5
Вход в большой овальный зал находился в холле, прямо под центральной лестницей. С двух сторон резную дверь окружали ступеньки, спускавшиеся с небольшого балкончика на втором этаже.
По случаю торжества перед дверью появилась ковровая дорожка, вдоль нее стояли высокие бронзовые светильники. Канделябры были старые и кривые. Сколько ни пытался оттереть их старик с белым глазом, они все равно выглядели тусклыми и некрасивыми.
К половине восьмого вечера в холле выстроилась длинная очередь из мальчиков и девочек. В зал детей пускали по одному. Старый ключник отмечал каждого ученика в журнале и только после этого разрешал пройти.
В очереди Кима увидела Алекшу и Варю. Она многозначительно подмигнула им, встав на цыпочки.
Когда все ученики прошли внутрь, дверь захлопнулась.
– Добрый вечер, дети! – сказал Фуль Ломогоб. Он был одет в длинный черный фрак с белым галстуком.
– Я так рад, что все вы пришли на торжественный вечер!
К директору подошел старик с белым глазом и что-то шепнул ему на ухо.
– Правда? – удивился Фуль. – Я узнал, что одного ученика не хватает. Кто-то посмел ослушаться директора!
Он обвел взглядом присутствующих, и на его вытянутом лице дернулась неприятная улыбка, похожая на бледного червяка.
– Фекл, ученик из комнаты «63», получает первое предупреждение!
Кима посмотрела по сторонам: и правда, Фекла нигде не было видно. «Почему же он не пришел? – подумала Кима. – Может быть, с ним что-то случилось?»
Ученики взволнованно зашептались.
Фуль Ломогоб с довольным видом потер руки, подпрыгнул на ногах-ходулях и зашагал к высокой сцене в конце овального зала.
Пока директор пытался настроить микрофон, который противно хрипел и пищал, старик с белым глазом рассаживал детей за столы, еще утром стоявшие в столовой.
Когда все расселись, старик отошел к дверям. Он открыл ржавый щиток и подергал рычажки и понажимал кнопочки.
Киме было интересно, что это старик делает, но с ее места было не разглядеть.
Вдруг над сценой зажегся свет, а в зале наоборот потух.
Директор сделал несколько неловких шагов в сторону, чтобы попасть в центр луча света, льющегося из лампы под потолком.
– Кхм, рад вас приветствовать, кхм, кхм, – сказал Фуль Ломогоб.
Ученики в зале притихли, и тогда он продолжил:
– Каждый год в школу для непослушных детей приезжают десятки невоспитанных мальчиков и девочек. Почти все из них возвращаются домой прилежными и послушными. А иногда лучшие ученики приезжают в школу и на следующее лето – так им у нас понравилось! Например, близнецы Клемент и Клементина, которые уже в третий раз посещают школу и в третий раз слушают мою приветственную речь.
Из-за стола прямо перед сценой поднялись мальчик и девочка. Они повернулись к залу, взялись за руки и синхронно вздернули носы. Клемент и Клементина были похожи как две капли воды: они были одного роста, носили одинаковую одежду и даже пробор у них был на одну сторону. Только у девочки была длинная коса, а у мальчика – зализанная набок челка.
«Какие они противные», – подумала Кима. Она еще не была знакома с близнецами, и все же они ей не понравились.
Клемент и Клементина сели за стол.
– К сожалению, не все ученики поддаются перевоспитанию, – сказал Фуль Ломогоб. – Некоторых особенно непослушных приходится наказывать.
Директор поднял голову и посмотрел в зал. Его лицо ничего не выражало, оно было похоже на серую маску. Черные линзы очков скрывали глаза.
«Никак не догадаться, о чем он сейчас думает», – с тревогой подумала Кима.
Под пристальным взглядом директора в зале было тихо, как в пустой мышиной норе. Ученики смотрели на сцену, боясь пошевелиться.
Одна девочка осмелилась все же протянуть руку под скатерть, чтобы почесать коленку, но сидевший рядом мальчик толкнул ее плечом и посмотрел таким испуганным взглядом, что девочка передумала чесаться и положила руку обратно на стол.
– Завтра начинаются занятия, – снова заговорил директор после недолгой паузы. – В нашей школе ученики учатся в две смены: по утрам и по вечерам. Вне зависимости от смены, у каждого ученика есть один час свободного времени в день, который он может провести у себя в комнате, в моей личной библиотеке или на детской площадке. Помните, что для выхода на улицу вы должны получить разрешение лично у меня. В остальное же время – до и после занятий – все ученики должны находиться в своих комнатах. – Фуль кашлянул и тихо добавил: – Особенно ночью.
