© Дарья Теплова, 2017
ISBN 978-5-4485-2063-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
С Правином (Павлом Новиковым) мы познакомились прямо на концертной площадке, когда нам выпало открывать один из концертов этно музыки в Москве. Я играла на сазе, Павел – на нее. После концерта мы обменялись контактами и решили попробовать сыграть что-то вместе. Наше «что-то» в итоге оформилось в ансамбль.
По мере общения, меня все и больше и больше поражало в Павле одно удивительное свойство – его полное доверие Всевышнему. Павел всегда позитивен и спокоен, в его действиях отсутствуют лишние движения. Такие навыки появились у Павла после его пребывания в Индии.
У меня начало складываться ощущение, что за всей внешней безмятежностью стоит какое-то тайное знание, которое весьма эффективно работает. Долго я ловила Павла, чтобы в ходе интервью расспросить его подробно обо всех этих непонятностях. И мне это в итоге удалось!
Принимать подобные взгляды или нет – личный выбор каждого. Но ознакомиться с ними уж точно стоит.
Магический дудук
Дарья: Я знаю тебя как очень разностороннего музыканта. Временами возникает ощущение, что ты способен исполнить шедевр на всём, что издаёт звуки. Расскажи, пожалуйста, с чего началось твоё увлечение музыкой и как складывался твой путь до сегодняшнего дня?
Правин: Мой музыкальный путь берёт начало в далёком прошлом, в Смоленске, откуда я родом. По всей видимости, занятия музыкой – это нереализованная мечта моей мамы, которая заставляла меня заниматься гитарой. Помню, мне так хотелось забыть её где-нибудь или исхитриться так упасть, чтобы эта ненавистная гитара сломалась.
Дарья: Наверное, с таким нежеланием заниматься тебе было непросто найти общий язык с педагогами…
Правин: Да, это было весьма непросто. Однако мечта моей мамы оказалась сильнее меня, поэтому мы меняли педагогов одного за другим (смеется). Так, после очередной попытки отдать меня уже не в музыкальную школу, а в частные руки, моё терпение лопнуло, и я перестал открывать дверь преподавателю. В общем, никак не могли меня увлечь.
Дарья: Тем не менее, ты в итоге стал профессиональным музыкантом. Когда ты всё-таки начал чувствовать интерес к музыке?
Правин: Один из моих преподавателей предложил моим родителям отвести меня к его учителю. Так я попал в местный ДК МВД. Там произошла моя встреча с человеком, который, как мне казалось, во время игры излучал какую-то магию. Я назвал это явление «открытый музыкальный канал». Через свою игру он как будто открывал дверь в некое духовное пространство. Несколько первых занятий я посещал с неохотой, но потом почувствовал, что я как будто включился в поток этой мистической энергии. У меня загорелись глаза, и я стал с огромным энтузиазмом заниматься по шесть часов в день. Родители были в шоке! Для них было настоящим чудом, что какой-то человек смог так меня увлечь! Как это произошло, я не знаю, для меня это таинство. Но кажется, что через игру таких людей с нами говорит Господь и дарит свою любовь. Среди нас, к счастью, и сегодня есть такие люди. Для меня они святые, хоть они и не живут в монастырях. Это – Служение на том месте, где ты находишься.
Дарья: И этой своей излучаемой магией он тебя «заразил»…
Правин: Не просто заразил, а дал мне ощущение, что через игру я открываю новую, многоликую реальность. Играя произведения разных эпох, я чувствовал иные культуры. Ведь современная гитара вобрала в себя множество культур! Этот инструмент – путешественник сквозь время и пространство! Я очень ценю её за это. Кроме того, присутствует связь со струной, с её резонансом. Между человеком и струнами нет механизма-посредника, как, например, на фортепиано. Фортепиано я уважаю. Но я считаю, что детям лучше заниматься именно такими инструментами, где механизмом является сам человек. Ведь в фортепиано механизм несколько ограничивает возможности воздействия исполнителя на струны. Как мастер настроил механику, в таком состоянии струны и пребывают. Ты не можешь непосредственно воздействовать на них, потянуть струну сильнее или мягче, либо что-то оперативно подкрутить…
Дарья: На данный момент гитара – не основной твой инструмент. Почему ты оставил гитару?
