Глава 7. Диетология и зелёный пудинг, или «Как непросто быть зелёным»
Я в неоплатном долгу у Виктории Бутенко, познакомившей меня с зелёными смузи. Пока я была у неё в гостях, я изобрела собственный вариант, смешав спелый манго с мангольдом (свекольной ботвой без стебля) в «Витамиксе»[13] без добавления воды. Виктория сказала, что ей понравилось, но, по её мнению, это больше походило на «зелёный пудинг», чем на смузи. Раз так, пусть будет зелёный пудинг!
Раньше, путешествуя по стране с лекциями о сыроедении, я давала моим зрителям попробовать напиток на основе тахини. Мой муж Ник помогает мне на этих лекциях. В тот день, когда я решила перейти на зелёный пудинг, Ник ухмыльнулся: «Кто будет пить эту зелёную… – он искал подходящее слово, – штуку?» Ник был сильно удивлён тем, что, попробовав зелёный смузи, люди приходили в восторг от этого изумрудного коктейля и даже просили добавки.
Они были готовы к моему посланию и перешли в мою веру. Лекция за лекцией, на севере и на юге, мой зелёный пудинг имел бешеный успех. Однако этот успех заставил нас воспринимать происходящее как должное. А потом, в один прекрасный день, всё изменилось.
Меня пригласили выступить на конференции «Симпозиум специалистов по питанию и диетологов центральных южных штатов». Все участники были лицензированными профессионалами. Мы прибыли подготовившись и собирались выступить лучше, чем когда-либо прежде. Ник, как обычно, раздавал наш зелёный пудинг. Зрители начали его есть. Во время перерыва в презентации Ник подошёл ко мне и прошептал: «Они морщатся! Им не нравится!» Его лицо выражало полное смятение.
Эти люди располагали научными доказательствами пользы употребления зелени. Сочетание фруктов с зеленью в смузи – прекрасная инновация, аппетитный и даже приятный способ заправить себя этими чудо-продуктами. Мне казалось, что эти люди должны были прийти в настоящий восторг, но лягушонок Кермит был прав: нелегко быть зелёным. Ник тоже был прав.
Никто не только не проявлял энтузиазма – нависшая в воздухе обида была настолько плотной, что, если бы её можно было положить в работающий «Витамикс», у того сгорел бы мотор. После лекции ко мне подошла женщина из аудитории и сказала: «Вам очень повезло, что вы можете говорить то, что говорили. Если бы я сказала что-то подобное, то лишилась бы своей лицензии».
Но что я такого сказала? Ешьте больше фруктов, овощей, орехов и семян в их свежей, термически необработанной форме! В зелёных растениях больше питательных веществ, чем в таблетках! В своих рассуждениях я апеллировала к здравому смыслу. Я рассказывала интересные истории о исцелении и восстановлении после серьёзных болезней. Однако в основном я прямо рекламировала принцип «следуйте за природой».
Я провела сотни презентаций перед различными группами людей, но никогда прежде не чувствовала себя настолько отверженной. Я посягала на их профессию: я чувствовала себя плотником-краснодеревщиком, проводящим презентацию перед группой акушерок.
Когда всё закончилось, я была такой же зелёной, как мой пудинг. «Будь эти люди хоть трижды специалистами по питанию, я не позволю подобному случиться вновь», – подумала я. Я столкнулась с нелицеприятной истиной: есть очень много людей, желающих услышать моё послание, поэтому у меня просто нет времени и энергии на тех, кто к нему не готов.
Меня мучил вопрос: почему они не готовы? Как всегда, когда я что-то не понимаю, я это исследую. Я отправилась в университетскую библиотеку за кратким курсом-самоучителем по диетологии. Оказавшись в библиотеке, я увидела стену из стеллажей с книгами по данному предмету.
Пытаясь понять, как сузить поиск, я начала считать книги, в названии которых присутствовало слово «белок». Я сдалась, когда счёт дошёл до 87: даже математики не могут считать бесконечно.
