Глава IV
1
Месяц прошел без нежелательных событий. Кудеяр работал в обычную смену перед входом во Дворец Жизни и еженедельно посещал Кларджес по адресу, который был известен только ему одному.
Месяц закончился, и таким образом прошли семь лет с тех пор, как амарант Грэйвена Кудесника покинул Предел. Теперь Грэйвен Кудесник официально числился мертвым.
Обладатель безопасного нового имени, Гэйвин Кудеяр мог снова ходить по улицам Кларджеса без бронзовой маски и без живой маски «Альтер-Эго». Грэйвен Кудесник умер. Жил только Гэйвин Кудеяр.
Уволившись из Дворца Жизни, Кудеяр простился со своим жилищем в квартале Тысячи Воров и снял новую просторную квартиру в переулке Фариота посреди Октагона, метрах в пятистах к югу от Мерцанта и примерно на таком же расстоянии к северу от площади Эстергази и Актуария.
Рано утром он вышел на движущийся тротуар Аллеманд-авеню, доехал до улицы Олифанта, прошел три квартала навстречу восходящему солнцу и оказался на площади Эстергази. Аккуратная дорожка вела мимо кафе «Далмация» под платанами, рассредоточенными на газонах между цветочными клумбами, на дворик перед Актуарием. Кудеяр задержался в кафе, чтобы выпить кружку чая – популярного напитка среди тех, у кого было достаточно свободного времени. На дворе Актуария всегда что-нибудь происходило: человеческие драмы разыгрывались в «потогонных кабинках», выстроившихся вдоль фронтона вычислительного центра, куда горожане и горожанки Кларджеса заходили, чтобы узнать текущий статус своего «подъема».
Кудеяр никак не мог избавиться от недобрых предчувствий. Прошедшие семь лет его жизни были относительно безмятежными. С регистрацией в расплоде многое могло измениться – ему снова пришлось бы иметь дело с напряжениями и тревогами, обуревавшими других обитателей Предела.
Сидя в теплых утренних солнечных лучах, он находил неприятной перспективу повторного продвижения по лестнице статуса. Тем не менее, покончив с кружкой чая, он поднялся из-за стола, пересек дворик и зашел в Актуарий.
2
Кудеяр приблизился к длинному прилавку, обозначенному табличкой «Справочная информация». Служащий, бледный молодой человек с горящими глазами и поджатым ртом над голубоватым подбородком, спросил: «Чем я могу быть вам полезен?»
«Я хотел бы зарегистрироваться в расплоде».
«Будьте добры, заполните эту форму».
Кудеяр взял протянутую бумагу, вставил ее в прорезь кодирующей машины и ввел с клавиатуры ответы на перечисленные в форме вопросы – ответы одновременно распечатывались на бумаге и загружались в память машины.
К стойке подошла женщина средних лет. Лицо ее морщилось от беспокойства, она слегка отворачивалась от клерка, не желая встречаться глазами с его пронзительным взором.
«Чем я могу быть вам полезен?»
Женщина несколько раз пыталась что-то сказать, но замолкала. В конце концов она выпалила: «Это по поводу моего мужа. Его зовут Иган Фортэм. Я отсутствовала три дня, на семинаре в другом районе. Сегодня я вернулась домой, а его нигде нет». Ее голос дрожал от беспокойства: «Я подумала, что здесь мне кто-нибудь поможет его найти».
Служащий проявил сочувствие – он самостоятельно заполнил форму запроса: «Как вас зовут?»
«Голда Фортэм».
«В какой филе вы состоите?»
«Я – дебютантка, школьная учительница».
«Будьте добры, повторите – как зовут вашего мужа?»
«Иган Фортэм».
«И он состоит…»
«Он в расплоде».
«Какой у него код в системе регистрации?»
«IXD-995-AAC».
«Ваш адрес?»
«2244, тупик Клеобери, Вибльсайд».
Клерк опустил карточку в прорезь, после чего обратил внимание на серьезного подростка лет восемнадцати, только что закончившего лицей и, подобно Кудеяру, желавшего зарегистрироваться в расплоде.
Карточка выскочила из прорези. Служащий хмуро рассмотрел ее и повернулся к учительнице: «Госпожа Фортэм, в прошлый понедельник, в 8 часов 39 минут вечера, вашего супруга посетил палач».