Правин: Меня начали готовить к поступлению в училище по классу гитары, но тут собрали консилиум из родителей и знакомых и решили, что это неверный путь. Гитаристов в стране полно, конкуренция большая. К тому же в оркестр с гитарой не возьмут. Решили, что я стану ударником. В СССР это было экзотикой. На ударной установке играли единицы! А на виброфонах и маримбах – тем паче! Так что я не сопротивлялся.
Дарья: Кто помогал тебе осваивать ударные?
Правин: Моим учителем стал С. Л. Борода. Я не являюсь поклонником Кастанеды, однако некоторые его формулировки мне очень близки. Одна из них такова: если в вашей жизни всё складывается относительно неплохо, и никто не гладит против шерсти, то нужно срочно бежать и искать того, кто станет твоим маленьким тираном и заставит тебя меняться. Так вот, мой новый Учитель был способен лепить из человека то, что ему нужно. Шансов отвертеться не было никаких.
Дарья: Что ты вкладываешь в понятие «лепить» в данном случае?
Правин: Для музыканта есть такие важные понятия, как внимание, осознанность и способность пребывать в настоящем моменте. Необходимо уметь живо реагировать на то, что разворачивается в пространстве через музыку. Учитель приучал меня к этой внимательности – помогал приобрести необходимые качества.
Павел – любитель побыть на природе
Дарья: Где проходили занятия?
Правин: Какое-то время они продолжались в школе, я тогда был в восьмом классе. Кстати, к учёбе в школе я особо серьёзно не относился.
Дарья: Ты был двоечником?
Правин: Я серьёзно занимался танцами, побывал на очень многих фестивалях, концертах, в том числе за рубежом. У нас был коллектив народных танцев при дворце пионеров, с которым работали великолепные преподаватели. Даже привозили специалистов из других стран! По мексиканским танцам, по степу… То есть при подготовке программы определённой страны движения с нами разучивал специалист именно из этой страны. Уровень был очень серьёзный. Представь: два часа балетного станка, два часа хореографии, куча выездных выступлений… Кроме того, много времени занимала музыка. Какая уж тут школа? Ну и, конечно, я не упускал возможности откосить от уроков, пользуясь привилегированным положением. Где концерт на два дня, там можно и три нарисовать.
Дарья: Насколько я понимаю, ты балансировал на грани перспективы остаться на второй год.
Правин: Ну нет, не до такой степени. Я же был во дворце пионеров… Остаться на второй год было никак нельзя. Тогда я рисковал бы нарваться на репрессии уже в танцевальном коллективе. Поэтому кое-что я всё-таки учил.
Дарья: Вернёмся ко времени твоего увлечения ударными. Танцы ты к тому моменту уже оставил?
Правин: Совершенно верно: я оставил танцы и углубился в музыку. В учебной аудитории я буквально ночевал. Был момент, когда мы готовили школьный спектакль полгода, а я в день спектакля пошёл на занятия в класс училища. Учитель увидел, что я не готов и сказал, что пока я не сделаю задание, не выйду из класса. В общем, в день спектакля меня в школе просто не нашли. Хотя я играл одну из главных ролей.
Дарья: Досталось тебе за это крепко?
Правин: Этот случай научил меня бережно относиться ко времени (смеется). А также помог понять то, что в жизни на всё есть своё время, в которое желательно вписываться. Иначе энергия, которая тебе даётся на то, чтобы что-то сделать, уйдёт. К примеру, ты никогда не переплывёшь Ла-Манш с маленькой скоростью – тебя снесёт течением. Нужно плыть быстрее течения. Так и в жизни: если не прикладываешь нужные усилия вовремя и с нужной энергией, то не будет и достижений.