Диетология – это наука о питании. Основная цель диетологии в том, чтобы сделать нас здоровее и помочь нам жить дольше. Пифагор знал, как это сделать. Он ел всего два раза в день. Они никогда не болел, был полон энергии и хорошо выглядел даже в «старости». Но как Пифагору это удалось без изучения научных данных, содержащихся во всех этих книгах, лежавших передо мной?
Воспоминание о Пифагоре дало мне надежду. Ладно! Я уже начала чувствовать себя чудачкой на фоне всех этих исследований питания. Однако, несмотря на эти огромные массивы данных исследований, мы по-прежнему болеем. Чем больше мы находим новых решений, тем больше появляется новых болезней.
Я хотела узнать, какие методы используются в исследованиях питания. Какие курсы должны пройти студенты, чтобы стать профессиональными диетологами? Наконец, я купила две книги о необходимых исследовательских курсах: одну – для бакалавров, вторую – для более высоких учёных степеней.
Немаловажный факт: эта пара книг обошлась мне в 400 долларов!
Я узнала, какой применялся подход к исследованиям, но, что ещё важнее, выяснила, что не было принято во внимание. В учебном курсе, связанном с исследованиями, полностью отсутствовала квантовая физика, которая, по сложившемуся у меня на тот момент твёрдому убеждению, была ключом к пониманию питания.
Поразительно, но многие знакомые мне специалисты по питанию могут лишиться своих лицензий, если будут распространять идеи полного исцеления тела при помощи сыроедения и холистических методов. Я сомневаюсь в правильности нынешнего образования в области диетологии.
Я не пытаюсь бороться с диетологией. Её ошибка в том, что она настойчиво пытается применять законы классической физики там, где они не всегда применимы. С моей точки зрения, все, кто получает учёную степень в области диетологии, обязательно должны прослушать курс квантовой физики.
Пожалуйста, не подумайте, что я принижаю значение диетологии (или пытаюсь отомстить диетологам за то, что они не оценили мой пудинг!). Это за меня сделает новая физика. В действительности перед ней должны склонить голову все научные методы.
Диетология по-прежнему опирается на классическое ньютоновское представление о материи и энергии, в то время как «пост-механическое» видение вселенной уже распространилось на широкий спектр дисциплин – космологию, химию, новую физику, квантовую механику и физику частиц, науки об информации и, с некоторой неохотой, на биологию.
Математик и учёный Рене Декарт создал метод аналитического мышления – метод деления сложных феноменов на части для понимания поведения целого на основе свойств его частей. Материальная вселенная, включая живых существ, представлялась Декарту «машиной», которую можно полностью понять, если изучить её мельчайшие части.
В своей книге «Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой» Илья Пригожин пишет:
Один из самых развитых навыков современной западной цивилизации – это анализ: разделение проблем на самые малые возможные компоненты. У нас это получается очень хорошо. Настолько хорошо, что мы часто забываем позже снова собрать из частей целое.
Можно ли обнаружить то, что заставляет семечко миндаля стать деревом? Представьте себе учёного – например ботаника, – заглядывающего внутрь миндального семени в попытке разобраться, как оно работает. После того как миндальное семя было с большим любопытством разделено на части, из него уже никогда не вырастет миндальное дерево. Так что какую бы информацию ни получил учёный, она не имеет отношения к настоящему миндалю. Если бы целое зерно, которое он хотел изучить, было посеяно в плодородную почву, из него выросло бы дерево.
Однако теперь вместо миндаля наш учёный получил две вещи. Во-первых… набор, вероятно, достаточно хорошо сформированных научных данных. Во-вторых… остатки того, что было миндальным зерном, – вероятно, в довольно плохой форме. Если будут проведены новые исследования, объём данных может вырасти. Однако из остатков препарированного миндаля уже не вырастет ничего.
Большинство биологов пытается объяснить великие загадки всех живых организмов, растений и их составляющих, разделяя их на микроскопические части. Универсальный научный метод – анализ с разделением проблемы на её мельчайшие возможные части. Это направление мысли довольно влиятельно даже в наши дни. Учёные-диетологи пытаются понять питание с точки зрения «основных строительных блоков».
