Вы здесь

Клеймо смерти. 25 (Питер Джеймс, 2015)

25

Пятница, 12 декабря

В глубокой задумчивости Рой Грейс ехал по круговой Льюис-Роуд. Время близилось к четверти двенадцатого, и с момента исчезновения Логан Сомервиль прошло около восемнадцати часов. Если она не скрылась по собственной воле, а была похищена, как он предполагал, то шансы найти ее живой таяли с каждым часом. Грейс знал это по собственному печальному опыту. Интересно только, зачем он вдруг так срочно понадобился Гленну Брэнсону.

Грейс свернул налево, проехал мимо кованых ворот между двумя кирпичными колоннами с дощечкой, которая, золотыми буквами по черному фону, сообщала: «ГОРОДСКОЙ МОРГ». В силу специфики работы он часто сталкивался со смертью, и если места преступлений и захоронений нередко подбрасывали важнейшие для следствия улики, то морг – вместе с лабораториями ДНК и патологии – стал во многих отношениях кристаллизатором расследований самых тяжких преступлений.

Вообще-то Грейс предпочитал не задумываться о собственной смерти, но это место само по себе наводило на мысли о бренности бытия. Немного найдется людей, кроме разве что самоубийц, которые по доброй воле пожелали бы закончить жизненный путь здесь. Да кому захочется провести ночь в холодильнике, а не в своей кровати. За годы службы ему не раз доводилось беседовать с людьми, оставшимися в живых после попытки самоубийства, и многие из них говорили ему, да и коллегам, что благодарны судьбе, отвернувшей в последние секунды смерть и сохранившей им жизнь.

Он вспомнил недавний разговор с сержантом полиции, женщиной, бывшей постоянным членом команды полицейского вертолета. Помимо прочего, в их обязанности входил еженедельный маршрут с пролетом над подножием мыса Бичи-Хед. Это красивое место, меловая скала в нескольких милях к востоку от Брайтона, имело и свою темную сторону. Высокая – 531 фут, – отвесная, нависающая над каменистым берегом Пролива, скала приобрела печальную известность из-за того, что ее облюбовали самоубийцы. Список жертв пополнялся едва ли не каждую неделю, благодаря чему Бичи-Хед соперничал с калифорнийским мостом Золотые Ворота и японским лесом Аокигахара за сомнительное право называться самым популярным местом самоубийц. Здесь даже устроен постоянно действующий пост, и дежурящие на нем капелланы всячески стараются отговорить отчаявшихся от рокового шага.

Сержант рассказала, что у многих жертв под ногтями обнаруживают мел – признак того, что в последний момент, уже на пути к смерти, несчастные пытаются спастись.

Для Роя Грейса ни одна внезапная смерть, будь то несчастный случай, суицид или убийство, не проходила бесследно. Для подавляющего большинства людей смерть есть нечто такое, что случается с кем-то еще, с другими – неудачливыми, невезучими. Немногие намерены стать жертвами, и это учреждение неизменно ассоциировалось с печалью и унынием.

У них с Сэнди детей не было. Если бы он умер в то время, она прекрасно обошлась бы без него. Сэнди была сильной женщиной. Клио, если с ним что-то случится, тоже справится: у нее обеспеченные родители, да и деньги по его страховке достанутся ей и Ною – он об этом позаботился. Но все же рождение сына направило его мысли о смерти в другое русло. Клио всегда будет прекрасной матерью, но, как женщина молодая и красивая, она почти наверняка снова выйдет замуж, и тогда кто-то другой станет отцом Ноя.

Чужак.

Может быть, и странно, но, сделавшись отцом, он и жизнь стал ценить намного больше, чем раньше. Он хотел быть рядом с сыном. Хотел быть хорошим отцом, таким, каким был для него его отец, Джек Грейс. Хотел подготовить сына для взрослой жизни, для вступления в мир, большой и прекрасный, но постоянно попадающий в тень зла.

Хотя с моргом у Грейса было связано много хороших воспоминаний – именно там он познакомился с Клио, – но все равно это место действовало на него угнетающе, как и на большинство приходящих сюда людей, включая и полицейских. Открыто заведение было круглосуточно и работало без выходных, всегда готовое принять как свежих покойников, так и, как в случае с найденными в Лагуне останками неопознанной женщины, умерших давно.

