4
Я попросил Анжелу продать мне упаковку витаминов. Провести мастер-класс на дому, показать, как правильно окучивать клиента. Мы ржали всё время, пока общались по телефону. Инициацию решили провести в воскресенье у меня дома. Я хорошо подготовился к обряду причастия: купил бутылку шампанского, вина про запас, коробку шоколадных конфет, букет красных роз. К назначенному часу накрыл поляну, включил музыку, зажёг свечи. Без всяких намёков.
– Проходите, пожалуйста, – чопорным голосом сразу перехожу на «вы», игра началась. Она – продавец, я – покупатель. Принимаю дублёнку, снимаем сапожки, хихикаем, наклоняясь, выпячивая шикарный зад, обтянутый свежей джинсой. Идём в зал, загребая ляжками, как Олимпийская двойка. Если есть на свете каяк с большой круглой жопой, то вот он – плывёт передо мной. Анжела не торопится выставлять товар на обозрение. Удивлённо пялится на поляну, челюсть сама отваливается при виде огроменного букета роз на столе. Я включаю первую скорость, и вот уже шампанское льётся в бокалы.
– Предлагаю выпить за наш тандем и мой переход к тебе. Такая обворожительная дистрибьюторша сможет многому меня научить.
Вместе смеёмся, осушая бокалы. Плавно перехожу к танцам. Анжела легко ведётся на любые закидоны, и вот уже мои влажные ладошки сползают на заветные полушария, с трепетом неуверенно водят по ткани джинсов, с каждым разом всё сильнее сжимая полужопия, испытывая огромную массу на прочность.
– Эль До-ррра-до! – цунами дикого восторга накрывает меня с головой, железный стояк дальше скрывать не имеет смысла – он тычет ей прямо в живот.
– Сначала деньги, – кокетливо шепчет большая девочка в ответ.
Деньги? Я уж и позабыл, зачем мы здесь собрались. Что ж, придётся купить ещё одну упаковку этого дерьма. Ради такого дела ничего не жалко.
Возвращаюсь из коридора с зелёной купюрой в пятьдесят долларов, презервативом в кармане и ревущим вулканом в джинсах. Теперь-то можно?
Анжела принимает денежку в передний кармашек, растягивается в гостеприимной улыбке. Её жесты говорят сами за себя: руки опущены, слегка разведены в стороны, грудь вздымается при каждом вдохе, опять та же блядская улыбочка на лице – «Бери меня, как хочешь, но лучше начинай с груди».
Беру её, как хочу, медленно начиная с груди. Целую в губки, параллельно расстёгивая блузку. Белоснежный бюстик трещит по швам – грудь под ним мягкая, как желе. Анжела пассивно отдаётся, молча наблюдая за действиями партнёра, то есть меня. Дрожащими от возбуждения руками расстёгиваю замочек на спине, освобождая близняшек эль дорадо. Они колышутся, как два колокола. Все бубенцы, с которыми я до этого имел дело, в подмётки не годятся этим царь-колоколам. И звенят они по-царски, наливаясь сочным гулом сосков.
– Бум! – мой язык толкает огромный лепесток, раскачивая колокол. Присасываюсь к нему, ловя малейшие отголосия перезвона. Анжела вся течёт. От возбуждения её руки не находят места. Она ищет ручку, колпачок – всё, что угодно, лишь бы ухватиться, подержаться, присосаться, любой продолговатый предмет, на который можно насадиться упругой жопиной.
Высвобождаю инструмент для работы.
– Я обычно минет не делаю при первой продаже, – шепчет она. – Но ты мне нравишься, – опускается на коленки.
Голова идёт кругом от таких откровений. Что значит «минет при первой продаже»? Она не даёт мне опомниться и осмыслить сказанное. Её рот – это сказка. Голова глубоко насаживается, почти до основания, язык скользит снизу, лодочкой обхватывая член. Есть что-то работящее в её уверенных движениях. Она не делает минети не ласкает член, она его реально сосёт, помогая рукой, быстро и чётко, целенаправленно двигаясь к финалу, сцеживая, как доярка молоко. Волосы золотым хвостом колышутся за спиной в такт с колоколами, Анжела томно прикрыла веки, её рот наполнился слюной, язык расслабился. Она чувствует приближение оргазма так же чётко, как и я. Замедляется, чтобы растянуть удовольствие, глаза закрыла. Оттягиваю спящую красавицу за хвост – она, как рыба, хватает воздух ртом, удивлённо поднимает на меня глаза. Быстро раскатываю презерватив, перекидываю сонную дойку в кресло, рывками стягиваю с неё джинсы до колен.
