Глава I
Сущность кассационного производства
§ 1. Исторические аспекты развития и становления кассационного судопроизводства в некоторых зарубежных странах и в России
Исследование истории кассационного производства позволяет определить основные этапы его становления и развития.
Как самостоятельная стадия судебного процесса кассационное судопроизводство впервые появилось во Франции.
Идея создания кассационного способа обжалования судебных актов возникла из судебной практики Совета Короля по истребованию гражданского дела из любого суда страны, в том числе из парламента, и рассмотрения его по существу. Особенно активно данное полномочие использовалось Советом Короля в начале XIV в. в целях подчинения себе парламента как выборного органа государственной власти и закрепления за собой статуса высшего судебного органа путем рассмотрения гражданско-правовых споров и уголовных дел по последней инстанции[15].
В таких условиях актуальной становилась необходимость нормативного закрепления разграничения полномочий и функций между парламентом и Советом Короля, что привело к созданию компромиссной модели обжалования судебных постановлений, основанной на равномерном распределении судебной власти между верховными органами государства (парламентом и Советом Короля), а итогом стало разграничение между двумя высшими судебными органами предметов проверки на вопросы права и факта[16]. Парламент Франции наделялся полномочиями по рассмотрению дела (спора) по существу и просьбы о пересмотре (апелляционная инстанция), тогда как Совет Короля наделялся полномочиями по проверке законности обжалуемого судебного постановления[17](кассационное судопроизводство).
Самостоятельность и специфика вновь выделенного предмета судебной защиты Совета Короля – проверка законности судебного постановления – во многом способствовали в XV–XVI вв. усилению авторитета законов, исходящих от Короля Франции, что, в свою очередь содействовало укреплению монархического строя в целом.
В этот же период впервые в процессуальном законодательстве Франции в Блуаском ордонансе 1579 г. было упомянуто о кассационном способе обжалования судебных постановлений.
В ордонансе, в частности, указывалось на необходимость создания института проверки судебных постановлений на предмет их соответствия нормам права, исходящих от верховного суверена государства – Короля Франции. Другой новеллой ордонанса было подразделение сформированных к этому этапу экстраординарных способов обжалования на кассацию и ретрактационные способы обжалования (решение пересматривается тем же судом, который вынес первоначальное решение), т. е. была проведена фактически первая в истории гражданского процесса законодательная классификация способов обжалования. Однако ордонанс имел декларативный характер изложения и не содержал каких-либо положений относительно конкретного порядка и оснований применения кассационного способа обжалования[18].
В XVI веке кассационный суд в лице Совета Короля, разрешая спор, не рассматривал его по существу, поскольку предметом проверки, ограниченным доводами кассационной жалобы, являлись исключительно вопросы соблюдения соответствующим судом в лице парламента Франции или парламента провинций[19] норм процессуального права при разрешении судебного спора и вынесении судебных постановлений.
Период XV–XVI вв. можно охарактеризовать как этап становления кассационной инстанции, определения полномочий и основных векторов развития кассации, среди которых следует отметить закрепление за судом кассационной инстанции проверки судебных постановлений нижестоящих судов только в пределах доводов кассационной жалобы, а также соблюдения нижестоящими судами норм процессуального права при отправлении правосудия.
Следующим этапом развития кассационного судопроизводства явилось издание в 1667 г. Кодекса Людовика XIV, который хотя и не внес каких-либо новых положений в уже существовавший порядок применения кассационного обжалования, тем не менее, закреплял, что любое судебное постановление, противоречащее ордонансам, эдиктам и декларациям Короля Франции, является ничтожным. Т. е. есть основанием для отмены судебного постановления в суде кассационной инстанции являлось не только нарушение нижестоящим судом при рассмотрении дела норм процессуального прав, но и неверное применение и толкование норм материального права.
Первым же кодифицированным нормативным актом, объединившим весь опыт применения кассационного способа обжалования, стал принятый в 1738 г. «Ордонанс о кассационном обжаловании»[20], отдельные положения которого применялись вплоть до 1947 г. В связи с эти ордонанс рассматривается юридической наукой Франции в качестве первого фундаментального акта, которым в полной мере, достаточно четко и подробно были урегулированы все вопросы применения кассационного судопроизводства.
Ордонанс определил: срок для подачи кассационной жалобы (шесть месяцев), который подлежал исчислению с даты вынесения обжалуемого судебного постановления; требования к содержанию кассационной жалобы; основания для проверки судебного постановления в кассационном порядке, к которым относились нарушение процессуального порядка рассмотрения спора, превышение полномочий, несоответствие судебного постановления королевским ордонансам, несправедливость судебных постановлений.