«Благодарю вас», – прошептала Голда Фортэм и отвернулась.
Служащий мрачно опустил голову, чтобы просмотреть заявку Кудеяра: «Очень хорошо. Будьте добры, приложите большой палец правой руки к этому стеклу».
Кудеяр выполнил указание, и клерк опустил листок с отпечатком пальца в еще одну прорезь. «Нужно проверять записи, – нервно подергивая головой, пояснил он Кудеяру. – Иначе какой-нибудь проходимец мог бы зарегистрироваться повторно, увидев, что линия его жизни приближается к терминатору».
Кудеяр задумчиво погладил подбородок. Конечно же, они должны были изъять его карточку, зарегистрированную семь лет тому назад, так как его считали умершим… Кудеяр ждал, одна за другой тянулись секунды. Клерк разглядывал ногти.
Прозвучал резкий дребезжащий звонок. Служащий с недоумением повернулся к зуммеру, после чего с подозрением уставился на Кудеяра: «Дубликат!»
Кудеяр крепко схватился за край прилавка. Клерк взял возвращенную машиной карточку и прочел примечание: «Отпечаток идентичен отпечатку пальца амаранта Грэйвена Кудесника, трансформированного палачами». Молодой человек с изумлением воззрился на Кудеяра, после чего взглянул на дату: «Это было семь лет тому назад!»
«Я – его реликт, – глухо произнес Кудеяр. – Я ждал семь лет, чтобы приготовиться к поступлению в расплод».
«О! – расслабился клерк. – Вот оно что…» Надув щеки, он объявил: «В таком случае все в порядке – постольку, поскольку отпечаток пальца не принадлежит ныне живущему прототипу. Нам редко встречаются реликты».
«Нас немного».
«Верно. Хорошо, получите удостоверение». Служащий передал Кудеяру металлическую карточку: «Ваш регистрационный код: KAO-321-JCR. Когда вы пожелаете просмотреть график своей жизни, введите этот код с клавиатуры любой из кабинок перед входом и прижмите большой палец к стеклу сканирующего устройства».
«Понятно», – кивнул Кудеяр.
«А теперь, будьте добры, пройдите в отдел C – мы зарегистрируем альфа-излучение вашего мозга для расчета биотелеметрических показателей».
В отделе C девушка провела Кудеяра в кабинку и посадила его на металлический стул с прямой спинкой. Техник в белой маске надел на голову Кудеяра металлический колпак – к коже черепа Кудеяра прижались сотни электродов.
Девушка привезла черную коробку, установленную на тележке с колесиками, и закрепила на висках Кудеяра пару контактных подушек, величиной с перчатки для бокса. «Нам придется вас анестезировать, чтобы излучения мозга записывались без помех, – радостно сказала она и поднесла руку к переключателю. – Это не больно. Вы просто проведете в обмороке несколько секунд».
Девушка повернула переключатель. Кудеяр потерял сознание. Очнувшись, он не знал, сколько времени провел в беспамятстве.
Девушка сняла с него металлический колпак, одарив его безличной сверкающей улыбкой: «Большое спасибо! Вы можете выйти в первую дверь направо».
«Это все?»
«Да, это все. Теперь вы в расплоде».
Кудеяр покинул Актуарий, вернулся через дворик в кафе «Далмация», занял прежнее место за столиком и заказал еще одну кружку чая.
Пока Кудеяр находился в регистратуре, над входом в Актуарий вывесили клетку из чугунных прутьев: Клеть Позора. В клетке сгорбилась старуха – по-видимому, она нарушила какие-то правила Актуария и теперь, согласно древнему обычаю, несла наказание.
За соседним столиком сидели два субъекта – тощий верзила и пучеглазый толстяк с длинными гладкими волосами. Они обсуждали происходящее. «Красота, не правда ли? – заметил толстяк. – Старая ворона пыталась надуть Актуарий!»
«Это происходит все чаще, – отозвался его собеседник. – Когда я учился в лицее, клеткой пользовались редко – может быть, раз в год». Верзила покачал головой: «Мир изменился. Как мне надоели все эти пошлые моды, не говоря уже об извращенцах и авгурах!»
Толстяк издевательски покрутил выпученными глазами: «Сегодня вечером от извращенцев проходу не будет».
