Смерть ей к лицу
Стокгольм
За беспрецедентным успехом историй о Микаэле Блумквисте и хакерше Лисбет Саландер последовал бум шведского детектива вообще, и теперь практически любой криминальный роман, фамилия автора которого звучит достаточно «скандинавски», автоматически находит покупателя на внешнем рынке и переводится как минимум на сорок языков. Бум литературный спровоцировал бум экономический – прирост туристического потока в Стокгольм составил 40 процентов, Стиг Ларссон превратился в бренд уровня IKEA и VOLVO, Швеция на глазах становится гигантским музеем вымышленных преступлений. «Ларссонленд», «детективный туризм» – вот как называется этот феномен.
Огромный портрет Ларссона встречает туристов уже в стокгольмском аэропорту, сразу за паспортным контролем, рядом с АВВА, – неожиданная честь для человека, описавшего Швецию как страну, где процветают коррупция и насилие.
Городской музей Стокгольма вовремя отсканировал ситуацию – и организовал пешеходные экскурсии по ларссоновским местам; судя по количеству желающих погулять два часа на 14-градусном морозе, у музейного бизнеса есть будущее.
Моментально выясняется, что двое из купивших билеты понятия не имеют о Ларссоне, но им объяснили, что эта «инсайдерская» прогулка – очень хороший способ увидеть тот Стокгольм, в который они никогда не попадут по обычному путеводителю, способ увидеть город изнутри; что ж, они не прогадали.
Дом, куда Ларссон поселил своего героя, журналиста Микаэля Блумквиста, стоит в закоулке, больше напоминающем горное ущелье; перепад высот между его началом и его концом без преувеличения можно назвать драматическим: когда по обледеневшей горке начинает взбираться BMW X6 (остров Седермальм – район, где предпочитает жить богема, однако времена меняются и BMW здесь попадаются почаще «фиатов»), прохожие и экскурсанты невольно замирают – удастся ли ему одолеть подъем или он соскользнет и превратит группу в кровавое, в духе нынешних шведских детективов, месиво; о том, чтобы проехать здесь зимой без полного привода, нечего и мечтать.
Не сразу замечаешь, что с домом на Bellmansgatan, 1, что-то не так: в нем нет подъезда, входа. Как же туда попадают жильцы? На уровне верхнего этажа прорублена дверь, прямо посреди стены, – и? К счастью, чтобы поселиться здесь, вам не обязательно обладать способностями Человека-паука: к двери ведет мост от платформы, примыкающей к другому дому, – с другой стороны улицы. Платформа находится примерно на уровне четвертого этажа, и с нее удобно заглядывать в незанавешенные комнаты жильцов. Покупая здесь квартиры, они явно не рассчитывали на то, что их дом станет объектом паломничества. Из окна четвертого этажа за группой притоптывающих на морозе перуанцев, поляков, русских, шотландцев и индонезийцев пристально наблюдает пожилой джентльмен с большим попугаем на плече; поймав взгляд женщины-гида, он машет ей рукой; странным образом, сообщает она, этого мужчину тоже зовут Блумквист, – многозначительное совпадение.
Здесь жизнь, как видите, подражает искусству, однако для Швеции это скорее исключение. Выдавленные глаза, отрезанные головы, прибитые гвоздями к полу ступни – в плане разнообразия способов убийств и нанесения тяжких телесных повреждений шведские детективы напоминают каталоги IKEA. У читателя возникает ощущение, что по степени безопасности эта страна находится где-то посередине между Йеменом и Ингушетией, но на деле риск стать в Швеции жертвой серьезного преступления ничтожен, и, по-видимому, с этим тоже связан бум «детективного туризма» – контраст между тем, о чем вы прочли, и тем, что вас ожидает, на самом деле оказывается в вашу пользу.
Дом, в котором «честный хакер» Лисбет Саландер приобрела себе 21-комнатную квартиру, – югендштилевское здание по адресу Fiskargatan, 9; отсюда открывается фантастический вид на Юргорден и Гамластан. Гид доверительно сообщает, что сейчас «саландеровская» квартира принадлежит человеку, который появляется в ней всего лишь раз в году – на Рождество; хозяин закатывает вечеринку, после чего отбывает еще на год в неизвестном направлении.
