8
Утром Джек проснулся в чужом мужском халате, в чужой спальне и в чужом доме. Голова всё ещё гудела. Пахло свежезаваренным кофе. Применив метод дедукции, он понял, что это дом Глории.
«Что-то я часто теряю сознание в последнее время, – подумал Джек. – Надо бы к врачу всё-таки сходить».
Спальню украшала старинная мебель: массивные шкафы с теми же лапками, кресла с красной плюшевой обивкой, те же плотные бордовые гардины, большое зеркало и два торшера справа и слева от кровати, на которой лежал Джек. На стенах висели две картины. С одной смотрела милая дама в возрасте лет пятидесяти, с другой – молодая дама, чем-то похожая на Глорию, но в старинном платье.
Шум, разбудивший его, был громким жужжанием пылесоса в коридоре. Джек тихо приоткрыл дверь. Пылесосом виртуозно орудовала та вешалка, что вчера стояла в гостиной. Своими длинными, похожими на тонкие провода руками вешалка держала трубу со щёткой, начищая ковровые дорожки. Джеку стало не по себе. Он надеялся, что вчерашняя история всё-таки приснилась ему. Вот уж с кем, а с вешалкой общаться совсем не хотелось, так как вчерашних разговоров с лепниной вполне хватило. Кстати, ещё и не факт, что в беседе примут участие только двое: пылесос, возможно, тоже имеет личное мнение относительно присутствия незваного гостя в доме.
Резко закрыв дверь, он замер. И только когда пылесос затих, решился пошевелиться и приоткрыть дверь ещё раз. В коридоре было тихо. Коврики начищены, вешалки с пылесосом не видать. Выходя из комнаты, Джек надеялся, что кроме вешалки и пылесоса в дом есть ещё кто-то, с кем можно выпить кофе, аромат которого привёл его на кухню. Что удивительно, кухня была очень просторной, плотно напичканной различной современной электротехникой. Откуда-то доносились тихие звуки лёгкого джаза. Выход из кухни шёл на веранду, где Джек и застал Глорию за завтраком.
Он был рад уже тому, что за столом сидит не гарпия, а простая девушка, но как с ней разговаривать после вчерашнего происшествия, он не знал. Больше всего он боялся опять увидеть вытянутую морду и острые зубы, способные в любой миг лишить его головы.
Его бил озноб, изнутри пожирал страх. Чем ближе он подходил к веранде, тем крупнее капли пота выступали на лбу. Перешагнув через порог кухни, он вдруг успокоился. Возможно, так подействовали запах ванили или прекрасный вид на цветущий сад.
Всё та же Глория, что вчера была в белой тунике, сидела на веранде в спортивном костюме и кроссовках. Выражение её лица было умиротворённым, щёки чуть румянились. Видимо, после утренней пробежки. Она отвлеклась от завтрака и посмотрела на гостя.
– А, это ты. Доброе утро!
– Доброе! Надеюсь, что хотя бы утро сегодня будет добрым.
– Ты про вчерашнее приключение? Да перестань, с кем не бывает… Дело случая. Грабители были во все времена. Главное, что живым остался.
После увиденного нового образа Глории Джек вообще забыл про то, что его вчера пытались ограбить. Она налила кофе из кофейника, положила на блюдце два эклера, подала приборы.
«Странно! – подумал Джек. – Делает вид, будто вчера не она превращалась в жар-птицу».
Хозяйка дома поймала изумлённый взгляд гостя.
– А если ты напуган тем, что я вчера откусила голову негодяю, то не переживай. Ты же не такой, надеюсь… – она смотрела на него своими синими глазами. Джека опять прошибло потом.
– Нет, я не такой. Но, честно говоря, никак не могу понять, как симпатичная девушка может превращаться в такое… Э-э-э…
– Чудовище? – Глория на мгновение задумалась, отвернувшись. Потом спокойно продолжила: – Знаешь, Джек, в каждом человеке сидит какое-то чудовище. Оно просто раскрывается у всех по-разному. Ну, скажем, не так явно, как у меня. Как бы тебе объяснить… Своё настоящее нутро ты прячешь годами или даже не знаешь о его существовании. Но иногда, в каких-нибудь стрессовых ситуациях, оно раскрывается.
– М-да, забавно. Интересно, какое чудовище сидит во мне?
Глория внимательно посмотрела на него, на лице её появилась привычная ухмылка.
– Думаю, страус.
– Почему страус?
– Потому что ты прячешь голову в песок, когда надо действовать.
– Разве?.. Зато я не жру чужие головы.
– А я их и не жру. Только откусываю и выплёвываю. Я вообще-то вегетарианка.
Она внимательно посмотрела на него, затем на его трясущиеся руки, гостеприимно налила ещё кофейку и продолжила беседу.
– Послушай, Джек, я прекрасно понимаю, какие чувства ты сейчас испытываешь после вчерашнего. Но, поверь, мы можем остаться просто друзьями. Теперь, надеюсь, ты догадался, почему я веду достаточно замкнутый образ жизни?
