Глава третья
Каменный тоннель уходил круто вниз, открывая игрокам проход в мир великанов. Протоколы восприятия обострялись, оживляя информационные базы о жутких временах, когда, по задумке разработчиков, великаны жили на поверхности. Чувства страха и дрожь были искусственными. Саломея и Сет понимали это, но противиться этому не могли. Перед глазами настырно витали образы вырубленных из горных пород тел великанов-штурмовиков, крушащих защитные сооружения армий Аида ценой своих конечностей, чтобы идущие за ними братья смогли добраться до предводителей новых богов.
– По-моему, с информационными протоколами разработчики иногда перебарщивают, – сказал Сет.
– А меня больше напрягают чрезмерно обостренные восприятия, когда нужно выполнять сложные задания, – сказала Саломея.
Освещение в тоннелях великанов осуществлялось благодаря фиолетовой люминесценции разбросанных повсюду камней. Победив каменного великана, Саломея и Сет спустились в созданный им тоннель, надеясь, что этим закончится игровой день, а после перезагрузки они очнутся на финишной прямой, в конце которой их будет ждать каньон Ветров и четвертая армия, но не все было так просто. Покинув комнату личных достижений, Саломея и Сет обнаружили себя там же, где закончили предыдущий игровой день.
– У меня в КЛД после победы над каменным великаном открылась возможность смены персонажа, – сказал Сет. – Конечно, мне это сейчас уже не выгодно, но предлагают стать странником. Если верить информационным протоколам, то этого персонажа невозможно приобрести, начиная игру, – только заслужить, выполнив сложный квест или приняв участие в грандиозном сражении… – бывший контрабандист старался говорить не поднимая глаз, чтобы не злить Саломею, персонаж которой сменился на амазонку. – Я теперь в раздумьях, – продолжал он, осторожно продвигаясь вперед, все глубже и глубже под землю, в мир великанов. – С одной стороны, стать странником – это круто, а с другой – я потеряю большую часть навыков, приобретенных за время, когда был контрабандистом. Вот если бы система пошла навстречу, позволив сохранить хотя бы половину умений, как в твоем случае… – Сет улыбнулся, услышав брань Саломеи, которая последний час крыла на чем свет стоит свой новый образ полуобнаженной воительницы. – Успокойся, – посоветовал бывший контрабандист. – В современно мире никого не заботит сексуальность людей. Я уже не говорю о том, что «Фивы» построены в Подпространстве, где плоть по определению отсутствует, а то, что нас окружает, имеет образы, напоминающие материальный мир, только благодаря протоколам восприятия, заложенным в наши точки сборки.
– Не забывай, что я работала инженером, – поморщилась Саломея. – Так что разбираюсь в подобных деталях получше тебя, вот только… – она в очередной раз окинула по мере возможности свое тело гневным взглядом. – Черт, знаешь, что больше всего раздражает?
– Что нельзя сменить одежду?
– Одежду? Да на мне практически нет одежды!
Саломея выругалась, услышав смех Сета. В первые минуты после начала нового игрового дня она потратила четверть часа, чтобы прикрыться, но любая одежда, которую она пыталась надеть, превращалась в пыль. Допускались лишь две узкие полоски кожи, опоясывающие грудь и бедра.
– Да у меня на сапогах кожи больше! – разозлилась Саломея.
Амазонки были сильными и ловкими, но разработчики не предусматривали использование какой-либо брони. Не был обширным и доступный им арсенал, зато луком, копьем, лассо и коротким кинжалом они владели в совершенстве даже на базовых уровнях, не говоря уже о практически безграничной возможности развития этих навыков.
Также амазонки не могли пользоваться заклинаниями и прочими магическими штучками, включая те, что использовали целители. Взамен разработчики наделили их впечатляющими показателями выносливости, здоровья, живучести и самоисцеления. Мало кто мог забрать жизнь воительницы одним ударом, пусть и самым точным. Смерть наступала по совокупности ранений.
– Попробуй выстрелить из лука, – посоветовал Сет, когда гнев Саломеи на полуобнаженный образ воительницы начал стихать.
Лук и колчан со стрелами они нашли после победы над великаном. Тогда уровень оружия и его особенности были неизвестны им, но сейчас Саломея обнаружила, что, сколько бы стрел она ни выпустила, колчан за плечами остается полным.
