Глава 2
Если ты девушка и живешь в небольшом провинциальном городке, тебя всю жизнь мучает один глобальный вопрос. Ты можешь никогда не произносить его вслух, можешь никому, даже самой себе, не признаваться в том, что думаешь об этом. И тем не менее время от времени ты невольно будешь спрашивать себя: неужели это все, чего я заслуживаю? Неужели я проведу здесь всю свою жизнь, так и не узнав, каково это – лететь на Mercedes SLR по ночному МКАДу? Каково получить в подарок часики, усыпанные бриллиантами? Каково носить туфли из кожи питона (и не раз в год по праздникам, а каждый день, так, будто это нечто само собой разумеющееся!)? Каково жить с мужчиной, который может купить тебе огромный дом в любой части света?
Ты стараешься быть реалисткой и мыслить рационально. Ты говоришь себе, что все это сказки, рекламные манипуляции глянцевых журналов и не более того. Ты уверена: все олигархи – просто наглые, самовлюбленные эксплуататоры, и среди них нет ни одного даже самого завалящего принца. Ты думаешь, что пора завязывать с этими нелепыми мечтами о сладкой жизни, ведь ты не из тех, кто продается! Однако уже через пару дней, натыкаясь на очередной репортаж о вечеринке на яхте у миллионера, ты оглядываешься вокруг и вновь начинаешь изводить себя вопросом: неужели это все, чего я достойна? Ты сравниваешь себя со светскими львицами и думаешь о том, что твои внешние данные ничуть не хуже (а то и лучше, чем у них). Тебе бы их деньги, ты бы в миг преобразилась, заботливо сдобрив свою природную красоту легким дизайнерско-косметическим лоском…
Ты вовсе не меркантильна! И отнюдь не стремишься жить с нелюбимым ради денег. Просто так хотелось бы полюбить кого-то успешного! Того, кто в жизни состоялся. Того, кем ты сможешь гордиться. Того, на кого захочешь равняться и с кого брать пример. Того, у кого ты сможешь кое-чему научиться.
Наивные олигархи думают, что девушки мечтают о них в силу своей корыстности или порочной, но такой по-человечески понятной любви к халяве. На самом деле большинство девушек грезит о богатом любовнике лишь потому, что зависят от общественного мнения…
Ведь, как ни крути, женщину в нашем обществе оценивают по тому, с кем она спит. И если ты спишь с человеком сильным и могущественным, властным и обеспеченным, все вокруг скажут: «Надо же, он везде побывал, все попробовал и все повидал, но выбрал именно ее. Наверное, в ней есть что-то особенное». А если все вокруг будут считать тебя особенной, то, возможно, ты и сама почувствуешь себя таковой. И это волшебное ощущение еще долго будет согревать твое сердце. Ведь ты наконец получишь ответ на вопрос: чего ты стоишь…
В тот теплый апрельский день все амбициозные невесты маленького провинциального городка, где жила Даша, получили сногсшибательную возможность. По городу быстро распространялась и набирала обороты новая сплетня: в областную больницу с передозировкой доставили красавчика-москвича.
– Нет, он не наркоман… ну, может, что-то такое и было, но сейчас-то он точно в завязке, проходит курс лечения.
– Да, он точно москвич, прописан в самом центре.
– Нет, он действительно красавчик: высокий, широкоплечий, мускулистый, с темными, почти черными волосами, светло-серыми глазами и ямочками на щеках.
– Насколько он богат? Видимо, очень богат, потому что в его бумажнике нашли не только кучу кредиток, но и документы на Porsche Cayenne.
– Вы не знаете, что такое Porsche Cayenne? Дорогущий спортивный джип! Сто тысяч долларов стоит, не меньше!
– Нет, он не старик. Ему на вид лет двадцать с небольшим.
– Нет, он не засранец и не козел, очень приятный парень. Все медсестры от него тащатся. Он такой веселый, обаятельный. С тех пор как поступил в больницу и пришел в себя, он смешит все отделение.
Даша была одной из первых, кто узнал о грандиозном пациенте, который буквально за сутки превратился в живую легенду и самого популярного персонажа сначала в больнице, а потом и за ее пределами. Когда она пришла на свою очередную смену, все медсестры и санитарки буквально слетели с катушек. Забыв обо всех должностных обязанностях (кроме тех, что позволяли им лишний раз зайти к Стасу в палату), они страстно и неутомимо перемывали косточки красавчику-москвичу, делясь известными сведениями о нем и прикидывая свои шансы на завоевание его сердца.
– Я зашла к нему в палату давление померить, так он, представляете, хотел мне чаевые дать сто долларов. Я, естественно, отказалась. Не хочу показаться продажной дешевкой. Тем более, по-моему, он на меня запал.
– Да, точно, все эти олигархи немножко тронутые. Им кажется, что каждая телка их хочет на деньги развести. Так что главное – дать ему понять, что тебе от него нужно кое-что другое.
