Когда имп возглавил бал. 2 (Рейнард Сайто)

2

Пробудившись от непродолжительного сна, Бенджамин обнаружил себя сидящим в неудобном положении. Автомобиль равномерно передвигался по дороге уже за городом. Прочие машины были редкими соседями в пути. Мистер Джонсон невозмутимо следил за дорогой и держал управление транспортом. Кроме того, что путь для него стал более чем просто привычным, пейзажи не имели особенных черт: кусочек пригорода где-то вдали и одинокие домики справа, слева – сплошной лес, ровно окаймлённый дорогой. Бен приобрёл изначальное, более располагающее к комфортной езде положение.

Давно не снились подобные сны. Особенно давно – способные вызвать подобие паники вкупе с этим ощущением вязкости и тяжестью передвижения, бега. Хоть это и выглядело нелепо в какой-то мере даже. Чаще было что-то необычное, но воспринимаемое спокойно. Такая трансцендентная, но забавная мелочь. Либо с приятелями из университета, либо искажённые воспоминания из детства. Как мультфильмы для детей: имеют мораль, просты, но в то же время полны алогизмов, которые воспринимаются за особенность и «фишку» произведения. Пропустил я весь город. Спал-то, вроде, спокойно, несмотря на само содержание сна. Голову только склонил так сильно.

Тучи постепенно застилают небо, закрывают Солнце. Пасмурно. Надеюсь, снег хоть не пойдёт в августе-то, будто бы из ниоткуда. Ещё один поворот. По обе стороны от дороги теперь столько домов, а лес далее по дороге таки величественен. В глубинке его и будет дом. Мы скоро.

Оставалось каких-то пять минут до возвращения домой. Деревья по обе стороны от дороги, сменившие частные дома, гордо и тесно стояли в ряд. Бенджамин уже прокручивал в голове всевозможные сценарии встречи с родными, то и дело, переключаясь между разными аспектами этого события, рисуя расплывающиеся образы. Мистер Джонсон невозмутимо продолжал работать. Всего-то пара поворотов и они достигнут семейного особняка.

Шесть лет своеобразной изоляции. Окончание старшей школы и четыре года обучения в университете вдали от родного дома. Я справился. Справился ещё тогда, когда приобрёл ту уверенность в своём непоколебимом знании на выпускных экзаменах. Я наконец-то выдохну, когда уже встречусь с родными вживую. Один звонок на следующий день после выпускного и один после того, как они взяли мне билет на самолёт. За последний учебный год было около четырёх звонков, и это вся связь, какую мы могли и желали держать. Четыре года я не видел своих родителей, но более всего я не видел и не слышал деда.

Обращаясь к собственным воспоминаниям и тем фактам о прошлом, что ему известны, Бенджамин раскрыл лежащую подле него сумку, вынул папку с документами и поочерёдно принялся раскладывать на коленях содержимое. Он задержал внимание на дипломе, пробежавшись несколько раз по тексту глазами, оценивая лишний раз внешний вид и содержание, но потом взял в руки нечто, что радовало и притягивало не менее чем университетская бумажка: блокнот, сосредотачивающий подлинную радость в сжатом формате. Страница за страницей быстро перелистывались, пока не нашлась последняя заполненная. Краткий очерк, написанный им для себя за день перед вылетом.

Нетрудно помнить то, что писалось не так давно. Но я запомню это и навсегда. А это подобие лёгкой неловкости при прочтении. Из-за этого странного намерения сделать второй, миниатюрный абзац? Зачем я его вообще сделал. Или же это неуверенность в своих же словах? Или в том, что будет дальше? Нет, не надо даже думать так пессимистично. Особенно при том, что это вряд ли кто-нибудь и когда-нибудь прочтёт.

Дед, Винсент Уорд. С ним даже не говорил по телефону за всё время, кроме первого учебного года. Я не испытывал его влияния столько лет, но он помог мне с курсом развития. Теперь, когда я явно взрослее, наш разговор и будет выглядеть, может, чуть иначе. Обойдёмся ли мы крепким рукопожатием. Приобниму ли я его, авторитарного, но добродушного к родным пожилого человека. А будут они меня встречать на улице или в доме? Водитель встретил меня взглядом в зеркале заднего вида. Мы, вижу, рядом. Надеюсь, с эмоциями у меня будет порядок. Да и чего переживать за это, в самом деле.