Детективы с социальным уклоном – именно так выглядит шведский жанровый мейнстрим сегодня – рисуют картину общества, в котором слишком много таких вот «подозрительных» капиталистов; за ними интересно шпионить – и выводить на чистую воду.
Ларссоновский Стокгольм – затейливо спроектированные строения в непарадных кривых переулочках, безликие снаружи и очень «атмосферные» внутри кофейни, панорамные виды на город с очень неожиданных ракурсов, прячущиеся по дворам ливанские ресторанчики и бары, которые кажутся туристическими, но на деле оказываются специфически «местными». У каждого объекта в городе обнаруживается скрытая подоплека. Уютно выглядящий парк с детской площадкой? Да, очень уютный, однако именно здесь, оказывается, имеют обыкновение собираться стокгольмские скинхеды; Ларссон спускался из офиса газеты «Экспо» и разговаривал с ними, пытаясь открыть им глаза на мир; вон та скамейка, где они сидели, никуда не делась.
Вот перекресток Ётгатан – Хёкенс-гата; на перекрестке – идеально сливающееся со всеми прочими на этой улице здание, если только не знать, что именно здесь располагалась редакция журнала «Миллениум», место работы Блумквиста (как и в книге, на этаж ниже – офис Гринписа). Вот кафе Mellqvists kaffebar на Hornsgatan, 78, – здесь Лисбет Саландер попросила Микаэля, завсегдатая заведения, одолжить ей 120 тысяч крон, которые затем принесут ей три миллиарда долларов. Здесь обычно сам Ларссон проводил часть свободного времени, когда работал в газете «Экспо», редакция которой одно время располагалась в том же здании. Экскурсовод сообщает, что здесь проходили съемки голливудской версии «Девушки с татуировкой дракона» и это место облюбовал играющий Блумквиста Дэниел Крейг, которому якобы особенно полюбились здешние сэндвичи с сыром и грибами. Что ж, для того чтобы оценить неприхотливость этих тостов, не нужно быть Крейгом: сыр горячий, шампиньоны мелко нашинкованы, и пусть Швеция кишит безответственными богачами, коррумпированными политиками, продажными полицейскими, мужчинами, ненавидящими женщин, и недобитыми фашистами, – Сёдермальм остается островком благополучия и честности.
Истад
Истад – курортный городок на юге Швеции, в шестидесяти километрах от Мальмё. Мощеные улочки, фахверковые, крытые черепицей дома, уютная площадь и старинный францисканский монастырь; если верить второму по популярности после Ларссона шведскому писателю Хеннингу Манкеллю (более тридцати миллионов проданных экземпляров), здесь многие годы режут, грабят и насилуют – без перерыва, с утра до вечера; русская мафия, серийные убийцы, коррумпированные чиновники – все, кто способен обидеть хотя бы муху, стекаются в эту мекку зла только для того, чтобы не упустить возможность совершить преступление-другое: взорвать автомобиль, выпустить пулю в затылок случайного прохожего, на крайний случай устроить поножовщину в баре… Неудивительно, что главный герой этого детективного сериала, инспектор полиции Курт Валландер, отчаявшись искоренить зло, в какой-то момент с горечью замечает: «Швеция превратилась в страну, из которой стараются уехать».
Только побывав в Истаде, можно понять, до какой степени лицемерной может быть литература: во-первых, слепому ясно, что по этому городу без каких-либо опасений можно ходить в три часа ночи с пачкой пятисотевровых купюр в руках; во-вторых, если даже городок, в котором нет ничего – ну, то есть вообще ничего особенного, если даже такой городок в состоянии превратиться в магнит, притягивающий к себе десятки тысяч туристов в год, где группы экскурсантов курсируют с той же частотой, что по Флоренции или Иерусалиму, – то о каком еще упадке Швеции говорит этот инспектор?
