Светлая седмица
Понедельник
Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли, и упразднив смерть: Пасха нетления, мира спасение.
Плотию уснув, как смертный, Ты, Царь и Господь, на третий день воскрес, Адама воздвигнув из тления и упразднив смерть. Пасха нетления, мира спасение!
Ексапостиларий Пасхи
О, Пасха моего детства! Окна нашей детской выходили в огромный сад с большой березой, управляющей в моем воображении монастырским хором, который пел то «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», то «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою». А в эту Великую Субботу стояла она в полной тишине своих могучих ветвей, «плотию уснув, яко мертв», в торжественном ожидании великого таинства пасхальной ночи. Нас, детей, в этот день укладывали спать еще засветло, зашторив все окна, но можно ль заснуть? Таинственность и напряженная тишина Великой Субботы, жившая в ветвях белой березы, проникала и в наши детские души и разливалась вокруг. Она жила в сосновых бревнах, туго проконопаченных паклей, в тихом мерцании огромной лампады, знакомой мне с младенчества, у большого образа Казанской Божией Матери, висящей на стене против кроватей, добрый лик которой смотрел на меня, проникая в душу, рождая в ней и в моем воображении мир иной. В этом мире я, наверное, был до своего рождения, и в него я должен вернуться, в нем – мой братец Петруша вместе с херувимами и с шестикрылыми серафимами, которые беспрестанно поют в райских садах: «Свят, Свят, Свят, Господь Бог Саваоф». И белая береза вместе с ними поет и ликует в этот субботний вечер, а скоро, очень скоро «Ангел вопияше Благодатней!». Можно ли заснуть в такой предпасхальный вечер? Вот почему заснул я в пасхальном стихаре у царских врат, когда на разных языках, торжественно и очень долго читали батюшки: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог! (Ин. 1: 1) В детскую входит мама, в ее руках белые, как снег, всегда пикейные рубашки, за ней Анна Григорьевна, наша гувернантка, классная дама, неусыпное око, наша первая учительница Закона Божиего, букваря и дважды два – четыре, мучительница наша бесчисленными акафистами, которые заставляла нас бабушка, стоя на коленях, выслушивать ежедневно, а я, не слушая слов и не вникая в них, смотрел в окно, а за ним все та же белая береза шептала мне: «Изведи из темницы душу мою!» В конце концов, из этой темницы наши души извела мама, которая понимала, что подобное впихивание в нас акафистов отвратит нас, детей, от искренней детской веры, и она была права, ибо все эти чтения акафистов в душах наших вызывали протест. Маме пришлось стойко претерпеть бурю на французском языке и на этом же языке настоять на своем. Акафисты прекратились, прекратились и наказания ими, т. к. бабушка считала, что чтение акафистов значительно полезней для наших детских душ, чем стояния в углу. Войдя в комнату, мама целует нас в носы, высунутые из-под одеял. На дворе, в саду уже темно, в небе ярко горят пасхальные звезды. Божия Матерь все так же по-доброму, все так же таинственно в мерцающем свете лампады, которая освещает всю комнату и маму, и Анну Григорьевну, смотрит на нас. Мы не тянемся, мы вскакиваем, наши длинные ночные рубашки взметаются вверх к потолку, но, прежде чем надеть белоснежные, Анна Григорьевна в большом белом тазу, рядом с которым такой же белый, большой эмалированный кувшин с теплой водой, усиленно «стирает» наши носы, уши, шеи. Такая стирка была необходима, но она вызывала во мне некое чувство отвращения, потому что у Анны Григорьевны правая рука от рождения была сухой, писала она левой, а наши рожицы, как назло, скребла правой. Но что не вытерпишь ради такой ночи, ради заварных пасх, пышных куличей, крашенных во все цвета радуги яиц, ради ароматного жаркого, вкус и запах которого я помню по сию пору, и повторить его я не смог до сегодняшнего дня.
Арцыбушев А. П. Милосердия двери
Вторник
Иконы Божией Матери Иверской (переходящее празднование во вторник Светлой седмицы)
Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся! И паки реку: радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба и мертвыя воздвигнувый; людие, веселитеся! Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия. Ликуй ныне и веселися, Сионе. Ты же, Чистая, красуйся, Богородице, о востании Рождества Твоего.
Ангел возглашал Благодатной: «Чистая Дева, радуйся! И снова скажу: Радуйся! Твой Сын воскрес в третий день из гроба и мертвых воскресил». Люди, торжествуйте!
