой земле.

Я все же ушел. Деньги, наконец-то, нашлись. А я действительно очень торопился – надо было помочь другу-инвалиду в одном деле. Как мне не хотелось уходить, но и остаться я боялся, хоть и мечтал об этом.

Семья – есть семья. Тем более молодая. Разрушить ее означало бы нанести непоправимый вред всем ее членам. Я хорошо это понимал и решил ничего не предпринимать. Все было, как и раньше: « – Здравствуй», « – Здрасьте», « – Погода хорошая», « – Все дорого»… и т. д. Думал, что привыкну, выдержу.

Не выдержал.

Незадолго до ее отъезда я завалился к ней пьяный и потребовал кофе. Она не прогнала меня. Молча, проводила на кухню, вскипятила воду, сделала кофе, присела в сторонке так же, молча, поджав губы, переминая пальцы… Она была РАЗОЧАРОВАНА! К своему ужасу, я заметил это и моментально протрезвел. Быстро допил кофе, извинился и ушел. Нет, не ушел, а сбежал. Как же мне было стыдно! Как мне было стыдно потом! Каким же я выглядел идиотом тогда. После этого случая я больше не мог смотреть ей в глаза. Стал избегать. И вот, она уезжает…

Стояли солнечные майские дни. Хотелось жить. Мне было 51, ей 26… Я не сказал ей «Прощай». Я сказал «До свидания». Она часто заморгала и побежала вниз.

Больше я ее не видел.

18.06.2011г.

Примерно лет двенадцать назад я был еще достаточно наивным человеком для того, чтобы ездить по редакциям различных изданий в надежде напечатать хоть что-нибудь из своих, естественно, «гениальных творений». Как и всякого, уважающего себя, поэта (а поэта, презирающего себя, как ПОЭТА, в природе не существует за редким исключением), меня глубоко оскорблял тот факт, что мои стихи совершенно никого не интересуют. Поэтому, после очередного похода в очередную редакцию, я каждый раз успокаивал себя тем, что этой газете (журналу) больше не светит опубликовать когда-нибудь хоть одно из моих замечательных стихотворений. В эти минуты я мысленно представлял себя будущей знаменитостью, отбивающейся от толпы издателей, во что бы то ни стало желающих первыми напечатать мое последнее бессмертное произведение. Месть моя была ужасна, но я был непреклонен. Один за другим редакторы, красные и злые от досады, уходили прочь после того, как я доставал из ящика письменного стола папку с длинным «черным» списком всех отказавших мне когда-либо изданий с указанием не только года, но даже месяца и числа. Правда, пока я добирался домой, то уже обдумывал куда бы поехать на следующий день. Но и все последующие дни приносили мне все то же разочарование. После каждой такой поездки у меня надолго портилось настроение, которое я поднимал только одним, известным каждому мужику, способом. А что еще было делать. Просвета никакого, денег на собственную книгу у меня не было и не ожидалось, богатых родственников тоже. Спонсоров искать так же было бессмысленно. Нет, чтобы меня совсем не печатали, я бы не сказал. Время от времени то тут, то там появлялись мои стихи, но в этом была «вина» одной из литературных студий (Свiтанак), которую я посещал, а точнее, ее руководителя, женщины, инвалида-колясочника, страдающей ДЦП. Не знаю, она или ее мама (спасибо обеим) обзванивали эти редакции, но публикации были, пусть и не частые, зато довольно постоянные.

Как-то случайно, не помню уже по чьему совету, я заглянул в редакцию газеты «Рабочий» от оппозиции. Там всем понравилось то что я пишу, а писал я в основном на социальные темы: жизнь обычного человека со всеми ее невзгодами и проблемами, о работе, пьянстве, лицемерии, которого в нашей стране всегда было в избытке. Так я начал печататься в оппозиционной газете. Увы, продолжалось это всего несколько лет. Потом газету закрыли, главного редактора посадили я опять остался ни с чем.