Тем временем автомобиль совершал финальный поворот, достигая границ фамильного гнезда семьи Уорд. Мистер Джонсон сбавлял скорость, а Бенджамин интенсивно поглощал глазами представшую перед ним картину, полную красочных и мимолётных воспоминаний из детства. Высокий забор из белого кирпича окаймлял дом, образуя ровный овал посреди превышающих его размерами сосен. Сквозь кованые ворота, лишённые особых узоров и каких-либо вычурных засечек, проглядывалась плиточная тропа, ведущая непосредственно к дому и парковочному месту. Выдающийся двухэтажный дом в классическом стиле с белым фасадом встречал Бенджамина спустя шесть лет. Каждая деталь жилья указывала на твёрдость и стремление поддерживать статус у владельца.

Ворота распахнулись, а автомобиль плавно проследовал по дорожке к парковке, где уже стояла одна машина, цветом схожая с тучами, застилавшими небо в происходящий момент. Возле этой машины собралась группа людей в ожидании новоприбывшего. Пара из мужчины и женщины примерно одного возраста на вид, пожилой мужчина высокого роста и с тростью, стоящий в шаге от них и несколько позади всех был ещё один молодой человек астенического телосложения в костюме. На лице каждого читалось это естественное чувство ожидания; физиономия Бенджамина, уже открывающего дверь автомобиля, выражала подобное чувство в полной мере, соответствуя остальным. Лишь мистер Джонсон выглядел как обычно, однако не без нотки любопытства, что, конечно, хорошо скрывается за его суровым внешним видом, с которым он, встретившись взглядом с главой семейства, слегка кивнув обратно сел за руль и покинул территорию, зная, что сегодня он уже не понадобится.

Наконец Бенджамин, уже с сумкой на плече и стоя пред родными, завершил своё путешествие домой.

– Я наконец-то рад вас видеть, – начал уже сокращать ровными шагами дистанцию между ним и родными Бен, – привет.

– Бен, ты дома, – не жалея эмоций, подалась вперёд для объятия мать – Элизабет Уорд. Скрыв подступающие слёзы радости, она крепко прижала сына к себе.

– Подрос ты, подрос, – расплываясь в улыбке, подмечал своим басом Оливер Уорд – отец – не столько изменение роста сына, сколько общий вид, ставший более серьёзным и в каком-то понимании более взрослым.

– Естественно, – резво и радостно подметил Бен.

– Как настрой? – интересовался Оливер

– С каждым новым днём лучше, – уверял Бенджамин.

– Долгожданное возвращение, – любящий подводить итоги – Винсент Уорд – глава семьи, подойдя ближе к Бенджамину, протянул тому руку. – Вот, снова видим тебя, подросшего, окрепшего и готового к разделению с семьей всех радостей и печалей. Право, к чему печали-то? Давай же проследуем в дом, всё обязательно обсудим.

– Я долго этого ждал, – ответствовал Бен с непреходящей улыбкой, крепко пожимая протянутую руку.

– Чудно, – лаконично и на выдохе подытожил Винсент, обращая после этого взор на стоящего позади молодого парня. – Алфи, отнеси багаж Бенджамина в его новую комнату.

– Сэр, – сиюминутно Алфи направился к Бену.

– А, хорошо, спасибо, – неохотно отдал сумку Бенджамин.

Не особо тяжкая ноша. Было чуть неловко. Быстро же он пошёл с ней внутрь дома. Новая комната: звучало очень надёжно и приятно; прежде всего, приятно. Они словно не изменились за всё то время. Будто бы в капсулах сидели специальных, но нет, они хорошо за собой следят, а я ещё полон воспоминаний из прошлого, которые как-то синхронизируются с настоящим временем на ходу. Дед теперь с тростью, однако.