27 ноября 1790 г. во Франции принимается Декрет о Кассационном трибунале, которым был создан Кассационный трибунал Франции, а кассационный способ обжалования прямо был назван экстраординарным. Согласно Декрету Кассационный трибунал не был самостоятелен и контролировался парламентом, при котором был сформирован[21] и перед которым отчитывался о своей деятельности.
В этот период кассационный суд еще не имел права толкования законов, в связи с чем с соответствующими письменными запросами он должен был обращаться в парламент Франции. Цель такого установления была в исключении всякой причастности Кассационного трибунала к процессу толкования действующего законодательства. Фактически Кассационному трибуналу предписывалась роль исполнителя воли законодателя, выраженной не только в нормах процессуального и материального права, но и в актах их официального толкования.
Полную независимость по вопросам отправления правосудия и толкования закона Кассационный трибунал получил в 1800 г., а окончательное нормативное закрепление порядка кассационного производства последовало в 1806 г. с принятием ГПК Франции и переименованием Кассационного трибунала в Кассационный суд Франции (La Cour de cassation) (Декрет от 18 мая 1804 г.).
Таким образом, XVII–XIX вв. можно охарактеризовать как период наиболее динамичного развития и становления кассационной инстанции, когда были законодательно закреплены: срок для подачи кассационной жалобы, подлежавший исчислению с даты вынесения обжалуемого судебного постановления, пропуск которого препятствовал рассмотрению дела в кассационном суде; требования к содержанию кассационной жалобы; основания для проверки судебного постановления в кассационном порядке, к которым относились нарушение процессуального порядка рассмотрения спора, превышение полномочий, несоответствие судебного постановления королевским ордонансам (нормам материального права), несправедливость судебных постановлений. Была закреплена независимость кассационной инстанции по вопросам отправления правосудия и толкования закона.
XX век во Франции ознаменовался принятием нового ГПК 1975 г., Кодекса о судоустройстве 1978 г. и ряда декретов, регулирующих порядок рассмотрения дел в Кассационном суде Франции[22].
Так, в целях наиболее полного удовлетворения публичного интереса Генеральному прокурору при Кассационном суде Франции предоставлено право кассационного обжалования, а самому Кассационному суду Франции – право по собственной инициативе (даже без указания сторонами на незаконность) при рассмотрении дела обнаруживать строго правовые мотивы для отмены (Декреты от 9 сентября 1971 г. и от 20 июля 1972 г.)[23].
ГПК Франции 1975 г. закреплял, что кассационное обжалование преследует цель проверить судебное постановление на предмет его соответствия правовым нормам.
В свою очередь, Кодекс о судоустройстве 1978 г. закреплял, что Кассационный суд вправе, отменяя судебное постановление без направления дела на новое рассмотрение, окончить спор путем принятия постановления по существу спора, если факты, которые были независимо установлены и оценены судами, рассмотревшими спор по существу, позволяют ему применить соответствующую правовую норму.
Кассационный суд Франции в настоящее время, рассматривая дела, контролирует не только вопросы права, но и вопросы мотивов, осуществляя минимальный контроль мотивации, без которого контроль правовых мотивов был бы неэффективным и в значительной мере иллюзорным[24].
В указанный период кассационная инстанция получил аправо, во-первых, проверять судебное постановление не только на предмет его соответствия нормам процессуального и материального права, но и на предмет его минимальной мотивированности, т. е. право осуществлять проверку обоснованности принятого судебного постановления; во-вторых, кассационной инстанции было предоставлено право, отменяя судебное постановление, окончить спор путем принятия нового судебного постановления по существу спора без направления дела на новое рассмотрение, если факты, которые были установлены и оценены нижестоящими судами, рассмотревшими спор по существу, позволяют кассационной инстанции применить соответствующую правовую норму.
Рассматривая историю развития и становления ревизионного судопроизводства Германии, созданного по образцу французского кассационного производства, необходимо отметить, что идея создания такого института, который мог бы обеспечить единство судебной практики, не являлась совершенно новой для немецкой судебной системы.
До образования в Германии в XIX в. ревизионного суда уже предпринимались попытки создания суда, целью деятельности которого было бы правовое объединение государства, однако фактическая деятельность такого суда всегда неуклонно сводилась к защите частных феодальных интересов[25].
Созданный в XIX в. более радикальный по сравнению с французской кассацией институт проверки судебных постановлений был назван ревизией (revision). Ревизия в Германии, так же как и кассационное производство во Франции, рассматривалось в качестве гаранта не только единства применения законов и толкования права, но и в первую очередь – государственной целостности[26].
Система обжалования в Германии была «преобразована по французскому образцу, с той разницей, что третьей инстанции придан не кассационный, а ревизионный характер»[27].
Формирование ревизии как самостоятельного вида проверки вступивших в законную силу судебных постановлений в Германской империи окончательно оформилось в XIX в. с принятием ГПК Германии (1877 г.), в который в последующем на протяжении всего времени его действия неоднократно вносились изменения.
