Глава пятая
Дневник Ульрика
Встав с первыми лучами нашего умирающего красного солнца, я, ведомый его светом, направился к древнему городу мостов и шпилей.
К легендарному Виллджамуру.
Верхом я ехал через занесенные снегом поля, через деревни, от которых остались лишь ветхие сараюшки. Образцы местной флоры выглядывали из-под снега; они были или мертвы, или голы настолько, что ничего уже не могли предложить человеку ни с кулинарной, ни с медицинской точки зрения. О, как мои дряхлые братья возненавидели бы такой пейзаж! Кости животных устилали обочины разбитых дорог, лишенные всякой ценности, дарованной им природой. Выброшенные за ненадобностью.
Не могу с уверенностью назвать возраст ни одного из строений, которые попадались мне на пути. Им могло быть как сто лет, так и тысяча, а возможно, в свое нынешнее состояние упадка они пришли совсем недавно, в результате каких-то локальных конфликтов или под натиском непогоды. Снежные шапки придавливали их к земле, стены покосились под их тяжестью, никакая жизнь не могла скрываться внутри их. Умирающая земля никому не давала пощады.
Города и деревни напоминали картины ада. В них продолжали существовать – хотя и с большим трудом – отчаявшиеся люди. Всеми забытые, эти мужчины и женщины кое-как сводили концы с концами, питаясь скудными дарами некогда плодородной земли; прослышав обо мне, они сбегались ко мне в надежде на помощь. Но мне нечего было предложить им, кроме слов назидания, позаимствованных у самого Бора (если бы я в него еще верил), и я молился о том, чтобы они послужили им к утешению.
В одной деревне я, действуя с сугубой осторожностью, сумел растопить лед местного озера при помощи моей книги. Обитатели деревни собирались ловить там рыбу, и я, хотя и не был уверен в успехе, все-таки дал им надежду, без которой их ждала бы верная гибель в самое ближайшее время.
Многие поселяне опустошены изнутри – это видно по их глазам, – хотя их нельзя сравнить с теми мертвыми, которые, сохранив благодаря каким-то культистским трюкам способность двигаться, бродят в сумерках, чем немало беспокоят этих достойных людей.
Но и среди живых многие пали чудовищно низко. Как-то темной ночью, проезжая мимо деревни, которую я не хочу даже называть, я видел, как группа людей пировала над трупом своего сородича. Избегая встречаться взглядом с их пустыми глазами, я смотрел на жалкие кусочки плоти, которые они держали в руках, и на кровь собрата, стекавшую по их подбородкам на мерзлую землю. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять – такие глубины морального падения не редкость среди людей в наше время. Кое-где с ветвей свисали скелеты, их кости стучали о стволы от ветра, – я догадался, что в этой глуши, вдали от надзора империи и ее солдат, которых теперь, кстати, стало удивительно мало, действует какой-то неписаный закон и эти отвратительные тотемы суть следы его работы.
Примеров же истинной человечности мне встретилось очень мало.
Я продолжал свой путь, когда меня стало настигать эхо минувшего.
Прошедшие кошмары.
Я вспоминал горящие здания, и отзвук слышанных мною тогда человеческих воплей пронзал мой мозг. Все это было на самом деле. Я видел отряды наемной милиции, которые хватали и выволакивали на улицу тех, кто давал мне кров и защиту, и там отрубали им головы на глазах у жен и детей. Их женщин оттаскивали в сторону и там многократно насиловали. Все это было на самом деле.
А мой тайный стыд заключался в том, что я мог лишь стоять и смотреть – смотреть, как рушится цивилизация на дальней окраине империи. Я наблюдал, как одних убивали, а другим калечили жизнь. За что? Всего лишь за то, что они встали на мою сторону, на сторону истины, прикрывая мой путь в Виллджамур. Они погибали за то знание, которым я обладаю, из-за того, что меня предали, из-за того, что я доверился своим ближним.
Все это было на самом деле.
Наконец я узрел вдали ее, столицу нашей империи. Мать наших городов, пусть и не всегда известную под нынешним именем. Письменная история – насколько ей вообще можно доверять – сообщает, что этот город сразу после его основания был назван Вилхалланом, и было это одиннадцать тысяч лет назад, до так называемого Договора Науки, когда культисты объявили себя союзниками общества, созданного королем Халланом Гинуром. Тот город в основном пал под натиском очередного ледникового периода, наступившего, как мне представляется, по вполне естественным причинам. Чего не скажешь о нынешнем… Многим ли из тех, кто ныне живет в Виллджамуре, ведома его истинная история?
Я узрел исполинские стены и черное человеческое море, плещущееся у их подножия, и грязную дорогу, прямую как стрела, – храня следы множества ног и колес, она, словно шрам, пересекала плоскую равнину. Тут и там над нею вызванными из небытия призраками вставали дымные плюмажи костров. Этот город давно не знал духовной заботы. Над ним кружили гаруды, пролетая под знаменитыми мостами, перекинутыми, как казалось мне в тот миг, с облака на облако и предназначенными для горделивой поступи богов. Шпили башен вздымались на высоту, превосходящую всякое понимание, и на многих из них развевались разноцветные знамена, колеблемые морским ветром.
Он был точно такой, каким я его помнил, каким оставался тысячелетиями. Дом наших предков, колыбель нашей цивилизации и нашей культуры, моя последняя надежда. А возможно, не только моя, но и всех, кто живет в наше страшное время.
Виллджамур.
Ах, если бы ты знал о магии, которую скрываешь…