Глава 2
Аудитория потрясенно молчала. Что касается меня, я все пытался переварить слова Тро. Заявление масейчара казалось взятым из скверно прописанной устарелой моносюжетки.
Видимо, не один я так думал. Среди рядов соискателей зародились шепотки, перешедшие в удивленные возгласы. Через пять кресел от меня поднялась высокая русоволосая женщина средних лет с жестким взглядом запавших глаз.
– Соискатель Шаганова, – мои очки спроецировали вокруг женщины светлый ореол, как только масейчар произнес ее имя. – Слушаю вас.
– Прошу простить меня, масейчар, – отрубила Шаганова. – Судя по вашим словам, проект осуществляется уже некоторое – и явно долгое, вряд ли вы собрали информацию со всех трех зондов и разработали технологию межзвездного перелета за несколько суток – время. Как получилось, что в сети о ней нет ни словечка?
– Вы совершенно правы, Анастасия, – ответил Тро. – Мы осуществляли подготовку проекта собственными силами уже около двух лет, с тех пор, как уловили сигнал зонда из системы HD 40307 и приступили к целенаправленному поиску радиосигналов. За это время нами было завершены проектирование межзвездного транспортного средства и подготовительные работы по началу строительства. Теперь проект вступил в стадию, когда для его продолжения необходимы согласованные усилия крупнейших земных правительств и клиентел. Поэтому руководящий состав Орбитали принял решение о снятии с проекта режима секретности и наборе личного состава экспедиции.
– Зачем вообще понадобилась эта секретность? – бросил, не вставая, Корчмарь.
– Скажем так, рекламные соображения, – слегка улыбнулся Тро. – Такого рода информацию лучше сообщать в строго рассчитанный момент.
– А вы уверены, что земные правительства поддержат ваш проект? – настойчиво спросила Шаганова.
– Наши экспертные системы и предварительные консультации дают очень высокую вероятность, – отрезал Тро. – Вы недооцениваете стремление человечества к расширению границ освоенного.
Кто-то рядом негромко хмыкнул. В другом конце зала поднялся мужчина средних лет, на его лице виднелись отметины от демонтажа вживленных очков.
– Прошу слова, масейчар, – заговорил он. Тро, видимо, усилил его негромкий голос. Вставший с благодарностью кивнул и продолжил: – Масейчар Тро, мне бы хотелось узнать немного больше о так называемом проекте «Кементари». В частности, можем ли мы ознакомиться с записями, отснятыми вашим зондом, услышать в подробностях о вашей технологии анабиоза, о корабле, который, если верить сказанному, строит ваша ГОК? Тяжело принимать решение на основе такой скудной информации, что мы услышали.
– Безусловно, опертрейн, – кивнул Тро. – Я как раз планировал перейти к более подробному описанию проекта. Поэтому попрошу еще немного внимания, прежде чем переходить к обсуждению.
Он повел рукой в воздухе, и объемное изображение планеты отдалилось, проваливаясь в черноту. В центр экрана впрыгнула яркая звезда, вокруг которой закружились шесть крохотных точек, траектории их орбит слабо засветились желтым.
– Мю Жертвенника, она же HD 160691. Желтый карлик типа G3, находящийся на расстоянии пятнадцати целых трех десятых парсека от Солнца. Имеет планетную систему из шести планет, включая два горячих нептуна, два газовых гиганта и две ледяные суперземли на удаленных орбитах. Третья по счету от звезды планета – газовый гигант, значительно превышающий в размере Юпитер, состоящий в основном из водорода и гелия. Период орбиты – 644 земных суток, диаметр по экватору – 203 тысячи километров, – изображение придвинулось, несколько ярких точек скользнули мимо, пока не осталась одна – полосатый сине-голубой шар. – Обладает четырьмя спутниками, два из которых сравнимы в размерах с Землей. Более подробно вы сможете ознакомиться с планетной системой в файлах проекта «Кементари», нас же интересует сама Кементари – четвертый спутник газового гиганта, получившего, к слову, также взятое из кельтской мифологии название Илуватар.
