Часть 1. Раскаты
Около девяти вечера на западе заполыхали яркие молнии во весь горизонт, но грома было не слышно. Пришлось идти проверять все дворовые дела, закрывать и запирать двери, прибирать разный огородный инвентарь и прочие мелочи, благо сараев и навесов хватало. Скотинка уже заволновалась, кошка Маруся стремительно промчалась в дом, овчарка, умница Джек, с тревогой ловил мой взгляд и не отходил от ноги, но не мешал хозяйственным делам: умен кобель, все сам понимает. Потому и тревожен, чувствует приближение непонятной и жутковатой опасности. Козы забились в дальний угол, прижались друг к другу и пока стояли тихонечко, молча. Домашние животные близки к Природе, заранее ощущают приближение природных стихий, волнуются и просят у человека, с которым прижились, защиты и помощи.
Гроза пришла через полчаса, сильная, сухая, жуткая, всполохи кругом и непрерывный гром, раскаты почти не прерывались. Жене и мне пришлось пойти к козочкам, старались успокоить, погладить, говорить, хотя и самим страшно, Джек и кошка забились под стол в сенях, лежали, закрыв глаза, вздрагивая от самых громких раскатов. Минут через двадцать налетели сильные порывы ветра, и сразу ударил ливень, даже немного спокойнее стало. Все же какая нелепость – сильнейшая гроза с ливнем 21 октября, что с погодой творится! Хорошо, что сено успели высушить и прибрать, третий укос за сезон – еще одна нелепость. Осень была теплая, дожди чередовались с солнечными прозрачными деньками, сплошное «бабье лето» с начала сентября. Зато весны опять не было, до 30 апреля снег лежал, затем резкий переход на среднесуточные плюсовые температуры, сразу до 12–15 по Цельсию днем и 3–7 ночью. За четыре дня снег даже в лесах сошел, но сенокосы запоздали недели на две – и первый покос, и второй. Вот тебе и старая мудрость: «До Петрова дня трава, после Петра дрова», второй укос был далеко не отава, а нормальное сочное сено. Снег в конце прошлого декабря лег на сырую, не мерзлую землю сразу сантиметров пятнадцать, вот и получился весной хороший запас влаги в почвах. В конце августа покосили еще раз траву на мульчевание огородов, частично и пашни, лет двадцать как деревня перешла на безотвальную обработку угодий. Точно не зря на агрономов учились. К середине октября на сенокосах тимофеевка и разнотравье опять вымахали выше колена, жестковаты, но сочные, не жухлые. Старики решили, что можно еще один укос взять, раз такая теплынь и травы море, для коз хорошо сгодится, козочки, погрубее любят, осиновые веточки как лакомство, да и малиновые веточки тоже. Вот и покосили еще раз, против всех вековых правил, все сеновалы и сараи забили плотно, слава богу, сено хорошо просушили, а зимой можно и поворошить. Еще одна странность прошедшей осени: в конце октября неожиданно пошел обильный слой подосиновика, белого и более привычного для этого времени борового подберезовика с темной шляпкой на толстой ножке. Жаль, что сошел замечательный слой быстро, всего семь-восемь дней, зато какая прелесть была, крепкие красавцы подосиновики с темно красными шляпками, большими семьями по 10–15 штук в серебристом мху, удивительно красивая картина, оглянешься – а кругом краснотемные головы грибочков. Набрали корзинки по четыре, сушить и жарить в зиму, Природа будто последнюю свою благодать нам дарила.
Через полчаса стихия утихла, пошел посмотреть температуру атмосферного воздуха, всего 3 по Цельсию, а в 14 часов было 10 и полный штиль. Примитивный метеопост оборудовал сразу после переезда в лесную деревню, метрах в двадцати пяти от дома, белый деревянный ящичек для термометра в двух метрах от земли и пятиметровая мачта с анемометром для измерения скорости и направления ветра, мерное ведро для осадков. Очень интересно иметь натурные данные для своего места проживания, не расчетные и не усредненные, а непосредственные измерения, это придает какую-то стабильность и дисциплинирует, всегда в одно и то же время ведешь дневник наблюдений, соприкосновение с Природой. Деревня, особенно старики, отнеслась к моим наблюдениям весьма положительно, погода постоянно интересует сельских жителей, многое от нее зависит в деревенском укладе. Особо весенние ночные заморозки, до конца мая переживаешь за высаженную рассаду огурчиков и помидор, даже в теплицах, если неотапливаемые, а если печка-буржуйка стоит, то все равно отслеживай, топить ночью или не надо.
