Глава 4
Сардиния оправдала все ожидания. Было весело с компанией друзей Сильвии, потом к ним присоединились еще две итальянские пары, и Чарли возил всех на яхту, где они обедали и ужинали, катались на водных лыжах и много купались. У Грея с Сильвией появилась возможность узнать друг друга получше, хотя и на виду у всех. Понаблюдав за ними на протяжении выходных, Адам пришел к заключению, что ничего, кроме дружеской симпатии, между ними нет. Чарли не был в этом так уверен, но держал свои впечатления при себе. Он знал, если Грей захочет, он сам ему все расскажет. Чарли тоже много общался с Сильвией. Они говорили о делах фонда и о ее галерее, поговорили о художниках, с которыми она работает. Было видно, что Сильвия увлечена своим делом. И что Грей ей нравится, тоже чувствовалось. Они несколько раз надолго уединялись, вместе купались, танцевали в ночных клубах и много смеялись. К концу выходных у всех было такое чувство, будто они знакомы целую вечность. А когда Сильвия с компанией уехала, Чарли с друзьями на два дня поплыли на Корсику. На прощание Грей о чем-то шептался с Сильвией, обещал звонить, как только вернется в Нью-Йорк. Она улыбнулась, обняла его и всем пожелала удачного завершения отдыха.
С Корсики они пошли на Искию, а оттуда – на Капри. После этого прошли вдоль западного побережья Италии, а на последнюю неделю вернулись на Французскую Ривьеру и бросили якорь в Антибе. Ходили по ночным клубам и ресторанам, совершали пешие прогулки и набеги на магазины, купались, знакомились с новыми людьми, танцевали и флиртовали. В один из последних вечеров ужинали в ресторане «Эден-Рок». Все были едины во мнении, что отдохнули они великолепно.
– Давай с нами зимой на Сен-Бартс! – пригласил Адам Грея, имея в виду карибский остров, где живут и отдыхают многие представители элиты шоу-бизнеса. Он всегда две новогодние недели проводил с Чарли на яхте. Но Грей ответил, что ему вполне хватает одного летнего месяца, к тому же он терпеть не мог Карибы. И друзья знали почему – слишком много не самых светлых воспоминаний было связано у Грея с этими местами.
– Может, когда-нибудь я и соберусь с вами, – уклончиво проговорил Грей. Чарли сказал, что очень на это надеется.
Последний вечер на Средиземном море был, как, впрочем, случалось и раньше, окрашен грустью, не хотелось расставаться и возвращаться к каждодневным заботам. Адаму предстояло провести неделю с детьми в Лондоне, потом свозить их на уик-энд в Париж, где у них уже были забронированы номера в «Ритце». Такой вот намечался переход от сибаритства на «Голубой луне» к деловой насыщенной жизни. Грей же вылетал из Ниццы прямым рейсом в Нью-Йорк и попадал из роскоши и праздности в аскетическую атмосферу своей студии в доме без лифта в районе Митпэкинг в Вестсайде, который в последнее время стал таким модным – впрочем, на студии Грея это никак не отразилось, она как была, так и осталась весьма скромной и не слишком удобной. Зато и обходится она Грею недорого. Ему уже не терпелось добраться до дома и позвонить Сильвии. Он думал позвонить ей еще с яхты, но не хотел вводить в расход Чарли, считая это неприличным. Он помнил, что Сильвия намеревалась быть в Нью-Йорке на неделю раньше его. А Чарли оставался во Франции, на своей яхте, где ему предстояли еще три недели блаженного уединения. Правда, после отъезда друзей ему всегда становилось одиноко. Он отпускал их с большой неохотой.
Утром в день отъезда Грей с Адамом вместе отправились в аэропорт на лимузине, который им заказал старший стюард. Чарли стоял на корме и махал им вслед. Уезжали его самые близкие друзья, прекрасные люди. При всех их причудах и дурачествах, при всей слабости Адама к молоденьким девицам и его сальных шуточках насчет слабого пола Чарли был убежден в их порядочности и знал, что они его любят, точно так же, как он любит их. Дружба превыше всего! Да здравствуют друзья!
Адам позвонил на яхту из Лондона и поблагодарил за необыкновенный отдых, а на другой день по электронной почте пришло письмо от Грея тоже со словами благодарности. К радости Чарли, их совместные путешествия год от года становились все интереснее. Они знакомились с новыми людьми, открывали для себя новые прекрасные места и все с большим удовольствием проводили время вместе. Чарли все чаще думал о том, что жизнь не так уж грустна и трагична. Не всем же бог дал найти свою половину. Зато у него есть два прекрасных друга. Так что в каком-то смысле он вознагражден за свое одиночество.