«Раньше никогда не было подобных демонстраций! – тощий субъект раздраженно сплюнул. – Ночные прогулки помогали стряхнуть бремя напряжения… А что теперь? Чего хотят извращенцы? Изображают из себя чудовищ? Меня от них тошнит!»
Толстяк смотрел на дворик, улыбаясь каким-то тайным мыслям, бродившим у него в голове. «По сравнению с такими, как она, никого нельзя назвать Чудовищем, – он указал кивком на старуху в клетке. – Она хотела украсть у нас годы жизни!»
Его приятель с отвращением отвернулся: «Твою жизнь никто не украдет. Ты – гларк, и больше никем никогда не будешь».
«Ты тоже гларк».
Друзья продолжали спорить, но внимание Кудеяра привлекла стройная длинноногая девушка, пересекавшая двор бодрыми целеустремленными шагами. На ней был плещущийся на ветру серый плащ, застегнутый на шее; ее яркие светлые волосы развевались над плащом.
Кудеяр узнал амаранту Джасинты Мартин.
Она прошла рядом, перед самым входом в кафе. Кудеяр хотел было встать и пойти за ней, но сдержался. Что он мог ей сказать? Девушка взглянула на него – у нее в глазах мелькнуло что-то вроде замешательства, вызванного воспоминанием, но ее мысли были заняты другими вещами. Поправив плащ, доходивший ей до щиколоток, она исчезла за углом.
Кудеяр постепенно успокоился. Странная встреча! Новая Джасинта не могла его узнать. Для него она была не более чем одной из модных городских красавиц; Джасинте его лицо могло лишь смутно напомнить о мрачной истории, случившейся много лет тому назад.
Кудеяр заставил себя забыть о ней. Его будущее заслуживало гораздо более пристального внимания.
Он подумал о предложении Базиля Тинкупа устроить его на работу в Баллиасском паллиатории. Еще одна неприятная перспектива. Ему пришлось бы подвергаться воздействиям, способным нарушить душевный покой самого нечувствительного человека. Лучше было заняться чем-то новым или делом настолько запутанным и запущенным, что оно отпугивало большинство традиционно мыслящих людей.
Кудеяр заметил рядом стойку с газетами и журналами. Как и в любые другие времена, газетные статьи в Пределе были посвящены главным образом катастрофам, бедствиям, преступлениям и скандалам. Так или иначе, любое чтение могло подстегнуть его интеллект.
Подойдя к стойке, Кудеяр просмотрел заголовки. Улыбнувшись, он вынул свежий номер «Глашатая». Своего рода торжество поэтической справедливости! Вернувшись за столик в кафе, Кудеяр начал внимательно изучать последние новости.
Несмотря на техническое совершенство промышленных процессов, применявшихся в Пределе, на уровне обслуживания машин людьми все еще случались нарушения. Например, социологов беспокоила волна так называемых «самопроизвольных трансформаций». Кудеяр прочел:
«На долю дебютантов, в расчете на душу населения, приходится наибольшее число таких инцидентов. От дебютантов в этом отношении ненамного отстают аспиранты, а третье место занимает расплод. Кандидаты и гларки наименее подвержены этому невероятному надругательству над собой. Амарантов, разумеется, это не касается».
Кудеяр задумался. Изобретение способов опознания, задержания и наказания еще не состоявшихся самоубийц позволило бы заслужить переход в следующую филу…
Кудеяр обратил внимание на другую статью. Двух амарантов, Блэйда Дукермана и Фиделии Басби, закидали виноградом во время винодельческого фестиваля в Мейнарде, небольшом пригороде выше по течению Чанта. Судя по всему, практически все население городка присоединилось к этой забаве – швыряющая виноград толпа гонялась за амарантами по всему городку с гиканьем и улюлюканьем. Местные власти неприятно пораженные этой постыдной вспышкой злорадного преследования, не могли ее объяснить ничем, кроме легкого массового помешательства, вызванного опьянением. Они принесли свои извинения, с достоинством принятые амарантами Блэйда и Фиделии.