Наиболее существенные изменения в ГПК Германии были внесены после принятия Закона о реформе гражданского процесса[28] от 27 июля 2001 г., вступившего в силу с 1 января 2002 г.
Закон закрепляет, что приоритетным для суда ревизионной инстанции, а в Германии им является Федеральный суд ФРГ, является обеспечение единообразия судебной практики.
В качестве основания возбуждения ревизионного производства указывается, что спор должен иметь принципиальное значение либо решение ревизионного суда необходимо для совершенствования права либо обеспечения единообразного отправления правосудия.
При этом суд ревизионной инстанции имеет право, отменив решение, принять новое решение по существу дела в случае, если отмена обжалуемого решения производится только на основании нарушения закона, имевшего место при применении соответствующего закона к установленным обстоятельствам дела, а дело относительно обстоятельств готово для принятия окончательного решения.
Итогом развития ревизионного производства явилось закрепление за ревизионной инстанцией: исправления допущенных нарушений права в решении суда с учетом обеспечения единообразного отправления правосудия и толкования и применения законов; оснований для возбуждения ревизионного производства, которые практически аналогичны кассации; права на принятие нового судебного постановления по существу спора, если дело готово для принятия окончательного решения в суде ревизионной инстанции.
Изменения, которые происходили в институте кассации и ревизии в XX в., были обусловлены необходимостью разграничения функций проверочных инстанций, обеспечения доступности судебной защиты, на всех этапах рассмотрения дела, а также, что наиболее важно, – необходимостью обеспечения единообразия толкования и применения законов, отправления правосудия (судебной практики), что в конечном счете обеспечивало защиту публично-правовых интересов самого государства, но не конкретных лиц судебного спора.
В Российской империи до судебной реформы 1864 г. система судоустройства определялась Учреждением о губерниях 1775 г., в соответствии с которым суд не был отделен от административных органов и носил ярко выраженный сословный характер – для каждого сословия существовал свой суд, ни о каком равенстве перед судом не было и речи. Система судебных органов была крайне сложной, а само судопроизводство носило канцелярский характер, в нем продолжала применяться теория формальной оценки доказательств; доводы дворян имели преимущество перед доводами крестьян; отсутствовала гласность процесса. Вместо кассационного производства существовало ревизионное производство, под которым понималось «прилежное рассмотрение того, произведено ли дело порядочно и сходственно с законами». Ревизионное производство предполагало проверку правильности рассмотрения дела с точки зрения правильности применения норм материального и процессуального права, ревизионный суд не рассматривал дело по существу, т. е. имел черты французской кассации.
В XVIII – начале XIX в. в Российской империи отсутствовало единое правовое пространство, на местах царили судебный произвол и коррупция, в связи с чем, обжаловать решение суда в порядке ревизии могла лишь незначительная часть населения. По свидетельству В.О. Ключевского, в 1842 г. министр юстиции представил императору доклад, о том, что в судебном производстве 33 млн незаконченных дел[29]. Недостатки судебной системы были очевидны. Назрела необходимость в проведении коренных реформ в сфере судоустройства и судопроизводства.
Начавшаяся в 1864 г. судебная реформа провозглашала западные принципы судоустройства и судопроизводства: независимость и отделение суда от администрации, создание всесословной судебной системы, равенство всех перед судом, создание более четкой системы судебных инстанций, введение института присяжных заседателей. Реформа также вводила такие институты гражданского процесса, как устность и гласность процесса, равенство сторон, ликвидация формальной оценки доказательств, свободная оценка доказательств самим судом на основе обстоятельств дела, апелляция и кассация.
В ходе судебной реформы 1864 г. был утвержден Устав гражданского судопроизводства России, по смыслу которого кассационное производство заключалось в рассмотрении лишь юридической стороны дела, а именно в проверке решения нижестоящей инстанции на предмет соответствия смыслу материального закона и правильности его толкования. Кроме того, судебное решение могло быть признано кассационной инстанцией незаконным ввиду допущенных при рассмотрении дела существенных процедурных нарушений, в том числе правил подведомственности[30].
Благодаря судебной реформе 1864 г. в составе Правительствующего сената был образован гражданский кассационный департамент, который сразу оказался в положении, «равного которому едва ли когда-либо знала история права»[31].
Кроме кассационного Сената, ни в одном другом суде толкование законов не имело нормативного характера. Сенатские судебные решения, разъясняющие смысл законов, приобретали обязательный характер не только для данного дела, но и для всех подобных (ст. 815 Устава гражданского судопроизводства). Именно поэтому определения Сената по конкретным делам публиковались «во всеобщее сведение». Сам Сенат также неоднократно разъяснял, что его толкования законов обязательны для всех судов Империи. Игнорирование судами сенатских толкований законов, по мнению кассационного суда, уже само по себе составляло повод к кассации судебных решений[32].
