© Мазаева И., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1,
в которой Белла просыпается в Крыму и сразу же появляется прекрасный принц
Белла подошла к пруду и засмотрелась на его ровную водную гладь. От воды тянуло свежестью – водоем так и манил искупаться. И тут ей вдруг захотелось не просто зайти в пруд, но кинуться в него с размаху, с разбегу, чтобы поднять море брызг и уйти под воду с головой.
Недолго думая, она отошла от берега и разбежалась. Прыжок!.. И всем телом Белла хлопается о кафельный пол пруда, в котором воды от силы до колена и которая продолжает убывать. Пруд оказывается каким-то ужасным унылым бассейном с посеревшей от времени кафельной плиткой.
Беллу захлестывает обида, и… она просыпается.
Белла проснулась и долго не могла понять, кто она, а главное, где находится. Моргая спросонья, девушка оглядела комнату. Белый потолок, светлые стены, огромное окно с выходом на балкон. Рядом кровать, где спит ее мама. А сама она лежит на узком кресле-кровати, обнимая холофайберную подушку, которую всегда ненавидела.
Белла посмотрела на часы: девять минут девятого. По привычке подумала, что надо бы быстренько загадать желание, но цифры на дисплее мобильного телефона тут же сменились: десять минут девятого. И пришла ужасная мысль: «Я проспала первый урок!»
Белла подскочила на своем кресле. Но мама на кровати рядом и огромное окно с балконом тут же напомнили, что она не дома и… ЕЙ НЕ НУЖНО ИДТИ В ШКОЛУ!
Ей не нужно идти в школу, потому что вчера они с мамой, подругой мамы тетей Сашей и ее дочкой, а по совместительству подругой Беллы – Катей, называвшей себя Кэт, прилетели в самое лучшее место на земле – в Крым, в поселок Коктебель!
Поездка была запланирована еще летом. Дело в том, что мама Беллы, Евгения Воробьева, – поэтесса. Ее стихи регулярно печатаются в литературных журналах, а сама она не менее регулярно получает различные поэтические премии и ездит на поэтические мероприятия. Недавно мама познакомилась с другой поэтессой – Сашей Сахаровой, которая и предложила ей поехать в Крым на знаменитый Волошинский фестиваль. А потом оказалось, что у тети Саши тоже есть дочка.
До этого лета мама никогда не знакомила Беллу с детьми своих подруг и друзей. Правда, исключительно в силу того, что эти дети были либо гораздо младше Беллы, либо гораздо старше, либо их вовсе не было. А тут, как выразилась Беллина мама, сам Бог велел. Белла же поначалу отнеслась к идее с подозрением. Но уже через десять минут после того, как тетя Саша с дочкой приехали к ним в гости, ей казалось, что она знает Кэт всю свою жизнь. Так у Беллы появилась новая подруга, чему она, надо отметить, была несказанно рада.
А с мамой Белле и вовсе сказочно повезло. Ее мама была «широких взглядов», как любила говорить о ней бабушка. Это означало, что мама позволяла Белле многое и очень многое. Например, носить то, что она хочет носить, общаться с теми, с кем она хочет общаться, учить те уроки, которые ей нравятся, и тянуть на «троечку» те, которые она терпеть не может. Мама Женя вообще спокойно относилась к школе и оценкам. Она требовала только одного – определиться, кем Белла хочет стать в будущем, поставить себе цель и идти к ней. Определиться, правда, пока получалось не очень, зато все предметы Белле давались легко и училась она на отлично.
Поэтому неудивительно было и то, что сейчас, в сентябре, в разгар школьных занятий, Белла валялась в номере гостиницы на берегу Черного моря, а не мокла под осенними дождями и не изнывала от тоски по лету на уроках в своем родном городе. Ее мама искренне считала, что школа – самое скучное место на земле, а потому прогулять пару недель, опять же, сам Бог велел. Она самолично договорилась в школе, и Белле разрешили пропустить занятия. Тем более что экзамены за девятый класс она сдала великолепно, а мама за это обещала исполнить любое ее желание.
А вот с папой Белле повезло не очень. Точнее, совсем не повезло. Потому что папа ушел от них пять лет назад. И как будто забыл о них: о маме Жене и о дочке Белле. Опомнился почему-то только этим летом и стал настаивать на встречах. Мама встречам не препятствовала, а сама Белла… Сама она уже, конечно, не так скучала по папе, как в первые годы, но все равно поначалу радовалась его появлению. А потом…
А потом оказалось, что общаться с папой не так-то просто. Во-первых, он все время не знал, о чем с ней говорить. Во-вторых, настойчиво пытался рассказывать о своей новой семье, точнее, о проблемах в ней (что Белле было и неприятно, и неинтересно). В-третьих, упорно видел в дочке маленькую девочку, тогда как сама Белла давно считала себя взрослой и вполне самостоятельной девушкой. Вот и перед этой поездкой он всучил ей довольно большую сумму денег, велев ни в чем себе не отказывать – «покупать сколько хочешь мороженого, шоколадок и чупа-чупсов всяких». «Папа! Какие чупа-чупсы?! Я давно не ребенок! – возмутилась Белла. – А мороженое, ты же знаешь, я никогда не любила!» А потом ей стало очень грустно…
Но едва самолет приземлился в аэропорту Симферополя, как все страдания моментально вылетели у нее из головы. Рядом были мама с ее «широкими взглядами», быстро ставшая лучшей подругой Кэт, ее мама тетя Саша, с которой Белла тоже чувствовала себя легко и свободно. А впереди были целых две недели отдыха, приключений и конечно же большой внеземной любви. И только дурацкий сон испортил первое утро в Коктебеле.