Теперь о лицемерии. Я не зря вынес в заголовок слово «языческое». Вера и идолопоклонство тут ни причем, хотя что-то родственное в этом определенно есть. Надеюсь, читатель поймет сейчас, о чем я говорю. Есть у нас в Беларуси единственный русскоязычный литературно-художественный журнал «Неман». Редактором отдела поэзии был там один молодой парень. Не знаю его имени, да это и не важно. Я приехал с очередной «порцией» стихов, но на месте его не было. Мне сказали, что он вышел по срочному делу и минут через десять будет. Я от нечего делать стал прохаживаться по коридору. Возле одной из дверей я услышал девичий смех и мужской голос, рассказывающий анекдот на русском языке. Подчеркиваю – на русском! Я не удивился, что ж, молодые ребята, весь день за столом, работа нудная… Разрядка нужна всем. Вскоре дверь открылась и вышел молодой человек лет 25-27-ми. Он оказался тем, кто мне нужен. Но, вот, что интересно, со мной он начал говорить на чистейшем белорусском языке. Говорил он настолько официально и настолько правильно, что было совершенно очевидно – мальчик хочет показать, что он истинный белорус и патриот своей страны. Но не больше. Это не было его родной речью, ибо так не говорят люди, с детства говорящие на своем родном языке. На все мои неудачные попытки перейти на русский он не обращал ни малейшего внимания. Что ж ты, думаю, сволочь, делаешь. К тебе пришел посетитель. Говорит по-русски, журнал русскоязычный… Кому и что он демонстрировал? Ведь я тоже белорус, здесь я родился, здесь родились мои предки и пишу я о своей стране… Не есть ли это то самое идолопоклонство? Мода на неприятие русских, когда оружием в борьбе с ними избирается язык, самая уродливая! Уродству этому имя – национализм. Я не могу подобрать другого слова. Ты белорус, ты хочешь разговаривать на белорусском. Пожалуйста. Только найди себе для этого соответствующих собеседников. К слову, вы же не станете говорить, допустим, с немцем или французом на русском языке, владея немецким или французским. Они вас просто не поймут. И если вы так говорите, значит, вам выгодно, чтобы вас не поняли. Значит, вам надо от них избавиться. Так же или почти так сейчас поступают в Прибалтике и других постсоветских республиках. Недавно была заметка в теленовостях о предстоящем референдуме в Латвии сделать ли русский вторым государственным языком. Я поразился. Даже школьники начали уже открыто заявлять, чтобы русские уезжали (убирались) в свою Россию. Насколько же надо быть, извините, моральным уродом, чтобы учить своих детей ненавидеть соседний народ. Кто же из них вырастет? От такой «чистоты» нации мягко говоря, уже пахнет фашизмом. Громко сказано? Пожалуй. Ассоциации, конечно, не очень подходящие, но что делать – цепная реакция. Относительно далекое вчера слишком тесно переплетается с днем сегодняшним.

Извините, увлекся. Покончим с ненавистной политикой.

Прихожу я однажды в редакцию газеты «Вечерний Минск», одну из популярнейших в свое время. Принес «осенние» стихи. Долго она (женщина пенсионного возраста) листала тетрадь, что-то бормотала про себя и наконец, выдала: – Вот, тут у вас написано «Снова осень ополчилась на деревья, опалив их желтым пламенем огня…». Но, ведь, «пламя» и «огонь» это одно и то же!

Честно говоря, я очень растерялся и не нашел что ответить. Ну, ладно, – говорю, – Я лучше пойду…

Это был последний случай, когда я переступил порог редакции. Больше я таких глупостей не совершал. (В «Рабочий» я попал уже несколько позже).

А потом началась повальная компьютеризация.

Появился Интернет. Тогда я понял, что он для меня единственная возможность публиковаться и быть хоть кем-то читаемым. Каким-то чудом я скопил за полгода сто долларов и купил в одной фирме «бэушный» компьютер. Это событие произошло в феврале 2002-ого года. Я понятия не имел как им пользоваться, так как видел его только дважды: первый раз у друга, второй – при покупке. Дети, благодаря школьной Информатике, кое-что мне показали, сосед научил устанавливать программы и оборудование. А вот сайт свой мне пришлось делать самому. Помочь было некому, тем не менее, уже в августе того же года вышли первые страницы моей интернет-книги «Долгоброд».