Два года как мы переехали в лесную старообрядческую деревню, а промелькнули как один день. Человек всегда надеется на какое-то будущее, вот закончит свои текущие дела или заработает много и тогда заживет счастливо и светло, жизнь и проходит в этом ожидании, в суете и гонке на выживание или в гонке за личным престижем. А здесь мы пришли в душевное равновесие и спокойствие, Слава богу, ничего не ожидали, а жили и ценили каждый день. Посильный труд и молитва, красоты Природы, люди свои, надежные и приятные, лишь бы здоровье не подводило, поздновато мы к этой благодати прибились.
Вспоминается, как четыре года назад ехали мы на сельский сход в старообрядческую деревню, волновались, хотя «старики» уже и обнадежили. Сход действительно прошел быстро и спокойно, Анну Тимофеевну и Марию деревня уважала, двое стариков, что были у нас три дня, коротко доложили о нашем обустройстве в Узольской деревне и поручились за нас как за людей, по их мнению, достойных и богоугодных. Выделили нам пять участков по пятнадцать соток, за околицей в один ряд, да еще пять соток под библиотеку, но предупредили, чтоб никаких богопротивных сочинений не было, никаких Мопассанов и «Декамеронов». Так вот все и решилось за два дня, юридически с земельными участками все было чисто, они были приватизированы и оформлены в собственность одному из членов Совета общины как земельный пай, чистая формальность, чтоб мирские власти не приставали. Типовые договоры купли-продажи как бы по 5 тысяч за сотку, межевание, все относительно быстро за два месяца и без особых затрат, видно Господь помогал. Чувствовалось, что все местные районные государственные служащие немного робеют перед старообрядцами, не знают, чего от них ждать. Потому и не придирались, лишь бы формальности все были соблюдены.
Пугало и тревожило тогда только то, как жены отнесутся, не молоденькие ведь, такие хлопоты и волнения, вроде уже обжились немного, втянулись, радовались новым деревенским домам и раздолью. Второй переезд за четыре года, опять неведомо куда, в еще большую глушь. Всю зиму переживали, но как пообещали Марии не говорить женам о новом переезде, так и выдержали, хотя трудно было. Зато летом убедились, насколько Мария Алексеевна была права, в начале июня поехали все в ее деревню за земляникой, женщин лесные красоты поразили, еще и воскресная служба в скитской церкви, благодать. За черникой и лесной малиной уже сами к Марии напросились, на три дня поехали, оставив нас, мужиков, на хозяйстве. Тогда и услышали долгожданные слова от наших жен, что хорошо бы на старости лет в такой тишине и умиротворенности пожить, видимо, между собой все обсудили не один раз, Марию порасспросили, о возможной безопасности для детей задумались. Мир становится все более жестоким и пугающим, захотелось детей в крайнем случае спрятать, хоть какой-то шанс им дать.