– Мне от него и правда нужно кое-что другое… Вы видели, какой у него торс? А бицепсы?! Он так эротично усмехается одним уголком губ… блин… обалденный парень…
– Видели его машину? Помятая, конечно, но сразу видно, что очень дорогая.
Даша закатила глаза и вышла из сестринской. Она еще не видела пациента, но уже ничего хорошего от него не ждала. Судя по всему, тот еще засранец, при деньгах, охмуряющий всех подряд ради самоутверждения… Поразительно, как неглупые, в общем-то, женщины могут вестись на таких типов. Хотя, понятное дело, каждая более-менее самоуверенная цыпочка мечтает захомутать настоящего мачо и сердцееда, доказав тем самым всем вокруг (но в первую очередь самой себе), что полигамных мужчин не бывает, бывают только недостаточно мудрые женщины.
В течение следующей пары дней Даша с недоумением наблюдала, как сестринская стремительно превращается в филиал салона красоты. Все женское население клиники от юных практиканток из медакадемии до почтенных матрон за сорок вдруг резко начало наводить красоту. Тишину коридоров наводняло цоканье высоких каблуков, из сестринской по всей больнице, заглушая привычную вонь лекарств, теперь разносились запахи лаков, парфюмов, гелей для укладки волос и всевозможных кремов. Белые форменные халаты теперь едва сходились на приподнятых особыми лифчиками грудях медработниц. Разговоры о сексуальном пациенте не утихали ни на миг. Медсестры яростно конкурировали друг с другом, борясь за право зайти к нему в палату. А выйдя от Стаса, спешили поделиться своими успехами:
– Он на меня так двусмысленно посмотрел.
– Он мне анекдот рассказал.
– Он сказал, что у меня симпатичные вены на руках.
Все сходились во мнении, что Стас забавный, общительный и вообще просто душка. Однако похвастаться симпатией красавчика, выходящей за рамки взаимоотношений медик – пациент, не могла ни одна…
Даша поняла, что молва о Стасе вышла за пределы клиники, когда к ней в больницу наведались сестры. Олеся с Кариной пришли «навестить папу»…
– У него сегодня все утро операции, – отрезала Даша насмешливо. – Увидите папу вечером дома за ужином.
– Ну тогда мы пока посмотрим больницу, – сладко пропела Олеся так, словно по счастливой случайности забрела в Лувр и в одной из палат рассчитывала увидеть оригинал Джоконды.
– Кстати, где тут платные палаты? – невзначай осведомилась Карина.
– Ну, где бы они ни были, вас туда не пустят, – не без удовольствия заметила Даша. Обычно пациентов, лежащих в отдельной платной палате, можно было свободно навещать в любое время. Но поскольку Стас был неместным и навещать его было некому, кроме, разумеется, толпы сексуально озабоченных девушек, график посещений его палаты отслеживался с особой строгостью.
– Кстати, как вы рассчитывали с ним познакомиться? – с любопытством поинтересовалась Даша. – Надеюсь, вы придумали что-то более оригинальное, чем трюк «извините, кажется, мы ошиблись палатой», потому что он его уже видел и не повелся.
Сестры раздосадованно переглянулись. Видимо, придумать более изощренный способ знакомства было для них непосильной задачей. Как и большинство красавиц, они не могли похвастаться особой изобретательностью или предприимчивостью. Обычно одной их внешности было вполне достаточно, чтобы заинтересовать мужчину, а потому им никогда не приходилось ни с кем знакомиться и они понятия не имели, как нужно брать на себя инициативу и не выглядеть при этом полными дурами.
– Слушай, а одолжи-ка мне свою форму на пятнадцать минут, – вдруг осенило Олесю.
– Единственное, что я могу тебе одолжить, так это полкило извилин в твою пустую голову, – предложила Даша, сопроводив свои слова самой милой и вежливой улыбкой, на которую только была способна.
– Давай я сделаю за тебя всю работу. Могу полы помыть у него в палате. Ну, Даш, ну пожалуйста, – попробовала зайти с другой стороны Карина.
– Помой, – согласилась Даша беззлобно. – Только не в его палате. Потому что там линолеум протерт почти до дыр наивными пупсиками вроде тебя.
– Сука! – прошипела Олеся и, взяв Карину за руку, резко развернулась на каблуках, оставив на полу две черных вмятины.
Они ушли, но буквально через полчаса вернулись с одним медицинским халатом на двоих.
– Мама дала, – объяснила Карина онемевшей от возмущения Даше. – В отличие от тебя, она знает, что такое женская солидарность.