Дарья: Но есть же множество примеров, когда заняться делом своей мечты смолоду у человека просто нет возможности. Приходится начинать с нуля лет в 30, 40, 50…
Гитара – воспоминания о детстве и первых шагах в музыке…
Правин: Я считаю так: если твоя мечта – настоящая, то ты вернёшься к ней. Но есть в жизни и определённая цикличность. Бывает, что нужно выровнять свой жизненный путь, решить различные задачи: финансовые, семейные… И когда приходит попутный ветер, а у тебя в руках парус, то появляется сила на то, чтобы реализовать мечту. Однако способность неваляшки, которая при первой возможности встаёт, у многих с годами уходит. Поэтому тормозить опасно. Как раз этому меня тоже научил мой строгий Учитель.
Дарья: А если нет попутного ветра?
Правин: Либо твоя искренность не абсолютная и ты не определился с тем, что нужно, либо тебя жизнь проверяет. При искреннем взывании и усилии всё вокруг меняется. Самое тёмное время – перед рассветом.
Дарья: Ты упомянул какой-то особый метод работы с учениками твоего Учителя. В чём он заключался?
Правин: Например, когда я работал с музыкальным произведением, я его учил сначала в своём сознании. Пытался представить, как я играю, развивал своё воображение. Это уже из области духовных практик: когда через визуализацию ты вкладываешь определённую энергию в произведение. Часто такой энергии не хватает на сцене: нас отвлекает много факторов. Поэтому очень важно привнести туда своё внутреннее видение, как именно ты хочешь его исполнить.
Дарья: Насколько я понимаю, речь идет о тогда ещё советской эпохе. Несколько необычный подход для того времени…
Правин: У меня всегда было стойкое ощущение, что мир, который нам нарисовали (а я жил в СССР), не совсем настоящий, что я как будто сплю и вижу сон. Плюс встречи с такими людьми, мастерами своего дела, не дали замутнить сознание. Я ощущал наличие другой, настоящей реальности. И когда я попал в Индию, то понял, что ощущаемая мной навязывают.
Ударные инструменты – целая эпоха в жизни Правина
Дарья: Давай вернёмся немного назад. После училища ты продолжил заниматься на ударных? Почему ты остался в Смоленске и не поехал в Москву поступать?
Правин: Совершенно верно, в училище я занимался ударными инструментами. Что касается Москвы, как-то не очень она меня привлекала. В провинции же ритм жизни другой совсем, нет такой суеты… Хотя в те годы после Смоленского музыкального училища многие выпускники поступали в Гнесинку, в Московскую Консерваторию им. П. И. Чайковского и другие престижные музыкальные ВУЗы. В училище был очень хороший педагогический состав.
Дарья: В конце концов ты всё-таки переехал в Москву. Как это случилось?
Правин: В основном благодаря друзьям, которых здесь немало. Интересовался йогой, ездил на семинары. А крупные мероприятия проходят часто именно в Москве. Но переезжать сюда насовсем мне не хотелось. В итоге я поступил в консерваторию в Саратов. В Саратове я играл в разных оркестрах, иногда даже в качестве солиста. Так я закончил консерваторию экстерном за четыре года. По окончании её мне предложили поступить в аспирантуру уже в Москву, и я всё-таки отправился в путь, но до аспирантуры так и не доехал – не хотел больше заниматься академической музыкой.
Дарья: Почему ты ушёл из академической музыки в этнику?
Правин: В тот период меня больше интересовала уже не сама музыка, а та работа, которую она производит в человеке. Интересно было углубить свои знания в этом направлении. У меня было ощущение, что академическая музыка имеет очень разношёрстную структуру и создает противоречивые состояния: композиторы привносят в нее помимо тонких планов ещё и собственные страдания. Всё это через музыку передаётся. Так и идёт череда то просветлений, то страданий. В конечном итоге, чтобы большие оркестровые массы могли взаимодействовать, академическая музыка пришла к жёсткому темперированному строю. Это и понятно, иначе большие массы людей в оркестре вместе взаимодействовать не смогут. При этом колорит разных эпох начал пропадать. Вообще же классическая музыка идёт из глубины веков, а называют таковой почему-то в основном музыку Западной Европы. Ну, России тоже в некотором количестве. Хотя западноевропейская музыка – это дитя, которому от роду несколько сотен лет. А до этого музыкант играл не меньшую роль, чем композитор: он имел большие каденции, где он выражал своё понимание произведения, своё впечатление.
Конец ознакомительного фрагмента.