Рой Грейс всегда чувствовал, что сдержанность экстерьера здания, которое напоминало пригородное бунгало, странным образом контрастирует с теми задачами, которые решаются внутри его. Вытянутое в длину, одноэтажное строение, облицованное серой штукатуркой с каменной крошкой, пряталось за соседними домами; в его крытом боковом подъезде вполне могла поместиться «скорая помощь» или фургон. С другой стороны имелось большое матовое окно и маленькая, по-домашнему выглядящая дверь.

Грейс проехал мимо припаркованных у тыльной каменной стены автомобилей и завернул на гостевую стоянку. Пройдя к передней двери, он нажал кнопку звонка. Встречать суперинтендента вышел Даррен Уоллес, исполнявший в отсутствие Клио обязанности главного специалиста по анатомической патологии. Молодой, немногим за двадцать, с торчащими во все стороны темными волосами, в синем халате и брюках, зеленом фартуке и белых бахилах. Бодро поздоровавшись с Грейсом, он провел его в раздевалку.

Переодеваясь, Рой наморщил нос – запах здесь представлял собой смесь моющего средства «Джейз», дезинфектанта «Трайджин» и разлагающихся человеческих тел. И даже уйдя из морга, ты уносил этот запах с собой, и он еще долго не покидал тебя. Как и ощущение зябкости от постоянно царящей здесь прохлады. Закончив, суперинтендент прошел в прозекторскую, где и запахи, и холод ощущались еще сильнее.

Открытый арочный проход делил помещение на две рабочие зоны с выложенными белой кафельной плиткой стенами и ярким верхним светом. У одной из стен находился высокий длинный холодильник с пронумерованными дверцами, за каждой из которых помещался бокс на четыре вертикально расположенных места. На дверцах боксов имелись металлические рамки, в которые вставлялись заполненные от руки таблички. Все здесь подчинялось одним требованиям: четкости и функциональности. Был ли ты при жизни миллионером или бездомным, здесь это не имело значения. Каждый получал свое место за стальной дверцей, где и пребывал до тех пор, пока коронер не принимал решения выдать покойника. Грейс поежился и постарался отогнать непрошеные мысли. Какая тебе разница, если ты умер? Ты освободил свое тело, и теперь оно лишь пустая скорлупа, шелуха.

Разве не так?

По крайней мере, так он думал много лет назад, когда смотрел на тело своего отца в зале похоронного бюро.

Центральное место в двух рабочих зонах занимали шесть стальных столов для вскрытия, с настенными весами над каждым и белыми досками над ними, разделенными на следующие графы: ИМЯ. МОЗГ. ЛЕГКИЕ. СЕРДЦЕ. ПЕЧЕНЬ. ПОЧКИ. СЕЛЕЗЕНКА. Сюда, в эти графы, вписывался в ходе вскрытия вес каждого органа. Исключение составляли те редкие случаи, как сегодня, когда от этих самых органов ничего не осталось.

Три сияющих чистотой стальных стола в данный момент пустовали. На двух других лежали тела под белыми пластиковыми простынями. Из-под одной выглядывала стопа с биркой на большом пальце. Проходя мимо, Грейс из любопытства прочитал имя – Боб Таннер. Какую историю оставил после себя он?

Грейс кивком поприветствовал собравшихся у другого стола, на котором лежал скелет. Некоторые его части удерживались вместе ссохшимися сухожилиями, другие лежали по отдельности, как детали незаконченного пазла.

Его внимание привлек череп. Маленький, с полным набором прекрасно сохранившихся зубов, нуждавшихся разве что в отбеливании. Поперек левой скуловой части лежала белая линейка; стоявший рядом с черепом Джеймс Гартрел щелкал фотоаппаратом. За его спиной Филип Ки наговаривал что-то в диктофон, а Гленн Брэнсон беседовал с лаборанткой Деборой Моррисон. Чуть в стороне от них Люси Сайбен рассматривала кости ноги и делала какие-то пометки в блокноте.