Изображение вновь пришло в движение. Зазвучала мягкая музыка. Газовый гигант, медленно вращающийся вокруг оси, ускользнул в сторону. Теперь мы неслись на стремительно растущий красно-оранжевый диск, вокруг нас замелькали ярко-оранжевые склоны кратеров, затем поверхность планеты провалилась вниз. Вновь короткий полет через космос, и нашим глазам предстали вздымающиеся и опадающие волны лавы. В небе сверкнула яркая молния, во вспышке стали видны склоны горы впереди, с ее вершины текли лавовые потоки. Мы пронеслись сквозь вулкан (хорошо, что создатели ролика не стали пользоваться стандартными эффектами наподобие сернистой вони или бьющего в лицо жара, иначе бы я однозначно уверился в том, что смотрю очень качественную трехмерку!), взвились вверх, на заднем плане вновь мелькнул изрядно уменьшившийся газовый гигант.
– Модель выполнена на основе снимков зонда, – негромко проговорил Тро. – Конечно, это не настоящая запись, но сами пейзажи – достоверны.
Теперь в очках мелькали бело-серые склоны холмов с оттенками беж. Камера спикировала в обрывистый каньон, показала нам фиолетовые волны, неторопливо набегавшие на берег, и вновь поднялась вверх мимо слоистых обрывов. Затем последовала запись черно-бурой пустыни с темно-синим небом. Камера минуту следовала за мечущимся по пустыне смерчем, после чего вернулась обратно в космос. Звезды закружились – и замерли, а голубая искорка в центре изображения медленно стала увеличиваться.
– Выходим на траекторию зонда, – произнес приятный женский синт-голос. – Масштаб времени – три тысячи к одному.
В модель медленно вплыл серый вытянутый корпус. Носовую часть корабля занимали разномастные антенны, сенсорные блоки, радары, лидары, виднелся серый цилиндр командно-аналитического модуля. Далее располагались стыковочные узлы посадочных модулей, плотно пригнанных один к другому – нос к корме. За ними широко раскинулись изломанные крылья радиаторов, а на широкой ферме был вынесен двигательный модуль, из сопел которого лился прерывистый голубой свет. Серую обшивку корабля покрывали многочисленные темные разводы.
– Расстояние до Кементари – шестьсот тысяч восемьсот километров, – прокомментировал синт, словно мы не могли самостоятельно прочитать мелькавший над зондом столбик цифр.
Голубой шарик планеты рос на глазах. Стали различимы белые облака, очертания континентов, блеск на полюсах планеты.
– Масса планеты составляет девяносто четыре процента земной, при ускорении свободного падения 9,6 метра в секунду в квадрате. Планета совершает оборот вокруг оси за двадцать восемь часов и тридцать четыре минуты, период орбитального вращения вокруг Илуватара составляет сто пятнадцать земных суток, или девяносто семь кементарийских. Сама Кементари вместе с Илуватаром совершают оборот вокруг звезды за шестьсот сорок четыре дня. Эксцентриситет их орбиты довольно велик – примерно 0,13.
Теперь Кементари простиралась под нами, занимая треть поля зрения. Сопла двигателей вспыхнули, звездное небо медленно пришло в движение, звезды неторопливо опускались за выпуклый горизонт планеты.
– Выход на орбиту Кементари в экваториальной плоскости Илуватара. Осуществляется первичное орбитальное сканирование.
Облачные массивы разом сделались прозрачными, открыв вид на полярные шапки, океаны и материки. Словно в детских обучающих моделях, изображение приблизилось – так, что стали видны горные массивы, зелень лесов, тонкие ниточки рек.
– Атмосфера планеты почти идентична земной по составу и плотности, не считая незначительного превышения содержания парниковых газов. Средняя температура на поверхности составляет приблизительно 286 кельвин. Расположение материков и малый наклон оси снижают годовые и широтные перепады температур по сравнению с Землей, однако ввиду большего эксцентриситета орбиты Илуватара сезонность, тем не менее, выражена довольно ярко, что подтверждается данными лендеров.
Вновь удалившаяся, Кементари медленно поворачивалась под нами. Стало видно два крупных участка суши – один занимающий большую часть верхнего полушария, будто огромный треугольник, наползший на полюс одним из углов и обращенный к экватору вогнутым основанием. Второй, расположенный ниже экватора и пересекающий его краем, напоминал огромную запятую. От хвостика запятой тянулась цепочка островов, самый южный из них, то ли крупный остров, то ли небольшой материк, заходил краем за полярные широты.
– Форма континентов, следы активного горообразования и развитая сеть срединно-океанических хребтов подтверждают наличие у Кементари активной плитовой тектоники. Наличие сильного магнитного поля также свидетельствует об активности недр планеты. – Синт сделал короткую паузу. – Сканирование завершено. Зонд производит запуск посадочных модулей.