Большой груз тогда у нас с души снялся, ведь весной уже отборный лес на срубы был заготовлен, в мае фундаменты заложены, в июле срубы в колодцы поставлены, как раз тут жены помыслы свои и высказали. Правду сказано, что Господь строящимся помогает, только спешить не нужно, все и выправится. Деньгами опять помог Дмитрий Титович, было уже подо что брать, домики на Узоле нужно продавать, да и дачи подмосковные распродали. Сергей Владимирович связался с Куртом и рассказал о нашем решении, через месяц тот с двумя друзьями приехали на три дня в гости внимательно осмотреть наши дома, окрестности и фильм снять. Все понравилось, но и проблем немало, в чужую страну переехать. Впрочем, через три месяца уже договорились о цене, купили у нас все пять домов умные немецкие друзья Курта и сам Курт с родственниками, немецким пенсионерам намного легче в материальном плане. Цену мы не задирали, себестоимость плюс тридцать пять процентов за хлопоты, получилось по 70 тысяч евро, для немцев это оказалось недорого, но и мы не в убытке. Жены сначала по инерции немного возмущались, что и дороже можно было продать, привычка наша глупая где-то выгадать, но потом быстро успокоились. Усвоили в деревне простую истину – в гроб с собой ничего не возьмешь: ни квартиры, ни дачи, ни дома деревенского, да что там – трусов запасных и тех не возьмешь.
Тогда в августе две бригады местных плотников за неделю и поставили все пять срубов, еще неделя – и кровля готова, дверные и оконные проемы только намечены в один венец. Дома ставить надумали предельно простые, советовались со «стариками» старообрядческой деревни и местными плотниками, два нижних венца из лиственницы, остальные сосна. Круглый лес был заготовлен в размер девять на семь метров, чтоб без лишних перерубов, вынос по длинной стороне в два метра, светлые сени или веранда с внутренним крыльцом, двор решили не пристраивать. Цоколь в два кирпича местные мастера выложили высокий, метр семьдесят, подклеть считалась обязательной в хозяйстве, а то куда инструмент и разный инвентарь складывать, да и суше, теплее в доме. Так и получилось, кухни по 17,5 квадратных метров, туалетная комната 3,5 на 2 метра и две комнаты 4 на 5,5 метра и 3 на 5,5 метра, внутренние перегородки из бруса 100 на 100 зарубались в сруб, как «ласточкин хвост», примерно на 60 мм. Но это все, полы, потолки, перегородки, окна, двери уже на следующий год, срубам выстояться нужно, сесть на место каждому венцу. Дмитрий Титович с Марией поставили настоящий старообрядческий дом 12 на 10 метров, с небольшой холодной «дальней» комнатой и двумя детскими комнатками, второго сына ждали. Широкую лестницу на чердак и дверь в подклеть ладненько соорудили в конце веранды, в подклети сделали два круглых погреба, выложенных на «сухую», без цементного раствора, только три нижних и верхних ряда на глине и кирпич красный, облицовочный. Хороший погреб, диаметром 2,5 и глубиной в 2,5 метра, за два дня местные мастера делали.
Еще раз убедился, как талантлив и работен настоящий русский человек, работает неторопливо, но ладно, сноровисто, с хорошим настроем и шутками, лишь бы не мешали, не лезли с глупыми командами и нормально оплачивали хорошую работу. Удивительно, как могли на бытовом уровне внушить русским еще в семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века комплекс глупейшей неполноценности, культурная Прибалтика, гордый Кавказ, трудолюбивая Средняя Азия, а русские сплошь пьяницы, завистники, лодыри вороватые. Простите, а кто Космос, Оборонку и атомную энергетику делал, кто проектировал и строил промышленность и инфраструктуру и в культурной Прибалтике, и на гордом Кавказе, не говоря уже про трудолюбивую Среднюю Азию? Сколько русских врачей, учителей, инженеров всю свою жизнь, все силы отдали на обустройство этих территорий и народов, а в ответ получили анекдоты и предательство. Может быть, сами себя русские предавать начали, когда после смерти Сталина все последующие власть имущие перестали себя русскими считать, русский шовинизм придумали, старались убрать слово «русский», заменить, на слово «советский». Даже Сталин, произнесший 24 июня 1945 года на кремлевском приеме в честь командующих войсками прекрасную здравницу в адрес великого русского народа, не смог превозмочь стереотипы и отклонил предложение Андрея Жданова внести в новую партийную Программу положение о выдающейся роли великого русского народа в истории Советского Союза. Приоритет