Орган кассации – Сенат – судил не спор между сторонами о праве гражданском, а вопрос об истинном смысле закона и правильном применении его к фактам, установленным судебной инстанцией, и лишь настолько входил в рассмотрение существа дела, насколько это нужно для проверки приводимых просителем поводов кассации.
Кассационное производство, указывалось в комментариях русских юристов к Уставу гражданского судопроизводства[33], не есть продолжение разбирательства, происходившего в судебных инстанциях, и установлено не столько для ограждения интересов тяжущихся, сколько с целью охранить силу закона, его правильное толкование и применение.
Исторически главной отличительной особенностью кассационного обжалования является его объект, который представляет собой вступившее в законную силу решение, постановление или определение суда первой, апелляционной и даже кассационной инстанций. Из этого следует, что кассационная инстанция исторически всегда «судила не дело, а вступившее в законную силу решение суда», в том числе и свое собственное.
Таким образом, в России кассационное судопроизводство получило окончательное становление только в результате утверждения и вступления в силу Устава гражданского судопроизводства России 1864 г., которым были закреплены европейские стандарты отправления правосудия: независимость суда, равенство всех перед судом, создана четкая система судебных инстанций (первая инстанция, апелляция и кассация), устность и гласность процесса, равенство сторон и др.
Только кассационная инстанция – Сенат – имела право проверять вступившие в силу судебные акты и давать официальное толкование закона в целях его правильного применение всеми судами.
Однако после 1917 г. институт кассации стал развиваться в совершенно другом направлении и представлял собой уже не судебную инстанцию по проверке вступивших в законную силу судебных актов, а основной в советском гражданском процессе институт устранения судебных ошибок в отношении не вступивших в законную силу судебных актов судов первой инстанции.
Связано это было с принятием Декрета СНК от 24 ноября 1917 г. № 1 «О суде»[34], ст. 2 которого закрепляла: «Решения местных судов окончательны и обжалованию в апелляционном порядке не подлежат», а ст. 4 Декрета ВЦИК от 7 марта 1918 г. № 2 «О суде»[35] устанавливала, что обжалование в апелляционном порядке отменяется и допускается только кассация решений.
Кассационное обжалование судебных актов исходя из указанных декретов фактически представляло собой неполную апелляцию, которая по желанию кассационной инстанции могла стать и полной, так как суд имел право исследовать новые доказательства, устанавливать новые факты, а также в интересах законности мог проверить решение суда первой инстанции в полном объеме. Чуть позже кассация приобрела более конкретные черты неполной апелляции, но на основании ст. 294 ГПК РСФСР[36] 1964 г. суд все же имел полномочия в интересах законности проверить решение суда первой инстанции в полном объеме.
Кассационная инстанция как единственная инстанция, куда могли быть обжалованы не вступившие в законную силу судебные акты судов первой инстанции, просуществовала до 2000 г., когда ГПК РСФСР был дополнен гл. 35.1 «Апелляционное производство по пересмотру решений и определений мировых судей»[37]. Дополнение ГПК РСФСР указанной главой было связано с принятием и вступлением в силу Федерального закона от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации»[38], который устанавливал новое законодательное регулирование вопроса об обжаловании судебных актов, выносимых мировыми судьями.
После введения апелляционного производства по пересмотру решений и определений мировых судей отечественный законодатель избрал уникальную модель обжалования судебных актов судов первой инстанции: апелляция и кассация в российском гражданском процессе выступали в качестве альтернативных, исключающих друг друга форм пересмотра решений, не вступивших в законную силу. Апелляция служила для пересмотра решений мировых судей, кассация предназначалась только для проверки решений федеральных судов.
Такая непоследовательность законодателя в установлении системы обжалования судебных актов на практике создавала проблемы в толковании и применении одних и тех же законов при проверке не вступивших в законную силу судебных актов судов первой инстанции.
Двойной порядок обжалования не вступивших в законную силу судебных актов судов первой инстанции просуществовал до вступления в силу с 1 января 2012 г. Федерального закона № 353-ФЗ, а действующий ГПК РФ, принятый в 2002 г., подвергся серьезному обновлению.
Федеральный закон № 353-ФЗ вопросы кассационного судопроизводства не решил, более того, многие из них приобрели новый принципиальный характер, в том числе потому, что кассационное судопроизводство нормативно стало идентично прежнему и действующему надзорному производству. Такой вывод следует из анализа ст. 376 – 391 ГПК РФ (кроме ст. 389, утратившей силу с 1 января 2012 г.), которые до вступления в силу Федерального закона № 353-ФЗ регулировали производство в суде надзорной инстанции и были включены в гл. 41 «Производство в суде надзорной инстанции», а в настоящее время с некоторыми юридико-техническими изменениями механически перенесены в новую гл. 41 «Производство в суде кассационной инстанции» и гл. 41.1 «Производство в суде надзорной инстанции».
