Клеопатра: История любви и царствования. Часть II. Кровавый венец фараонов (Юлия Пушнова)

Первый год царствования

Клеопатра держала в руках свиток папируса. Она два дня отдала прочтению интересного труда не известного никому ученого. Теперь он стоял перед ней. Немолодой уже грек, живущий давно в Египте. Эллин... А она с особым трепетом относилась к эллинам и сама была эллинкой. Ученый стоял спокойно, в глазах ни капли страха или неуверенности. Во всей его позе угадывалось достоинство. Ни унизительной лести, ни раболепия.

«Чего ты хочешь за этот трактат?» «Он заинтересовал светлейшую?» «Я прочла его. Он интересен. Мне кажется, я знаю, чем он может быть нам полезен».

«Царица всегда отличалась острым умом».

Брови Клеопатры гневно нахмурились: «Ты смеешь оценивать мой ум? Не боишься, что я прикажу взвесить твои мозги?» Ученый улыбнулся: «Кто тогда расскажет моей царице тайную суть этого трактата?» Клеопатра даже приподнялась из кресла, в котором сидела: «В нем есть скрытая тайна? Подойди ко мне и расскажи о ней. Я хочу знать сейчас же».

Мягкая улыбка собрала морщинки в уголках глаз, ученый подошел и опустился у ног Клеопатры на низенькую ступеньку. Теперь они были так близко, что могли говорить шепотом. Он видел каждую ресничку царицы и заметил, что она пользуется черной краской, которую привозили ей из Сирии. Необычные благовония легким облаком окутывали тело прекрасной девушки.

Она склонила голову, звякнули золотые украшения. Она любопытна, как ребенок, как очень умный ребенок. «Может быть, мы раскроем тайну в присутствии царя?» – ученый подстраховал себя этим вопросом. Ведь во главе государства стоят двое. Его юная царица и царь-мальчик. Клеопатра вновь нахмурилась: «Царь неважно себя чувствует. Я потом передам ему все, что ты скажешь». От нетерпения она начала говорить не как царица, а как обычная женщина, охваченная крайней степенью любопытства.

«Тогда не будем медлить, светлейшая. Твой отец, да поможет ему великий Осирис, был мудрым человеком и дальновидным политиком. Он хотел оставить своим детям богатое независимое государство. Страну грабили, но она осталась такой же процветающей. Как ему это удалось, царица? Я расскажу тебе. Сейчас наследство, оставленное твоим отцом, превыше всех богатств тех стран, на которые претендует Рим. Я думаю, что оно более 12 тысяч талантов. Конечно, подсчеты могут быть неверными, но 10 тысяч талантов есть, слава богам. И доход этот получен не только с помощью обширной торговли, поверь мне. Источник доходов страны гораздо более серьезный. Ты, может быть, уже слышала, царица, о том, что твой святейший отец немного изменил вид монеты, которая ходит в стране. Так вот, вместе с ним мы рассчитали, как изменится и ее вес. Царь позволил мне изменить и металл, из которого изготавливалась монета. Только немногие знают, что серебра там гораздо меньше, чем было ранее. Из тех немногих посвященных в живых остался только я. Тебе нужны деньги, царица. И их нужно все больше и больше. Тебе расширять границы, вести торговлю. Тебе поднимать величие Египта. Мой трактат о мерах и весах написан так, что ни один человек не сможет придраться к произведенным там расчетам. Мне думается, что мы легко можем еще раз изменить вес монеты, снизить содержание серебра по сравнению с монетой отца и выиграть очень, очень много денег. А чтобы никому не пришло в голову сомневаться в расчетах, мы объявим автором трактата тебя, мудрейшая из цариц». Ученый смотрел прямо в глаза Клеопатры. О, великие боги, сколько противоречивых чувств было в ее взгляде. Она слушала, затаив дыхание, не прерывая ученого вопросами.

«Почему ты уверен, что я пойду на это преступление, а не прикажу тотчас же казнить тебя?» «Ты слишком умна для этого, моя царица. А я слишком стар для того, чтобы бояться смерти. Тебе править и вершить суд».