Словно паззл, кольцо модулей рассыпалось на плоские треугольные кусочки. Один за другим четыре лендера запускали двигатели, гася орбитальную скорость. Их траектории расходились под углом, каждый из кораблей нацеливался на собственную точку высадки. На поверхности планеты замигали четыре огонька. Один располагался в северо-западной части большого континента, ближе к границе полярной шапки, вдоль которой протянулись складки горной цепи. Второй – на выступающем на его восточном краю полуострове, рядом с побережьем крупного озера. Третий пришелся на один из островов средней величины в районе экватора, и последний – в район «хвостика запятой».
Коснувшись контекст-болла, я сосредоточил изображение на втором зонде. Точка обзора последовала за ним, в соответствии с убыстрившимся течением времени помчавшись к планете, пока вокруг не расцвели плазменные вихри. Изображение зонда смазалось в огненном облаке, затем скорость снизилась и пламя угасло. Модуль несколько раз вскинул нос, еще тормозясь в набегающем потоке, пока окончательно не перешел на аэродинамический полет.
Теперь мы мчались над плотным, чисто-белым облачным покровом. Модуль продолжал снижение, фон погрузился в туман, затем лендер вынырнул из облаков, и под ним открылась сочно-изумрудная равнина, на горизонте виднелась протяженная горная гряда. Она стремительно мчалась навстречу, открылся и улетел цветок тормозного парашюта, еще и еще один. Вспыхнуло пламя сопел вертикальной посадки. Уже были различимы отдельные деревья. Горизонтальная скорость модуля упала до нуля, и он медленно шел вниз, выпуская посадочные опоры. Точка обзора висела над модулем, пока шасси не коснулось опаленной пламени дюз земли. Одна из опор ушла в грязь, заставив модуль накрениться и застыть так среди заросшей высокой травой вытянутой поляны в лесной чаще.
– Посадка произведена. Возврат к нормальному масштабу времени. Производится анализ зоны высадки, – жизнерадостно оповестил нас синт. Местность закружилась вокруг нас, то и дело какая-либо деталь пейзажа – дерево, камушек, стебель травы – вспыхивала слабым свечением активизации.
Вокруг еще тлели подожженные дюзами стебли, но огонь быстро затихал – похоже, растения вокруг были довольно сочными. Их пушистые зеленые метелки покачивались под ветром. Метрах в ста от нас устремлялись к небу высокие деревья, их стройные стволы по спирали окаймляли на удивление короткие веточки. В отдалении промелькнула крохотная белая точка – бабочка?
– Анализ воздуха, почвы и почвенных вод показывает высокое содержание микроорганизмов и спор – до семисот единиц на кубометр воздуха, до двух миллиардов единиц на грамм верхнего почвенного слоя. Макробиота также развита, выявлены крупные растительные формы. Обнаружены крупные летающие членистоногие, – предполагаемая бабочка подсветилась. – Биохимический анализ и биоконтроль не выявили присутствия опасных для человека токсинов, цитолитографический анализ образцов не обнаружил повышенного патогенного действия в сравнении с земными средами.
– Естественно, – пробился сквозь синт голос Тро. – Этот рекламный мультик предназначен для демонстрации в крупнейших сетях планеты. Вы можете ознакомиться с двумя терабайтами телеметрии, но предупреждаю – прорисовка там хуже, а на первичное ознакомление с отчетами уйдет по меньшей мере неделя. При этом вы рискуете забыть о еде и сне, – по-видимому, масейчар общался через очки с кем-то из кандидатов, но системы шумоподавления в этой дешевой версии работали не очень хорошо, и его слова долетали и до меня. – Тем не менее, основные детали здесь излагаются верно и достаточно подробно для того, чтобы вы могли принять решение.
Я коснулся айдима, направляя Тро запрос на беседу.
– Схолферм, – очки приблизили лицо Тро. – Ваше решение остается в силе?
– Давайте закончим с формальностями, масейчар, – ответил я.
Как и следовало ожидать, отсеялось не так много людей – в основном те, как я предположил, кто имел весомые шансы дождаться в Талнахе распределения на предприятия Республики. А таких среди перемещенцев уже давно остались считанные единицы. Масейчар прокрутил презентацию до конца, дождался, пока все желающие зададут ему вопросы, а затем вскинул руку, переключившись на общее вещание.