– В отличие от меня, она не знает, что такое клятва Гиппократа, – отрезала Даша. И тут же сама мысленно отругала себя за высокопарность последней фразы. Ей понадобилось огромное самообладание, чтобы скрыть за непроницаемым выражением лица непонятное раздражение, которое одолевало ее с тех пор, как сестры заявились в больницу. Она не могла понять, что именно так ее раздражает: то ли то, что Карина с Олесей собираются прикидываться врачами, то ли то, что, в отличие от всех остальных в этой больнице, у них действительно есть шанс на успех…
Сестры долго разрабатывали свой стратегический план. Они бурно спорили: идти ли им вместе, по очереди и если по очереди, то, в каком порядке? В конце концов, не сумев решить, кому из них выпадет шанс попытать счастья первой, они все-таки пошли вместе. Даша наблюдала, как две одинаковые фигурки сексапильно семенят по коридору, потряхивая каштановыми блестящими локонами. У входа в палату Стаса их перехватила старшая медсестра, и Даша уже было надеялась, что все обойдется, но близняшки козырнули именем отца и начали плести какую-то ересь о том, что Стас их давний знакомый…
Не желая пассивно наблюдать весь этот цирк, Даша невозмутимо отвернулась и пошла по своим делам. До конца дня она молча работала, быстро и методично выполняя все поручения. И, поставив личный трудовой рекорд, пораньше ушла с работы. Тем вечером она долго слонялась по набережной, размышляя о своей жизни.
Утренние пробежки – школа – больница – дом – книги, а потом все по новой. Впервые в жизни Даше показалось, что в ее напряженном графике чего-то не хватает. В уме она мысленно перебирала все известные ей перспективы.
Учеба (скучно). Карьера (пока еще очень далеко). Брачные игры (просто отвратительно). Флирт (синоним глупых ужимок). Секс (средство манипуляции мужчинами). Замужество (тамада, пьяные вопли «горько» и песня «Обручальное кольцо – не простое украшенье»). Дети (рановато). Деньги (а зачем?). Тусовки (бессмыслица).
Рассмотрев все возможности от прожигания жизни до ипотеки на квартиру, Даша пришла к выводу, что ничего из перечисленного ее не интересует. Любые из известных ей мещанских ценностей казались тусклыми и унылыми, а о том, что ценности бывают и другими, Даша пока не подозревала…
Когда в девять вечера она наконец вернулась домой, на кухне развернулся настоящий женский саммит. Мама открыла бутылку кофейного ликера и внимательно слушала доклад близняшек о результатах операции «Окрутить москвича». Заглянув в кухню, Даша обнаружила, что Карина надула губы и теперь давит слезу, а Олеся зла, как тысяча чертей.
– Козел! Он ржал над нами. Высмеивал любые уловки, как будто он такой весь из себя неотразимый, а мы какие-то неудавшиеся сельские соблазнительницы.
– Урод! Я спросила, какие девушки ему нравятся, а он мне: «Только не такие, как вы!» Я думала, он шутит, спрашиваю: это еще почему. А он мне: тебе как сказать, честно или вежливо. Я говорю: отвечай честно. И он такой заявляет: вы – пустые, а у меня нет ни сил, ни желания вас наполнять…
Не говоря ни слова, Даша победно прошествовала в свою комнату. Настроение стремительно улучшилось. Жизнь почему-то вновь наполнилась смыслом, показалась захватывающей и увлекательной. Она еще не видела этого москвича, но он ей уже безумно нравился…
На следующий день Даша подскочила в пять утра. Она как обычно бегала по набережной, потом скучала в школе, украдкой читая книгу под партой. Время тянулось чертовски медленно. Не выдержав больше этой пытки, Даша сбежала с последнего урока. В конце концов, когда еще прогуливать, как не в выпускном классе?
Дома никого не было. Отлично! Неискушенной в удовольствиях Даше пустая квартира казалась верхом блаженства. Пройдя в свою комнату, Даша открыла шкаф и вытряхнула все содержимое. У нее была куча абсолютно новой, ни разу не ношеной одежды. Мать постоянно дарила ей шмотки (лелея тщетную надежду, что однажды Даша все-таки захочет заняться своей внешностью и начать эксплуатировать женскую привлекательность). Да и от сестер перепадало немало.
Стоя посреди вороха разноцветного тряпья, Даша чувствовала себя неким гибридом современной Скарлетт О’Хары и провинциальной Кэрри Брэдшоу. Она понятия не имела, с чего это ей вдруг захотелось принарядиться (за последние семнадцать лет столь непристойное желание посещало ее впервые). По идее, она просто собиралась заглянуть в палату к незнакомому пациенту. Со вчерашнего вечера ей безумно хотелось увидеть своими глазами первого мужчину, отшившего ее безупречных сестер. Едва ли им доведется перемолвиться хотя бы словом. А если и доведется, то что она ему может сказать?
Следующие пятнадцать минут Даша провела перед зеркалом, примеряя то один, то другой наряд. Четверть часа спустя она осознала, что, во-первых, только что установила личный рекорд, ибо раньше так долго разглядывать свое отражение ей еще никогда не доводилось. Во-вторых, Даша вспомнила, что на работе ей полагается носить униформу (не сексуальный белый халатик, интригующе распахивающийся при стремительной ходьбе по больничным коридорам, а просторный мешковатый костюм, состоящий из штанов и куртки). Как ни странно, от этого у нее моментально полегчало на душе… Вроде как одежный вопрос решился сам собой…
Конец ознакомительного фрагмента.