Тучи окончательно сомкнулись над местностью, а представители семьи Уорд единым целым проследовали в гостиную, минуя двор, поднимаясь по ступеням, открывая массивную двойную дверь. Мимо прихожей, откуда открывался вид на широкую лестницу, ведущую в подвал и наверх, они прошли в зал с длинным обеденным столом, оставленным в покое до похолоданий камином, приоткрытым окном и рядом картин, основной темой которых выступает архитектура античности. На одном из полотен были похожие колонны с теми, что находились под балконами на торце и фронтальной стороне дома. До самой посадки за стол Бенджамин пытался прикинуть, помнит ли он какую-нибудь деталь интерьера, а что, наоборот, могло поменяться.

Будучи разлучённым с ними шесть лет, здесь я не был более десяти. Благо, окно здесь не закрыто в такое-то лето. Как ещё люди терпят иногда. И тот стойкий молодой служка во фраке. В серьёзности он не уступает водителю деда.

– Сейчас будет чай, – начал Винсент Уорд, уже сидя за столом, – а пока, Бенджамин, мы в ожидании, что же ты нам расскажешь о своей краткой Одиссее, будь добр. Твой, может, вывод?

– Да… Рассказывать можно было бы многое, да не всё было бы уместно и интересно в нашем-то образовавшемся кругу, понимаете, надеюсь, хе-хе, – допустив небольшую паузу, быстро ответил Бен, разводя руками и обрисовывая вокруг всех круг. – Однако поспешу заверить, что я никоим образом не уклоняюсь сейчас от ответа. Я даже предполагал возможность подобного вопроса, и знаете, сидя ещё в своей съёмной квартирке там, в большом городе, я думал, на чём бы акцентироваться при ответе? Такой тривиальный подход, при котором я описываю радость окончания старшей школы и дальнейшего получения высшего образования в престижном заведении или же что-то вроде рассказа о личном переживании всего этого опыта.

В этот момент в зале возникла уже известная фигура в длинном и тёмном фраке, несущая поднос с чайником и четырьмя чашками, с тремя из которых комплектом шли по тарелочке с ложечкой. Чёткими, выверенными движениями служка расставил все принадлежности и стал аккуратно, не отвлекая каждого участника от процесса, наполнять чашки душистым свежезаваренным чаем.

– Но теперь, когда я сижу с вами, – краем глаза Бенджамин обратил внимание на Алфи и его аккуратные движения, чуть сбавил темп повествования, – понимаю, что вы можете выслушать любой из этих вариантов сейчас, а потом мы всё равно будем немного возвращаться к этой теме. И правда: все эти годы были насыщенными для меня, полезными, интересными, но что происходило также у вас? О семейном деле я мог узнавать только из разных изданий, где упоминались вести о банке.

Заполнив чашки чаем, Алфи, оставив заварочный чайник, поклонился присутствующим и удалился на кухню, зайдя за угол гостиной. Без лишних слов, скрипов и движений, как по методичке.

– О нашей с матерью поездке на север страны ты уже знаешь, сын, – внимательно дослушав до конца своего сына, Оливер Уорд продолжил разговор. – Здесь мы тоже недолго пробудем. Филиалы нуждаются в необходимой доле надзора, в чутком руководстве, понимаешь. Особенно сейчас, когда необходима активная поддержка значительного подъёма. По поводу банка, сразу оговорим: твой дед был давно уже готов предложить один хороший вариант.

– Да, Бен, начнём с важного, – вкладывая доброту в каждое слово, вторила Элизабет Уорд.

– Стало быть, с самого важного и первостепенного, – тянущимися и чёткими выражениями излагал глава семьи мысль. – Ты прекрасно понимаешь, с чем связана наша профессия, и ты давно был согласен пойти по нашему пути, к чему у тебя, несомненно, есть предрасположенность со всеми нужными для начинания средствами. Теперь ты будешь непосредственно вовлечён в продолжение традиции семьи, в увековечивание нашей фамилии в истории государства, рынка и банковского дела вообще. Верно, ты всё это знал. Но я тебе предложу особый вариант: работа под моим прямым руководством в головном отделении. Забота о филиалах лежит на умелых руках твоего отца и группы профессионалов, работающих в банке достаточно давно. Все эти люди делают вклад в будущее и экономики и нашего рода. Эта работа предполагает также и твой переезд сюда. Прожив столько лет в каменных джунглях, тебе, право, привыкать ещё к жизни вне города и тому, как всё устроено в родовом доме. Здесь есть всё необходимое, а город недалеко.