в распределении государственных капитальных вложений, ресурсов и снабжения продуктами питания был у республик национальных меньшинств. Ассортимент продовольственных магазинов Тбилиси, Риги, Таллина, Вильнюса, Киева был лучше, чем в Москве, не сравнимый с остальной Россией. Поэтому, видимо, у них и стало возникать пренебрежительное отношение к «голодной» России. Глупые перекосы в ценообразовании, на колхозных рынках никакого дефицита не было, все свежее, качественное, но дороже в сравнении с магазинами, не объясняли это населению, наоборот, еще и придавливали частника-труженика. Именно этим враги Советского Союза и России воспользовались, исподволь, слухами и анекдотами принижали значение русского народа как основы великого государства. До сих пор мы так и не избавились от вредоносных мифов, вместо слова «русский» пользуем слово «россиянин», без национальной гордости и Истории, что новую нацию за двадцать пять лет демократы вывели. Только на основе уважения и гордости за свою великую нацию, ее Историю возможно истинное, глубокое уважение всех наций и народов мира. Главное, уважение народов, связанных общей историей и Культурой государства, в котором несколько веков проходил процесс взаимного обогащения национальных культур, создавалась общая великая евразийская Культура, сохраняющая все традиционные ценности этих народов, где национальность особой роли не играла. Русские всегда умели воевать и строить, всегда были преданы своей Родине и идеалам справедливости, что пугает Запад, входит в противоречие с его сугубо потребительской «цивилизацией» торжества индивида. В этом, видимо, корневая причина тщательно скрываемой под лицемерной маской партнерства главной цели Запада – ослабления и уничтожения русского народа.
Когда слышу, что русские плохо работают, то сразу вспоминается строительство гидроузла в Республике Ирак в начале 1980 годов. На строительство гидротехнических сооружений в те годы Ирак привлекал, нанимал большое количество рабочих из Египта, Бангладеш, Камбоджи. На нашем контракте технического содействия было и небольшое количество русских рабочих. Русский бульдозерист на той же японской технике всегда за смену выполнял земляных работ в два раза больше по сравнению с трудолюбивыми азиатскими работниками, для которых жаркий климат привычен, а о египтянах и сказать нечего – в три-четыре раза больше русский за смену давал. Просто русскому человеку нужна хорошая организация работ, уважение его труда и соответствующая зарплата, а также понятная справедливость в оплате и доходах. Какие прекрасные бригады были в «Центрэнергомонтаже» («ЦЭМ») на строительстве атомных станций, чужому человеку туда не попасть, все свои, дети приходили в профессию и в бригады, заработки по 500–600 рублей, часто работали по полторы смены, спаянный коллектив. Тогда на строительство АЭС привлекались и польский «Энергополь», и строители из ГДР, но все основные строительно-монтажные работы на реакторном отделении и машзале выполняли только наши бригады, а поляки и немцы хорошо строили административные здания, соцкультбыт, жилой сектор. Никогда не замечал в отличных бригадах наших монтажников, состоящих из русских и татар, никакой зависти к разным торгашам, спекулянтам, бандитам, начальникам и партийным вождям областного и районного разлива, ирония была, а зависти не было. То же увидел в старообрядческих строительных бригадах, только еще настоящую Православную Веру и душевное спокойствие, порожденное уверенностью в правильности Жизни.
Очень полезны и своевременны «Мифы о России» Владимира Ростиславовича Мединского, наглядно показано, что главный недостаток у русских – нелепая способность верить всему плохому о себе и своей стране. Помнится, как-то зимой в Подмосковье ехал на электричке, рядом оказалась молодая женщина, достала из сумки книгу «О русском пьянстве, лени и жестокости» из серии «Мифы о России», стала читать, невольно возникло какое-то теплое чувство к ней – свой человек. Такие книги нужно в школьные программы обязательно включать, бороться за Правду в сознании детей, за будущее России и русской нации. Грустно, как мало стали читать книги, часто езжу в Москву на поезде «Сапсан», удобные кресла, столики, отличный мягкий ход пассажирского состава, прекрасные условия, только и почитать в удовольствие. Специально прохожу три-четыре вагона, один-два человека читают, куда больше в какие-то игры играют, неужели глупее детей люди становятся?