– Соискатели, – проговорил он. – Нам нужны добровольцы, а не беглецы. Проект опасен, и мы этого не скрываем. Наши знания о планете, как многие уже отметили, неполны, хотя мы уверены, что человек может на ней выжить. Но вполне возможно, что наша авантюра потерпит неудачу и колония погибнет.
Но мы не можем позволить себе отправить в это путешествие неподготовленных людей. У вас будет возможность подумать до завтрашнего дня и более внимательно изучить полученную нами информацию. Помимо этого, в Эквадоре мы проведем более жесткие отбор и тестирование, и не все из здесь сидящих его пройдут. Орбиталь берет на себя обязательство по трудоустройству тех, кто не выдержит проверок, в нашей наземной инфраструктуре, Католической Федерации или, на выбор, по депортации обратно в Красноярскую Республику.
Однако если вы в ходе подготовки решите, что этот риск не для вас – вам придется урегулировать не только вопросы выплат по перекупленным Орбиталью вашим гражданским контрактам, но и возместить затраты, понесенные Орбиталью в ходе проекта. Поэтому я прошу вас еще раз все взвесить и только тогда принимать окончательное решение. Пока же – следуйте к посадочной площадке.
Дверь скользнула в сторону, повеяло свежестью и тонким ароматом цветов. Раздавался многоголосый птичий щебет, в воздухе звучала приятная музыка.
Просыпаясь сегодня утром на жесткой койке в четвертом бараке, я и не думал, что буду ужинать в кафетерии норильского хаба люкс-уровня. Видя наше недоумение, Тро кратко разъяснил – по протекции Красноярска, не скупившегося на представительские расходы при заключении с Орбиталью сделок на энергопоставки, хаб-клиентелы Сибири предоставили спейсерам жилые ячейки повышенной комфортности в каждом полисе Республики. Правда, до этого дня орбитальщики были в Нориле нечастыми гостями, и оперсервов НорильХаба застало врасплох пожелание Тро разместить весь навербованный им в Талнахском лагере состав.
Так или иначе, а они с этим справились. Причем не распихивая нас по стандартным гробикам временного проживания, а расселив по полноценным элитным комнатам, по одной на человека, с умной кроватью, активными обоями и – о чудо – душевой с ненормированным расходом воды! Даже Тро, похоже, не ожидал такой роскоши, а ошеломленное выражение на наших лицах его повеселило.
Я шел вдоль опоясывающей колодец террасы, вглядываясь в идущих навстречу людей. В таких заведениях селились немногочисленные администраторы полисов и клиентел, чья работа вынуждала их к частым перемещениям из полиса в полис – публика, как правило, небедная. Это заметно было по щегольским гарнитурам, по то и дело взблескивавшим в свете стен инфокольцам на пальцах и серьгам в ушах, по модной расцветке волос и глаз, даже по орнаментированным вставкам на повседневной униформе. Стены оплетали вьющиеся лилии, за прозрачной панелью в центре кафетерия располагался большой сукцесс-сад, откуда и доносилось птичье пение. Уровнем ниже виднелась прогулочная терраса, на которую выходили ярко светящиеся витрины, а посреди шло выступление эрзац-театра, собравшее небольшую кучку народа. Актеры, движущиеся среди невидимых без очков активной среды декораций, производили странное впечатление. Цокая опорами, пробежал мул с чемоданом в креплениях.
Из-за столиков на меня косились, и хотя я понимал, что бояться мне нечего, все же внутренне нервничал. В прежней тюменской жизни, очутись я в таком месте – и ближайший монитор поспешил бы проверить мой айдим на взлом, чтобы выяснить, как я миновал контроль. Но теперь на моем плече был лого временного персонала Орбитали, и то же самое подтверждал мой айдим. Так что я сделал глубокий вдох и расслабился.
Все к лучшему. Я в кои-то веки наелся, вымылся, надел удобную одежду и выспался в безопасном месте. И потому был готов плясать от радости, не обращая внимания на косые взгляды. О предложении Тро я старался не думать… в основном потому, что все еще не до конца в него поверил.
Такого не бывает. Место межзвездным полетам – в древней доинцидентной фантастике, рядом с неомифологиями, саморазмножающимися нанороботами, колониями на Марсе и искусственными интеллектами. Не в новостных облаках, презентациях и гражданских контрактах.