Навыки стрельбы тоже были на высоте. Смена персонажа повлекла за собой смену игровой точки сборки, а также информационных протоколов. Конечно, прежний образ танцовщицы превосходил амазонку в плане гибкости, но вот все остальное… Саломея не хотела признаваться, но ей нравилось чувствовать силу, зная, что в новой заварушке она не станет обузой, а сможет теперь постоять за себя.
Тоннель сузился, а затем и вовсе уперся в тупик, образовавшийся в результате обвала горных пород.
– Думаю, планируется, что мы должны его разобрать, – сказал Сет, оглядевшись, но не найдя других вариантов продвижения по тоннелю.
Он подошел к завалу и попытался откатить самый большой камень.
– Чего стоишь, помогай! – зашипел бывший контрабандист на Саломею, напоминая, что она теперь не хрупкая танцовщица. – Думаю, сил у тебя не меньше, чем у меня… – он замолчал, потому что Саломея без видимых усилий убрала с пути камень, который он не мог сдвинуть с места. – Ого!
– Хоть какие-то плюсы, – проворчала Саломея, наклонилась, собираясь, убрать с пути еще одни камень, поймала на себе взгляд Сета, выругалась. – Может, хватит пялиться?
– Да я не…
– Давай помогай разбирать завал, хиляк! – она подхватила увесистый булыжник и передала другу, зная, что для него это слишком большой вес.
Сет крякнул, согнулся под тяжестью ноши и, шатаясь, понес булыжник прочь.
– То-то же, – буркнула Саломея, убирая с дороги следующий камень.
Когда они закончили с завалом, из проделанного отверстия повеяло жаром. К фиолетовой люминесценции камней добавились красные всполохи далеких огненных вспышек. Редкие шорохи, рождаемые пробегавшими под ногами грызунами, да звуки осыпавшихся крошечных камней и песка сменились звуками бурлящей лавы, ударами топоров, криками надсмотрщиков и грохотом гигантских каменоломен.
От обостренного восприятия перехватило дыхание, но информационные протоколы остались глухи к происходящему, не добавляя сведения о том, что происходит за образовавшейся брешью. Были доступны лишь небольшие сведения о мире великанов, которые воспринимались на уровне сплетен, услышанных когда-то, – фиктивные ядра воспоминаний, способные временно подменять реальные ядра игроков.
– Вот это мне тоже не нравится, – проворчала Саломея. – Почему создатели «Фив» считают, что у них есть право забираться к нам в голову?
– Зато усиливает ощущение полного погружения, – улыбнулся Сет.
– И заставляет забывать реальность, – подметила бывшая танцовщица, вспоминая, как, находясь в закрытом городе, не могла не то что говорить об оставшейся в реальности дочери, но даже думать о ней. – Я почти забыла Аришу, – сказала она. – Если бы мне не посоветовали выделить для воспоминаний о дочери часть информационного пространства в комнате личных достижений, то, думаю, я могла бы просто забыть о ней.
– Многие ради этого и приобретают ключи игроков, – пожал плечами Сет. – Хотят отвлечься, забыться.
– Не спорю, но зачем всех стричь под одну гребенку? – новоиспеченная амазонка жестом велела Сету первому пробраться в отверстие, ведущее в мир великанов. – Почему-то большинство проектов, созданных в Подпространстве, нацелены на то, чтобы разорвать связь человека с его прежней жизнью. Не все этого хотят.
– Говоришь как коренной житель первого уровня реальности, – подметил Сет, выбравшись с другой стороны завала.
– Так и есть, – не без гордости сказала Саломея, карабкаясь следом за другом. – Когда я работала инженером в игровом проекте Размерности, то мы вообще не вмешивались в процессы восприятия игроков. Они получали тела клонов, и на этом перемены заканчивались. А в «Фивах»… – она выбралась из узкого отверстия и встала рядом с Сетом. – Ты знал, что в закрытом городе контролируют разговоры между игроками, не позволяя отклоняться от легенды твоего персонажа?
– Да ну! – вытаращил глаза бывший контрабандист. – Если честно, то верится с трудом, потому что в Аиде ничего подобного не встречается.