– Что скажешь теперь? – допустив кратчайшую паузу, мистер Уорд отпил тёплого чаю из чашки и продолжил. – Я не настаиваю, конечно, чтобы ты тут же согласился. Тебе нужно больше осведомиться о положении изнутри. Вдруг в тебе иной потенциал, подходящий для развития других немаловажных проектов?

– Работа в центральном отделении рядом с тобой? Для меня это был лучший вариант дальнейшего развития, который я воображал, – откровенно произнёс Бен, – но я предполагал, что пред тем мне необходим нужный опыт и мне понадобится работа в филиале, в родном городе, где всё знакомо.

Оливер и Элизабет Уорд понимающе улыбнулись, сидя напротив сына. Винсент сделал ещё один глубокий глоток, слушая дальше.

– Но я совсем не отказываюсь, нет, – продолжал Бенджамин. – Нужно, наверное, время для обдумывания, да.

– Да, – поставив пустую чашку на тарелочку, Винсент утвердительно кивнул головой. – Всё это не решается за мгновение, только вернувшись. Тебе нужно не только время для решения, но и хороший отдых, особенно сон. Не сомневаюсь, что там ты у себя спал вполне хорошо, но будь уверен, в этом доме спать будешь крепче. И что главное: я хотел тебе предложить, в случае твоего, разумеется, согласия жить здесь, приступить к работе через лишний месяц-два. Пока ты бы только ознакомился подробно со сложившимся положением дел, а после отправили бы тебя на пару недель отдохнуть в крупный город к родителям или ещё куда угодно. Все условия, Бен. Также к твоим услугам досуг в компании родного деда, хе-хе.

– Теперь мне стало ещё интереснее, как ты проводишь время после тяжких будней, – расплылся в улыбке Бенджамин, принявшись за чай.

– Здоровое, однако, любопытство, всё узнаешь-увидишь, а сейчас, раз мы первостепенное обсудили, – проговаривал Винсент, обводя глазами Оливера и Элизабет, – пора тебе показать комнату. Спать, скорее всего, скоро уже захочешь. Проследуй за Алфи, а я пока провожу твоих родителей.

«Алфи», – позвал совсем чуть громче мистер Уорд молодого человека с кухни. Скорыми шагами тот оказался уже рядом с Винсентом, дожидаясь дальнейшего развития событий.

– Вы уже уезжаете? – встал из-за стола Бен. – Слишком быстро прошло ваше недолго, хе.

– Да, нам пора возвращаться домой. Региону необходим банк, а банку – чуткое руководство. Тебе же пора приобщаться, так сказать, – выдал Оливер Уорд, задвигая стул за собой и Элизабет.

– Звонить теперь явно чаще будем друг другу, – задобрила Элизабет.

– Твой отец ещё навестит тебя, разумеется, – чуть опираясь на трость, Винсент проследовал к выходу. – Есть пара важных моментов, для которых нужно присутствие вас обоих. Теперь же, дорогие, пройдём вперёд. Кхм, Алфи, покажи Бенджамину его комнату.

– Сэр, – обращаясь к Бенджамину, молодой человек во фраке, чуть заметно наклонив корпус вперёд, указывал ладонью на прихожую.

– Позвоню вам прямо завтра тогда, – коротко бросил Бен напоследок уходящим.

– Обязательно, Бен, ждём, – столь же кратко отвечала улыбчивая Элизабет Уорд.

– Приеду с большим подарком, – на выходе бросил Оливер Уорд, – поэтому не жди, а готовься к приятной вещице.

– Уже интересно, – махнул рукой на прощание Бенджамин.

Проследив уходящих родителей взглядом, Бенджамин, не желая больше заставлять ждать служку, тут же проследовал за ним. Поднявшись по лестнице, они прошли ещё незначительное расстояние до двери новой комнаты Бена, после чего, раскланявшись, Алфи удалился вниз быстрым и негромким шагом. Бен остался наедине со своими мыслями в комнате, в которой, очевидно, теперь он будет переживать ни одну ночь. Пройдясь глазами по антуражу, он остановил внимание на кровати: компактная и уютная постель с прилегающей к ней справа тумбочкой, на которой устроилась сумка с вещами. Сев на край кровати, Бен уставился на полупустую полку подле шкафа.