Трудно сказать, насколько много из посещавших его (сайт) людей, читали и сколько просто просматривали страницы, но в одном я уверен – читающих в Интернете несравнимо больше, чем тех, кто прочел бы эту книгу, будь она в «бумажном исполнении». Таким тиражом книгу издать практически невозможно. Во-первых, по денежной причине, во-вторых, покупателя нет. К сожалению, имеются многочисленные примеры моих знакомых, имеющих уже по несколько изданных книг и хранящих почти весь их небольшой тираж дома. Дарят знакомым, развозят по библиотекам. Бывает, что где-то и продадут под шумок одну-две… Это престиж? Я бы не сказал. Что лучше, 10—20 читателей, которых ты знаешь лично или 1020 неизвестных тебе людей. Слушать лестные отзывы от друзей и знакомых конечно приятно, но это призрачное удовольствие, тем более, что никто из них не скажет тебе в глаза правду, боясь обидеть. В Интернете же все иначе. Здесь нет друзей и врагов. Есть только обезличенные знакомые по переписке или совершенно незнакомые тебе люди без имен со странными «никами», но неплохо разбирающиеся в том, что они читают. Именно их мнением я и дорожу.

И напоследок. Что-то я за последние годы почти окончательно утратил доверие к книгам, в которых есть маленькая сноска: «Книга издана за счет автора». Увы, но в наше время других и не бывает! Из всего, что надарили мне мои знакомые коллеги, я сумел осилить лишь одну, две книжки, максимум – три. Однообразие, стихи «для количества», 90 процентов которых, разбитая несчастная любовь, как будто писать больше не о чем. Конечно я утрирую, но одно верно – сейчас за деньги можно издать все, что угодно, любую чушь, вплоть до похабщины. Благо, цензуры – никакой, кроме политической. И даже можно продать кое-что. Всегда найдется хоть один человек, любящий подобную «современную литературу».

Что же, бог им судья, а нам, «доморощенным» – читатель!

22.12.2011г.

Записки сумасшедшего или Вопросы, на которые никогда не будет ответов

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Я не начитался книжек. Точнее читал их, но не «впитывал» в себя содержимое, а только сопоставлял свое мироощущение с изложенным другими людьми. Не стану говорить – учеными, поскольку на этот счет найдется немало скептиков. До сих пор, к сожалению, большинство из нас относится к таким людям с немалой иронией.

Мы пытаемся покорить Природу вместо того, чтобы научиться жить с ней в полной гармонии. А как можно покорить то, что тебя породило? Или как можно покорить того, кто был рожден вместе с тобой? Мы ставим перед собой одну за другой глобальные задачи. Мы забираемся под землю, опускаемся в глубины океана, даже пытаемся покорить космос. Мы создаем себе тысячи проблем, называя это прогрессом. Прогрессом чего, извините? Вместо того, чтобы улучшать жизнь Человечества здесь на Земле, мы почему-то лезем во Вселенную. Там что, спрятан ответ о смысле жизни?

Хочу подчеркнуть – ответов в этой статье, точнее, в записях, вы не найдете. Зато найдете множество вопросов, порой, смешных, но логически вытекающих из попытки выяснить, для чего и почему, все-таки, мы находимся на Земле. И… может количество их (вопросов) – причина, чтобы не искать на них ответов.

Впрочем, возможный ответ на один из вопросов у меня есть в конце этих записей.

ГЛАВА ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

Бога нет.

Бог есть.

Бог един.

Бог един, но у разных народов его зовут по-разному.

У каждого народа Бог свой или их несколько.

У некоторых народов Бог – это один из представителей Природы.

Существует ли Бог? Странный вопрос, не правда ли? Уже представляю, как кто-то, прочитав первую фразу, криво усмехнется, пробормотав «Достали уже!» и быстренько перейдет на другую страницу. По-своему, он будет прав – вопрос настолько банальный, что очередной ответ на него предсказуем. Но я и не отвечаю на этот вопрос. Зачем. Все равно бессмысленней ответа не будет, каким бы он ни был. Я просто размышляю на эту тему. И размышляю с детства, с тех пор, когда такой вопрос был под запретом для советского человека.

Почему люди верят в богов, верят слепо. Верят, несмотря ни на что и… умирают? Постоянно продолжающиеся и все более кровопролитные войны, эпидемии болезней, различные природные катаклизмы, преступления – все это уносит сотни тысяч, миллионы людей. Людей невинных – стариков, женщин, детей… За какие такие грехи они умирают? За Неверие? За неправедную жизнь? Какие «тяжкие» преступления совершили только что родившиеся дети, сожженные атомной бомбой…?