«Что ты хочешь взамен за этот трактат?» «Ничего, царица. Я дарю его тебе. И я прошу только об одном – не забывай, что ты эллинка, Клеопатра. Не забывай, чья кровь течет в тебе. Мы всегда будем твоей опорой, светлейшая».

«Мы?» «Мы, Клеопатра, твои эллины».

На следующий день царица Клеопатра диктовала очень важный для Египта указ. Ее повелением эллины, хранители греческой культуры, потомки греческих и македонских переселенцев получили особый статус, ряд привилегий. Клеопатра освободила их от унизительных корпоративных наказаний и от обязанности обрабатывать землю.

Этот указ закреплял достаточно унизительное положение коренного населения, которое было практически отлучено от власти, если не считать жрецов.

И теперь Клеопатра получала сведения о том, что по Александрии ходят упорные слухи о новом монархе-египтянине, который придет и возьмет власть, сделает столицей Мемфис, а Александрию сотрет с лица земли.

Клеопатра настолько была занята налаживанием взаимоотношений с Римом, что внутренняя политика оставалась за рамками ее интересов. Опасные слухи взволновали молодую царицу, и она поспешила наладить отношения с коренными египтянами. Позже, когда начались беспорядки в Александрии, именно Верхний Египет оказал помощь и поддержку.

В тот день, когда она решала со своим старым другом, учителем и советником верховным жрецом Пшеренипатом вернуть утерянное доверие народа, в маленькую тайную комнату ворвался Птолемей XIII. Клеопатра сдержала возглас недовольства, жрец привстал с удобного низкого кресла. «Мой возлюбленный супруг искал меня?» – еле сдерживая гнев, спросила царица.

«Ты опять скрываешь от меня что-то! Ты раздаешь приказы, не посоветовавшись со мной! Я – царь! И я хочу править страной!»

Клеопатра выпрямилась в кресле и сжала кулаки. Перед ней стоял мальчик, слабый не только телом, но и душой. Он не получил достойного воспитания, потому что не хотел подчиняться воле отца при его жизни, он не получил образования, равного ее образованию, потому что ему было скучно читать на не знакомых ему языках. Когда она изучала африканские наречия, он засыпал и ронял из рук папирусы. Она получила в мужья этого мальчика и часто теперь вспоминала то, что рассказывал ей Пшеренипат о ее возлюбленной Исиде. Осирис был ее братом и мужем, и она любила его. Как ей теперь полюбить Птолемея? Она не чувствует ничего, кроме жалости, раздражения и отвращения к нему. Верховный жрец, который занимал этот пост еще при Птолемее XII, знал о чувствах Клеопатры и очень сочувствовал теперь царице. «Я пойду с твоего разрешения, Клеопатра. Позови меня, когда будешь нуждаться во мне. У нас еще есть незаконченные дела». Клеопатра кивнула, и жрец бесшумно вышел из комнаты.

Птолемей испугался. Он всегда боялся оставаться наедине со своей старшей сестрой. Между ними не было не то что любви, но даже взаимопонимания и уважения. Теперь он готов был бежать из маленькой тайной комнаты сестры, проклиная друзей, которые своими насмешками заставили его совершить этот необдуманный поступок. Клеопатра молчала, и эта пауза была страшной. «Ты молчишь?» – не выдержал Птолемей. Голос Клеопатры понизился до шепота, она еле сдерживала гнев: «Мой возлюбленный супруг хотел о чем-то спросить меня?» «Почему ты закрываешься здесь с этим жрецом? Ты что-то хочешь скрыть от меня? Может быть, ты хочешь остаться на троне одна? Береника предупреждала меня, что ты способна на все ради трона. Ты не посмеешь, я – царь! Я – великий Осирис!»

Клеопатра содрогнулась от ужаса. Этот недоумок смеет называть себя именем Осириса! «Хорошо, супруг мой. Я прошу совета у тебя. Мой отец занимался, как ты знаешь, большими работами в Карнаке, в Фивах. Он хотел вернуть этому городу славу фараона Рамсеса. Теперь я думаю, как продолжить дело нашего царственного отца. Может быть, обратиться к жрецам в Фивах?» Птолемей, раскрыв рот, смотрел на сестру. «Я думаю, это будет хорошо, сестра».