– Насколько я поняла, системы начинают контролировать общение, когда вокруг преобладают имитации, притворяющиеся реальными игроками. Это позволяет им не выдать себя, сохраняя иллюзию востребованности площадки. Говорят, что в закрытом городе соотношение имитаций с игроками давно не в пользу последних.
– Ну, в стране великанов, думаю, мы вообще не встретим реальных игроков, – пожал плечами Сет, начиная осторожно продвигаться вперед.
– Дело не в наполнении площадки имитациями, а в том, что разработчики начинают вмешиваться в процесс восприятия обычных игроков, – возразила Саломея. – Погружение в процесс – это, конечно, хорошо, но подмена воспоминаний и блокировка нежелательных разговоров – никуда не годится. В конце концов, какой бы интересной и динамичной ни была игра, она не должна заставлять человека терять связь с реальностью…
Они услышали далекий рев великана и растерянно переглянулись.
– Не знаю, как тебе, а лично мне интересно посмотреть, что нас ждет в мире великанов, – сказал Сет.
Саломея взялась за лук, готовая отражать атаку. Впервые за этот игровой день она подумала, что быть амазонкой не так уж и плохо. По крайней мере, теперь не нужно прятаться за спины других. К тому же у нее сохранилась способность вызывать карманного дракона. Теперь, учитывая живучесть амазонок, можно будет использовать Криоса чаще. А потерю таких магических способностей, как вселять страх и создавать двойника, приобретенных, когда она уничтожила храм Пейофы, можно пережить.
Саломея обернулась, наблюдая, как оживленный бог Иакх, утратив материальность, проходит сквозь завал. Имитация не вызывала проблем прежде, и бывшая танцовщица надеялась, что не вызовет в будущем. Но надежды не оправдались.
Мир великанов выглядел сложным, непостоянным, пластичным. Саломея и Сет выбрались из тоннеля и замерли, пытаясь понять, что происходит в локации, где они оказались, выполняя задание, связанное с оживлением четвертой армии. Пещера выглядела необъятной. Десятки гигантских вулканов выбрасывали лаву, которая по вырубленным в скалах желобам перенаправлялась на жернова или подъемные роторные механизмы, приводимые в действие тысячами голиафцев, закованных в кандалы. Лопасти роторов поднимали лаву к терявшемуся в копоти и облаках пепла верху пещеры-мира, откуда она струилась по вырубленным в стенах канавкам десятками тысяч крохотных ручьев, обогревая и освещая мир великанов. Ближе к низу лава остывала и становилась частью горных пород, съедая пространство.
Другие пленные голиафцы, звеня кандалами на ногах, без устали работали на каменоломнях, вгрызаясь в горы, чтобы мир, уменьшающийся из-за постоянно поступающей лавы, сохранял свои размеры. Расколотые горные породы грузились в емкости подвесного конвейера и доставлялись к жерновам, где уничтожались. Чтобы пыль от переработки каменной породы не заполняла воздух, в жернова поступала лава. Смешивая с измельченными камнями, она вытекала в установленные внизу отстойники, где рабы-голиафцы ковали из нее кандалы и инструменты для каменоломни.
Добавленные в точки сборки Саломеи и Сета информационные протоколы показали, что в мире великанов требуется постоянно поддерживать высокие температуры, необходимые для нормального существования детей титанов. Согласно игровой легенде, в давние времена, когда они жили на поверхности, мир Аида был другим. Повсюду клокотали вулканы. Небо закрывали облака серы. Температуры намного превышали нынешние. А дети титанов, расплодившись, уничтожали мир, потому что им стало тесно жить бок о обок с обычными людьми и правящими ими богами. Великаны готовились к великой войне, желая остаться единственными хозяевами темного мира.
Тогда древние боги заключили договор с первыми магами, наделив их силой, чтобы армии людей могли бороться с великанами. Также боги понизили температуры, сделав их некомфортными для детей титанов. Чувствуя покровительство свыше, жители Аида объединились и смогли изгнать детей титанов сначала в Голиафские горы, а затем дальше, под землю. Но великаны успели пленить представителей горного народа, создав из них армию слуг, которые построили для них подземный мир.
Сейчас дети титанов находились в состоянии дремоты, так как температуры в подземельях были недостаточными для их нормального существования. Тысячи пленных голиафцев работали не покладая рук, отыскивая новые жерла вулканов и перенося дремлющих великанов к новым источникам тепла, но этого было недостаточно.