Я отвернулся от перил, стал рассматривать сад. Под ветерком из вентиляционных отверстий колыхались стебли ситника и фиолетовые головки кипрея, по саду были разбросаны заросли ольхи, малины и кусты шиповника. С четко слышным, несмотря на прозрачную перегородку, жужжанием, от цветка к цветку перелетали шмели и бабочки, стрекотали кузнечики, где-то в ольховнике чирикали чижи. Я пригнулся, всматриваясь в почву, перевел взгляд на ольху. Явно землю здесь не трогали мотыгой, а несколько листьев скрутились в посеревшие трубочки.
– Димер! – внезапно окликнул меня знакомый голос. Оборачиваясь к столику, откуда тот раздался, я не верил своим ушам.
– Крапивник?!! Ленка?!!
– Димер, жеваный карась! – Олег Крапко, мой закадычный товарищ, сосед по жилблоку и согруппник с первого учебного курса, стиснул мою руку. Секунду спустя Ленка Яковлева, рыжая хохотушка из нефтехимической группы, из-за которой два года назад мы с Крапивником впервые в жизни чуть не поссорились всерьез, повисла у меня на шее.
– Что – как?.. – я уставился на такие же, как и у меня, золотые эллипсы на плечах друзей. – Крапивник? Вы что, тоже…
– И ты?.. – Ленка, заметно осунувшаяся, перевела взгляд на мою эмблему. – С ума сойти! Так ты что, в Талнахе…
– Ну мама родная, – Крапивник цокнул языком. – Какой лагерь?
– Талнах-2, а вы?
– А мы сидели в первом. Ни черта ж себе! Знал бы, связался бы через сетку. Ленку я выцепил в первую неделю. Мы думали, ты пойдешь по квоте…
– А я думал, вы, – я развел руками. – Ирке я сумел отписаться по левому лимиту, весь его и выжрал. Как ваши?
– Господи, – Ленка всплеснула руками. – Димер, да садись ты! Сколько же времени…
– Полгода, – Крапивник улыбался до ушей. – А кажется, будто полвека. Наши… Отца перекупили арктаны, он сумел вытащить мать только с большим понижением в классе.
– Мама осталась в Тюмени, – договорила Ленка, помрачнев.
– Это лучше, чем в лагере, – жестко произнес Крапивник. – А твои?
– Под Хабаровском, – ответил я. – Тро обещал помочь с доступом к межсетке, может быть, удастся и про ваших узнать поподробнее.
– Тро, – Ленка явно хотела сменить тему. – Ребята… вы думаете, они это всерьез?
– Даже норильская сетка только об этом и говорит, – я отправил облачко на ее айдим. – Нет, конечно, верится с трудом…
– И не на трезвую голову, – Крапивник перевел взгляд на стол. – Лен, что будешь – вино, пиво?
– Ты видел местные цены? – скептически поинтересовалась Ленка. Мне, как и прочим завербованным, выделили небольшую сумму на накладные расходы, но хватило бы ее на здешний ужин – большой вопрос. В отличие от бесплатной кормежки в комнатных терминалах, здесь питание было более чем дорогим.
– На пару кружек хватит, – беспечно заявил Крапивник.
– Тогда пиво, – согласилась Лена. Пробежалась пальцами по столу.
Не удержавшись, я взял себе к пиву еще и порцию говядины с печеным картофелем. Такая роскошь пробила в моем бюджете серьезную дыру… но куда нам тратить деньги? Завтра с утра мы должны были сесть на кольцевик, отбывающий к эквадорскому терминалу Орбитали.
Через две минуты к нашему столу подъехала тележка, груженная тремя запотевшими кружками и исходящим паром блюдом. Ленка и Крапивник взяли один на двоих пакетик креветок, так что я поделился ужином с ними. С холодной кружкой откинулся на послушно выгнувшуюся спинку.
– Хороший сад, – заметил Крапивник, кивая в сторону мини-парка, который я рассматривал полчаса назад.
– Да? По-моему, за ним никто не ухаживает, – заметил я скептически.
– Посмотри внимательнее, – Крапивник, в отличие от меня, специализировался как раз на экологии ЛРЗ. – Они регулируют зарастание только светом и, возможно, дозируя полив и присадки. Почвенный покров не нарушен, листья опадают в естественном режиме. При этом видовой состав поддерживается, а судя по величине кустарников, подросту как минимум лет пять. Либо у них работает гениальный бонсаер, либо это просто очень хороший просчет миниэкосистемы.
– Ну, теперь мы все переквалифицируемся в фермеров, – заметил я, делая добрый глоток пива. – Так что придется мне у тебя учиться.