Их теории прочно опираются на эксперимент, и они называют этот метод «научным методом», словно это единственный научный метод. Поступая таким образом, они не учитывают сложных взаимодействий между своей узкой областью исследований и остальным творением. Вообразите марсиан, пытающихся составить представление обо всём человечестве на основании единственного выходного в Лас-Вегасе.
Учёные сосредоточиваются на одной конкретной вещи за раз. Они отделяют, изолируют её, вырывают её из потока жизни; однако, вырванная из контекста, из живой системы, в которой она существует, эта вещь перестаёт быть тем, чем её считают. Она даже больше не выглядит так, как прежде. Отделение неестественно, поэтому результаты исследования оказываются ошибочными. Сколько бы вы ни делили вещь на части, вы никогда не обнаружите абсолютного смысла.
Наука, будучи высокоспециализированной, склонна в своём подходе к изучению и рассмотрению объектов разрывать связи в сетях, выделять и исследовать, однако ей по-прежнему не удаётся найти ничего ценного. Вырванные из контекста, из общей картины, отдельные результаты бесполезны. Наука, делающая упор на аналитическом мышлении, сосредоточена на частях и полностью упускает из вида целое. Линейная, статическая форма познания применяется к бесконечной сети изменчивых реальностей.
Отделите клетку от живого существа – и вы не сможете изучать её свойства. Эти свойства зависят от положения клетки как части и от соединения частей, которые способны участвовать в карнавале бесконечных взаимодействий, характерных для жизни, лишь совместно.
Структуры, создаваемые атомами в самых важных частях организма, а также взаимодействия в этих структурах значительно отличаются от тех, что физики и химики изучают в ходе экспериментов и теоретических изысканий.
Учёные-экспериментаторы обычно учитывают лишь законы, сформулированные в результате экспериментов на неживой материи и изолированных молекулах, лишённых жизни. Они выводят законы, опираясь на данные, полученные в своих лабораториях. Однако природа не работает в соответствии с теми условиями, которые, с точки зрения учёных, приближены к жизненным. В природе на относительно простые лабораторные эксперименты наслаиваются многочисленные усложнения.
Невозможно измерить природу ограниченными тестами и инструментами. Они демонстрируют лишь линейное, упрощённое отражение реальности. Классические научные исследования сами по себе – изначально тупиковая ветвь, поскольку ничего невозможно доказать с абсолютной точностью. Ответы порождают ещё больше вопросов, а не окончательные ответы.
Если требуется понять увиденное, наше понимание будет совсем неполным. Как мало вещей дано измерить человеку линейкой своего понимания! И сколько великих вещей в это время предстают перед ним?
Научный метод использует измерения и анализ, чтобы понять природу целиком. Гейзенберг утверждал: «Мы наблюдаем не саму природу, но природу, подверженную и доступную нашему методу исследования». Наш метод влияет на то, что мы наблюдаем. Согласно Гейзенбергу, говоря о природе, мы в значительной степени говорим о самих себе.
Чтобы измерить тот или иной объект, учёный-наблюдатель решает, как провести эксперимент и какие именно параметры должны быть измерены. План действий будет в значительной степени определять свойства наблюдаемого объекта.
Однако свойства могут меняться в ходе экспериментов. Если один учёный будет проводить свой эксперимент с использованием микроскопа, а потом придёт другой учёный и изменит условия эксперимента, свойства наблюдаемого объекта также изменятся.
Насколько бы успешной ни была постановка эксперимента по исследованию потребностей в нутриентах, в определённом смысле такой эксперимент всё же будет некорректным. Мы никогда не сможем быть уверены, что современное описание потребностей тела в тех или иных питательных веществах верно. Насколько бы ни были мы уверены, что наше текущее понимание отражает реальное устройство человеческого тела, всегда есть возможность, что в будущем найдётся новый подход, который мы не можем представить себе сейчас.
Как правило, чем глубже наука проникает в мир малых частиц, тем более обобщённым становится наше приближение к истине. Наша «истина» представляет собой лишь приближённую модель. Чем глубже мы смотрим, тем меньше замечаем общую картину.