Иногда тот или иной ребенок титанов пробуждался и, помня о былых временах, пытался выбраться наружу. С одним из них столкнулись Саломея и Сет. Дополнительные информационные протоколы показали ряд второстепенных квестов, выполнив которые можно получить волшебные кандалы пленных голиафцев, преумножающих силу в десяток раз, магическую кирку, благодаря которой игрок мог проложить самостоятельно проход в большинстве горных пород или освоить заклинание, необходимое, чтобы создавать вулканы на поверхности Аида. Также сообщалось, что при желании получить дополнительные сведения о доступных бонусах и квестах в мире великанов нужно отыскать среди пленных голиафцев шамана, после чего станут доступны новые информационные ядра.
– Похоже, победив вчера великана, мы открыли доступ к новой локации, – сказал Сет.
– Думаю, доступ был открыт и прежде, просто разработчики не угадали с выбором местоположения входа, – сказала Саломея, вспоминая приключения Джаво, когда мальчику пришлось спускаться в королевские рудники закрытого города, чтобы встретиться с богиней Гекатой и получить от нее способность укрощения змей, необходимую, чтобы он смог избавиться от наложенного на него заклятия. – Там тоже, по его словам, было много тоннелей, ведущих в мир великанов, – напомнила Саломея, хотя Сет и без нее знал историю Джаво – до того, как покинуть игровую площадку, мальчишка все уши прожужжал друзьям, рассказывая о том, какие квесты выполнял перед тем, как попасть в Аид.
– Да, закрытый город – явно неудачный выбор входа в мир великанов, – согласился Сет. – Люди, приобретающие ключ игрока этой локации, явно хотят просто отдохнуть от двухуровневого мира в вымышленной реальности, где нет грандиозных сражений и постоянного движения… Слышал, что там есть даже персонажи хлебопашцев, которые сеют поля и занимаются торговлей.
– Я начинала игру со встречи с хлебопашцем, – поморщилась Саломея. – Хотя быть актрисой или танцовщицей тоже не очень интересно.
– Думаю, тебе вообще не нравятся игровые площадки, – подметил Сет. – За все время, что я тебя знаю, ты постоянно чем-то недовольна. Не обижайся, конечно, но зачем ты вообще приобрела ключ игрока?
– Говорю же, хотела заработать, – пожала плечами новоиспеченная амазонка.
Сет хотел поспорить, но его отвлек следовавший за ними Иакх. Древнее божество, обычно флегматичное до отвращения, оживилось и, подойдя к краю скалы, начало с интересом изучать мир великанов.
– Что это с ним? – растерялся Сет.
Информационные протоколы показали древних богов, решивших избавить созданный ими мир от губительного воздействия великанов, даровав жителям Аида силу победить детей титанов. Иакх был среди тех богов, что вынесли приговор великанам. Сейчас, видя, что дети титанов уцелели, он был зол.
– Куда он пошел? – всплеснул руками Сет, увидев, как древнее божество начинает спускаться в центр мира детей титанов вместо того, чтобы двигаться вдоль обраставших застывшей лавой стен к выходу в каньон Ветров.
Саломея выругалась и побежала догонять Иакха. Она собиралась остановить его, схватив за руку, но получила электрический разряд такой силы, что не удержалась на ногах.
– Ты в порядке? – спросил Сет, помогая подняться.
Саломея кивнула и продолжила преследование Иакха, правда на этот раз не пытаясь его остановить.
– Что, черт возьми, он задумал? – ворчал бывший контрабандист.
Плененные голиафцы, рост которых превосходил рост Сета и Саломеи в два раза, почтенно расступались, пропуская имитацию древнего бога. Надсмотрщики, тоже из рода голиафцев, но, согласно игровой легенде, за тысячелетия существования мира великанов возомнившие себя наместниками детей титанов, замирали с занесенными для удара кнутами. Лишь одному из них хватило смелости хлестнуть вверенную ему группу закованных в цепи голиафцев, заставляя продолжать вращать роторы, поднимавшие лаву.
– Чего замерли, псы? – заорал он. – Хотите, чтобы дети титанов замерзли и погрузились в вечный сон?
