Вы здесь

Клуб Мефисто. 6 (Тесс Герритсен, 2006)

6

Джейн нацепила поверх ботинок специальные бумажные бахилы, набросила хирургический халат и завязала его сзади на поясе на тесемки. Глянув через окошко в секционный зал, она подумала: «Я совсем не хочу туда». Но Фрост уже был там, в халате и маске, закрывавшей лицо лишь наполовину, так что Джейн не могла не заметить его выражения. Помощник Мауры, Йошима, вынул рентгеновские снимки из конверта и разложил их на просмотровом столе. Маура стояла к Джейн спиной, заслоняя то, что лежало на столе и что самой ей видеть совсем не хотелось. Еще какой-нибудь час назад она сидела дома, за столом на кухне, с воркующей Реджиной на руках, а Габриэль готовил завтрак. Сейчас же она чувствовала, как яичница переворачивается у нее в желудке, – ей хотелось скорее сбросить халат и бежать из этого здания на очищающий морозный воздух.

Однако она все равно толкнула дверь и вошла в секционную.

Маура посмотрела на нее через плечо; судя по выражению ее лица, доктор Айлз не испытывала ни малейшего беспокойства по поводу предстоящей процедуры. Как любой другой профессионал, она хорошо знала свое дело. И хотя им обеим приходилось соприкасаться со смертью, Маура была с ней накоротке: ей было проще смотреть смерти прямо в лицо.

– Мы как раз собирались начать, – сказала Маура.

– В пробке пришлось поторчать. Дороги сегодня какой-то кошмар. – Джейн надела маску и направилась к изножью стола. На останки она старалась не смотреть, обратив взор к просмотровому столу с рентгеновскими снимками.

Йошима щелкнул выключателем – загорелись лампы, и высветились изображения на двух рядах пленок. Снимки черепа. Только они совсем не походили на те, что Джейн случалось видеть раньше: там, где должен был находиться шейный отдел позвоночника, она разглядела лишь несколько позвонков… и больше ничего. Одни неровные затемнения – следы мягких тканей в том месте, где была перерезана шея. Джейн представила себе, как Йошима крутил эту самую голову, располагая ее так и эдак, когда делал снимки. Может, она качалась, как береговой сигнальный шар, когда он устанавливал ее на кассете с пленкой и наводил коллиматор?[5] Джейн отвернулась от просмотрового стола.

И вдруг поняла, что смотрит на стол. На останки, расположенные в анатомическом порядке. Туловище покоилось на спине, а рядом лежали отсеченные части тела – примерно в тех местах, где им следовало быть. Зловещий пазл из плоти и костей, ожидавший, когда его соберут. Хотя Джейн совсем не хотелось смотреть на нее, она была тут как тут – голова, наклоненная чуть влево, как будто убитая повернула ее и глядела в сторону.

– Надо сопоставить края вот этой раны, – сказала Маура. – Поможешь подержать вот так? – Пауза. – Джейн!

Риццоли удивленно посмотрела на Мауру:

– Что?

– Йошима будет делать снимки, а мне нужно посмотреть в увеличитель. – Маура сжала череп руками в перчатках и развернула голову убитой так, чтобы края раны совпали. – Вот так и держи. Надень перчатки и встань с этой стороны.

Джейн посмотрела на Фроста. «Лучше ты, чем я», – говорили его глаза. Она двинулась к изголовью стола. Остановилась, надела перчатки и протянула руки, чтобы обхватить голову трупа. Джейн поймала себя на том, что смотрит убитой прямо в глаза – на роговицы, матовые, словно восковые. За полтора дня в холодильнике плоть остыла, и Джейн, придерживая голову, почему-то вспомнила мясной прилавок в супермаркете возле ее дома, заваленный морожеными цыплятами в целлофане. Так или иначе, все мы состоим из мяса.

Маура склонилась над раной и принялась рассматривать ее через увеличитель.

– Полоснули, похоже, один раз, спереди. Очень острым лезвием. Зарубки видно только в двух метах, под ушами. Похоже на маленький хлебный нож.

– Хлебный нож не настолько острый, – заметил Фрост откуда-то издалека.

Джейн подняла глаза и увидела, что он отступил от стола и стоял теперь ближе к раковине, прикрывая рукой маску.

– Под хлебным ножом я имею в виду не лезвие, – пояснила Маура, – а структуру разреза. Повторные срезы уходят вглубь в одной плоскости. Здесь виден один довольно глубокий первичный разрез – от щитовидного хряща до позвоночника. Затем – быстрое расчленение, между вторым и третьим шейными позвонками. Так что на обезглавливание, вероятно, ушло меньше минуты.

Йошима поднес цифровую камеру и сделал несколько снимков предполагаемой раны. Вид спереди, сбоку. Какой ракурс ни возьми – сплошной ужас.