Белла прокрутила в голове пруд, свою идею броситься в него с разбега и финал, когда пруд оказался бассейном, а она больно ударилась о кафельное дно. И задумалась. Этот сон точно был неспроста. Потому что он был далеко не первым из всех снов про бассейн.
Чаще всего за последний год Белле снилось одно и то же. Она приходит в бассейн с четким намерением поплавать. Она предвкушает удовольствие от прохладной воды, ее упругого сопротивления, от скольжения, погружения… Уже видит перед собой эту воду… А когда входит в бассейн, то всегда – всегда! – оказывается, что воды – чуть выше колен. Она отчаянно пытается нырнуть, поплыть, несмотря ни на что, но вода стремительно убывает. И Белла остается стоять на дне пустого бассейна. И как бы она ни билась над разгадкой, сколько бы ни читала про сны в Интернете, бассейны продолжали сниться, оставляя по пробуждении сильное чувство обиды.
Вот и сейчас Белле снова захотелось немедленно вылезти в Интернет и все-таки найти разгадку своим снам. Она даже спустила ноги на пол и… И поняла, что ее компьютер остался там же, где и школа, – далеко на севере. А здесь только на тумбочке лежит мамин запароленный ноутбук, который ей трогать нельзя ни при каких условиях.
Белла вздохнула. Спать не хотелось. И если уж нельзя было вылезти в Интернет, то следовало тогда немедленно бежать куда-нибудь к морю или осматривать окрестности. Белла встала с кресла и потрясла маму за плечо. Но та только накрыла голову подушкой. Из-под подушки донеслось:
– Сходи в кафе, позавтракай, деньги в кармане…
– Понятно, – кивнула Белла.
И тут же вспомнила: когда она просыпалась в три ночи, мамы еще не было – у них, у поэтов, была какая-то неформальная вечеринка в честь прибытия. Официальное же открытие фестиваля было назначено на сегодня на двенадцать дня. Соответственно мама смело могла спать до одиннадцати. Белла умылась, надела летний сарафанчик (по-прежнему не веря, что на улице под тридцать и можно гулять в летней одежде) и направилась в соседний номер будить подружку.
Рядом с гостиницей было кафе, где Белла и Кэт, у которой мама также наотрез отказалась просыпаться, взяли себе по кружке кофе со сливками и по пирожному. Уселись за столик и принялись за завтрак.
Первые двадцать минут подруги, скорее, фонтанировали эмоциями, чем делились информацией. Еще бы! Ведь они были далеко-далеко, в Крыму, который еще год назад был «заграницей», о чем до сих пор напоминали надписи на украинском языке. Прогуливали школу, сидели в сарафанчиках, когда в их городе все уже влезли в куртки, пили «по-взрослому» каву з вершками[1] в кафе. А еще сегодня они должны были обязательно увидеть толпу живых – настоящих! – поэтов (поэтессы их интересовали мало).
– Интересно, а все приехавшие поэты возраста наших мам или среди них есть молодые и прекрасные? – первой сформулировала витавшую в воздухе мысль Белла.
– Думаю, есть и помоложе. Мама рассказывала про какое-то «молодое дарование», – улыбнулась Кэт. – Только это ведь взрослый фестиваль, так что, думаю, всем тут не меньше восемнадцати.
– Восемнадцать – это хороший возраст. Тебе что, ровесники нравятся?
– Не знаю… Бывают и интересные парни.
– А для меня они все – просто дети. Девчонки взрослеют быстрее. А парни… Уж поверь моему опыту.
Белла была на год старше и считала себя опытнее подруги. К тому же у Кэт, конечно, были какие-то знакомые мальчики, но сама она по-настоящему, по-взрослому, еще ни с кем не встречалась, а Белла – встречалась (ей вообще везло на поклонников!). Прошлым летом – с Андреем, переехавшим вместе с родителями в соседний подъезд ее дома. А зимой – с Витей, учившимся в ее школе, но на год старше. Так что в любви, в отношениях, как она сама считала, уже кое-что понимала в отличие от подруги.
– Ладно, ладно, верю, – снова улыбнулась Кэт. – Восемнадцатилетние так восемнадцатилетние. Пора уже и мне влюбиться в кого-нибудь. Знаешь, что мне тут приснилось?
«Приснилось!» – и Белла тут же вспомнила свой сон. Не дав подруге сказать и слова, она, перебив, рассказала о своем пруде, превратившемся в бассейн.