Рабы не двинулись с места, пялясь блестящими глазами на черных от копоти лицах на проходящего мимо них Иакха, словно чувствуя в нем силу. Это разозлило надсмотрщика, и он попытался хлестнуть Иакха. Длинный кнут со свистом рассек воздух, но превратился в пепел, едва коснувшись древнего бога. Распад начался от кончика кнута и закончился рукояткой, перекинувшись на надсмотрщика, который успел лишь вскрикнуть, а затем превратился в пепел. Среди рабов прокатился тревожный шепот. Иакх замер, обернулся, наградил закованных в цепи голиафцев отрешенным взглядом, затем пошел дальше. Кандалы пленников открылись, падая со звоном на камни под ногами. Дарованная свобода, казалось, напугала голиафцев сильнее, чем смерть надсмотрщика. Какое-то время они растерянно оглядывались, затем осторожно начали покидать рабочее место, рядом с которым провели всю жизнь.
Свобода пьянила. Рабы качались и начинали оживать. Голоса их становились громче: сначала удивленные возгласы, затем рациональные реплики о полученной свободе, и наконец – крики негодования, когда в поле зрения попали другие скованные цепями рабы и приставленные к ним надсмотрщики с кнутами. Возмущенные вопли эхом прокатились по громадной пещере.
Получившие свободу голиафцы загалдели, бросившись освобождать ближайших к ним братьев. Надсмотрщики оживились, начали хлестать рабов. Некоторые из них выразили недовольство, но большинство начало послушно исполнять приостановленную во время появления Иакха работу. Жернова и роторы снова начали вращаться, оживляя мир великанов. Лава, поднятая к сводам пещеры, потекла вниз, повышая температуру. Застучали молотки в каменоломнях и кузнях, где делали инструменты… Но маленький бунт продолжался.
Освобожденные голиафцы быстро поняли, что не смогут сорвать голыми руками кандалы с рук собратьев и бросились к ближайшей кузне, не обращая внимания на надсмотрщиков, охаживавших их без устали кнутами. Бывшие рабы хотели получить необходимый инструмент, чтобы разрубить цепь, сбить заклепанные кандалы с рук и ног братьев.
Бунт был крохотным в масштабах огромного мира великанов и, скорее всего, обречен захлебнуться, но протоколы восприятия Саломеи и Сета обострялись, заставляя переживать за борьбу голиафцев, желавших получить свободу.
– Иакх! – вспомнила Саломея, когда ноги уже сами несли ее помогать восставшим голиафцам.
– После! – одержимо крикнул Сет, сжимая в руках лабрис, предвкушая, как раскроит боевым топором череп надсмотрщика.
– Соберись! – крикнула Саломея. – Это не ты говоришь. Сейчас восприятия обострены до предела, заставляя плясать под дудку разработчиков. Ввяжешься в заварушку и будешь до конца дней выполнять задания и квесты мира великанов. Забыл, зачем мы здесь? – схватив Сета за руку, она заставила его остановиться.
– Но голиафцам нужна помощь! – заупрямился бывший контрабандист.
Саломея влепила ему пощечину, надеясь, что это приведет друга в чувства. Удар вышел настолько сильным, что Сет не устоял на ногах.
– Извини, забыла, что у меня теперь новый персонаж, – улыбнулась новоиспеченная амазонка, помогая бывшему контрабандисту подняться.
Он проворчал что-то нечленораздельное, потирая ушибленную щеку.
– Извини. Сам не знаю, что на меня нашло, но руки так и чешутся пустить в ход топор.
– Попытайся сосредоточиться на главном квесте, – Саломея указала взглядом на удаляющийся образ древнего бога, необходимого им, чтобы оживить четвертую армию Аида.
– Куда он идет? – спросил Сет, заставляя себя игнорировать шум начинавшегося восстания голиафцев.
– Понятия не имею, но думаю, нужно идти за ним.
Они побежали по вырубленной из цельного камня дороге, но прежде, чем сумели догнать Иакха, дорогу им преградил надсмотрщик. В отличие от собратьев, он не пытался подавить бунт, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны, но вот чужаков заметил и решил, что обязан задержать. Высокий и мускулистый. Его украшенный скарификацией и причудливыми ожогами обнаженный торс лоснился от пота. Саломея едва успела увернуться от вспоровшего воздух кнута.
– Ловкая самка! – протянул голиафец-надсмотрщик, обнажая в улыбке острые, специально заточенные зубы.