– Так, Джейн, – продолжала Маура, – а теперь взглянем на плоскость разреза. – Она взяла голову и перевернула ее макушкой вниз. – Вот так и держи.

Джейн увидела разрезанную плоть, открытую трахею и, тут же отвернувшись, продолжала держать голову, уже не глядя на нее.

Маура снова прильнула к увеличителю и принялась рассматривать поверхность разреза.

– На щитовидном хряще заметна бороздчатость. Думаю, от зазубренного лезвия. Сделай-ка и тут несколько снимков.

И снова защелкала фотокамера, когда Йошима взялся делать новые снимки. «На пленке останутся и мои руки, – подумала Джейн, – пойдут в одну кучу с другими уликами. Вместе с ее головой».

– Вы говорили… вы говорили, на стену брызнула артериальная кровь, – сказал Фрост.

Маура кивнула:

– В спальне.

– Она была еще жива.

– Да.

– И на это… обезглавливание… ушло всего лишь несколько секунд?

– Острым ножом да умелой рукой убийца, конечно, управился бы и за несколько секунд. Только с позвоночником ему, верно, пришлось повозиться.

– Значит, она все понимала, так? И чувствовала.

– Сильно сомневаюсь.

– Когда человеку отрезают голову, он находится в сознании секунды две-три, не больше. Сам слышал в шоу Арта Белла[6]. Он как-то позвал к себе на программу врача, и они обсуждали тему гильотинирования. Так вот, судя по некоторым наблюдениям, человек еще остается жив, когда его голова падает в корзину. Ему даже кажется, что это он сам туда падает.

– Может, и так, только…

– Тот врач сказал, что Мария Шотландская[7] даже пыталась разговаривать после того, как ей отрубили голову. У нее все еще шевелились губы.

– Черт возьми, Фрост! – воскликнула Джейн. – Мне и так достаточно ужасов!

– Но ведь такое возможно? То, что эта бедняга чувствовала, как ей отрезают голову?

– Весьма сомнительно, – сказала Маура. – И я говорю это не для того, чтобы успокоить вас. – Она перевернула лежащую на столе голову набок. – Пощупайте череп. Вот здесь.

Фрост в ужасе уставился на доктора Айлз:

– Нет-нет, и так верю. Не стоит.

– Да ладно вам. Наденьте перчатки и пощупайте височные кости. Тут прощупывается рана на коже. Я не заметила, пока мы не смыли кровь. Пощупайте и скажите, что чувствуете.

Фросту это было явно не по душе, но он все же нацепил одну перчатку и робко провел пальцами по черепу.

– Тут это… ага… какая-то впадина на кости.

– Вдавленный перелом черепа. На снимке он виден. – Маура подошла к просмотровому столу и показала на снимок свода черепа. – Боковой снимок показывает трещины, которые веером расходятся от точки, куда был нанесен удар. Они образуют паутину на височной кости. На самом деле подобный тип переломов мы так и называем. Мозаикой или паутиной. Это место особенно уязвимое – как раз под ним проходит средняя менингиальная артерия. Когда она разрывается, происходит кровоизлияние – кровь заполняет черепную полость. Когда вскроем череп, мы увидим, так это или нет. – Она посмотрела на Фроста. – В нашем случае по голове был нанесен сильнейший удар. Так что, думаю, жертва была без сознания, когда ее начали резать.

– Но пока живая.

– Да. Определенно живая.

– Однако сказать наверняка, была ли она без сознания, вы не можете.

– На конечностях у нее нет никаких повреждений, полученных при самообороне. Никаких физических следов того, что она пыталась защищаться. Вряд ли кто-нибудь позволит перерезать себе горло без малейшего сопротивления. Думаю, этим ударом ее попросту оглушили. И прикосновения лезвия она, по-моему, даже не почувствовала. – Маура задумалась, потом спокойно прибавила: – По крайней мере, надеюсь. – Она подошла к телу с правой стороны, взяла отсеченную руку и поднесла с резаного конца к увеличителю. – На хрящевой поверхности, в месте отчленения локтевого сустава, следы орудия видно лучше, – заметила она. – Похоже, орудовали одним и тем же лезвием. Очень острым, с зазубренным краем.

Маура приложила отчлененную руку к суставу, как будто собирая манекен, и осмотрела результат. На лице у нее не было ни тени ужаса – только сосредоточенность. С таким выражением обычно рассматривают какую-нибудь деталь или шарнир, но не рассеченную плоть. Не руку женщины, которая с ее помощью откидывала волосы со лба, махала кому-нибудь вслед и танцевала.

И как только Мауре это удается? Как она может приходить сюда каждое утро, зная, что ее ждет? День за днем брать в руки скальпель и рассекать на части трагедию чьей-то внезапно оборвавшейся жизни. «Я и сама имею дело с этими трагедиями, – подумала Джейн. – Но мне не приходится разглядывать вскрытые черепа или копаться во внутренностях».