– Опять бассейн? – переспросила Кэт, которая была в курсе Беллиных проблем со снящимися непонятно к чему бассейнами.
– Угу. И снова так обидно…
– Не знаю, что значат твои бассейны, но вот сама идея броситься в него с разбега… – Кэт хитро прищурилась.
– Что? – не поняла Белла.
– А ты не догадываешься? Эх ты! Ты что, не знаешь поговорки «как в омут с головой»? Ты ведь решила бросаться в свой пруд дефис бассейн, как в омут с головой. А так обычно кидаются в любовь…
– И что ты хочешь этим сказать?
– То, что ты влюбишься!
– Конечно, я влюблюсь! Именно здесь, в Коктебеле! – обрадовалась Белла. – И как я сама не поняла, к чему этот сон! Я…
Но тут уже ее саму перебил подошедший официант:
– Девочки, будете что-нибудь еще заказывать?
Подружки переглянулись.
– Нет.
– Мне кажется, он намекает, что нам пора… – прошептала Кэт.
– Ну и пойдем отсюда, – согласилась Белла. – Нас ждут приключения!
Первым делом подружки решили обследовать окрестности гостиницы, в одну сторону от нее вела широкая аллея, по которой вчера их привезло такси, а во все остальные тянулись дорожки, по которым можно было дойти до зданий, по виду – тоже гостиницам. Белла и Кэт выбрали дорожку наугад и радостно направились по ней, щурясь от яркого солнца. Обогнули гостиницу и…
Это был он! Бассейн! Бассейн с голубой водой и мозаичным дном. Не прямоугольный, как обычно во снах Беллы, – сложной, причудливо изогнутой формы – но это был именно он!
– Бассейн! – ахнула Белла, останавливаясь как вкопанная.
– И что? Он тебя так напугал? – удивилась Кэт. – Бассейн – это просто бассейн. И вполне логично, что он здесь. – И она направилась к нему.
Белла тоже подошла к бортику. Вокруг бассейна стояли белые пластиковые шезлонги, два из них были заняты какими-то женщинами, в воде же никого не было. Кэт потрогала воду:
– Теплая. Давай, что ли, искупаемся?
Белла посмотрела на часы – четверть одиннадцатого. Мама, наверное, еще спала. Одним им идти к морю строго-настрого было запрещено.
– Давай, – осторожно согласилась она: искупаться, конечно, тут же захотелось, но ведь это был бассейн…
Подружки сбегали в свои номера за купальниками. Белле стало не по себе. Умом она понимала, что это – не сон, что вода никуда не денется, что можно спокойно плавать и радоваться жизни, но ей все-таки было не по себе.
Кэт первая спустилась в бассейн и тут же поплыла, радостно отфыркиваясь. Помахала подружке рукой: залезай!
Белла осторожно ступила в воду, которая оказалась вовсе не такой теплой, как хотелось бы. Спустилась по ступенькам. Подождала, пока тело привыкло к воде…
Вода никуда не девалась. Ее уровень как держался сантиметрах в пятнадцати от бортов, так и не думал убывать.
– Боишься, что вода уйдет? – крикнула, как будто прочитав ее мысли, Кэт. – Я ее удержу!
– Тебе смешно! – обиделась Белла.
Сделала еще шаг, так что вода дошла ей до подбородка.
– Я не смеюсь! – сказала Кэт, подплывая. – Просто надо что-то делать с этими твоими снами, раз они тебя мучают. Поплыли! И ты избавишься от своих страхов!
Бояться и правда было глупо. Белла оттолкнулась от дна и поплыла, с каждым гребком убеждаясь, что вода и правда никуда не уходит и что все хорошо.
Все хорошо. Она плывет! Вода держит ее, холодит, будоражит. Солнечные блики прыгают на поднятых ею волнах. Она в Крыму! Страхи отступили, как и не было. Сны – это всего лишь сны, и нечего придавать им такое значение.
Белла вслед за Кэт доплыла до противоположного края бассейна и развернулась, чтобы плыть обратно. Две женщины, загоравшие на шезлонгах, синхронно поднялись, подхватили полотенца и направились прочь. А к бассейну подошел какой-то парень в плавках. Потрогал воду…
Белла смотрела на него во все глаза, продолжая плыть в его сторону – навстречу.
Задорная челка, смеющиеся глаза, разглядывающие подружек, улыбка, ямочки на щеках, волосы до плеч. Белла так засмотрелась на него, что забыла грести.
И тут же ушла под воду. Испугалась, начала барахтаться изо всех сил, пытаясь плыть по направлению к выходу из бассейна, пара минут, и вот уже ноги сами нашли ступеньки. Она ухватилась за поручень, выпрямилась и стала ошалело озираться по сторонам.
Ни в воде, ни у бассейна никого не было.
Рядом вынырнула радостная и довольная Кэт. Белле тут же ужасно захотелось спросить: «Кто он?! Куда он делся?!» – но та, опередив ее, ойкнула: «Который час?! Нам пора на торжественное открытие фестиваля!» – и рванула прочь из воды.