Саломея и Сет едва доходили ему до пояса.
– Думаю, из вас получатся плохие рабы, слабые, – сказал надсмотрщик. – Таких проще придушить – и дело с концом, чем тратить на ваши спины кнут.
Он снова замахнулся, но на этот раз сделал ложный выпад, пытаясь вычислить, как будут действовать чужаки, и только после этого ударил по-настоящему.
Кнут описал дугу и опустился бывшему контрабандисту на плечо. Боль была такой сильной, что в первый момент ему показалось, что надсмотрщик отсек ему руку.
– Стреляй в него из лука! – крикнул он Саломее.
Бывшая танцовщица выругалась, признаваясь, что забыла о смене персонажа и успела выпустить в надсмотрщика три стрелы, прежде чем он нанес еще один удар кнутом. На этот раз кнут опутал Сета за пояс. Надсмотрщик кровожадно улыбнулся и потянул бывшего контрабандиста к себе. Рывок был таким сильным, что Сет пролетел шагов десять, распластавшись на каменной дороге. Три стрелы торчали из груди голиафца-надсмотрщика, но он не обращал на это внимания.
Отойдя от падения, бывший контрабандист взмахнул обоюдоострым топором, перерубив кнут. Надсмотрщик взвыл, разгневанный случившимся. Выбросив кнут, голиафец сцепил руки в замок и, занеся кулаки-молоты над головой, побежал к Сету.
– Стреляй ему в ноги! – крикнул бывший контрабандист.
Саломея выпустила в колени надсмотрщика четыре стрелы, две из которых попали в цель, но это не остановило приближающуюся громаду мышц.
– Мне конец, – пробормотал Сет, крепче сжимая в руках лабрис, но не веря, что у него есть шансы против разъяренного голиафца.
Внезапное спасение пришло в виде освободившихся рабов. Избавившись от оков, они пересекали вырубленную в камне дорогу, чтобы освободить от рабства других собратьев, невольно преградив дорогу надсмотрщику. Замерев, рабы-голиафцы хмуро уставились на своего истязателя. Повисла пауза в несколько секунд, затем рабы набросились на надсмотрщика, разрывая его на части голыми руками.
– Думаю, с нами они поступят так же, как только поймут, что мы чужаки, – тихо сказала Саломея.
Сет не спорил. Пользуясь суматохой, он и бывшая танцовщица обогнули свору почуявших кровь бывших рабов, надеясь, что удастся догнать Иакха прежде, чем он наделает новых бед, – пустые мечты.
Древнее божество, почувствовав находящихся в спячке детей титанов, направлялось к ближайшим покоям, где спали великаны. Рабы-голиафцы попытались преградить ему дорогу на входе в опочивальню, но Иакх превратил их в пепел, не потратив на это ни секунды лишнего времени. Подобная участь ждала и первых великанов, к которым он прикоснулся. Каменные исполины раскалялись докрасна, пульсировали так пару мгновений, затем взрывались.
Облака пыли заполнили чертоги великанов. Температура повысилась в разы, пробуждая остальных детей титанов. Когда Саломея и Сет наконец-то нашли Иакха, то информационные протоколы игровой точки сборки показали, как в других опочивальнях начинают пробуждаться дети титанов. Скоро они объединятся и уничтожат чужаков. В вещмешке Саломеи появились песочные часы. Обратный отсчет начался.
– Если я ничего не путаю, то у нас есть четверть часа, чтобы убраться отсюда, – сказала она, изучая полученные часы.
– Как быть с Иакхом? – спросил Сет, наблюдая, как древнее божество разделывается с последними каменными истуканами в покоях.
Две дюжины уничтоженных великанов, кажется, успокоили гнев Иакха. Саломея ждала, что он отправится к другим покоям детей титанов, но древний бог вышел из уничтоженного чертога и замер, вернувшись под контроль игроков.
Бунты рабов тем временем обрели масштабный характер. Убийство надсмотрщика сплотило остальных надзирателей. Объединяясь в группы, они преследовали голиафцев, которым удалось освободиться. Другие, все еще скованные цепями, галдели, пытаясь вырваться, но кандалы были крепкими и надежными.
