Глава 3
Поставьте себя на место Кости. Вы находитесь в доме один на один с обнаженной, прикованной к кровати мертвой женщиной, а тут кто-то совершенно неожиданно рвется в гости… Франклина почти парализовало, он никак не мог прийти в себя. А тем временем в комнату с радостной улыбкой на лице вплывает приятель его мамы, владелец торгового комплекса «Май» Владимир Олегович Карелин, говоря на ходу:
– Решил отдохнуть пару деньков, взял номер в «Нирване». Глянул в окно – Костик. Пока вышел, ты уже в своем доме скрылся. Извини, вошел без приглашения, дверь открытой была… Господи! Мальчик, что ты наделал?
Костя знает Владимира Олеговича давно, Карелин старый приятель Аллочки. Он вдовец, его жена Татьяна давно скончалась, он один воспитывает дочь Владу. В загс более не заглядывал – не хотел, чтобы у Влады появилась мачеха. Аллочка старалась помочь Карелину, порой забирала девочку к себе на дачу, говоря другу: «Пусть Влада побудет со мной, отдохнет от нянек, которые не дают ей шагу свободно ступить. Совсем ее завоспитывали!» Костя прекрасно относился к Владе, но из-за разницы в возрасте дружбы между ними не сложилось. Ну а Карелин воспринимал его почти как сына.
И вот сейчас Владимир Олегович ужаснулся при виде трупа, но потом на удивление быстро пришел в себя и произнес:
– Так! Надо что-то делать!
Мужчины не любят признаваться в своих слабостях, и Костя не исключение. Но, рассказывая мне о произошедшем, Фокин неожиданно сказал:
– Я боюсь вида крови, а Регина почти плавала в ней. Простыня, пододеяльник, наволочки… все было покрыто яркой, алой жидкостью. И рана на ее горле… такая страшная…
Костя смутно помнил, что произошло потом. У него закружилась голова, и Владимир Олегович подал ему бутылку воды. Фокин машинально сделал несколько глотков, но ему стало еще хуже. Карелин вывел его на улицу. Холодный воздух придал фотографу немного бодрости, однако голову снова заволокло туманом, и Константин провалился в небытие.
Очнулся он не в своей спальне. Увидел на стене часы, показывающие ровно десять, и очумело пробормотал, ни к кому, собственно, не обращаясь:
– Где я? Сейчас утро или вечер?
– День заканчивается, – неожиданно ответил ему мужской голос. Потом в зоне видимости появился Карелин и продолжил: – Не волнуйся, ты у меня дома. Все в порядке. Твоя машина во дворе и фотоинвентарь в полной сохранности. В «Нирване» ничего не осталось.
Услышав название отеля, Константин разом вспомнил все случившееся, резко сел и спросил:
– Что делать?
– Ты о чем, дружок? – прищурился Карелин.
– О Регине, – еле выдавил из себя Фокин.
– Это кто такая? – не понял Владимир Олегович.
– Девушка из «Нирваны», – прошептал Фокин. – Ну, та… на кровати…
– А-а-а… – протянул владелец торгового центра. – У вас с ней были отношения?
– Нет, – возразил Костя, – она просто заказчица. И я ее пальцем не трогал.
– Пальцем горло не распороть, – спокойно согласился Карелин, – нужна острая вещь, например, опасная бритва. Вжик! И готово.
Константина передернуло.
– Не дрейфь, дружок, – ласково продолжил Владимир Олегович, – я все устроил наилучшим образом. Забудь про девицу, ты ее в глаза не видел. И еще. В «Нирвану» ты не ездил, весь сегодняшний день провел вместе с Владой. Вот смотри…
Владимир Олегович открыл барсетку и вытащил из нее гору бумажек.
– Это два билета в кино, вы смотрели новую комедию. Держи, тут диск, посмотри его. Я специально заглянул к пиратам, взял для тебя копию фильма, чтобы ты знал, о чем речь на экране шла, если вдруг спрашивать будут. После сеанса ты повел Владу в кафе и, как предусмотрительный человек, сохранил счет. Кстати, вас запомнила официантка, потому что ты оставил большие чаевые. Если понадобится, она подтвердит твое алиби. Ну а после обеда Влада захотела купить туфли. Ты не смог отказать ей и поехал с ней по бутикам. После долгих поисков наконец-то нашлись подходящие. Коробку со шпильками Влада забрала, а чек ты решил на всякий случай сберечь – вдруг моя дочь наутро передумает и захочет сдать лодочки. Одним словом, никакой «Нирваны» в твоем распорядке дня и в помине не было.
– Я не убивал Регину, – тупо повторил Костя. – По ее просьбе я пошел в машину за сумочкой с лекарствами…
– Принес? – хмыкнул Карелин. – В смысле таблетки?
– Нет, – был вынужден сказать Фокин, – я не нашел косметичку.