Изменения, внесенные в гл. 41 ГПК РФ и ее статьи, по существу заключаются в том, что в названии главы и ее статьях слова «надзорной инстанции» заменили на слова «кассационной инстанции».
В связи с этим возникает вопрос, что представляет собой в настоящее время кассационное производство, закрепленное в ГПК РФ.
Анализ действующих норм кассационного и надзорного производства, закрепленных в ГПК РФ, норм надзорного производства, действовавших до 1 января 2012 г., приводит к выводу, что кассационное производство в суде общей юрисдикции в настоящее время имеет выраженный надзорный характер, а сама кассационная инстанция является экстраординарной (исключительной) стадией по проверке вступивших в законную силу судебных актов, к которой ГПК РФ относит и надзорную инстанцию.
Экстраординарный характер проверки вступивших в законную силу судебных актов определяется следующими особенностями возбуждения производства: 1) субъекты, которым предоставлено право инициировать производство по проверке вступившего в законную силу судебного акта; 2) порядок и условия возбуждения производства; 3) необходимость предварительной проверки и оценки обоснованности соответствующего обращения судьей; 4) цель возбуждения производства по проверке вступившего в законную силу судебного акта (установление единообразия судебной практики, защита государственных и публичных интересов); 5) требования к процессуальным документам, подаваемым в суд проверочной инстанции; 6) ограниченный круг оснований к отмене вступивших в законную силу судебных актов; 7) пределы рассмотрения дела судом проверочной инстанции[39].
Сходство кассационного и надзорного производств проявляется в следующем: одинаковые объекты и субъекты обжалования; одинаковые основания для возвращения кассационных и надзорных жалобы, представления; одинаковые условия подачи и основания для передачи (отказа в передаче) кассационных и надзорных жалобы, представления на рассмотрение суда кассационной и надзорной инстанций по существу – только на основании решения судьи, выраженного в определении (условия допуска жалоб, представлений к рассмотрению в судебном заседании); практически аналогичные основания для отмены или изменения судебных актов.
Таким образом, в настоящее время имеет место дублирование процессуальной деятельности судов кассационной и надзорной инстанций.
Применительно к производству по пересмотру вступивших в законную силу судебных актов в кассационном порядке в уголовном процессе, которое нормативно аналогично кассационному производству в гражданском процессе, Конституционный Суд РФ в п. 2 Постановлении от 25 марта 2014 г. № 8-П констатирует, что кассационное судопроизводство является экстраординарной инстанциейио проверке вступивших в силу судебных актов, поскольку имеет резервное значение для обеспечения законности вступивших в силу судебных актов, что, в частности, означает установление таких процедурных правил, которые исключают возможность злоупотребления процессуальными правами и превращения кассационной процедуры в ординарную судебную инстанцию, не нарушая при этом базовые конституционные принципы справедливости и равенства.
Можно утверждать, что кассационное производство в суде общей юрисдикции по своей сути однородно с надзорным производством и существенно отличается от кассационного производства, осуществляемого арбитражными судами округов, имеющего характер ординарной стадии арбитражного процесса.
ГПК РФ в настоящее время фактически предусматривает три экстраординарные инстанции, две из которых именуются кассационными и одна надзорной.
Первая инстанция – президиум суда субъекта Российской Федерации[40], вторая – Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, третья – надзорная – Президиум Верховного Суда РФ. При этом правила производства в первых двух соответствуют правилам надзорного производства в редакции ГПК РФ до 1 января 2012 г.
Следует согласиться с Л.Ф. Лесницкой, которая отметила, что «так называемое кассационное производство в новом его значении по существу представляет собой надзорное производство, которое осуществлялось президиумами областных и других приравненных к ним судов, а также судебными коллегиями Верховного Суда РФ. При этом сохранились недостатки, присущие этому этапу надзорного производства, на которые обращалось внимание в правовой литературе»[41].
В.М. Жуйков по этому вопросу указал, что изменения в порядке кассационного производства, внесенные Федеральным законом № 353-ФЗ, в действительности явились лишь изменениями декоративного характера, а новое кассационное производство в судах общей юрисдикции – всего лишь переименование прежнего надзорного производства, осуществлявшегося в президиумах областных и других соответствующих им судов, а также в судебных коллегиях Верховного Суда РФ[42].
Множественность судебно-кассационных инстанций, фактически работающих по принципу надзорной инстанции, вряд ли соответствует правовой природе производства по проверке вступивших в законную силу судебных актов, требованию принципа res judicata (правовой определенности) судебных актов, а также положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод[43].