«Тогда посоветуй мне, мудрейший, с чего мне начать эту работу? К какому святилищу обратить наше внимание?» Птолемей молчал. Он с ненавистью ребенка, которому дали осознать собственную никчемность, смотрел на жену.

Клеопатра поднялась и сразу стала выше своего супруга на голову: «Никогда, слышишь, никогда не смей произносить имя всемогущего бога! Никогда не смей кричать на меня. Не смей вмешиваться в мои дела и в дела страны. Я буду делать то, что хочу, и так, как хочу. Я буду управлять Египтом, потому что я – дочь Птолемея и царица!»

Через несколько дней Клеопатра выехала в Фивы. Царь Птолемей XIII остался в Александрии.

Священный Бухис

Клеопатра еще при жизни отца проявляла интерес к национальной культуре Египта и теперь решила совершить поступок, который должен был бы сблизить ее с народом.

Неподалеку от Фив, чуть севернее, расположен был небольшой городок Хермонтис. Самым знаменитым божеством местного святилища был Бухис – священный бык. Богом-покровителем был Монт, божество с телом человека и головой сокола. Он символизировал воинственность и бесстрашие фараонов. Бухис жил в огромном храме и был тем же, кем был Апис на юге Египта. Когда священный бык умирал, жрецы искали нового Бухиса. Бык считался бессмертным, и его труп мумифицировали, правда, не так трепетно, как труп Аписа. В Хермонтисе было принято просто заливать внутренности смоляной массой. Более шести веков существовал этот культ и при Клеопатре достиг наивысшего расцвета. Понятно, почему царица проявила такой неподдельный интерес к возникшей в Хермонтисе проблеме. Она решила воздать особые почести священному животному, которого должны были ввести в храм вместо недавно умершего.

Жрецы рассказали Клеопатре, как совершается этот прекрасный ритуал. Вместе с новым быком, которого ищут по всем окрестностям, привозили в Фивы и его мать. С этого момента ее трепетно именовали «великая корова, которая родила бога Ра». Бухиса отныне будут почитать как живое олицетворение трех богов Верхнего Египта. Ими были Монт, Амон и Ра.

Несколько кораблей сопровождали барку, на которой торжественно переправляли в Хермонтис быка и его мать. По традиции в церемонии посвящения нового быка всегда принимал участие царствовавший монарх. Правда, не всегда эта традиция соблюдалась. Некоторые монархи пренебрегали ритуалом и позволяли только вносить запись об их посещении в летопись храма. Клеопатра соблюдала данное ею слово. Она хотела показать свою преданность традициям страны. Она была первой из Птолемеев, кто принимал участие в подобной церемонии. Но не только эту цель преследовала царица. Еще раз увидели все, что брат и муж Клеопатры не поддержал сестру. Она, только она вела себя как истинная владычица государства. Только она достойна была уважения и преданности народа. Только она должна была восседать на троне Египта! Даже монету она чеканила только со своим изображением. Она всем давала понять, что ее супружество – формальность и не следует принимать ее мужа всерьез.

Это было, безусловно, жестоко по отношению к мужу-ребенку, но Клеопатра, лежа без сна под звездным небом, пыталась оправдать себя перед усопшим отцом. Она просила прощения за то, что не соблюдает воли отца, который объявил сына и дочь соправителями. Она опасалась, что в сложившейся сложной ситуации в стране двоевластие могло привести к непредсказуемым последствиям. Брат был несовершеннолетним, и это требовало созыва опекунского совета регентов. Такой совет имел право диктовать свои условия и требования ей и брату. Допустить этого Клеопатра не могла. Теперь ее целью было установить единоличную власть. Боги подарили Клеопатре год спокойного царствования. Большую часть времени она проводила в своей резиденции на острове Анти Хоррос. Здесь стоял ее дворец с высокими колоннами в греческом стиле, с балдахинами для придворных, с залами, украшенными слоновой костью, дверями, обитыми черепашьими панцирями и изумрудами. Рядом с дворцом находился храм Изиды, в котором Клеопатра сама участвовала в церемониях.