Хеннинг Манкелль написал свой первый из будущих трех десятков роман об инспекторе Валландере в 1991-м. К концу его жизни – а умер он в октябре 2015-го – все они были экранизированы, некоторые по несколько раз; Валландера сыграли уже пять актеров. Манкелль был женат на театральном продюсере Эве Бергман, дочери того самого Ингмара Бергмана, жил в Мапуто (Мозамбик, на случай, если вы подумали, что это какой-то пригород Истада) и часто фигурировал в выпусках новостей; самый громкий скандал, с ним связанный, – когда израильские десантники сняли писателя с турецкого корабля, пытавшегося пробиться в оккупированную Газу. Иностранное присутствие в его детективах ощущается очень отчетливо. Обычная схема для книг Манкелля: зло, зародившееся где-то еще (в России, в Гайане, в Китае), приползает в Швецию, где попадает на благодатную почву и расцветает пышным цветом.
Если по Стокгольму можно бродить и без всякого Ларссона, то, если у вас нет под мышкой хотя бы одного романа из «валландерианы» (и если вы не принадлежите к «русской мафии», которая, если верить Манкеллю, использует город Валландера как свою штаб-квартиру), Истад лучше объезжать стороной. Зато, если вы все-таки читали «Глухую стену» или «Белую львицу», то тыквы обязательно превратятся в кареты, а крысы – в кучеров; вы увидите не просто стандартный еврогородишко, а обитель зла, где под каждым фонарем валяется отсеченная голова, ну, или хотя бы палец. Безликой архитектуры здание туристического офиса города? Да нет же – ведь это именно его обитатели помогли работающему на Russian Mafia Рыкову арендовать в Истаде дом. А вот в этом доме он хотел спрятать убийцу преемника Виктора Мабаши. Перед домом на Мариагатан, где Валландер слушает оперы, пьет виски и рядом с которым паркует свой синий «пежо» (вариант из сериала Би-би-си: не слушает оперы, пьет кларет и паркует свой синий «вольво»), благоговейно замерли несколько англичан – видно, что они очень довольны, что попали сюда. Еще бы: тот самый дом (внешне его трудно выделить – это шведский аналог хрущевской пятиэтажки).
Следующий пункт истадской via dolorosa – кондитерская Fridolfs: тут Валландер любит пить пиво и закусывать его сэндвичем с селедкой, подумать только… Нелепо-помпезный театр, декорированный чахлым садиком? Да нет же – ведь именно тут на парковке взорвали автомобиль, после того как русский виолончелист… Да и почему, собственно, чахлый, когда знаешь, о чем речь, – даже обычная парковка покажется идиллической лужайкой.
Чем все эти люди в турофисах занимаются, пока нет Рыкова и Мабаши? Составляют рекламные проспекты, воспевающие Истад: «Киносъемки и кинопроизводство – часть жизни Истада; местные жители и бровью не ведут, когда на их глазах взрывается автомобиль одна группа людей с криками и выстрелами гонится за другой. Вой полицейских сирен, проблесковые маячки – пешеходы моментально принимаются искать глазами камеры. А вдруг все это происходит на самом деле? Так что же это – фильм или реальность?»
Примерно 15 процентов жителей Истада хотя бы однажды снялись в фильмах о Валландере; поэтому и ответ очевиден: «Истад Валландера – это комбинация реальности и вымысла».
Эланд
Юхан Теорин характеризует свои книги как попытки создать гибрид депрессивного детективного романа и типично скандинавской фольклорной истории о призраках. У Теорина всего пять романов, и во всех действие разворачивается на балтийском острове Эланд. Все романы невероятно «атмосферные»; собственно, атмосфера здесь даже важнее разгадки. «Ночной шторм» – это история о том, как современная городская семья переезжает из Стокгольма на Эланд, в деревенский дом, пользующийся у местных жителей дурной славой. Рядом расположен торфяник, где не так давно совершались жертвоприношения, и у угрей, которые плавают в здешних водах, до сих пор странный вкус, словно они питаются человечиной. На маяке, по слухам, водятся привидения – словом, обстановка достаточно зловещая, чтобы персонажи вроде джентльменов, готовых столкнуть с пирса женщину и утопить ее багром, воров-сатанистов, слепых художников и людей, способных распутывать преступления, заказывая доставку улик по почте, чувствовали себя здесь, на Эланде, в своей тарелке.
