Видение
Это было.
Полуявь, а может, полудрёма,
Полусон, а может, полутранс.
Дома я. И всё же я вне дома.
Вижу я десятки разных глаз.
Вижу я расплывчатые лица,
Вперемешку сумерки и свет.
Рыжей тенью носится лисица,
Жирный карлик скалится мне вслед.
Я бреду не по своей дороге,
И одежды не мои на мне…
Не своим путём – тропою многих
Я шагаю в странном полусне.
Жарко. Пот. Разлапистая ёлка.
Отдохнуть бы мне, хотя б часок…
…Джинсы, кепка и моя футболка.
И тропинка. И родной лесок.
Почему-то я не удивилась
Переменам этим ни на миг:
Так моя дорога мне открылась,
Словно чистой истины родник.
Я пошла среди берёзок белых,
Впереди – высокая изба.
Открывала дверь в неё я смело:
Там ждала меня моя Судьба.
А в сенях избы бадья стояла —
Ключевая, чистая вода.
Чудится, я здесь уже бывала.
Может быть, жила я здесь всегда?
От воды мне зубы заломило.
Знаю, только так её и пьют!
А потом в избу я дверь открыла
И вошла в натопленный уют.
Хлеба запах. Печка. Занавеска.
Сквознячок её заколыхал…
Я заволновалась, как невеста,
Словно мой жених меня здесь ждал.
Тихо так. А сердце замирает.
Наполняет душу тёплый свет.
Ветер занавескою играет,
Я за нею вижу силуэт.
Девушка. Обычная, простая:
Сарафан и русая коса.
Только я откуда-то их знаю —
Цвета неба добрые глаза.
Хорошо мне от улыбки светлой,
И в её любви купаюсь я.
Чудо узнавания всё крепло:
Это – ангел. Бабушка моя.
– Милая моя, ну что же,
здравствуй! —
Протянула руку мне она.
И её глаза лучились счастьем,
Потому что я – была нужна!
Ощутила я прохладу кожи
И тепло ладони молодой.
Бабушка… Совсем и непохоже…
Ангел света. И хранитель мой.
– Милая, ну что же ты? – спросила,
И улыбка излучала свет.
– Почему зовёшь меня ты милой? —
Только и могла сказать в ответ.
– Милая… Все люди в мире – ми́лы,
Все достойны света и тепла.
Но от нелюбви они бескрылы.
И меня за плечи обняла.
И пропали стены вдруг и крыша,
Засинело небо надо мной.
Поднимались с ангелом всё выше,
Но без белых крыльев за спиной.
И земля под нашими ногами
Стала таять в сумрачной дали.
Облака летели вместе с нами,
А потом исчезли и они.
Я была – в квартире, на диване.
Я была – в сиянье вышины.
Я была – в клубящемся тумане,
Наблюдала всё со стороны.
Ярко-синий мир, залитый светом:
Только синева и дивный свет,
И любовь безбрежная при этом —
То, чему в миру названья нет.
И горели щёки, а запястья
Сотрясал безумный, жаркий пульс.
Задыхаясь, плакала от счастья,
Умирала от восторга – пусть!
Плакала – на мягкости дивана.
Плакала – парила в вышине.
Плакала – смотрела из тумана.
Все три «я» принадлежали мне.
Всё исчезло: дом, друзья, работа,
Мама, муж… Неважен даже сын.
Лишь любовь и свет – в Эдем ворота!
Но дарован мне был миг один.
О, как умоляла я остаться
В этом чуде истинной любви!
Но пришлось на землю возвращаться,
Чтобы оплатить долги свои.
Мы спускались медленно обратно.
Появились снова облака.
И взмахнули два крыла внезапно
Белого, как сахар, голубка.
Перед нами он играл крылами,
В клюве – яркой зелени росток.
И на землю опускался с нами
Белокрылый лёгкий голубок.
В голове стучало мелкой дробью:
– Задавай вопросы, не молчи!
– Вот… Живот болит! Измучил болью…
– Ты его рукою полечи.
Наложи на боль свою ты руку,
Попроси здоровья от души.
…Наверху не слышалось ни звука.
На земле гудел поток машин…
Я, внизу, измучившись порядком,
Приложила руку к животу
И вздохнула с облегченьем сладко:
Боль ушла, как звуки в пустоту.
Наверху глотала я рыданья:
– Я не знаю, как теперь мне быть?
Как мне жить?! Ответь же на прощанье!
– Жить по правде. Господа любить.
Полутранс, а может, полудрёма,
Полусон, а может, полуявь…
Но теперь была я только дома,
Все три «я» свои в одно собрав.
Было так. Я помню все детали,
Хоть прошло уже немало лет:
Под ногами – сумрачные дали,
Наверху – любви бескрайней свет.
18.11.2011