Кроме этого, молодая царица позволяла себе развлечения, обставленные с невероятной пышностью и изяществом. Она привлекала к себе людей, обладающих разными талантами. Во дворце звучало пение под аккомпанемент лир:

Сочинители прямо на глазах у зачарованных зрителей плели повести, нравоучительные басни и рассказы о приключениях мореплавателей. Непременными участниками таких праздников красоты, религиозных церемоний и просто пиршеств были музыканты. Они покоряли слушателей игрой на лирах, арфах, тамбуринах, систрах, барабанах, лютнях, цимбалах и флейтах.

Искуснейшие танцоры движениями передавали дуновение ветра, высоту неба, жар солнца. Однажды Клеопатра одарила целой пригоршней золота двух танцоров, которые поразили ее прекрасным представлением: два танцора, мужчина и женщина, отбивая ритм, смешались с толпой, после чего каждый из них исполнил соло с покрывалом. Потом вновь они танцевали вместе, то двигаясь навстречу друг другу, то отдаляясь друг от друга, и наконец гармонично соединились. Выражение лица юноши, его пластика выражали желание, но девушка уклонялась от него, отвергая его страсть. Зрелище было столь совершенно, столь грациозно и столь исполнено жизни, что все наслаждались им. Так пролетел первый год.

Голод

На втором году случилось страшное для страны бедствие. Нил, который обычно своим разливом обеспечивал поля животворящей влагой, не захотел дарить обычный уровень вод. Плодородный ил осел на столь малой территории, что народ впал в панику. Что ждет египтян? Голод? Массовые смерти? Нищета? В храмах истово молились жрецы, люди приносили богам богатые дары, но боги молчали. Крестьяне вспоминали о подобных несчастьях и видели в сегодняшнем дне знамение. Весна обещала голод. Клеопатра уже слышала укоряющие слова жрецов. Вот она – расплата за ее желание отбить трон у брата. Она несла ответственность за свой народ, и сейчас только она могла спасти страну.

Вместе с внутренними проблемами пришли и межгосударственные. В соседней Сирии наместником был Марк Кальпруний Бибул. Клеопатра помнила, что именно этот человек пытался помешать Цезарю, который получил взятку в шесть тысяч талантов, добиться признания Птолемея XII царем. Тогда он и не подозревал, что ему когда-нибудь придется идти в Египет на поклон.

Теперь Бибула тревожили парфяне, только что одержавшие убедительную победу над Крассом. Красс погиб, и римляне теперь ожидали вторжения парфян в Сирию. Бибул понимал, что его армия не будет равна по силе надвигающимся парфянам. Откуда ему ждать помощи? Рим дал совет – просить Египет предоставить Бибулу тот римский легион, который оставил когда-то Габиний. За пять лет солдаты Габиния прочно осели в Египте. Многие из них взяли себе достойных жен, обзавелись хозяйством и легко находили заработок. Такая жизнь очень устраивала бывших солдат, которые стали надежной опорой египетского трона. Войско габинианцев постоянно пополнялось заезжими добровольцами и даже беглыми рабами из Рима. Приняв присягу, каждый солдат получал жилье, достойное содержание, а главное – защиту от преследования. Не в интересах Египта было выдавать беглых рабов, которые служили исправно и преданно.

Сыновья Бибула

Бибул прислал в Египет своих сыновей в надежде, что, увидев таких послов, солдаты поймут всю важность его предложения и просьбы. Однако габинианцам вовсе не хотелось идти на войну. В Риме их вновь ждали железная дисциплина, тяжелая служба, смерть в военных походах. Здесь – хорошие жены, крепкие семьи, богатое хозяйство, покой и спокойная служба при дворе царя. Да и само слово «парфяне» вселяло страх даже в самые отважные сердца. Они помнили 53-й год, когда римская армия перешла Евфрат и потерпела сокрушительное поражение от парфян. К тому же солдаты проявили вдруг завидный патриотизм, вспомнив, как унизил Бибул их возлюбленного Авлета. Именно они, солдаты Габиния, содействовали тогда его возвращению на трон.