Диетологи говорят о защитных свойствах витамина С, витамина Е, бета-каротина, фитонутриентов, фолиевой кислоты и калия. Они изучают влияние, которое каждое из этих веществ оказывает в случае заболевания. Так они перестают замечать за деревьями лес.
Изолированные материальные частицы – это абстракции, ведь их свойства определяются и наблюдаются лишь через взаимодействие с другими системами.
На макроуровне нутриенты не являются отдельными сущностями – они неразрывно связаны не только с породившим их растением (что очевидно), но и с остальной средой. Свойства нутриентов можно понять лишь с точки зрения их взаимодействий с отдельным телом и его средой.
Природа на атомном уровне – это не механическая вселенная, состоящая из базовых строительных блоков. Гораздо лучше рассматривать её как такую сеть взаимосвязей, в которой в конечном счёте нет отдельных частей. Всё влияет на всё остальное, поскольку глубоко внутри всё представляет собой смешение и взаимопроникновение энергии.
Диетология обходит стороной всесторонние исследования естественных продуктов питания. Дело вот в чём: наши попытки разделить вещи на части нарушают их природную целостность, как бы осторожно мы ни действовали. Похоже, что мы узнали всё возможное о липидах, углеводах, белках и т. д., но не сумели разглядеть целиком растение, в котором содержатся все эти нутриенты и многое другое.
Если вы будете рассматривать питание лишь на уровне калорий и макронутриентов, витаминов, белков и углеводов, то есть исключительно на уровне биохимии, то увидите лишь одну миллиардную часть того, что едите.
Сказать, что существует шесть классов нутриентов, в которых нуждается тело (углеводы, жиры, белки, витамины, минералы и вода), – то же самое, что сказать, что США состоят из 50 штатов. Это верно, однако есть что-то ещё – бесконечное количество фактов, которые были опущены. Учёные верят, что понимают сущности, которые изучают, поскольку сами дают им названия (углеводы, жиры, белки и т. д.).
Исследование изолированных частей живого объекта по сути убивает этот объект. Акт отделения части тождественен акту убийства. Ни одно новейшее открытие ни на шаг не приблизило нас к пониманию того, что такое жизнь, – честно говоря, все они лишь создают многокилометровую дистанцию между нами и пониманием реальности. Это говорит о том, что жизнь сложнее, чем представляют себе учёные. Почему бы не признать своё неведение и не последовать за природой?
Частицы обладают свойствами, полностью зависящими от наблюдателя. Похоже, то, что мы наблюдаем, зависит от того, что мы хотели бы наблюдать. Или, можно сказать, ваша позиция определяет, что вы знаете. В каком-то смысле мы видим то, что хотим видеть.
Исследователи, работающие в классической парадигме, гордятся своей объективностью. Однако подлинной объективности не существует. Поэтому они формируют свои данные – по крайней мере неосознанно – в соответствии со своими уже сложившимися представлениями. Они начинают эксперимент, чтобы доказать тот или иной вывод… и доказывают его, если результаты эксперимента не оказываются очевидно отрицательными.
Исследование посредством эксперимента крайне субъективно. Вы получаете то, что ищете. Это утверждение квантовой физики. Просто сосредоточьтесь на определённой проблеме или качестве – и вы привнесёте их в свой мир. Исследования чаще всего определяются человеческим фактором – политической ангажированностью, давлением СМИ, личной предвзятостью и корыстными интересами спонсоров исследования. Учёные – это обычные люди на глиняных ногах, и их выводы часто затуманиваются стремлением получить ожидаемые или желаемые результаты.
Когда мы проводим эксперимент, мы нарушаем естественный порядок. Для исследования субатомного мира требуется направить свет на то, что мы пытаемся наблюдать. Именно это вторжение создаёт крошечные изменения в том, что мы наблюдаем.
Иными словами, наше наблюдение влияет на квантовые объекты. Мы вмешиваемся в эту реальность простым актом наблюдения. Наблюдение за вещью – это физическое взаимодействие с ней. Представьте себе, как при включении света ночные животные, за которыми вы ведёте наблюдение, бросаются во тьму.