Оставшиеся две недели на яхте Чарли провел за делами, просиживая часы за компьютером. Назначал встречи, обсуждал с капитаном программу профилактического техобслуживания яхты. В ноябре команде предстоял переход до Карибского моря, Чарли с большим удовольствием поучаствовал бы в нем и сам, это был бы прекрасный способ отвлечься от всех забот. Но в этом году ему предстояло слишком много дел. Фонд выделил почти миллион долларов на недавно созданный детский центр психологической реабилитации, и Чарли должен был лично проконтролировать, как расходуются деньги. В середине сентября, покидая яхту, он уже был целиком настроен на рабочий лад. Настало время возвращаться к делам и домой – что бы это понятие ни означало. Для Чарли дом – это его квартира, офис, где он поддерживает традиции семьи и участвует в совещаниях различных советов и комитетов, встречи с друзьями, званые обеды, деловые поездки. И никого, кто бы ждал его в родных стенах. Но домой все равно надо возвращаться, невозможно вечно прятаться от действительности на борту яхты. И еще в Нью-Йорке есть Адам и Грей. Как только попадет домой, он им сразу позвонит, может, удастся вытащить их вместе поужинать. Вот к кому его действительно тянуло, они стали для него как братья, так сильно он к ним привязался. И был благодарен судьбе за то, что они у него есть.
Полет прошел спокойно. В отличие от Адама Чарли летел рейсовым самолетом. Он всегда считал расточительством заказывать самолет. Но Адам, которому приходилось летать значительно чаще, предпочитал частный самолет. Из расписания, присланного ему секретаршей Адама, Чарли знал, что тот как раз сегодня возвращается в Нью-Йорк. Перед этим он целую неделю провел в Лас-Вегасе после отдыха с детьми в Европе. Сам Адам тоже прислал ему электронное письмо с приглашением на концерт на будущей неделе. Речь шла о событии грандиозного масштаба, к которым Чарли питал слабость в отличие от Грея, который терпеть не мог пышных мероприятий. Чарли предложение заинтересовало, и он отправил ответ с обещанием прийти. Адам тут же ответил, что будет рад.
От Грея сообщения приходили редко. Чарли решил, что тот, должно быть, с головой ушел в работу и не высовывает носа из студии, ведь он целый месяц не брал в руки кисть. С Греем такое бывало, он мог исчезнуть на несколько месяцев, а потом торжественно представить новую работу, над которой долго бился. Сейчас, похоже, как раз такой случай. Надо будет на неделе ему позвонить, решил Чарли. Грей, конечно, как всегда, будет удивлен. За работой он теряет счет времени. Бывает, неделями не выходит из студии и даже забывает, какое время года на дворе. Он всегда так работает.
В Нью-Йорке было знойно и душно. Чарли прилетел к вечеру. Он быстро прошел таможню, через зеленый коридор. В аэропорту его ждала машина, и на въезде в город его в который раз поразил своей невыразительностью район Куинс. Кругом грязь, люди раздражительные, а воздух, когда он попытался открыть окно, обдал его густым смрадом выхлопных газов. Добро пожаловать на родину!
В квартире тоже было жарко. Прислуга навела порядок в доме, но воздух был тяжелым. Никаких цветов, ярких букетов, ничего живого. А как иначе – долгое отсутствие хозяина дало о себе знать. Накопившаяся корреспонденция ждала его в офисе – кроме той, что ему переслали во Францию. В холодильнике были запасы еды, но есть ему не хотелось, а тем более что-то готовить. На автоответчике ни одного сообщения. Никто точно не знал, когда Чарли возвращается, похоже, никто и не хотел знать. Чарли вдруг почувствовал приступ острой тоски и какой-то детской обиды. Что не так с ним и его друзьями? Неужели это все, что у них есть? Неужели к такой жизни стремится Адам, когда, боясь серьезных отношений, заводит романы со студентками и хорошенькими дурочками? А Грей с его бессмысленными заботами о чужих ему женщинах? На что они рассчитывают, на что надеются? Прожита бóльшая часть жизни, а результат? Давно Чарли не чувствовал себя так одиноко, как в этот вечер.
Последние двадцать пять лет он занимается тем, что просеивает женщин, как муку, выискивая крупицы несовершенства. Как мать-мартышка, высматривающая блох в шерсти своего детеныша. Конечно, он всегда находил, что искал, и получал предлог для разрыва. И вот результат: он один в пустой квартире с окнами на Центральный парк, где, держась за руки, гуляют парочки, валяются на траве и вместе любуются деревьями. Надо думать, никто из них не совершенен. Так почему их всех это не смущает?! Почему в его жизни все должно быть идеально и почему его не устраивает ни одна женщина? Двадцать пять лет прошло, как умерла его сестра. Тридцать – как погибли в Италии родители. И все эти годы он стоит на страже своей образцовой жизненной крепости, с неослабевающей бдительностью отбивая атаки столпившихся у ворот варваров. Сам того не желая, он все чаще задавал себе вопрос: не пора ли впустить кого-то из них внутрь? Как бы это его ни страшило, быть может, это и есть выход?