Переехать сюда из Стокгольма насовсем – шаг нетривиальный, а вот явиться на Эланд с детьми летом, когда остров производит впечатление райского местечка, – любимое развлечение шведских граждан в диапазоне от королевской семьи (у которой здесь летняя резиденция) до обычных курортников.
«Детективные туристы», однако ж, выбираются сюда зимой – когда ветряные мельницы зловеще поскрипывают на ледяном ветру, руинированный боргхольмский замок представляется гигантским гнилым зубом, традиционные шведские деревеньки, раскрашенные в темно-красный цвет, кажутся в метели пятнами запекшейся крови, а заиндевевший маяк определенно напоминает колонну на могиле какого-то важного мертвеца, который приплывает на этот остров при первой возможности. Немолодая фру, управляющая сдающейся внаем виллой, подозрительно напоминает каргу-ведьму из гауфовской сказки, а хозяин ресторана, куда последний посетитель заходил несколько месяцев назад, явно намерен отравить вас угрем-людоедом. Здесь все время не по себе, это входит в стоимость путевки.
Жизнь зимой на Эланде не сахар, а уж путешествовать по этим заснеженным равнинам, где даже и ветряные мельницы, от которых буквально ломится этот остров, не могут служить ориентирами, так как все они одного типа, – сущая пытка. Пятьдесят километров, отделяющих маяк Ланге Эрик от моста, что ведет в материковую Швецию, по плоской, как стол, равнине обходятся психике недешево. Некончающаяся пурга, замерзшие заливы, брошенные амбары, скользкая дорога, лезущие в окна черные ветки – если вы читали хотя бы один по-настоящему депрессивный шведский детектив, необязательно теориновский, то более «атмосферного» маршрута даже и не пытайтесь найти.
Фьельбака
Критики, готовые закрыть глаза на схематичность сюжетов и некоторые другие упущения по части художественности, называют Камиллу Лэкберг «королевой шведского детектива». Девять романов, экспорт в 30 стран, первые места в списках бестселлеров по всей Европе, очень жестокие убийства, мрачная погода, социально озабоченные персонажи – стандартный набор для автора шведских детективов. Первыми на русский были переведены ее книги «Ледяная принцесса» и «Проповедник». Действие в них происходит во Фьельбаке – небольшом поселке на западном берегу Швеции, в 150 км от Гётеборга. Лэкберг там выросла.
Зимой, в минус 14 и при кинжальном ледяном ветре, заброшенная Фьельбака может иллюстрировать еще и понятие «мрачный». Прилепившийся к огромной скале рыбацкий поселок, где есть и старинная церковь, и красивая площадь с памятником Ингрид Бергман, и отель, которым владеют два настоящих морских капитана, – Аркадия летом, и если вы откроете словарь на слове «живописный», то наверняка увидите там фотографию Фьельбаки. Летнюю фотографию.
Зимой все заколочено, всюду надписи, смысл которых – «приходите летом». Зато видно, до какой степени эта местность подходит для создания «парка преступлений» по модели английского Мидсамера (вымышленного графства, где разворачивается действие сериала «Чисто английские убийства»): жителей мало, все тише воды ниже травы, зашкаливающее благополучие, никогда ничего не происходит – ничего, кроме даже не «идеальных убийств» (это британская модель), а Очень Тяжких Насильственных Смертей (модель скандинавская).
Среднестатистическая завязка романа про Фьельбаку выглядит примерно так: на пустоши обнаружен труп зверски замученной девушки, покоящийся на двух заблаговременно выкопанных из могилы скелетах. На труп натыкаются какие-нибудь дети – а затем к делу подключается Патрик Хедстрём (у которого, как и у всех шведских следователей, очень много личных проблем, да к тому же на шее сидит жена, описывающая затем раскрытые преступления в романах-бестселлерах). Стоит ли упоминать, что одним трупом дело никогда не ограничивается.