Как уже не раз отмечалось отечественной доктриной, а также Конституционным Судом РФ[44], множественность надзорных (экстраординарных) инстанций, т. е. судебных инстанций с аналогичными друг другу полномочиями, противоречит принципу правовой определенности. В настоящее время то же самое можно сказать и про кассационное производство.
Стремление законодателя сделать из «старого надзора» новое кассационное производство, не учитывая целей и задач кассации, не может способствовать эффективности судебной защиты и, более того, на практике приведет к снижению ее гарантий.
В новом кассационном производстве передача дела в суд кассационной инстанции продолжает оставаться дискреционным полномочием судьи (ст. 381, 384 ГПК РФ), который единолично решает, может ли жалоба, представление повлечь отмену обжалуемого судебного акта или нет и следует ли передать жалобу, представление с делом в суд кассационной инстанции для рассмотрения их по существу.
Новый порядок возбуждения кассационного производства аналогичен надзорному производству, а сама возможность обратиться в суд кассационной инстанции представляется более декоративной, чем практической, так как законодателем не установлено критериев приемлемости жалобы, и она не может непосредственно повлечь рассмотрение дела по существу в кассационной инстанции, как это предусмотрено, например, при возбуждении кассационного производства в арбитражных судах округов.
Согласно п. 1 ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ЕСПЧ эффективным средством правовой защиты не может являться судебное производство, которое граждане не могут возбудить посредством подачи заявления (жалобы), и такое судебное производство не является обязательной частью производства по делу[45].
Таким образом, существующее в гражданском процессе кассационное производство является экстраординарной (исключительной) стадией.
В 2014 г. был принят и вступил в силу Закон РФ о поправке к Конституции РФ, в соответствии с которым Высший Арбитражный Суд РФ как высший судебный орган по разрешению экономических споров и иных дел, рассматриваемых арбитражными судами, в том числе призванный осуществлять судебный надзор за деятельностью арбитражных судов и давать разъяснения по вопросам судебной практики, был упразднен. Вопросы осуществления правосудия, отнесенные к его ведению, переданы в юрисдикцию Верховного Суда РФ, образованного в соответствии с Закон РФ о поправке к Конституции РФ, для чего были внесены соответствующие изменения в Конституцию РФ. В частности, ст. 126 Конституции РФ в новой редакции закрепляет, что Верховный Суд РФ является высшим судебным органом, осуществляющим в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью нижестоящих судов и дающим разъяснения по вопросам судебной практики.
Следующий шаг разработка и принятие единого процессуального кодекса[46], концепция[47] которого уже принята, поскольку параллельное функционирование двух процессуальных кодексов, закрепляющих разный объем гарантий лиц, участвующих в деле, в судах общей юрисдикции и арбитражных судах после образования единственной высшей судебной инстанции, в лице нового Верховный Суд РФ, для двух ветвей судебной системы не позволяет достичь цели, для которой был образован новый Верховный Суд РФ, – совершенствование судебной системы Российской Федерации и укрепление ее единства посредством обеспечения единства подходов при отправлении правосудия в отношении граждан и юридических лиц, исключения возможности отказа в судебной защите в случае спора о подведомственности дела, установления общих правил организации судопроизводства и единообразия в судебной практике[48].
Наличие двух процессуальных кодексов (ГПК РФ и АПК РФ) не способствует обеспечению единства подходов при отправлении правосудия как в отношении граждан, так и в отношении юридических лиц и исключению споров о подведомственности дела, а значит, не позволяет достичь поставленных Законом РФ о поправке к Конституции РФ целей.
В сложившихся условиях необходимо рассмотреть вопрос о целесообразности дальнейшего функционирования судов общей юрисдикции и арбитражных судов раздельно, как самостоятельных систем.
§ 2. Цели и задачи кассационного производства
Вопрос о целях и задачах кассационного производства представляет значительный интерес, поскольку сущность производства в суде кассационной инстанции во многом определяется именно поставленными перед ним целями и решаемыми в связи этим задачами.
Выделение целей и определение их роли в процессуально – правовом механизме дают возможность не только четко представлять общественное предназначение судопроизводства, в том числе кассационного, и последовательную направленность действий суда и других субъектов, но и более эффективно использовать нормативно закрепленные в виде задач средства для достижения необходимого результата процессуальной деятельности.
Основные цели и задачи судов общей юрисдикции определены в ст. 2 ГПК РФ, арбитражных судов – в ст. 2 АПК РФ.
Анализ названных статей приводит к выводу, что гражданское и арбитражное процессуальное законодательство понятия «цели» и «задачи» судопроизводства по существу отождествляет, однако эти категории хотя и близкие, но не тождественные. В языке под целью понимается предмет стремления – то, что надо, желательно осуществить, а под задачей то, что требует исполнения, разрешения[49]. Из приведенных определений очевидна тесная лингвистическая связь названных понятий. То, к чему стремятся, что надо осуществить, одновременно требует выполнения, разрешения.