– Нет, пожалуйста, давай лучше ртом, – испуганно лопочет она.
Но поздно, её голая шикарная жопина, полнолуние, наполнила мой горящий взор ярким бледным сиянием. Только вертикальная щель растления указывает путь в землю обетованную. Втыкаюсь в плотно сведённые ягодицы.
Сейчас она расслабится и забудет капризы. Так и есть. Мышцы на заднице постепенно разъезжаются под моим весом, расходятся, как тесто в кадке, член проникает всё глубже, пока неожиданно не упирается во что-то твёрдое и острое.
– Что за чёрт…
Опускаюсь на колени за жопой, чтобы проверить, офигиваю.
Пухлые отбеленные гладко выбритые апельсиновые дольки плотно сведены толстой стальной пружиной. Как кольца пирсинга, проволока шнуровкой стягивает внешние губы влагалища. Крошечный амбарный замочек, позолоченный, с гравировкой, хитрой сцепкой предохраняет цветок удовольствия в районе клитора.
– Что за херь, – невольно вырывается хриплый возглас у меня из груди.
Мой член быстро опадает, кто бы ни придумал это дьявольское сооружение, его замысел удался.
– Это мой парень так хочет, чтобы я ходила, – словно извиняясь приглушённо отзывается Анжела, головой опрокинутая в кресло. – У меня с ним сложные отношения.
– Это точно.
– Если хочешь, давай в попу, – неуверенно предлагает она.
В попу? Я не ослышался?
– А тебе больно не будет?
– Там у меня в сумочке смазка, – она выворачивает раскрасневшееся лицо из кресла.
– Совершенно случайно завалялась, – хитро улыбаюсь в ответ.
Она начинает ржать, и всё время, пока я аккуратно смазываю воронку сфинктера под крестцом желатиновым холодком, она ёрзает и хихикает.
– А твой парень не обидится, если узнает, чем мы тут занимаемся?
Она стеснительно отводит глаза.
– Нет, в попу он не ревнует.
– Понятно, – ни черта мне не понятно! Какой-то дебил заковал Анжелу в рабские кандалы, лишив её возможности трахаться по-человечески. И он ещё не ревнует. Чувствую себя полным идиотом.
– Я могу тебе помочь? Он тебя принуждает? – мой член снова залит сталью и смотрит прямо в сморщенное яблочко мишени.
– Нет, это у нас игра такая, – ей неприятно говорить. Ответы звучат скомкано, натянуто. – Мне можно с другими только в попу и ртом.
– Понятно, – я, наверное, слишком задумчив и слишком понятлив. Замер над ней в недоумении.
Анжела выгибает спину, облокачиваясь в кресле. Опять выворачивает шею, наши глаза встречаются. Она неловко пытается приободрить меня улыбкой:
– Не волнуйся. Мне в попу тоже нравится. Ты только не спеши в начале.
– Понятно, – киваю, вздыхая.
Медленно вгоняю кончик члена в воронку. Она засасывает меня постепенно, весь ствол, плотно обхватывая резиновым кольцом. Твёрдый, как полено, член в презервативе, гладкий и скользкий, легко входит в мягкую подушку огромных ягодиц, лобок приземляется в долинке над копчиком, яйца шлёпаются в зашитую пружиной вагину.
– А-а-а, – Анжела издаёт томный стон удовольствия, выгибая, как лебедь, шею. Вытягивает руку назад, царапает мне бедро маникюром, пришлёпывая, показывая, что нужно продолжать.
Я не спеша разгоняюсь, трахая её в тугую попу, которая дрожит, как кисель, подо мной. Каждый удар посылает волны по сочному телу Анжелы. Она стонет, как ненормальная. Кто-то приучил её изображать удовольствие от анального секса. А может она действительно кайфует? Во всяком случае её зад стал мягким, как тесто. Я ничего не чувствую, только удары бёдер, лобка, шлёпающие в молочное тело, разлившееся подо мной. И горящий фитиль где-то на конце поршня, разгорающийся раз за разом, который я вгоняю с сумасшедшей скоростью. Думаю, Анжела уже тоже ничего не чувствует. Она расслабилась и окончательно отдалась отбойному молотку.
Я взрываюсь неожиданно для неё, для себя, фитиль выгорает, пульсирующая неконтролируемая волна оргазма заставляет меня прижаться изо всех сил к затраханному белому аэродрому, закачать в него все соки, собранные по капле в плотных пухлых яйцах.
Когда Анжела ушла, я вышел на балкон подышать свежим воздухом и долго провожал отсутствующим взглядом людей, гуляющих по улице, переваривая случившееся.