Светись, светись, новый Иерусалим, ибо слава Господня над тобою взошла! Ликуй ныне и красуйся, Сион! Ты же радуйся, Чистая Богородица, о Воскресении Рожденного Тобой.
Задостойник Пасхи
Вначале большинство икон в храме были бумажные. Потом уже стали появляться писаные. И многие из этих икон для меня очень много значат лично, потому что наши старики умирали и оставляли свои иконы. Я хожу по храму и знаю: эта икона, которой благословляли на брак такого-то старика и такую-то старушку, которые умерли теперь сорок лет тому назад. А эта оттуда, оттуда, оттуда…
Есть одна или две иконы, которые мне особенно дороги. Есть у нас икона Иверской Божией Матери на аналое перед иконостасом. Как-то раз во время службы подходит ко мне сторож (я тогда уже не был здесь сторожем) и говорит: «Отец Антоний, вы убирали эту икону?» «Нет», – отвечаю. «Значит, исчезла». Это значит, что кто-то подошел, перекрестился, икону поцеловал, взял в свои объятия под одеждой и ушел с ней. Я сказал ему: «Не говори пока ничего и никому, положи другую икону Иверской Божией Матери». Он положил другую икону, поменьше, через две недели и эта ушла. Тогда я обратился к приходу, рассказал о случившемся и просил молиться: «Для того чтобы человек украл икону во время службы, нужно, чтобы у него была или крайняя денежная нужда, или крайняя душевная растерянность, поэтому преследовать его мы не имеем права. Давайте молиться о том, чтобы Господь благословил путь этих икон и они принесли благословение Божией Матери, куда бы они ни были принесены или отданы». И так мы молились в течение нескольких месяцев.
За неделю до Рождества раздается звонок в дверь – я тогда жил в церковном доме, – открываю, стоит человек и говорит: «Отец Антоний, можно исповедаться?» Я – будто что-то почувствовал – говорю: «Нет. Вы зайдите, потому что я вижу, что вы хотите спрятаться. В чем дело?» – «Я вор, который ваши иконы украл». Я говорю: «Вы хотите получить разрешительную молитву и сохранить иконы – на эту сделку я не пойду, так вы не спасетесь. Вы крали у других людей?» – «Да, крал у своих знакомых». – «Так идите домой, соберите все краденое в чемоданы и ходите по знакомым. В почтовый ящик не кидайте, звоните в дверь, объясняйте, в чем дело, и отдавайте краденое. А если вас спустят с лестницы, подберетесь и скажете: „Так мне и надо“ – и пойдете к следующему. Когда вы можете вернуться?» – «Часов в десять вечера».
Полночь прошла, его не было. Я думал: «Неудивительно – струсил». На следующий день около десяти утра появился. Говорю: «Мы же договаривались на вечер». – «Да, – говорит, – но у меня столько краденого было, что я только теперь управился, и последнее я вам принес – это ваши иконы». Поэтому, когда теперь я вижу эти иконы, когда я молюсь перед ними, эти иконы для меня означают спасенного человека, и радость берет и особенная ласка к этим иконам: они спасли живого человека от лютой погибели.
Из интервью митрополита Антония (Сурожского) Виктору Васильеву. Лондон, 1999 г.
Среда
Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому безгрешному, Кресту Твоему покланяемся, Христе, и святое Воскресение Твое поем и славим: Ты бо еси Бог наш, разве Тебе иного не знаем, имя Твое именуем. Приидите, вси вернии, поклонимся святому Христову Воскресению: се бо прииде Крестом радость всему миру. Всегда благословяще Господа, поем Воскресение Его: распятие бо претерпев, смертию смерть разруши.
Воскресение Христа увидев, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому безгрешному. Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и святое Воскресение Твое поем и славим, ибо Ты – Бог наш, кроме Тебя иного не знаем, имя Твое призываем. Придите, все верные, поклонимся святому Христову Воскресению, ибо вот, пришла через Крест радость всему миру. Всегда благословляя Господа, воспеваем Воскресение Его, ибо Он, распятие претерпев, смертию смерть сокрушил.
Воскресная песнь
Подошел долгожданный день Святой пасхи. Перед тем как пойти на ночную службу, мама с Викой тщательно подготовились.