– Почему просто друзьями? Ты мне очень нравишься.
Обычно если очередной жених видел её в птичьем образе, утром Глория пила кофе уже в одиночку. Это в лучшем случае. В худшем она вызывала «скорую», и врачи фиксировали факт смерти очередного ухажёра.
Этот же не сбежал, не умер, а наоборот – сидит с ней за завтраком и говорит, что она ему нравится. Такое, мягко говоря, настораживает.
– Так-так, интересно. Ты вчера меня видел, а сейчас говоришь, что я всё ещё тебе нравлюсь? Ты часом не извращенец?
– Нет. Ты мне нравишься такой, какая есть, – спокойно ответил гость, надкусывая эклер.
– Допустим. А то, что я иногда превращаюсь в гарпию, тебя не смущает?
Джек покачал головой.
– Во-первых, ты ведь не каждый день в неё превращаешься, надеюсь. Во-вторых, как ты сказала, мне интересен не только твой внешний облик, но и внутренний мир.
– А то, что я не человек, тебя тоже не смущает? Что я в гневе могу лишить тебя головы ненароком…
– Знаешь, голову свою я уже давно потерял. Ещё когда увидел тебя на велопрогулке.
– Льстец.
Она не верила ни единому его слову. Но, как известно, женщины любят ушами, а Джек, как старый ловелас, знал это очень хорошо.
Задержав на госте взгляд, она продолжила:
– Ну хорошо. Мне от тебя ничего не надо. Что тебе нужно от меня?
Он изобразил на лице удивление.
– Мне? Ничего. Разве что любовь и внимание.
– Не ври, а то не поздоровится.
– Любовь.
Глория посмотрела на него странным взглядом. То ли недоверие, то ли тепло, то ли насмешка читались в её глазах.
– Мне кажется, тебе пора.
– Ты опять меня выгоняешь. Чего ты боишься, Глория?
– Я боюсь всего незнакомого и незнакомых мне людей. От знакомых знаешь, что можно ожидать – плохое или хорошее. А вот чего ждать от незнакомцев, на какие поступки они способны, я не знаю.
– Так давай поближе познакомимся. В чём же проблема? Мне в твоём обществе и в твоём доме очень уютно.
Давно Глории не попадались такие настойчивые мужчины. Ей нравилось, что он пытается ею управлять. Значит, стерженёк у него есть. Но она как никто другой любила ломать людей психологически, а кого не удавалось сломать, с теми попросту не поддерживала отношений. В этом госте её зацепил не только внутренний стержень. Что-то было в нём неуловимое, что притягивало. «Да пусть посидит ещё немного, – решила она. – Не выгонять же его на улицу в таком состоянии. Всё равно сегодня буду общаться только с вешалкой. Джимми придёт разве что вечером». Хорошенько всё взвесив, она ответила:
– Хорошо. Ты хотел посмотреть библиотеку?
– Да. С удовольствием!
Они расположились в библиотеке, где и провели полдня. Огромная коллекция альбомов разных художников занимала основную часть полок.
– Ты любишь живопись? – спросил Джек.
– «Люблю»..? Не просто люблю, я в ней живу и растворяюсь. Мне иногда намного приятней общаться с художником древней эпохи, чем с современником.
– Это как?
– Просто. Внимательно присмотрись к картине, которая тебе нравится, и ты увидишь, чем человек дышал, о чём думал, какое у него было настроение в тот момент, когда писал картину. Иногда бывает, что настроение художника сто лет назад и твоё настроение сейчас – совпадают. И ты можешь это почувствовать.
– Странно… Я так глубоко никогда не погружался в живопись.
Из всех альбомов ему больше остальных пришёлся по вкусу Врубель. Сто раз он видел его картины в музее, но так серьёзно не рассматривал их раньше. А ещё поразили книги в старинных переплётах. Вернее, их количество. Некоторые были настолько редкими и старинными, что Глория не позволила к ним прикасаться.
– Знаешь, сколько им лет? Не трогай!
– Сколько?
– Около трёхсот.
– Откуда они у тебя?
– Скажем так – в наследство достались.
– А если скажем правду?.. Не могли же они тебе от бабушки-гарпии достаться.
Глория рассмеялась. Хорошее чувство юмора всегда говорило ей об интеллекте собеседника.
Джек впервые разглядел, как она прекрасна, когда не ухмыляется и не злится. Её улыбка и глаза были настолько радостными, что он поймал себя на странной мысли: «Как я раньше не замечал её внутреннюю красоту? Куда смотрел?»
Она заметила его внимательный взгляд и немного смутилась.
– Глория, тут целое состояние! Некоторые экземпляры даже в музее не встретишь. Как ты собрала такую коллекцию? На это нужны годы!
– Поживи с моё, и ты соберёшь. Не думаю, что обязательно собирать коллекцию книг и альбомов. Можно собирать марки, оружие, консервные банки, в конце концов.
– Консервные банки?.. Я подумаю. А вот с твоё пожить – это сколько? Ты ведь младше меня.