Свою библиотечку, слава богу, перевезли. Рубленый домик под нее поставили шесть на восемь метров, с трехметровым выносом по длинной стороне под веранду, вид с которой на озеро и леса изумителен. На веранде опять оборудовали музыкальный центр на лето, хоть иногда вечером посидеть послушать, особенно на закате. На полчаса отвлечешься от хозяйственных дел, отдых отличный и настроение хорошее на весь вечер. Поставили печку, на всякий случай с плитой, два дивана и два кресла, пару столов и несколько стульев, если гости какие будут, то летом можно и поселить. Об этом и наши жены в первое же лето стали говорить, настояли на том, что нужно гостевые домики выстроить для детей и внуков, приезжающих летом отдохнуть, участки большие, земли хватает. Последующие годы показали, как правы были наши женщины, пригодились эти запасные «гостевые» домики, ох как пригодились. Небольшие, теплые, с печным отоплением, канализацию вывели в общие для двух домов станции биологической очистки. Сейчас много разных локальных систем для решения этой весьма важной проблемы загородных деревенских домов. Удивительно, но строительство двух домиков с надворными постройками обошлось нам действительно в половину цены, по которой продали дома на Узоле, права была опытная Анна Тимофеевна, в полтора миллиона уложились. Относительно большой дом с добротными надворными постройками Дмитрию Титовичу обошелся дороже, около 2,5 миллионов рублей, все равно в сравнении с ценами Подмосковья весьма недорого, главное, места удивительной красоты и тишины.
За два лета отстроились и в сентябре переехали, мебель заказали самую простую из сосны, но продуманную, функциональную, в размер, за красотой не гнались, главное, чтоб было удобно и прочно. Сельский уклад жизни быстро отфильтровывает все лишнее, надуманное, не пользуемое в хозяйстве и размеренной жизни. Первой зимой хватало дел по обустройству, скотинки никакой еще не было, только по десятку кур завели, благо сараи все поставили теплые, рубленные из хорошего леса. Плотничаешь часа три-четыре в день, потом книги, мелкие домашние дела, какое удовольствие печку протопить и приготовить в глиняных горшках щи и картошечку с мясом. Со своим домом всегда дела найдутся, а уж летом совсем дни мигом летят в трудах и хлопотах.
В ту первую весну на новом месте все бросились закладывать сады. Под малину еще с осени полуметровые траншеи забили травой, соломой и торфом, под клубнику тоже заготовили «теплые» грядки на полметра в глубину. Смородину, крыжовник посадили легко, благо еще с прошлого лета были прикопаны нижние побеги хороших сортов на наших Узольских дачах, черенки жимолости прикупили на рынке в Нижнем Новгороде, рискованно это, на рынке, но хотелось быстрей посадить. В мае специально поехали за саженцами в Москву, в Тимирязевку, на давно знакомую Пасечную, всегда одно удовольствие там походить, переговорить с грамотными консультантами, выбрать хорошие однолетки, трепетно надеясь вырастить из них что-то замечательное, красивое и вкусное. Главное – свое, надежное, экологически чистое. Тогда, в первое лето, и теплицы поставили, по две штуки, три на шесть метров, фабричные – сотовый поликарбонат 6 мм, каркас из оцинкованной стали. Правда, всю следующую зиму занимался изготовлением рам со стеклопакетами для отапливаемой теплички, небольшой 3 на 5 метров, с печкой-буржуйкой, всегда хотел вырастить свежие огурчики на 9 мая для дочери и внучки.