На Пасху подходы к собору перекрывались нарядами милиции и комсомольскими дружинами, чтобы не пропускать в храм молодежь и детей. В прошлую Пасху Вику развернули назад, не пропустив в собор, но в этом году они решили пойти на маленькую хитрость. План был прост. Недалеко от собора в одном из глухих дворов Вика переоделась. На ноги надела старые боты, поверх своего нарядного платья – старый мамин халат и большой темный платок, надвинув его глубоко на глаза. Она сгорбилась и под руку с мамой благополучно прошла в собор через все кордоны милиции и патрулей. В соборе, радуясь, что сумела обвести вокруг пальца богопротивников, Вика скинула халат и платок и переобулась в туфли. Когда закончилось это преображение из старушки в девочку-школьницу, она подняла глаза, и душа ее прямо похолодела от страха. С наглой ухмылкой на нее глядел Игорь Белохвостов, ученик 10 «Б» класса их школы. На рукаве его красовалась повязка, означающая, что он – в комсомольском патруле.
– Так-так, – сказал он, – тебе, Серова, надо в школьной самодеятельности участвовать, прямо актриса. Я, правда, тебя еще у входа заприметил. Не хочу школу нашу позорить, а то сейчас бы уже доложил куда надо.
Пасхальная радость была омрачена. Но когда по всему храму зазвучало многоголосое «Христос воскресе!», Вика забыла на время свои беды и вся ушла в искрометное и светоносное Пасхальное богослужение.
В понедельник Вику вызвали к завучу по воспитательной работе Зинаиде Никифоровне.
– Ну, – строго сказала завуч, пронзая взглядом потупившуюся Вику, – рассказывай, Серова, что ты делала в церкви ночью.
– Была на службе, – чуть слышно произнесла Вика.
– Громче! Я не слышу! – властно потребовала Зинаида Никифоровна.
– Была на службе, – повторила Вика.
– И что ты там делала, на службе?
– Молилась Богу.
– Ах, она молилась, – всплеснула руками завуч, – она, советская школьница, молилась Богу, вы только подумайте! Ты что же, веришь в Бога? Отвечай, что ты молчишь?!
– Да, верую.
Тут Зинаида Никифоровна, не выдержав, выскочила из-за стола, подбежала к Вике, схватила ее за плечи и стала трясти, приговаривая:
– Тогда скажи мне, где твой Бог? Ну, где Бог?
«Господи, помоги мне! Господи, помоги!» – повторяла про себя Вика.
И вдруг какая-то сила подбросила ее голову вверх, она прямо посмотрела на Зинаиду Никифоровну и, чуть не заплакав, произнесла:
– Он сейчас здесь.
Священник Николай Агафонов.
Вика с Безымянки // Непридуманные истории
Четверг
Честным Твоим Крестом, Христе, диавола посрамил еси, и Воскресением Твоим жало греховное притупил еси, и спасл еси ны от врат смертных: славим Тя, Единородне.
Воскресение даяй роду человеческому, яко овча на заколение ведеся: устрашишася Сего князи адстии, и взяшася врата плачевная, вниде бо Царь славы Христос, глаголя сущим во узах, изыдите: и сущим во тьме, открыйтеся.
Велие чудо, невидимых Содетель, за человеколюбие плотию пострадав, воскресе Безсмертный, приидите отечествия язык, Тому поклонимся: благоутробием бо Его от прелести избавльшеся, в триех Ипостасех единаго Бога пети навыкохом.
Священным Своим Крестом, Христе, Ты диавола посрамил, и Воскресением Своим жало греха притупил и спас нас от врат смерти. Прославляем Тебя, Единородный.
Воскресение Дарующий роду человеческому как овца на заклание был приведен. Устрашились Его князья ада, и отверзлись врата горестные; ибо вошел Царь славы – Христос, возглашая тем, кто во узах: «выходите», и тем, кто во тьме: «откройтесь». Великое чудо! Создатель невидимого, по человеколюбию плотию пострадав, воскрес, как Бессмертный. Придите, племена народов, поклонимся Ему; ибо мы, милосердием Его от заблуждения избавившись, воспевать единого в трех Ипостасях Бога научились.
Стихиры воскресные на «Господи воззвах», глас 5
Я учился параллельно обычной школе еще и в музыкальной, в соседнем городе по классу скрипки. И заканчивал как раз в 1967 году музыкальную школу. А наш директор, которого, кстати, позднее тайно хоронили по православному обычаю, был коммунистом. И вот была получена установка устраивать концерты и другие мероприятия в дни церковных праздников, чтобы на службы никто не ходил. И в тот год директор назначил лекцию-концерт на Великую Субботу. А я у него учился, он был директор и мой же преподаватель. Я ему сказал, что не приду. «Ты что? Сорвешь лекцию и концерт?» Отвечаю: «Виталий Иванович, вы разве не знаете, что это Великая Суббота? В Великую Субботу я играть не буду». Мне уже все-таки было почти семнадцать лет, я уже был почти взрослый человек. «Да? – сказал он. – Посмотрим». Подозвал он еще учительницу, а она говорит: «А я тоже не буду играть в Великую Субботу». И мы сорвали лекцию-концерт.