Непосредственно из культурного центра – площади Ингрид Бергман – можно перескочить в хтоническое пространство: отсюда ведет лестница к Кунгсклифтану – Королевской расщелине. Это очень мрачное, очень узкое, с прямыми стенами ущелье – небольшое, но впечатляющее. Сверху на него упали гигантские гранитные валуны, которые, однако, не смогли протиснуться между скал и поэтому нависают над ними; камень над проходом кажется воплощением предостережения – в любой момент мир благополучия может быть раздавлен безжалостной стотонной массой.
Именно здесь, между скал, маленький мальчик обнаруживает тело молодой женщины в начале «Проповедника» – тело, под которым, как потом выясняется, лежат – угадали – еще два скелета. Прошлым летом проход по ущелью был закрыт – слишком опасно; но никому не пришло в голову загораживать Кунгсклифтан зимой – так что вы поняли, когда лучше всего приезжать во Фьельбаку.
Ущелье прорезает утес Веддебергет, который является ландшафтной доминантой Фьельбаки. Если вы сможете продержаться на ледяном ветру больше трех секунд, не пожалейте десяти крон на то, чтобы бросить их в щель автоматической подзорной трубы: вид сверху на залив, в водах которого разместился целый архипелаг, застроенный элегантными лодочными домиками, стоит того, чтобы заработать менингит от соприкосновения черепа с невероятно холодной сталью окуляра.
Камень Кунгсклифтана – та Кааба, у которой уместно завершить паломничество по «детективной Швеции»; Фьельбака, несомненно, одно из красивейших мест на Земле, даже если ради того, чтобы оказаться здесь, нужно было прочесть запутанный и дурно написанный роман об убийствах.
У всякого паломничества, однако, должна быть какая-то цель, идея. Люди, отправляющиеся в Иерусалим или Мекку, собираются проделать определенную духовную работу – и не только поклониться святыням, но и обрести некую благодать. К какой, казалось бы, идее, к какой философии можно приобщиться, проехавшись по местам вымышленных преступлений? Что такое могут дать человеку все эти иногда живописные, иногда нет здания редакций, маяки, лодочные сарайчики и ветряные мельницы, где кого-то расстреляли, кого-то расчленили, а кого-то взорвали? Правда ли, что «детективный туризм» можно назвать видом паломничества?
Скорее да, чем нет. Идея, к которой причащается человек, совершающий экскурсию по ларссоновскому Стокгольму или манкеллевскому Истаду, – это идея государства, которое в состоянии отвечать на современные вызовы, а не просто, как все остальные, вяло отмахиваться от них, будучи заранее уверенным, что преступность, коррупция и расизм – проблемы заведомо нерешаемые. Идея общества, которое в состоянии контролировать свое государство – и помогать ему в тот момент, когда оно не справляется со своими обязанностями. Идея своего рода утопической страны, которая бесперебойно выдумывает себе кошмары только для того, чтобы с помощью такого изощренного психического маневра остаться страной, где вероятность реализации подобных сценариев сведена к минимуму. Страны, в которой тоже есть бытовое насилие, загнанные в подсознание коллективные психотравмы прошлого и нелегальная иммиграция, – но населенной героями, которые готовы шпионить друг за другом, гоняться с мигалкой за нарушителями скоростного режима и влезать на серверы госучреждений ради того, чтобы их страна оставалась самым безопасным местом на Земле, откуда никто не захочет убегать.
Разумеется, верить в существование мира, в котором искоренена преступность, – примерно то же самое, что верить в Хоттабыча или Гарри Поттера, однако бум скандинавских детективов – феномен, свидетельствующий о том, что взрослые тоже нуждаются в иллюзиях. И пусть в действительности зло наказывается очень редко, Ларссонленд – функционирует.