– Регине горло перерезали опасной бритвой, – неожиданно пояснил Владимир Олегович, – а сейчас такой мало кто пользуется. Ты не приметил такую в коттедже?
– Она лежала в ванной на полочке! – воскликнул Костя. – Помню, очень удивился, когда ее увидел. Подумал, наверное, кто-то из бывших постояльцев забыл, а горничная не заметила. Раритетная вещь, на ней изображение волка и надпись «Morgstadt». У мамы такая же есть, осталась от ее отца. Она, конечно, ею не пользуется, хранит в гостевом санузле в стеклянном шкафчике как предмет интерьера. Там же стоят помазок моего деда, серебряная миска, в которой он мыло в пену взбивал, и лежит специальный ремень для правки бритвы.
– На что угодно готов спорить, ты в отеле в санузле взял аксессуар в руки и начал рассматривать, – засмеялся Карелин.
– Не надо быть экстрасенсом, чтобы до этого додуматься, – кивнул Костя. – Любой мужчина заинтересуется антикварным прибором.
– И ты не оказался исключением. Но не волнуйся, в «Нирване» полный порядок, тело увезено, коттедж убран. Спи спокойно, дружок, забудь о бабе.
– Я ее не убивал, – повторил Фокин.
– Боюсь, ни один следователь не поверит твоему заявлению, – с жалостью произнес отец Влады. – Ты вроде пошел за медикаментами, а вернулся с пустыми руками. Полицейские сразу усомнятся в твоих словах, подумают, что ты врешь. И – вот самое главное. Сейчас посмотрим…
Владимир Олегович достал из кармана флешку, воткнул ее в ноутбук. Костя уставился в экран. Сначала появилось изображение спальни ВИП-коттеджа, вернее, большой кровати, на которой лежала Регина. Из одежды на девушке были лишь крохотные трусики, руки красавицы прикованы к изголовью кровати, ноги привязаны шелковыми лентами к противоположной спинке. Збарская томно закатила глаза, выгнула спину и улыбалась.
Звука не было, зато изображение оказалось великолепным. Девица вдруг перестала скалиться, камера сменила план, стало видно Константина, одетого в темный непромокаемый плащ из клеенки. На лице Фокина было зверское выражение, а в руках он держал опасную бритву. В том, что она заточена на совесть, сомневаться не приходилось – лезвие сверкало в электрическом свете. Костя высоко поднял правую руку, потом резко наклонился вперед, его широкая спина заполнила весь экран. Некоторое время перед глазами онемевшего Фокина, смотревшего запись, была темнота, затем опять появилось крупное изображение головы и шеи Регины. В том, что она мертва, сомневаться не приходилось: у нее на горле от уха до уха зияла кровавая рана.
– Ну, как киношка? – осведомился Владимир Олегович, вытаскивая флешку и опуская ее в карман своего пиджака.
Фокин лишь моргал. Голос у него прорезался не сразу, и первое, что он смог выдавить из себя, был вопрос:
– Что это?
Карелин сел в кресло.
– Спа-отель ведет видеонаблюдение за гостями.
– Они поставили камеры в спальне коттеджа? – не поверил своим ушам Константин.
– Это все, что тебя беспокоит? – удивился Владимир Олегович. – Впрочем, можешь не нервничать, я изъял компрометирующие кадры, которые запечатлели, как ты убиваешь Збарскую.
– Я никого не трогал! – закричал Фокин.
– Хочешь сказать, что ты сейчас видел не себя? – прищурился Карелин.
– Нет, там я, – подтвердил Костя. – Но это неправда! Я к Регине не прикасался! И вообще… не понимаю… ничего…
Фокина затрясло. Хозяин дома принес ему воды и вдруг спросил:
– А куда ты спрятал дождевик? Я его в коттедже не нашел.
– Не было никакого плаща! Не надевал я его, не нападал на Збарскую! – заорал Фокин. – Какой-то бред! Это невозможно!
– Дружок, – протянул Карелин, – ты забыл про бритву. Я ее хорошенько спрятал, но сначала выяснил: она вся в отпечатках твоих пальцев.
– Верно, я вертел ее, разглядывал, – прошептал Костя. – Говорил же, удивился еще, зачем в «Нирване» такую в ванной положили.
– А опасных лезвий в спа-отеле и нет, – заулыбался Владимир Олегович. – Орудие убийства взято в доме Аллы. Я выяснил, бритвенный прибор из шкафчика в гостевом санузле твоей матери пропал.
Константин оторопел, а Карелин продолжал:
– Весьма пикантная ситуация складывается. И вот тебе вишенка на верхушку торта: Регина Збарская никогда не работала в «Нирване» пресс-агентом. Накануне своей смерти она сняла номер в отеле, причем предупредила на ресепшен: «Завтра приедет мой любовник Константин Фокин, и мы не хотим, чтобы нас тревожили. Горничной не следует стучать в дверь, даже если начнется пожар».