Директор был в ярости. Он подписал приказ о моем отчислении из музыкальной школы без права аттестата. И меня отчислили. Мы на Великую Субботу поем, на Пасху поем в храме, а лекция сорвана. Потом я приезжаю, а мне говорят: «А ты уже не ученик. Никакого тебе аттестата не будет». Помню, иду по улице рядом с ним, он меня ругает, а рядом жена ему говорит: «Виталий, ну дай ты ему аттестат. Ну зачем ты так? Не надо этого делать. Дай». – «Нет. Не дам. Я коммунист. Не дам».
Но соль в том, что я все-таки поступил в Гнесинское училище без этого аттестата. Я поступил, а все остальные выпускники моего года никуда не поступили. И кстати, меня все равно потом позвали выступить в Касимове на концерте, который состоялся позже, уже после Пасхи, и я пришел как свободный художник, а не ученик школы. А играли мы струнный квартет, между прочим. Это для нас был серьезный уровень. Сыграли мы вдохновенно – «Сарабанду» Грига из Гольдберг-сюиты, и это было настоящее торжество Православия. Я и сейчас, когда слушаю «Сарабанду» Грига, вспоминаю те события, и для меня эта музыка звучит как гимн в защиту Православия.
Из интервью с протоиереем Сергием Правдолюбовым // Гусакова О. В. Хранители веры
Пятница
Иконы Божией Матери «Живоносный Источник» (переходящее празднование в пятницу Светлой седмицы)
Источник еси воистину воды живыя, Владычице: измываеши убо недуги душ и телес лютыя, прикосновением Твоим единым токмо, воду спасения Христа изливающи.
Ты источник воистину воды живой, Владычица, ведь вымываешь Ты недуги тяжкие души и тела одним лишь прикосновением Твоим, воду спасения – Христа – изливая[2].
Ексапостиларий канона Богородице в пятницу Светлой седмицы
Много знамений, много милостей бывает в нашей жизни. Сколько раз Господь, Пресвятая Богородица избавляли нас от болезней, трудностей! Помолишься Царице Небесной – и видишь, как тучи рассеиваются, силы укрепляются, немощи исцеляются. Мы живем этим непосредственным чувством, которое стало как бы нашей второй – духовной природой.
Мы не говорим об этом, оно само собой разумеется. Как и то, что нужно прийти в храм, поблагодарить Богородицу за детей, за духовных чад, за тех, кто к тебе обращается за помощью. Из ткани жизни этого не исключишь.
Наше почитание Владычицы так же естественно, как видеть храмы, изобилие Ее икон, духовной литературы. Оно началось с первого восклицания праведной Елисаветы, продолжилось апостолами, святыми. В 431 году Третий Вселенский собор специально утвердил догмат о почитании Пречистой Девы Марии как Богородицы. Чтобы никакие ереси нас не смущали. Такова вера Церкви.
В какие страны ни приедешь, всюду встретишь не только монастыри, храмы, но и целые города, села, посвященные Владычице.
– В России их очень много: Богородицк, Успенск, Покров, Покровское…
– И рядом с храмом в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне тоже было село Богородское. Люди, которые тут жили, единодушно понимали: это место Пресвятой Девы Марии.
– Что вы испытывали, когда вас назначили настоятелем в наш храм?
– Радовался, что нам доверили великое дело – его восстановить. И сейчас многие им любуются, из других стран сюда приезжают.
Мы понимали, что Сама Царица Небесная призвала нас к такому благородному, Богу угодному делу – восстановить святыню. Храмы с именем «Живоносного Источника» редки. В основном строили приделы в честь этой иконы. Но, оказывается, и Саровская обитель, и Оптина пустынь начинались с «Живоносного Источника».
– А самый первый появился в Византии?
Да. Времена тогда были непростые, сложные. Царица Небесная явилась воину, которого избрал Господь: он должен был стать императором Львом Премудрым. Там в лесу заблудился слепой человек и, казалось, уже не выберется из зарослей. Часто Бог избирает человека не тогда, когда в нем – изобилие сил.