Склонившись над скелетом, Надюшка Де Санча осторожно ощупывала его каким-то тонким стальным инструментом. Поразительной красоты женщина пятидесяти с небольшим лет, с высокими скулами и ясными зелеными глазами, которые могли быть серьезными в одну секунду и искриться юмором в следующую, под пламенно-рыжими волосами, в данный момент аккуратно убранными под шапочку. Она отличалась аристократической осанкой, вполне подобающей, как поговаривали, дочери русского князя, и всегда носила небольшие, в тяжелой оправе очки, придававшие ей вид человека науки. Повернувшись, она приветствовала Грейса дружелюбной улыбкой.

– Спасибо, что заглянули, Рой. Гленн посчитал, что вам нужно увидеть кое-что. – Она взяла пинцет с подноса с инструментами, подошла к черепу и несколько секунд внимательно смотрела на него. Потом наклонилась, захватила что-то почти невидимое и подняла пинцет над черепом.

Проследив за ее движением и присмотревшись, Грейс увидел тонкий волосок примерно восемнадцати дюймов длиной.

– Может быть, это поможет в установлении личности. На черепе сохранилось лишь несколько волосков каштанового цвета, но, судя по их длине, можно сказать, что на момент смерти у нее была пышная прическа.

Глядя на волосок, Грейс вспомнил фотографии Логан Сомервиль, у которой были похожие волосы, каштановые, длинные. Как и у Эммы Джонсон, исчезнувшей из своего дома в Уэртинге, появившейся через некоторое время в Гастингсе и снова исчезнувшей. Может быть, здесь есть какая-то связь? Не похоже, но возможно, пусть даже ниточка и протянулась через десятилетия. В любом расследовании важно принимать во внимание все факты. Отбросить что-то как случайное совпадение легко, но, поступив так, можно пропустить важный ключ, который потом тюкнет тебя сзади.

Грейс повернулся к судебному археологу:

– Люси, вчера вечером вы сказали, что женщине на момент смерти было около двадцати?

Она посмотрела на него и кивнула:

– Да, все указывает на это. И умерла она, на мой взгляд, около тридцати лет назад. Я хочу провести анализ семян растений, найденных на останках, и вот этой пряди волос. Мне представляется, что они не могли появиться в песчаной почве, которая характерна для окрестностей Лагуны. На них заметны глинистые отложения, свойственные более удаленным от моря районам, например сельскохозяйственным и лесным угодьям Суррея. Этот факт еще более утверждает меня во мнении, что преступление произошло не в Лагуне, где жертву лишь закопали через какое-то время. Результаты будут через несколько дней, возможно через неделю-другую.

Грейс нахмурился.

– Но зачем переносить останки из первоначального захоронения в Лагуну, на место, которое более на виду?

– Может быть, босс, они знали, что в этом месте будет прокладываться дорожка, – вступил Гленн Брэнсон. – И рассчитывали, что здесь их никогда не найдут.

Грейс задумчиво уставился на останки.

– И как насчет того, – продолжал инспектор, – что преступник был членом прокладывавшей дорожку строительной бригады?

Грейс кивнул:

– Ты так считаешь? Да, возможно. – Он посмотрел на часы – не опоздать бы к Пью. – Что-нибудь еще?

Брэнсон криво усмехнулся.

– Да, кое-что есть. – Он заговорщически переглянулся с Надюшкой Де Санча и ткнул пальцем в лобную часть черепа.

Судмедэксперт отошла к рабочему столику у большого, с непрозрачным стеклом окна, взяла лупу и вернулась:

– Посмотри внимательнее, Рой.

Приглядевшись невооруженным глазом, Грейс обнаружил на лобной кости некую отметину примерно в два дюйма шириной и в полдюйма глубиной. Он взял лупу, посмотрел через увеличительное стекло и разобрал едва различимые буквы.

ТЫ МЕРТВА[6].

Суперинтендент повернулся к Надюшке Де Санча:

– Странная татуировка. Может, она была готом или как там это тогда называлось?

Она покачала головой:

– Это не тату, Рой.

– Нет? Тогда что же?

– Думаю, это выжгли. Должно быть, неким маркировочным устройством.