Племена, далекие от цивилизации тоже Верят. Но у них свои «боги». У одних деревянный идол, дерево, у других животное или рыба, у третьих солнце… И поклоняются, и даже Заповеди у них практически те же, только следуют они им, не в пример нам, а строго, неукоснительно соблюдая законы Природы. Именно Природы, а не «совместного сосуществования» с себе подобными.

Возможно мы и живем, чтобы создать гармонию, но не души и тела, а гармонию душ Человека и Природы. Другой вариант: гармония людей на примере гармонии Природы.

Душа. Ребенком я всегда задумывался, что же позволяет моему телу двигаться, дышать, говорить, думать. Мыслить! Что такое мысль? Кто или что говорит там во мне? Тогда я называл «это» своим «Я». Я не знал еще, что название «этому» давно уже есть и имя ему – Душа. К сожалению, посоветоваться на этот счет было не с кем. С друзьями? Но не хотелось остаться одному. Родители меня бы не поняли. Учительница, скорее всего, вызвала бы тех же родителей и порекомендовала бы показать меня соответствующему врачу.

Смерть. Наверное, с нее все и началось. Точнее, не с самой смерти, а с того, что я никак не мог согласиться с тем, что меня больше не будет. Мне до слез было себя жалко, поэтому я начал искать оправдание этому несправедливому явлению. Как это – умереть. Легче представить Бесконечность, но не твое небытие. Как это меня не будет? Куда денется мое «Я». Я не знал законов химии, но, тем не менее, был уверен, что ничто не должно исчезать просто так, «за здорово живешь».

Позднее я начал понимать, что мое (наше) тело – это что-то вроде оболочки, одежды для Души. Душа же или «сгусток неведомой энергии», как говорят некоторые ученые, охватывает все наше тело, каждую его клетку, оставаясь в нем, даже, если человек теряет руку или ногу. И только, когда человек «испускает дух», душа выходит. Очередной этап закончен. Она не знает, куда ее направит управляющая ей сила извне. Что это за «сила»?

Сон. Во сне нет ничего невозможного. То, что происходит с нами во сне, вполне вероятно. Возможно, это наша жизнь в прошлом, в будущем. А может, в другом, параллельном нам, мире? Понимаю, есть еще издержки просмотров «киноужасов» на ночь, дневные впечатления. Что ж, чудища из наших снов вполне реальны, хотя бы потому, что «подсмотрены» по ТВ. Что я хочу сказать этим? Только то, что сон – это вовсе не результат сумасшедших фантазий нашего мозга. Я склонен думать, что истории, происходящие с нами во сне, имеют место быть. И если это так, то выход души из тела я уже себе представляю. Во сне я не раз выходил из своего тела, путешествовал и даже переходил в другое. Я ВЕРЮ снам. Верю и знаю, что вещие сны такая же реальность, как мы с вами. Знаю не по рассказам. Я сам их видел неоднократно. У меня это были довольно яркие, но короткие явления. К сожалению, помню только два из них, исполнившиеся со мной в последствии в точности до малейших подробностей. А еще, на протяжении многих лет, время от времени, мне снится один и тот же сон с продолжением: я живу в своем старом районе, но выглядит он вовсе не так, как сейчас. Дома те же, рядом 9-тиэтажное отделение больницы, с одним отличием – они как бы заброшены, словно очень давно не было ремонта. В низине протекает речушка («Слепянка») – мелкий заболоченный ручей, поросший осокой и всем тем, что растет обычно на болотах. В «нашем» мире часть его давно в трубах под землей, остальное расширили и сделали канал. Сейчас там довольно красиво, но во сне это место выглядит очень неприглядным и унылым. Что интересно, я осознаю это и во сне, там, среди старых и новых друзей, незнакомых мне по этой жизни.

Одержимость бесом. Что это такое? Когда человек сходит с ума или у него начинаются эпилептические припадки, или еще что-то подобное, говорят, будто в него вселился бес. Иногда человек начинает бредить, он что-то говорит, порой, на чужом ему языке. А если не Бес? Если в него пытается «вселиться» чужая Душа, не нашедшая себе «пристанища». Отверженная? Можно зайти и дальше: душа человека-самоубийцы, вынужденная безвременно покинуть свое тело.