В общем, переехали и быстро привыкли к новому месту, деревня к нам приглядывалась, пришлые, чужие для трехвековой общины, к мирским всегда доверия не было. Но Виктора Титовича деревня признала своим сразу, с ним все понятно, муж Марии Алексеевны, зять Анны Тимофеевны, женщин правильных и уважаемых. К тому же Мария многим своим деревенским все годы, пока работала в районной больнице, всячески старалась помогать, никому никогда не отказывала, все что могла: и лекарствами, и советом, и направлением на лечение. Благодаря Марии и Анне Тимофеевне наши жены потихоньку, за пару лет стали почти своими в деревне. Помогло и то, что на все воскресные службы в скитскую церковь исправно ходили, скит женский и мужики только в престольные праздники на службы допускались. Старая Православная Вера всегда на женах правильных держалась, они, хозяюшки, дом ведут, обряды строго соблюдают и в вопросах Веры и воспитания детей главенствуют.
Когда Мария родила второго сына, Анна Тимофеевна просто расцвела, постоянная тихая умиротворенность в глазах, казалось, даже помолодела, все так и горит в руках, все ладится. Тогда невольно и проговорилась нашим женщинам, сдружились уже, о своих тайных тревогах по любимой доченьке. Все эти годы молча переживала, думала ночами, как-то сложится ее замужество, зять понравился сразу, велика удача, спаси Господи за такого мужика выйти. Но за саму Марию тревожилась, долго мирской жизнью жила, училась, работала среди мирских, грешных, ох, много грешных, даже не сознающих и не понимающих своих смертных грехов. Два раза лежала по десять дней в районной больнице, в палате на шесть коек, насмотрелась и наслушалась мирских грешниц, в больнице от скуки откровенны были и за жизнь, и о мужьях, делах семейных. Основные разговоры о ценах и здоровье, начальство привычно ругали за цены непомерные, но все это Анну Тимофеевну мало задевало, что от них, глупеньких, Бога не ведающих, ожидать, только нытье жалостливое. Лишь один разговор запал в голову, измученная бедностью вдова, мать двоих детей, без злобы, как-то обреченно высказала: «В телевизоре заевшиеся, холеные деятели все народ учат и призывают к всеобщему единению и счастью, себе зарплаты многомиллионные сделали, а на детские пособия денег нет, триста – пятьсот рублей в месяц на ребенка, детей русских обжирают и счастьем таким своим кичатся». Всегда за детей больно, но что от них, христопродавцев, ждать, только о сытости своих деток заботятся, но ведь часто «закармливают», а Господь справедлив, за грехи стяжательства и воровства родителей часто детям отвечать приходится, дармовые деньги калечат души неокрепшие, как Нил Сорский сказывал: дурные помыслы душой овладевают, «пленение души», вот и вырастает моральный урод.
Насчет дел семейных, то столько глупостей никогда не слышала, «дам не дам» мужу, нашли чем торговаться, ты будь до самой старости желанной, единственной, главное, понимай всегда и жалей, тогда жена – отрада для мужика, опора в жизни. Мирские бабы даже не понимают, как развратно они одеты, юбки укоротили, все обтянули, груди вывалили, лица нарисовали, идет по улице, задом вертит, глазами по сторонам стреляет, мужиков завлекает, самолюбие свое грешное потешить. Посмотришь на них, нынешних городских мирских баб, одетых по моде, и не поймешь, то ли порядочная девушка или жена и мать идет, то ли шлюха или проститутка городская. Да и что с них взять, телевизор – и воспитатель, и наставник, соседкам по палате оба раза приносили маленькие телевизоры, мало им, что в холле эта гадость стоит, так еще и в палату. Невольно пришлось увидеть эту мерзость, мужики в баб одеты, певички полуголые задом трясут и кривляются, ножонки пошире раздвигают, срамота полная, а девочки с детства привыкают к такой гадости, какие из них жены и матери вырастут. Так и хотят Русь Святую порушить, растлить детей русских, и никакого будущего тогда у нас не будет. Докатились, разврат стали сексуальностью называть, смертный грех блуда свободой объявили, бесовщина торжествует, а ведь русский мир всегда на русской женщине держался, основе русской Православной семьи, верной жене и самозабвенной матери. Да