Маура обогнула стол, подойдя к телу с левой стороны. И без всяких колебаний взяла отсеченную кисть. Охлажденная, отмытая от крови, она, казалось, была из воска, а не из плоти – как будто ее принесли на киносъемочную площадку из реквизиторской. Маура навела на нее увеличитель и принялась рассматривать поверхность разреза с рваными краями. Некоторое время она молчала, а потом у нее на лбу обозначилась складка.

Маура положила кисть и взяла левую культю, чтобы осмотреть ее со стороны запястья. Складка у нее на лбу сделалась глубже. Она снова взяла кисть и приложила ее к запястью, чтобы проверить, совпадают ли резаные поверхности: кисть – к запястью, края восковой кожи – к краям восковой кожи.

Затем она вдруг отложила все это в сторону и посмотрела на Йошиму.

– Не мог бы ты достать снимки запястья и кисти?

– Снимки черепа больше не нужны?

– Вернемся к ним позже. Сейчас мне надо посмотреть левую кисть и запястье.

Йошима убрал первую серию рентгеновских снимков и выложил новую. На светящейся поверхности просмотрового стола стали видны кости кисти и фаланги пальцев – столбики, похожие на тонкие стебельки бамбука. Маура стянула перчатки, подошла к просмотровому столу и впилась взглядом в изображения. Хотя она не сказала ни слова, по ее молчанию Риццоли поняла: здесь явно что-то не так.

Маура повернулась к Джейн.

– Вы полностью обыскали дом убитой?

– Да, конечно.

– Все углы? Каждый шкаф, каждый ящик?

– Там почти ничего не было. Она ведь въехала туда несколько месяцев назад.

– И в холодильнике смотрели? В морозилке?

– Криминалисты залезали и туда. А что?

– Подойди-ка и взгляни вот на этот снимок.

Джейн сняла запачканные перчатки, подошла к просмотровому столу и глянула на снимки. Но не увидела ничего такого, что могло бы объяснить внезапную настороженность Мауры, – ничего такого, что не соответствовало бы тому, что она видела на столе.

– На что мне нужно смотреть?

– Видишь вот это изображение кисти? Эти маленькие косточки, вот здесь, называются запястными. Они образуют основание кисти перед разветвлением фаланг пальцев.

Маура взяла руку Джейн и перевернула вверх ладонью, где остался шрам, который теперь всегда будет напоминать ей, Джейн, о том, что сделал с ней другой убийца. След насилия, оставленный на ее руке Уорреном Хойтом. Но Маура ничего не сказала по поводу шрама – вместо этого она указала на мясистое основание ладони Джейн, возле запястья.

– Здесь расположены кости запястья. На снимке они выглядят как восемь камушков. Эти маленькие костяшки скреплены связками, мышцами и соединительными тканями. Они-то и придают рукам гибкость и позволяют им выполнять самую разную работу – и лепить, и играть на пианино.

– Так-так. Ну и что?

– Вот эта костяшка, в первом ряду… – Маура показала на снимке ближайшую к запястью кость, – она называется ладьевидной. Под ней, как видишь, находится сустав, и здесь, на снимке, отчетливо виден осколок другой кости. Это часть шиловидного отростка. Вместе с кистью убийца отсек и часть кости верхней конечности.

– Я все равно пока ничего не понимаю.

– А теперь взгляни на снимок культи верхней конечности. – Маура показала на другую пленку. – Это периферические окончания двух костей предплечья. Тонкая кость – локтевая, внутренний мыщелок плечевой кости. А толстая, со стороны большого пальца кисти, – лучевая. Ну а это – шиловидный отросток, о котором я говорила вначале. Понимаешь, о чем я?

Джейн нахмурилась:

– Целехонькая. На этом снимке культи кость видна вся целиком.

– Верно. Не просто целая, но и соединенная с концом другой кости. С шиловидным отростком.

Внезапно Джейн почувствовала, что в этом ледяном помещении у нее окоченело лицо.

– О боже, – тихо проговорила она. – Кажется, дело совсем плохо.

– Да, плохо.

Повернувшись, Джейн снова подошла к столу. И посмотрела на отчлененную кисть, лежавшую рядом с культей верхней конечности, с которой, как она думала – вернее, они все думали, – та когда-то была соединена.

– Поверхности разреза не совпадают, – заметила Маура. – Да и на снимке это отчетливо видно.

– Вы хотите сказать – это не ее рука? – спросил Фрост.

– Чтобы это доказать, нужен анализ ДНК. Хотя доказательство, по-моему, налицо, – сказала Маура и, взглянув на Джейн, прибавила: – Есть еще одна жертва, но вы ее пока не нашли. У нас есть ее левая рука.