Календарь домиком. Август две тысячи шестого. Отодвину его чуть и размещу на полке книжки, что-нибудь ещё. Это чистейшее шкафное зеркало. Я же и надеялся на что-то подобное в комнате. Теперь по нутру бьёт это осознание того, насколько хотелось заботы о себе. Хочется больше отдавать, принимая такое добро.

Наблюдая в зеркале себя, Бенджамин стянул светло-серую рубашку-поло и, разобрав сумку, вынул сложенную чёрную футболку, служащую для него домашней ещё с учебной поры. Надев ту, он в спокойной и неспешной манере чуть поправил светлые волосы на голове, расправил плечи и уставился на зеркало, смотря сквозь себя в одну точку. За окном послышались автомобиль, покидающий территорию дома и закрывающиеся ворота. Бен критично оглядел свою уставшую мину: светло-серые глаза тщательно осматривали прямой нос и спускались вниз. Бенджамину хватает своих средних параметров роста и веса, но временами он задумывался, стоит ли что-то менять в себе ещё.

Рассортирую-ка лучше сразу вещи, а потом ко сну. С какой-то стороны здесь и не хочется особо заполнять пространство: ничего не отвлекает. Со временем здесь бы персональный компьютер поновее поставить. На том столе напишу новое письмецо уже Роберту, потом Элис. Возобновление своеобразного хобби. К электронной почте любовь так и не возникла особо. Но чёрт же знает, когда преобладающее большинство начнёт пользоваться таким удобством. Это ещё моё увлечение сочтут более молодые дешёвой попыткой выделиться, чем-то архаичным и неудобным. Зарегистрируюсь в этих сетях, когда здесь будет устройство. Они-то оборот явно наберут через годик-два ещё больший. Не помню, конечно, чтобы из нашей старой компании этим интересовался хотя бы один человек. Хватает им телефонов мобильных и электронной почты. Что ж, это очередное новое начинание, снова налаживать контакты с незнакомыми людьми, выискивать кого-то подходящего для длительных связей.

Бен, наконец, оторвал взгляд от пары точек, вокруг которых бегал глазами некоторое время, а затем точно выпотрошил содержимое своей сумки, определившись с местом для большего количества вещей в комнате. Рассортировав имущество и побродив туда-сюда по помещению, он двинулся к двери, повернул ручку и вышел в коридор второго этажа. Стены цвета молока разбавлялись дубовыми дверьми и перилами аналогичного с ними окраса. Открыв одну из дверей, он оказался в ванной, промыл лишний раз лицо и, чуть покосившись на приятный глазу интерьер, медленно, высматривая каждый угол на пути, пошёл вниз. Особо разведывать не пришлось.

– А, Бен, – Винсент Уорд, только закончив разговор со своим дворецким, обратил взор на спускающегося внука. – Ещё не спишь. Оно вполне понятно.

– Да, побродить вздумалось слегка, – с ноткой неуверенности пробормотал Бенджамин.

– Понимаю, на первое время будет непривычно, – улыбаясь, подметил мистер Уорд, – но ты привыкнешь быстро, уверен. Ты же дома. И ещё, если не заснёшь в скором времени, можешь присоединиться ко мне: в комнате досуга в такое время включаю канал мировой истории. И, разумеется, всякая книга, которую там найдёшь на стеллажах – к твоим услугам.

– Я, – начал уже Бен сквозь зевок, – благодарен за всё заранее, но такое дело лучше отложить до лучших времён. Когда буду более бодр, да.

– Вот и нагулялся, хе-хе. Высыпайся, – чуть опираясь на трость, Винсент проследовал в другую комнату.

Сонно, плавно Бен мотнул головой в знак согласия и тихими шагами поднялся по лестнице. Зайдя в комнату, он сверил время на телефоне, глянул в то же шкафное зеркало и остановился у окна. Из его комнаты хорошо наблюдался задний двор и стоящие стеной сосны за забором, но только не в пасмурную погоду вечером, однако взору представляется иной, не менее интересный пейзаж. Наглядевшись, Бенджамин сдался и отправился в царство Морфея.