«Скорее всего, амаранты вели себя чванливо», – подумал Гэйвин Кудеяр. Что ж, их заляпали виноградом. Подумаешь! Жаль, что его там не было, он охотно принял бы участие во всеобщей забаве. Нельзя ли заслужить несколько баллов, организуя развлекательные погони такого рода? Вряд ли… Кудеяр просмотрел другие столбцы. Трущобы в Госпорте собирались снести, чтобы расчистить путь для нового шестиуровневого высотного шоссе. Кто-нибудь заработает на этом несколько баллов. Интервью с дидактором Тальбертом Фальконе, выдающимся психопатологом из филы кандидатов.
Дидактора Фальконе возмущала «…непрерывно возрастающая частота психических заболеваний. Девяносто два процента больничных мест заняты пациентами с психологическими нарушениями. Одного человека из шести в том или ином возрасте принимают в паллиаторий. Очевидно, что наша методика нуждается во всесторонней реформе. Почти никто, однако, не занимается изучением этой проблемы. Психопатология – настолько неопределенная, полная противоречий область деятельности, что она не дает практически никакой надежды на приобретение известности или на последовательное накопление баллов профессиональной карьеры. Наши лучшие умы заняты другими вещами».
Кудеяр снова прочитал этот отрывок. Слова дидактора практически совпадали с его наблюдениями! Он продолжил изучение интервью:
«Маниакально-кататонический синдром – самое распространенное из психологических нарушений. Причина этого синдрома – ни для кого не тайна. Умный, прилежно работающий и предусмотрительный человек обнаруживает, что линия его жизни неизбежно приближается к терминатору. Никакие усилия, никакие затраты времени или умственные упражнения ему уже не помогут. Как колесница, под которую бросались отчаявшиеся в древней Индии, на него надвигается мрачная судьба. Он сдается. Он сдается окончательно и бесповоротно. Он впадает в более или менее бессознательное состояние, напоминающее гипнотический транс. Время от времени, подчиняясь неизвестному побуждению, он превращается в истерически вопящего маньяка и разрушает все вокруг, пока на него не наденут смирительную сбрую, после чего он снова впадает в кататоническое оцепенение.
Это проблема, характерная для нашей эпохи. К сожалению должен заметить, что она наблюдается все чаще, так как продвижение вверх по иерархической лестнице фил становится все более затруднительным. Неужели вы не осознаете чудовищные размеры этой трагедии? Мы подсмотрели секреты строения веществ, мы преодолели межзвездные пространства, мы построили небоскребы, утопающие вершинами в облаках, мы победили старость – мы знаем так много и можем так много! Но мы беспомощны перед преградами человеческой психики».
Кудеяр задумчиво положил газету обратно в отделение стойки. Слишком возбужденный для того, чтобы сидеть, он покинул кафе, пересек площадь Эстергази и медленно прогулялся по улице Рамбольда в направлении Мерцанта.
Вот оно, занятие, полностью удовлетворявшее его требованиям! Причем только вчера вечером Базиль Тинкуп обещал ему возможность закрепиться на первой ступеньке подъема в области психопатологии. Конечно, он не мог надеяться, что поначалу ему предложат что-нибудь лучше работы фельдшером. Неприятная работа, что и говорить. У него не было никакого опыта, ему нужно было учиться, осваивать профессиональный жаргон – может быть, даже посещать вечернюю школу. Но Базиль Тинкуп преодолел эти препятствия и теперь уже подумывает о проникновении в филу аспирантов.
Кудеяр взошел на ползущий тротуар и поехал на север. У входа в небоскреб компании «Океанические предприятия» лифт вознес его к высотному проспекту Солнечных Лучей, популярному среди любителей панорамных видов. Оттуда действительно открывался великолепный вид на речное пространство Чанта протяженностью километров семьдесят: на унылые пустоши Разводья, на Карневал, блещущий отражениями, как скомканный лист разноцветной фольги, на эстуарий Чанта и на далекий морской горизонт. Внизу разверзлись бездны города, откуда доносился приглушенный низкий рев; над головой было только небо. Кудеяр ехал по тротуару, повернув лицо навстречу порывистому ветру.
Глядя на простирающийся перед ним великий город, он почувствовал внезапный прилив безудержного энтузиазма. Будущее вдохновляло его. Кларджес, Предел – славная цитадель цивилизации в одичавшем мире! Он, Гэйвин Кудеяр, однажды уже достиг непревзойденных высот.
И он покорит их снова.