Двое прекрасных юношей – сыновья Бибула, – не ожидая подвоха, пришли в военный лагерь, чтобы огласить приказ отца. Солдаты, не дослушав братьев, схватили их и убили на месте.

Клеопатра всерьез испугалась. Смерть римлян на ее земле могла вызвать самую негативную реакцию Рима. Она приказала схватить убийц, не задумываясь над тем, какие волнения в среде солдат вызовет этот арест. В цепях убийцы были отправлены для расправы в Сирию Бибулу.

Клеопатра вновь рисковала. Ведь габинианцы тоже были римлянами. Какая сложная политическая ситуация складывалась вокруг молодой царицы! Даже после того, как Бибул вернул убийц в Александрию, риск для нее не стал меньше. В своем письме Бибул написал: «Вынесение приговора по этому делу относиться к компетенции сената, а не моей».

Вопрос об убийствах скоро утих. Помог Клеопатре в это сложное время глава ее правительства Протарх. Он поддерживал ее решение не созывать регентский совет. Однако наступило время и для него решать внутренние вопросы страны.

Неизбежный голод наступил весной в 49 г. Недород дал скудную жатву, и урожай, способный обеспечить существование египтян, был собран только в Центральном Египте и в Фаюмском оазисе. Под ударом оказалась Александрия. Прокормить население столицы стало особенно сложно. Клеопатра была в отчаянии. Никогда такие проблемы не вставали перед ее отцом. Она не знала, как правильно отреагировать на сегодняшнее положение, что предпринять.

На помощь пришел Протарх. Он объяснил царице, что справиться помогли бы только жесткие административные меры. Но прежде всего Клеопатра должна помириться с супругом. В том указе, который урегулирует положение, по традиции должны стоять две подписи: «царь и царица». Всю свою волю собрала Клеопатра для невыносимого шага: «Да, Протарх, я сделаю как надо. Сегодня же я войду к царю. Для страны я готова на все».

Бегство Клеопатры

На следующий день Птолемей XIII и Клеопатра подписали указ, который запрещал ввоз зерна из Среднего Египта в Верхний или Нижний Египет. Закупленный в Центральном Египте хлеб мог быть продан только в Александрии. Нарушившие закон подлежали немедленной смертной казни и конфискации всего имущества. Приветствовались и награждались доносчики, которых вдруг оказалось очень много.

Признание мальчика-брата соправителем серьезно пошатнуло позиции Клеопатры как единовластной царицы.

Голод нарастал. В некоторых областях начались серьезные волнения. Крестьяне уходили с неурожайных земель, не имели возможности платить положенные налоги. Сопротивление властям было не слишком организованным. Люди были озабочены сохранением своей жизни, а не борьбой против правительства. Однако волнения эти очень беспокоили Клеопатру. Для наведения порядка она посылала карательные экспедиции. Опять вперед выступили солдаты Габиния.

Протарх раскрыл Клеопатре истинную картину внутренней жизни Египта. Хозяйство страны, доставшейся ей в наследство, было в состоянии разрухи и разорения. Несколько десятков лет назад уже можно было заметить серьезный упадок в экономике. Народ покидал селения, и целые деревни стояли обезлюдевшими. Налоги росли, и сборщики налогов применяли все возможные средства для выколачивания денег из нищего народа. Более всего возмущало египтян то, что их деньги, заработанные тяжелейшим трудом на полях Египта, тратятся на взятки Риму.

Хранилища хлеба стояли совершенно пустыми, хотя Клеопатра знала, что год из года склады пополнялись, чтобы обеспечить Александрию продовольствием в неурожай.

От народа скрывали, что весной 49-го года в Рим были отправлены караваны с хлебом. Рим потребовал не только хлеб, прозвучало требование о возвращении солдат Габиния в Италию. Клеопатра под давлением обстоятельств была вынуждена покинуть столицу и, только выехав из Александрии, узнала о драматических событиях в самом великом Риме.