еще стали обсуждать какую-то новую ювенальную юстицию и возмущаться, вот ведь даже мирские матери возмущены, а куда православным деваться. Молодой учительнице муж принес статью и интервью с Ириной Бергсет из газеты «Завтра», № 6, февраль 2014 года, прочитали, волосы дыбом встают, вот и развитые страны, вот и «цивилизация». Мало им извращений гнусных, однополых браков, так еще и педофилию узаконить хотят, на новорожденных и младенцах в доречевом возрасте эксперименты по смене пола проводят. Доказать хотят, что пол не воля Бога, а просто возникающая в процессе воспитания некая социальная характеристика, которую и менять можно. Главная цель всех этих содомитов – дети, будущие поколения. Ошеломлена была Анна Тимофеевна, содомиты проклятые, хуже дикого зверя, стремительно весь Запад захватывают, истинно – враги Бога и рода человеческого. Хотя и недолюбливала коммунистов, но тут сразу вспомнила про «железный» занавес, восстановить бы срочно надо. Пусть там, в Европе, все мужики на мужиках переженятся, а бабы за баб замуж выйдут, теперь имеют право на такое счастье бесовское. Как правильно в старину от этого мира антихриста отошли, попрятались, сами для себя приняли как бы монастырскую общину и жизнь определили, вроде и мирские, но Вера истинная строгость наложила, потому издавна остальных «мирскими» звать стали. Грехов смертных на них уж больно много, даже и не понимают, как душу свою губят, но общаться с ними приходится, куда деваться. Хорошо, что приходы церквей Православных потихоньку восстанавливаются, хоть реформы Никона не признавали, но все же радовало, богохульников убавляется, а Православные люди в трудный час всегда объединятся, жизнь заставит. Может, и с восточными басурманами объединятся, они традиции семейные хранят, лишь бы спасти Русь Святую от содомитов Запада, детей и внуков спасти, тогда, помоги Господи, весь мир спасем.
Порадовалась за доченьку, не испортилась, не испоганилась в мирской жизни, второго за четыре года замужества родила, ласкова и заботлива, любовью оба – и муж, и жена – светятся, Спаси Христос.
Еще одна беда на мирской русский народ обрушилась – пьянство тяжелое, особо в селах и деревнях, и раньше пили немало, но спивалось народу много меньше. Тогда мирские пили все-таки больше по поводу, по праздникам, часто и песни пели, плясали, танцевали с женами, то пьянство не сравнить с нынешним. Сейчас мужики пьют запойно, тяжело, часто злобно, от бессмыслицы, алкашей больше стало, хотя и помирает их много. Алкашу никакая баба не нужна, наверное, потому мирские бабы юбки и укоротили, но толку-то что, алкашу бутылка дороже жены и детей. В магазин зайдешь, а там половина зала в сплошном алкоголизме, каких только красивых бутылок и наклеек нет, все блестит и завлекает, бес искушения силен, а человек без Веры слаб. Анна Тимофеевна всем рассказывала, что об этом спросила любимого зятя, Виктора Титовича, уважала и молилась за него всегда, мол, что же это делается, неужели народ русский специально пьянством переводят. Объяснил ей зять, что специального умысла у властей, наверное, нет, но рынок наш безбрежный и вороватый диктует, все то правильно и успешно, что большую прибыль приносит «бизнесу», предпринимателям, а может, и местным властям, а что до государства, так чем больше продали водки и вина, тем лучше главные показатели развития страны. Про какой-то ВВП, главный показатель развитости и богатства державы, пытался объяснить, чем больше продали, тем больше ВВП, но это Анна Тимофеевна совсем понять не могла, как это спаивание народа достижением, развитием считать стали.
Совсем, видать, миряне в грехах смертных запутались, чисто Содом и Гоморру и на Руси Святой выстроили, и сколь Господь еще попустит. Видно и его великому, терпению конец приходит, грехи людские, злобные и корыстные, перевешивают добродетели и труды праведные. Тревожно становится за внуков, от грехов и соблазнов защитить можно, сил и времени на это благое дело не жалеть, а вот что с погодами творится, вековые, привычные для жизни смены весны, лета, осени и зимы нарушаются, ливни, грозы и ураганы донимать стали.
Конец ознакомительного фрагмента.