Я не пытаюсь оспорить способность классической науки указывать истину. За меня это сделает квантовая физика! Как мы выяснили в предыдущей главе, структура живой материи в действии не может быть сведена к обычным законам физики и химии.
Мы не знаем и миллионной доли процента о чём бы то ни было.
Это сказал Томас Эдисон. Квантовая физика утверждает, что мы знаем ещё меньше. Чем больше мы узнаём, тем меньше знаем. Если квантовая механика кажется вам концептуальными зыбучими песками, так оно и есть. Даже Эйнштейн был поражён, когда впервые столкнулся с новой реальностью квантовой физики. В своей автобиографии он писал:
Все мои попытки адаптировать теоретические основы физики к этому [типологически новому] знанию потерпели полную неудачу. Кажется, словно у нас вырвали почву из-под ног, и нигде не видно той основы, на которую можно было бы опереться.
Учёные не имеют дела с истиной как таковой. Они имеют дело с ограниченными и приблизительными описаниями реальности – просто потому, что точное соответствие между описанием и описываемым явлением недостижимо.
В науке нет абсолютной истины. Всё, что обнаруживают учёные, – это приблизительное описание собственного понимания вещей в настоящий момент. Это приблизительное описание улучшается, но никогда не достигает совершенства. Любое знание приблизительно. Мы должны удовлетворяться приблизительным пониманием природы.
Это не означает, что приблизительное знание бесполезно. Оно может спасти жизнь, особенно тем людям, чьи проблемы (такие как дефицит нутриентов или отравление) достигли макромасштабов. По своей сути острые симптомы являются нарушениями работы тела, вышедшими далеко за пределы субатомного уровня.
Этот островок подробного, но изолированного знания заслуживает похвалы за подавление симптомов и облегчение страдания. Однако для достижения превосходного здоровья и решения проблемы старения необходим другой подход, и этот подход имеет дело с квантовым миром.
Квантовая теория обнажает тот факт, что сущность материального творения заключается во взаимозависимости. Она показывает, что мы не можем поделить мир на мельчайшие независимые части.
Глубже и глубже проникая в ткань жизни, мы обнаруживаем, что она состоит из частиц, которые, однако, не являются «базовыми строительными блоками», о которых рассуждали Демокрит и Ньютон. Это просто символы – представления, которые могут быть полезны с практической точки зрения, однако сильно отличающиеся от того, что «есть на самом деле».
Учёные часто забывают вновь соединить части, запутываясь во фрагментах и лишаясь возможности увидеть общую картину. Однако, если бы мы могли просто пассивно наблюдать, как предлагали греки, то узнали бы тайны природы. Они были убеждены, что простой акт прикосновения нарушает то, что есть, и мы так ничего и не узнаём. Иными словами, мы должны следовать за природой.
Идея замены наблюдения посредством деления на участие была сформулирована современной физикой лишь недавно. Однако именно такое участие должно стать частью нового подхода к обретению и поддержанию здоровья. Пассивное наблюдение позволяет нам узнать, что пищевая цепь начинается с зелёных растений того или иного вида.
На земле это зелёные травы и съедобная зелень. В море растительная жизнь в основном состоит из одноклеточных зелёных растений, называемых водорослями. Этих отдельных микроскопических растений настолько много, что они превосходят числом всю наземную многоклеточную жизнь вместе взятую.
Зелёные растения – это очень особенные живые организмы. В отличие от людей, животных и грибов, растения не поглощают органическую материю. Зелёные растения не могут расти в полной темноте, поскольку нуждаются в свете – прямом или непрямом. Изначально вся сырая пища растительного происхождения – это живые растения, которые наше пищеварение превращает в полезную энергию. Растительная пища – это концентрированный, осязаемый солнечный свет.
Употребляя в пищу зелень, мы высвобождаем энергию солнца, уловленную растениями посредством фотосинтеза. Так почему бы нам не перейти от расчленения растений в поисках новых нутриентов к проактивному участию в получении этих нутриентов? Выпив зелёный смузи, вы сделаете огромный шаг в правильном направлении. После этого вам останется лишь восхищаться тем, какой эффект он окажет на ваше здоровье и вашу внешность!