И тут Богородица обратилась к воину, но назвала его Львом – тем именем, которое ему было присвоено позже, когда он стал императором: «Ты поведи слепого к источнику, помажь ему глаза – и он обретет здоровье».
Так и совершилось. На том месте царь потом выстроил храм и назвал его «Живоносным Источником».
Многие монастыри, храмы возникли именно там, где происходили обретения икон Богородицы или чудесные исцеления на источниках. В таких местах рождалось особое почитание Пресвятой Девы Марии.
Чем глубже источники, тем чище в них вода. Так же и в истории: чем раньше время, когда люди строили храм в честь «Живоносного Источника», тем больше благодатных вод износила Владычица для освящения тех, кто там жил.
Протоиерей Георгий Бреев. Радуйтесь!
Суббота
Пасха священная нам днесь показася; Пасха нова святая; Пасха таинственная; Пасха всечестная: Пасха Христос Избавитель; Пасха непорочная; Пасха великая; Пасха верных: Пасха двери райския нам отверзающая: Пасха всех освящающая верных.
Пасха священная в сей день нам явилась – Пасха новая, святая, Пасха таинственная, Пасха всеми чтимая, Пасха – Христос Избавитель; Пасха непорочная, Пасха великая, Пасха верных, Пасха, двери рая нам открывшая, Пасха, освящающая всех верных.
Стихира Пасхи
По традиции на праздник Пасхи во всех наших храмах отверзаются Царские врата и в течение всей Светлой седмицы так и остаются стоять открытыми. Православное богослужение глубоко символично. Понятно, что и в том, как мы поступаем с вратами, тоже кроется какая-то символика.
Господь воскрес, и ад побежден. Рай открылся, человеку остается только в него войти. Открытые Царские врата – призыв, обращенный к человечеству следовать за Христом.
Как известно, душа по природе христианка и рвется на небеса. Человек входит в церковь и видит, что врата, которые обычно закрыты и открываются только во время службы и лишь на малое время, широко распахнуты. Конечно, ему любопытно заглянуть в открытое пространство алтаря и рассмотреть то, что в нем находится.
Сам помню, священник – а только он один из всех молящихся имеет право пройти Царскими вратами – казался мне существом неземным, может, из-за этого и казался. Я думал, вот стоит только войти в манящее пространство алтаря, и ты станешь причастником чего-то такого необычного и сверхъестественного, чего не знает и никогда не достигнет тот, кто молится в самом храме. Только в алтарь просто так не войдешь.
И вот заходишь в храм и обнаруживаешь, что вожделенные врата нараспашку. Но ты человек, воспитанный в мире условностей. Врожденная робость и соблюдение множества табу не позволят тебе ринуться напрямую в открытые двери. Другое дело, если ты пришел выпивши, тогда все запреты отходят на второй план и душа, в соответствии с крылатой фразой «дверям закрытым грош цена», смело отправляется к цели.
В Светлую седмицу такие решительные души и доставляют нам основное беспокойство. Потому, оставляя двери открытыми, мы сразу после службы начинаем устанавливать перед ними баррикады. Мало того что стол с артосами подвигаем, так еще и по углам что-то придумываем, вазы с цветами ставим, ленточки вяжем.
А началось все после того, как в алтарь прорвался один из отдыхающих соседнего с нами санатория. На Пасху уже после ночной литургии прихожу в церковь служить молебен, и мне показывают на мужчину, что, охватив голову руками, скромно сидит на лавочке в углу. Подхожу, сажусь рядом. И сразу чувствую запах перегара.
– Что-то случилось?
Тот поднимает на меня мутные глаза, видит рясу, крест и начинает плакать.
– Я не знал! Я ничего не знал, честное слово! Пожалейте меня, пожалуйста. У меня ведь семья, жена, двое детей. Я не хочу быть монахом! – выкрикнул человек и заплакал уже громко в голос.
– Монахом?! Почему монахом? Вас что, кто-то заставляет? Ничего не понимаю.
– Я прошел в открытые Царские врата, и ваши бабушки сказали, что теперь я проклят, потеряю семью и должен идти в монахи.
– Что за дикость? Какое проклятие?
– Батюшка, – к нам подошла дежурная по храму, – этот человек зачем-то пошел в алтарь. Мы его предупреждали, и столик с артосами перед вратами поставили, и еще две вазы с цветами по углам. Только отвлеклись, всего на минутку, а он все равно зашел.
– Зачем вы это сделали?
– Так ведь открыто же было.
Священник Александр Дьяченко.
Дорога на небеса// www.pravmir.ru