Говоря о целях и задачах гражданского судопроизводства, Г.А. Жилин отмечает, что цель – это желаемый результат процессуальной деятельности, а задача это средство достижения такого результата[50].
И.Л. Петрухин теоретическое различие между понятиями «цель» и «задача» усматривает в том, что цель – это результат познания действительных потребностей системы, «идеальная модель будущего», к которой следует стремиться, а задача – это требование (предложение) установить искомые данные на основе исходных данных путем нахождения нужного алгоритма[51].
В соответствии с положениями гл. 3 ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» и гл. 41 ГПК РФ, кассационное судопроизводство является самостоятельной проверочной стадией гражданского процесса. Однако при определении специальных целей и задач суда кассационной инстанции необходимо учитывать, что они не находятся и не могут находиться в отрыве от конечных целей гражданского судопроизводства, закрепленных в ст. 2 ГПК РФ.
Цели кассационной инстанции отличаются от целей апелляционной и надзорной инстанций и определяются проверкой законности обжалуемого вступившего в законную силу судебного акта (ст. 387 ГПК РФ, ст. 288 АПК РФ), а также местом и ролью суда кассационной инстанции в системе судов общей юрисдикции.
Цель апелляционной инстанции, как указано в ч. 2 ст. 327.1 ГПК РФ, а также п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. № 13, – проверка законности и обоснованности не вступивших в законную силу решений, определений судов общей юрисдикции, принятых ими по первой инстанции.
«Строго» говоря, апелляция судебного акта предполагает реализацию основной функции суда – разрешение дела по существу. Сущность апелляции состоит в том, что требование, рассмотренное судом первой инстанции, повторно рассматривается судом апелляционной инстанции, а стороны вправе ссылаться на новые факты и представлять новые доказательства, а также вносить новые возражения. Апелляционный суд не зависит от результатов процесса в первой инстанции и наделен правом проверить соответствие фактических обстоятельств дела тому, что существует в действительности.
Конечная цель апелляции – защита нарушенных прав и законных интересов участвующих в деле лиц, обратившихся за судебной защитой, через установление обстоятельств, имеющих значение для полного и всестороннего рассмотрения дела.
Именно защита судом апелляционной инстанции частных интересов лиц, участвующих в деле, определяет как характер выполняемых апелляционным судом функций по отправлению правосудия, так и специфику его полномочий.
Основная цель суда надзорной инстанции – направление судебной практики нижестоящих инстанций, обеспечение ее единства и законности на территории Российской Федерации, а также единообразия в толковании и применении судами норм права.
Такой вывод следует из п. 1 ч. 1 ст. 7 ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», согласно которому Президиум Верховного Суда РФ в порядке надзора проверяет вступившие в законную силу судебные акты в «целях обеспечения единства судебной практики и законности». Этой цели соответствует только одно из трех оснований для отмены судебных актов в порядке надзора, закрепленных в п. 3 ст. 391.9 ГПК РФ, – нарушение судебными постановлениями единообразия в толковании и применении норм права.
Другие основания, закрепленные в п. 1 и 2 ст. 391.9 ГПК РФ (нарушения прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации; нарушение прав и законных интересов неопределенного круга лиц или иных публичных интересов), этой цели – особенно с учетом того, что она реализована в отдельном основании для отмены судебных постановлений, – не соответствуют[52].
Отмеченная цель – обеспечение единства и законности судебной практики – составляет единственное отличие деятельности суда надзорной инстанции от деятельности кассационной инстанции. Данный вывод подтверждает судебная практика Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ[53], который как суд надзорной инстанции, руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 304 АПК РФ, отменял судебные акты нижестоящих арбитражных судов именно по основанию нарушения арбитражными судами единообразия в толковании и применении норм права.
Цель суда кассационной инстанции – проверка законности вступивших в законную силу судебных актов. Эта цель прямо закреплена как в ч. 2 ст. 390 ГПК РФ, согласно которой при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления, так и в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 г. № 29.
Но рассматривать проверку законности судебных актов в качестве единственной цели кассационного производства[54] будет не верно.
Анализ ч. 2 ст. 390 ГПК РФ также доказывает, что целью кассационного производства является направление судебной практики судов первой и апелляционной инстанций и обеспечение ее единства посредством контроля за единообразным толкованием и применением указанными судами действующего законодательства с учетом разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.
Укрепление законности и предупреждение правонарушений нижестоящими судами одновременно является и одной из важных задач кассационной инстанции, которая достигается оставлением в силе законных судебных актов и отменой, либо изменением незаконных судебных актов, либо принятием нового судебного акта по существу дела.