Конфликт между триумвирами. Начало войны

Весной 50-го года началась в Риме гражданская война между триумвирами Помпеем и Цезарем. Помпей в то время управлял Римом, а Цезарь воевал в Галлии, неуклонно увеличивая свое богатство и могущество. Триумвират перестал существовать фактически в 53 г., когда погиб Красс. Между соперниками, Цезарем и Помпеем, усилились подозрительность и враждебность, которую они и не пытались скрывать. Помпей, прославивший себя блистательными победами на Востоке, не мог равнодушно видеть, как чествуют Цезаря – победителя Галлии. Постепенно окрепла связь Помпея и сената, что было опасно для Цезаря. Большинство членов сената относились к Цезарю достаточно враждебно и давно ждали случая отыграться на прославленном полководце. Победителю Галлии не позволили продлить срок консульства!

Узнав об этом, один из командиров галльской армии сказал, ударив по рукоятке меча: «Вот что продлит проконсульство Цезаря»!

Вслед за этим сенат решил изгнать из своей среды сторонников Цезаря – Антония и Куриона, которые, опасаясь за свою жизнь, вынуждены были бежать из Рима в одежде рабов. Когда римские воины увидели, как двое почитаемых политических деятелей стали жертвой беззакония, они были возмущены. Если сенат так обошелся с людьми, занимавшими высшие должности в государстве, то могли ли простые воины рассчитывать на обещанные им пенсии и вознаграждения? Цезарю теперь было нетрудно разжечь боевой дух солдат и повести их за собой.

Опытный полководец осознавал, что теперь его вторжение в Галлию будет объявлено незаконным, так как сенат не подержал его с самого начала. Из-за этого он мог лишиться своих провинций и легионов. Жизнь обычного частного лица не устраивала того, кто привык повелевать и властвовать. Не известно, как закончилась бы эта история для Цезаря, может быть, изгнанием и лишением состояния. Ведь по римским законам частные лица легко могли быть привлечены к суду. Оптиматы уже открыто заявили, что намерены добиваться осуждения Цезаря сразу, как только закончится срок его командования.

Теперь мудрость Цезаря должна была быть превыше амбиций.

В создавшейся сложной ситуации Цезарь решил заключить соглашение с бывшим союзником, а теперь откровенным противником – Помпеем. Он, величайший из великих, готов был принять любые условия компромисса, чтобы достичь взаимопонимания и вернуть прежние отношения.

Помпей тем временем с удовольствием пользовался своим высоким положением в государстве. Он энергично принялся восстанавливать порядок. Начались судебные процессы по делам о подкупах и лихоимстве, и Помпей сам председательствовал на этих судах. Множество людей (среди них было много сторонников Цезаря) были осуждены на изгнание. Помпею удалось привести в порядок государственные дела и установить твердую власть. После окончания срока его чрезвычайных полномочий сенат продлил Помпею управление его провинциями еще на пять лет.

За событиями в Риме наблюдали Клеопатра и ее супруг, проявивший неожиданный интерес к политике. Он взрослел, Клеопатре пришло время принимать решительные меры по укрепления своего положения в стране, и поэтому некоторая передышка в отношениях с Римом была очень кстати. Страна обессилена, ей необходим был некоторый период спокойного существования. Клеопатре сейчас почти безразлично, кто победит в начавшейся гражданской войне. И Цезарь, и Помпей не были врагами ее страны, а значит, и ее врагами. Отец перед смертью именно Помпею передал свое завещание и сделал его исполнителем последней воли, а Цезарь тоже показал искреннее дружелюбное отношения к Птолемеям.

Однако обстановка накалялась, и Египет оказался опять в центре политической жизни.

Война, которая, казалось, никак не затронет Египет, на самом деле обещала теперь массу проблем для царственной четы. Помпей выехал из Италии 17 марта, запросив помощи у Египта, а следом за ним через несколько дней его сын, Гней Помпей-младший прибыл в Александрию за подкреплением. Так, одна сторона запросила помощи, но пока молчал Цезарь, который тоже претендовал на поддержку Египта.

Конец ознакомительного фрагмента.