– Всем придется, – пожал плечами Олег. – Ничего. Бравый колонист Крапко обучит вас, городских неженок, выживанию на лоне природы! Дождь и ветер, жара и холод, инопланетные монстры с щупальцами выбьют из вас, мальчики и девочки, привычку к лагерным удобствам! К черту фитотронику, к черту чаны! Только натуральное хозяйство, только лишения, и голод, и санузел под кустиком!
Ленка от всей души пихнула его в бок.
– Лично я, – заметила она, – собираюсь перелопатить учебники по истории нефтедобычи. Что-то мне подсказывает, что на Кементари нам ее понадобятся немалые объемы.
– Собираешься совершить на другой планете третью пищевую революцию? – Крапивник потер место, куда угодил твердый локоток.
– Холодно. Глубже.
– ЖЕЧЬ нефть? – я поднял брови. – Господи, Ленок, ну это уже совсем архаика!
– Смотря ради чего, – рыжая голова качнулась. – Для обогрева, может, и архаика. Но сверхзвуковик или ракету на кольцевых двигателях, по-моему, за последние четыреста лет еще не разработали!
– Зачем нам на Кементари сверхзвуковые машины? – полюбопытствовал Крапивник.
– Тебе что-нибудь говорит фраза «двигатель внутреннего сгорания»?
Мы переваривали сказанное, дружно запив пивом.
– А чем плохи кольцевики… мда. Рециклинг, – ответил на свой собственный вопрос Крапивник. – А ты, пожалуй, права.
– Вообще, я не удивлюсь, если в итоге придется вернуться к паровым машинам, – добила нас Ленка. – Если там действительно пермский период… одному богу известно, что на Кементари с нефтяными залежами.
– Нет-нет, – помотал я головой. – Будем последовательны. Да здравствуют костер, пещера и каменная дубина!
– За добросовестный последовательный регресс! – подхватил Крапивник, поднимая кружку. Рассмеявшись, мы дружно выпили.
Крапивник посерьезнел. Поднял взгляд к потолку колодца, туда, где располагалась довольно качественная, даже без очков, проекция звездного неба. По ней временами проплывали уже знакомые нам изображения спутников Илуватара, переданные зондом. Должно быть, администрация хаба оперативно среагировала на опубликованную Орбиталью новость. Олег вздохнул, отодвинул экран столика вбок и на уровень глаз и вывел на него картину снаружи – черную в скудном лунном свете, одетую огнями громаду Оганерского блока, лес отблескивающих металлом рудничных башен с кранами грузового терминала и далеко на горизонте – неровную темную линию Талнахских гор. Я досадливо отвернулся – на этот угрюмый вид мы досыта насмотрелись еще в лагере.
– Можно, вообще говоря, – сообщил я, – глянуть, что выложила в сеть Орбиталь. Наверняка у них есть какие-то планы по колонизации в открытом доступе. Я, кстати говоря, еще не влезал в их сетку.
Крапивник извлек айдим и развернул экран. Ленка вздохнула.
– Еще успеем. В сети я видела – до завершения проекта и старта корабля они отвели три года. И если по правде – у нас все равно нет выбора, не так ли?
– Мобильные банды, – горько пошутил я. – За добровольно-принудительный героизм!
Звякнуло стекло.
– Суки, – процедил сквозь зубы Крапивник, скользя взглядом по столикам.
– Ты о ком?
– Об этих уродах, – пробормотал он. – Пока у нас животы подводило, эти сволочи здесь мяско жрали. Убивал бы. Или вышвырнул за периметр, пусть бы там камни глодали, – он заскрипел зубами. Ленка успокаивающе положила руку на его запястье.
– Они-то здесь при чем? – к счастью, мы хоть и привлекали внимание собравшейся в кафетерии немногочисленной публики, но Крапивник говорил достаточно тихо. – Это Владирос отжал Тюмень, а не норильские админы.
– Да насрать мне, – Крапивник резко встал. – Что владиросские уроды, что эти. За Кементари! – он высоко поднял кружку. – За новый мир без сволочей!
– За это выпью, – я опустошил кружку. – Пора ложиться. Не хочу явиться к отлету с больной головой от недосыпа.
– Тоже верно, – кивнул Крапивник. Встал, отбросив стул ударом ноги. Подал Ленке руку.
Я с удивлением обнаружил, что то ли пиво крепче, чем кажется, то ли я отвык от алкоголя, – меня слегка вело. Добравшись до двери комнаты, я торопливо разделся, бросился на послушную кровать и уснул как убитый, не успев укрыться одеялом.