Старик с белым глазом опять подергал что-то в ржавом щитке, и над сценой зажглись еще два светильника, справа и слева от директора.
– Сейчас на сцену выйдут преподаватели, – торжественно объявил Фуль. – Прошу поприветствовать их бурными аплодисментами!
Фуль сложил ладони вместе и нелепо шлепнул ими друг о друга.
Первыми после директора захлопали близнецы Клемент и Клементина, потом к ним присоединились другие ученики. Кима вяло хлопнула три раза и положила руки на колени.
По дощатым ступенькам на сцену поднялись два учителя. Они встали по обе стороны от директора.
Учительница справа выглядела очень строгой. Вся она казалась какой-то жесткой и угловатой. У нее были тонкие губы и тонкие волосы, собранные в пучок. Как узловатое дерево, она вырастала из своих строгих брюк и постепенно расширялась к могучим плечам.
Учитель слева был очень маленького роста. Он выглядел сонным и рассеянным. Один край его рубашки был заправлен в штаны, а другой торчал наружу.
– Господин Хмариус Плумф займется обучением учеников дневной смены. – Директор показал на маленького учителя слева.
Хмариус Плумф сделал шажок вперед и пробормотал тихим голосом:
– Очень рад, очень рад… – Маленький учитель зевнул. – Замечательные новые ученики в этом году. Буду рад видеть вас на своих занятиях.
Директор кивнул и вытянул свою длинную руку в другую сторону, где стояла грозная учительница.
– А это Мимзетта фон Блюмбум. Она будет вести уроки в вечернюю смену.
Мимзетта, в отличие от Хмариуса, молчала, когда ее представляли. Как невозмутимая скала, она стояла скрестив руки на широкой груди.
– Завтра вас распределят по группам, – сказал Фуль Ломогоб, окинув взглядом зал. – Первая группа будет учиться в утреннюю смену с Хмариусом Плумфом, а вторая – в вечернюю, с госпожой Мимзеттой. Каждый ученик сможет проверить, в какою группу его распределили, отыскав свое имя в расписании занятий, которое с завтрашнего дня будет висеть в холле. Там же вы найдете общую таблицу успеваемости.
Фуль Ломогоб немного помолчал, а потом достал из внутреннего кармана часы на цепочке. Задумчиво посмотрел на циферблат и щелкнул по нему длинным ногтем.
– На этом официальная часть закончена, – сказал он. – Времени до наступления ночи осталось немного. Сейчас будет банкет, а после него всем ученикам следует разойтись по своим комнатам.
Директор убрал часы обратно в кармашек. Он подошел к краю сцены и махнул рукой. Старик с белым глазом зажег свет над залом.
Большая люстра заморгала старыми мутными плафонами. Некоторые лампочки были разбиты или давно перегорели. Железную цепь и крюк под потолком покрывала рваная зеленая паутина.
Учителя и директор спустились со сцены. Близнецы Клемент и Клементина сразу же встали и захлопали. Остальные ученики последовали их примеру и тоже поднялись со своих мест.
Кима огляделась и увидела за одним из столов Алекшу. Он забрался на стул, и его макушка с упрямым хохолком была похожа на тыкву.
Алекша принялся выделывать странные знаки руками, но Кима ничего не могла понять. Она совсем не знала языка жестов и не была знакома с основами тактической коммуникации. Тогда раскрасневшийся Алекша вытянул руку и указал в сторону выхода.
Кима обернулась. Старик с белым глазом уже не стоял у дверей. Теперь он, пыхтя, толкал перед собой большую тележку с едой. В тележке были салаты с черствыми сухариками и морщинистым зеленым горошком, вареные яйца в сахаре, бульоны с куриными потрошками и сельдереем.
Кима посмотрела в зал, но Алекшин хохолок уже исчез из виду. Алекша спрыгнул со стула и стал протискиваться через толпу учеников к дверям.
«Сейчас или никогда!» – подумала Кима.
Старик с тележкой гремел посудой в другой стороне зала. Когда он отвернулся, чтобы поставить поднос, Кима встала из-за своего стола и прокралась к выходу.
Она приоткрыла резную дверь овального зала и скользнула в холл.
Кима решила, что никто не заметил ее исчезновения, но это было не так. Грозная учительница Мимзетта фон Блюмбум молча следила за девочкой из плохо освещенной глубины овального зала.