Глория посмотрела на Джека с той же ухмылкой.
– Я старше тебя на пять поколений.
– На пять? Это ж тебе сколько лет? Пятьсот?
– Почему пятьсот? Двести пятьдесят. Точнее – двести пятьдесят три.
– Ух ты. Это ж сколько ты пластических операций сделала? Прогресс налицо.
– Дурак! Ни одной. Мне это не надо.
– Да тебе любая женщина позавидует.
– Любая женщина сможет родить, а я нет.
– А ты хочешь семью, детей?
По выражению её лица Джек понял, что слишком глубоко копнул. Видимо, это совсем запретная тема. Он буквально попал в точку. Глория на время замолчала, потом встала, подошла к окну.
– Знаешь, любая нормальная женщина хочет семью и детей. Одиноко сидеть дома вечерами и приходить с работы, если тебя кроме котов никто не ждёт. Я просто смирилась с тем, что я не такая как все.
– И что же, нет никакого выхода?
– Запомни, ВЫХОД ВСЕГДА ЕСТЬ! Другой вопрос: хочешь ли ты из-за этого выхода терять то, что у тебя есть, или не хочешь?
– Но у тебя-то дома всегда весело. Одни только маски развлекут так, что мне лично на неделю хватит впечатлений. Я уж не говорю про вешалку, которая пылесосит ковры. Опять же, экономия на прислуге. Заверни мне парочку вешалок с собой, я как раз всю прислугу рассчитал.
Глория опять рассмеялась. Всё, что устроено у неё дома – это её фантазия, воплощённая в жизнь благодаря её же способностям. И ей, конечно, льстило, что Джек это оценил.
– Кстати, два кота – это кто? Они какие функции выполняют?
– Коты выполняют обычные функции котов: едят, пьют и гадят. А ещё обдирают когтями мой любимый диван.
– То есть обыкновенные коты? Удивительно!
– Да, именно так.
Их разговор прервался звонком в дверь. Джек удивился его существованию: «Звонок всё-таки есть! Только вот где? Надо бы у котов спросить».
Девушка вышла в коридор, Джек последовал за ней. Вошёл мулат, он же брат Джимми.
– Копыта!
– Ой, прости, пожалуйста, – ответил мулат хозяйке дома.
– Всегда забываешь вытирать свои копыта! А у меня, между прочим, прислуга с утра полы натирает.
В этот момент вешалка с тряпкой в руке, натирающая дубовую дверь полиролью, пренебрежительно посмотрела на Джимми. Глаза и нос вешалки были смешными, словно она только что выползла из какого-то мультика, рот был зажат. Казалось, она еле сдерживается от того, чтобы не ругнуть мулата, регулярно не вытирающего ноги, то есть копыта, на входе в дом. Мулат приветливо кивнул вешалке и вновь обратился к сестре:
– Привет, я на минутку. Что у нас сегодня вечером?
– Да ничего особенного. Можно размять косточки, потанцевать.
– Да, лишняя тренировочка не помешает. Может, пивка купить?
– Джимми, делай что хочешь. Когда придёшь?
– Часиков в девять. Ближе к десяти.
– Хорошо. У меня сегодня гость.
– Гость? Уже интересно. Отлично! Вечером увидимся.
– Жду.
Глория закрыла дверь и вернулась к Джеку.
– Ну что, пора и перекусить?
– Может, я в благодарность за гостеприимство приглашу тебя куда-нибудь? Скажем, в моё любимое кафе?
Ей почему-то стало любопытно, чем он живет. Какое кафе его любимое? Какие блюда он предпочитает? Так всегда бывает, когда человек тебе интересен.
Услышав это, вешалка поджала губы и ушла, поняв, что её стряпню сегодня никто не будет есть.
– Слушай, она тебе как родная мама.
– Что ты… Она так хорошо готовит, пальчики оближешь. Но если ты меня приглашаешь, нужно поприличней одеться и сделать прическу.
– О, я знаю, сколько на это уходит времени у женщин. Лучше подожду тебя в библиотеке. Сколько придётся ждать? Думаю, половину книг успею прочитать.
– Минут пять.
Через пять минут Глория вышла в простом кремовом платье из мягкой ангоры с шоколадными и бежевыми ромбами на груди.
– Так быстро? – удивился Джек.
Она подошла к зеркалу. Её длинные волосы вытянулись сами по себе, без помощи расчёски, потом заплелись в тугую косу. Коса сама улеглась вокруг головы, затем снова расплелась, будто хозяйке не понравился этот вариант. Волосы распустились и превратились в хорошо уложенную пышную копну, будто их полдня закручивали на завивочные щипцы. И вновь причёска распалась. Теперь уже волосы заплелись в две толстые косы.
Джек понял, что это может длиться бесконечно, и решил остановить творческий процесс, иначе обедать они пойдут в ужин.
– Знаешь, две косы очень идут к твоему лицу. Скажи волосам, что хватит на сегодня экспериментов. Если что, наверстают завтра. А нам пора.
– Хорошо. Мне этот вариант тоже нравится больше.