Вращающиеся жернова и роторы, поднимавшие лаву к вершинам пещеры, остановились. То тут то там взрывались переполненные жерла вулканов. Звуки взрывов смешивались с ревом пробуждавшихся великанов. Лава начинала вытекать на дороги. Температура стремительно повышалась. Видимость ухудшилась из-за пепла и копоти.
– Нужно убираться отсюда! – закричал Сет.
– А ты знаешь дорогу? – Саломея оглядывалась, пытаясь понять, куда им идти.
– Думаю, нам туда! – бывший контрабандист указал на едва различимый пролом на верхних ярусах мира великанов, куда затягивало черные облака, образовавшиеся в результате извержений десятков крошечных вулканов.
– Ты уверен?
– Нет, но это единственная подсказка, что там есть выход наружу. Ты видишь что-нибудь другое?
Саломея решила не спорить. Они начали продвигаться к вырубленным в стенах пещеры лестницам, ведущим наверх. Иакх послушно шел следом. Время от времени у него на пути вставали либо рабы, либо надсмотрщики, которых он превращал в пепел. В отличие от древнего бога, Саломее и Сету подобные столкновения доставляли куда больше хлопот. Спасала лишь хитрость – они прятались за Иакхом, заставляя голиафцев сначала нападать на древнее божество, уничтожавшее их без видимых усилий.
Но кроме голиафцев появилась еще одна проблема – пробудившиеся ото сна великаны. Выбираясь из чертогов, где спали, они искали бросившего им вызов Иакха. Пока это были в основном каменные исполины, но на очереди шли те, что представляли собой природные стихии. Информационные протоколы, мешая продвигаться вперед, снова и снова показывали картины детей титанов: одних окутывал огонь, способный расплавить все, что окажется в опасной близости, вторых – шквальный ветер, сметавший преграды, разрывая на части противников, третьи представляли воду, способную превратиться в цунами или обрушиться гигантскими волнами на неугодных.
Последними пробуждались великаны, олицетворявшие землю. Они были крупнее собратьев, а их поступь заставляла пещеру содрогаться. Хрупкий мир, построенный внутри гор, не мог выдержать подобного. Сверху начинали срываться гигантские камни. Падая вниз, они разрушали строения, давили голиафцев. Несколько каменных осколков едва не расплющили Саломею и Сета. Их спасло то, что в этот момент они находились рядом с Иакхом, и огромная глыба превратилась в песок прежде, чем успела прикоснуться к древнему богу. Вот только песка при распаде оказалось так много, что они едва выбрались из завала.
К этому моменту бывший контрабандист и новоиспеченная амазонка находились на третьем ярусе пещер великанов – в двух лестничных пролетах от спасительного выхода. Пробудившийся великан преградил им дорогу. Его тело окутывали завихрения ветра. Свист вблизи стоял такой сильный, что заглушал грохот разваливающегося на части мира детей титанов. Земля дрожала, и от этого начали ломаться конструкции роторов, подымавших лаву к сводам пещеры. Часть сооружений устояла, но несколько из них дали трещину в основании, завалились на бок и рассыпались. Гигантские роторы покатились, давя все на своем пути. Не щадили они ни голиафцев, ни великанов. Один из таких дисков врезался в стену, разломав лестницу, по которой поднимались к спасению Саломея и Сет, раздавив заодно преградившего им путь великана. Сын детей титанов был еще жив, когда бывший контрабандист подскочил к умирающему противнику и начал рубить его топором.
– Ты что делаешь? – заорала Саломея.
– Хочу прикончить его и получить бонусы за победу над великаном! К тому же представь, каким сильным станет лабрис, поглотив силу сына титанов.
На то, чтобы завершить задуманное, Сету потребовалось чуть больше минуты. Яркая голубая вспышка ослепила на несколько секунд глаза. Саломея уже перебралась через разрушенную лестницу. Ей пришлось прыгать с камня на камень, цепляться за выступы и балансировать на шатких возвышениях. Все это время следовавший за ней Иакх просто шел по воздуху.
Чтобы догнать Саломею, Сету потребовалось чуть больше времени – персонаж контрабандиста не был таким ловким, как амазонка. Зато у него в распоряжении были хитрости и магические заклинания.
– Надеюсь, великаны не последуют за нами, – сказала Саломея перед тем, как они покинули разрушающиеся пещеры.
– Пятая армия? – ухмыльнулся бывший контрабандист. – Боюсь, Аид не переживет подобного.