– Неправда! – заорал Франклин. – Я познакомился с Региной совсем недавно, отношений с ней не имел. Кто-то хочет меня подставить!
– Мда… – крякнул Владимир Олегович. – Кстати, объясни мне, почему, уходя на парковку за лекарствами, ты не освободил ей руки-ноги?
– Она сама попросила этого не делать, – забубнил Костя. – Декоративные наручники выглядят красиво, но они очень плохо отпираются и закрываются, мешает бархат, которым обтянуты «браслеты». Мы перед съемкой потратили минут пятнадцать, пока я смог справиться с элементарной на первый взгляд задачей зафиксировать наручники на запястьях. Очень маленький, тоненький ключик, я его пару раз ронял, искал в постели, потом никак не мог повернуть в микроскопической скважине. Крайне неудобный реквизит. Перед тем как пойти на парковку, я предложил Регине снять наручники, а она сказала: «Лучше я так полежу. Мне вполне удобно, неохота время терять. И банты на щиколотках ты минут пятнадцать завязывал». И это правда. Мне требовалась красивая картинка, отсюда и придирчивость к деталям, а шелк скользкий, я еле-еле сделал правильные петли. Обычно на подобных съемках присутствует не только помощник, но еще и стилист, в чьи обязанности входит наводить повсюду красоту, но…
– Понятно, – остановил Фокина Владимир Олегович. – Учитывая, что есть видеозапись убийства, ни во время следствия, ни во время суда не найдется ни одного человека, который усомнился бы в твоей вине. Тебе из-за исключительной жестокости совершенного дадут лет этак пятнадцать. А даже самая хорошая зона, уж поверь мне, мало похожа на те места, где ты привык жить. И еще меньше она смахивает на пятизвездочный курорт. У тебя остался единственный шанс сохранить свободу.
– Какой? – одними губами спросил Костя, у которого снова стала отчаянно кружиться голова.
– Ты должен жениться на Владе, – неожиданно заявил Карелин. – Я могу сделать так, что никто, кроме нас с тобой, не увидит запись и не услышит об убийстве Збарской. Регина просто испарится, ее искать не станут. Да и некому беспокоиться о девице, у нее отсутствует родня. Твое алиби я организовал, его подтвердит Влада. Плюс куча всяких счетов-чеков-билетов, свидетельствующих о том, чем вы весь день, когда погибла девица, занимались.
– Ваша дочь в курсе происходящего? – обомлел Фокин, только сейчас сообразив задать этот вопрос.
– Естественно, нет! – возмутился Карелин. – Я не могу втягивать родного ребенка в дело об убийстве! Владе я сказал, что ты плохо себя почувствовал и спешно отправился на обследование в медцентр. И объяснил, что матери твоей об этом говорить нельзя. Ведь томограф, самый современный из всех имеющихся на свете, находится в Швейцарии, Алла же знает, что сын в ближайшие пару месяцев никаких зарубежных вояжей не планировал. И что, он вдруг спешно сорвался и улетел в Женеву? Аллочка страшно разнервничается, ей в голову полезут мысли одна хуже другой. А вот если ты провел весь день с Владой, тут не будет никаких потрясений. Ты утром, пока Алла спала, потихоньку улизнул из дома и вернулся за полночь. На вопросы матери ответишь: «Решил погулять с дочерью Карелина, устроил себе денек беззаботного отдыха».
Владимир Олегович перевел дух и продолжил:
– Понимаешь, дружок, Влада давно преданно тебя любит, лет с тринадцати только о тебе и думает. Из вас получится прекрасная пара. Ну все, сейчас ты должен отдохнуть, вижу, глаза слипаются. Завтра тебе привезут костюм, и вы рано утром поедете с Владой.
– Куда? – с трудом произнес Фокин, у которого сами собой закрывались глаза, а рот раздирала зевота.
– В загс, – спокойно пояснил Карелин. – Я уже обо всем договорился. Вас потихоньку зарегистрируют – и сразу на самолет. Медовый месяц проведете за границей, а я пока все тут утопчу окончательно.
У Фокина опять закружилась голова.
– Но я не хочу связывать свою жизнь с Владой. Она красивая, умная девушка, однако я не испытываю к ней никаких чувств. У меня совсем другие планы.
– Наслышан о твоем глупом романе с дамочкой, которая строчит грошовые книжонки. Костя, опомнись! Виола Тараканова тебе не пара. У литераторши дурная репутация, она разведена, легкомысленна, а главное, никогда не сможет родить детей. Могу дать почитать ее историю болезни, – сердито добавил Владимир Олегович.
Костя опустил голову и замолчал.
Я не сразу нарушила молчание.
– В свое время я предупредила тебя, что не смогу стать матерью. Слова Владимира не должны были стать для тебя шоком.