Призраки. Не являются ли они и взаправду душами, не находящими покоя? Не зря же они «дефилируют» в человечьем обличье, опять же (!) доказывая тем самым, что в нашем теле они занимают не какой-то определенный участок, например, мозг, а вполне «законную» полную площадь, на которую они имеют полное право, данное им Кем-то свыше.

Ад и Рай. По-настоящему верующие в Бога люди утверждают, мало того, они твердо убеждены в том, что Ад и Рай есть на самом деле. Многим они были показаны, когда они находились в состоянии клинической смерти. Да и не только верующим, но и «закоренелым» атеистам, причем, как преступникам, так и вполне нормальным людям, с точки зрения нашей морали. Для чего? Вряд ли, чтобы они довели это до сознания других людей. Прежде всего, в корне менялось их сознание. Почему? А может, цель их существования изменилась, вернее, их Душ? (ТАМ что-то нарушилось?) Если допустить все же, что каждый человек приходит со своей определенной миссией, то вполне вероятно, что клиническая смерть послужила концом такой миссии, после чего должна была приступить к другой. Опять же, почему через демонстрацию Ада и Рая? Страх перед внезапно открывшимся будущим после смерти сильно изменяет психику и образ дальнейшей жизни. А таким человеком уже легче управлять. Для чего?

Душа, покидая тело умершего, то есть, выполнив очередную миссию, отправляется дальше, в другое тело. Где-то в те же минуты рождается новый человек и, что вероятно, необязательно на Земле.

Возможно, Душа, каждый раз попадая в новое тело, тело младенца, начинает с нуля именно потому, что предыдущая ее попытка стать совершенством не удалась. (Или совершенствоваться дальше?) В чем заключается секрет ее совершенства? Какого именно совершенства добивается от нее тот, кто ей управляет?

«Конец Света». Еще один вопрос, веками волнующий практически все Человечество. Ответ на него скорее всего, опять же, логически (!), только один. Всем известно – чтобы построить что-то новое, нужно сначала разрушить что-то старое, иногда сохранив какую-то основу. Так упрямые дети строят из песка города, разрушают их, строят заново, опять разрушают, пока им, наконец, не понравится то, что они «сотворили». Они совершенствуются и совершенствуется их «творение». По тому же принципу работают все творческие люди: художники, поэты, писатели, программисты… По тому же принципу, думаю, «лепят» и нас. Не был ли Всемирный Потоп одним из концов такого «эксперимента»? А оледенение? Человек исчезал не раз. И люди в разные эпохи очень отличались друг от друга. Находят же археологи останки скелетов людей высотой до шести метров и больше. Была же какая-то причина их исчезновения. В последние годы нас постоянно пугают очередным скорым «концом света». И судя по упорному моральному разложению (духовному регрессу) нынешнего поколения людей, «конец света» уже давно не за горами. В конце концов, это произойдет, конечно. Но когда – в этом году, в следующем, через пятьдесят лет или через пятьсот – неизвестно. Что это будет? Потоп, землетрясение, ядерная война? Этого не знает никто и не может знать. Как не знает микроб, каким способом и когда от него избавятся.

А кто же мы еще? Мы песчинки, молекулы, атомы, нейтроны великого и бесконечного НЕЧТО. Мы – части одного Великого Целого, название которому Вселенная. КОСМОС – это и есть тот самый многоликий БОГ, которому мы молимся и иногда даже небезрезультатно, как нам кажется. Мы все – один живой ОРГАНИЗМ!

Ведь, даже детям уже известно, что все в природе взаимосвязано. Почему же мы, люди, отгородились от нее высоким железным частоколом? Как нечто отдельное, не имеющее отношения к тому, что породило нас или родилось вместе с нами!

…Я повторюсь, кому мы молимся: Христу, Аллаху, Будде, каменному идолу, дереву, животному, рыбе, Солнцу, Луне… И что покажется странным и сумасшедше-невероятным для человека любой Веры, в конечном итоге Человек молится самому себе, ибо он и весь, окружающий его, Мир – все это Бог и… все это – Космос.

Конец ознакомительного фрагмента.