Выполнение этой цели подкреплено, во-первых, тем, что суд кассационной инстанции наделен полномочием отменить либо изменить судебный акт и принять новый судебный акт, не передавая дело на новое рассмотрение, если допущена ошибка в применении и (или) толковании норм материального права; во-вторых, при рассмотрении дела суд кассационной инстанции в интересах законности вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы, представления; в-третьих, указания кассационного суда о толковании закона являются обязательными для нижестоящего суда, вновь рассматривающего дело (ч. 3 ст. 390 ГПК РФ, абз.2 п. 15 ч. 2 ст. 289 АПК РФ).
В.К. Пучинский отмечал, что «кассационный пересмотр решения есть важный метод формирования единообразной судебной политики и практики»[55]. Такая деятельность кассационной инстанции по-прежнему, как и в период своего становления и развития во Франции, направлена в первую очередь на создание «опоры для законодателя» в виде образца правоприменения, способствующего обеспечению единого режима правопорядка в государстве и экономике.
Проверка законности судебного акта и контроль за единообразным толкованием и применением нижестоящими судами законодательства указывают на главную цель кассации – укрепление законности и правопорядка, поддержание единства, постоянства и правильности применения правовых норм, исходя из которых суд разрешает каждое гражданское дело, а также формирование уважительного отношения к закону и суду.
В данном случае кассационный суд является своеобразным блюстителем публично-правовых интересов, защищая их от возможного нарушения как сторонами спора, другими лицами, участвующими в деле, так и нижестоящими судами в случае принятия ими незаконного судебного акта. Незаконный вступивший в законную силу судебный акт подрывает доверие к государственной власти, к ее способности не только исполнять ею же принятые законы, но и возможности защитить интересы членов своего общества, в том числе посредством отмены принятых органами государственной власти незаконных решений, включая судебные.
Специфическими целями деятельности кассационной инстанции являются процессуальное и внепроцессуальное руководство судами первой и апелляционной инстанций.
Процессуальное руководство реализуется с соблюдением принципа независимости суда и подчинения его только закону исключительно в рамках полномочий, предусмотренных ст. 388 и абз.2 ч. 2 ст. 390 ГПК РФ, ч. 2 ст. 287 и п. 15 ч. 2 ст. 289 АПК РФ, путем формулирования обязательных для исполнения указаний, адресованных суду, решение которого отменяется с передачей дела на новое рассмотрение (п. 2 ч. 1 ст. 390 ГПК РФ, п. 3 и 4 ч. 1 ст. 287 АПК РФ).
Внепроцессуальное руководство не вытекает из конкретных норм гражданского процессуального законодательства, можно сказать, оно даже не предусмотрено законом, но в то же время ему не противоречит и востребовано судебной практикой. Такое руководство заключается, например, в координации работы нижестоящих судов посредством совещаний, конференций, совместного обсуждения сложных вопросов применения права и принятия по его результатам соответствующих рекомендаций, выпуска печатных изданий по судебной практике[56].
При определении задач кассационного производства необходимо учитывать, что в процессуальной доктрине, посвященной проблемам проверки вышестоящим судом законности судебных актов, относительно задач кассационного производства высказываются разные позиции.
Так, по мнению И.Г. Арсенова, в кассационном производстве следует выделять специальную (процессуальную) задачу – быстрый и правильный пересмотр судебных актов, устранение судебных ошибок и общую цель – защиту нарушенных прав. Он отмечает, что деятельность кассационного суда должна обеспечивать решение названной процессуальной задачи и достижение конечной цели правосудия[57].
Задачи кассационного суда, так же как и его цели, ни в коем случае не находятся и не могут находиться в отрыве от конечной цели судопроизводства, поскольку тогда они утрачивают предметную определенность и превращаются в пустую формальность, которая может спровоцировать формализм в реальной деятельности по осуществлению правосудия.
Непосредственная задача кассационного суда состоит в проверке законности судебных актов нижестоящих судов с целью обеспечения принятия ими в последующем законных и обоснованных решений.
Следующая задача – это справедливое разбирательство дела, которое предполагает не только беспристрастность суда, но и завершение слушания дела в разумные сроки.
В суде кассационной инстанции, которая не является по выполняемым функциям рядовой судебной инстанцией, должно быть не только обеспечено справедливое рассмотрение дела по кассационным жалобе, представлению, но и обращено внимание на те доводы, которые связаны с необеспечением условий для справедливого судебного разбирательства в суде первой либо апелляционной инстанции.
Одна из задач, поставленная законодателем перед кассационной инстанцией, состоит в защите права. Такая задача непосредственно указывает на приоритетную, конституционно значимую цель – защита прав и свобод человека и гражданина (ст. 2, 17, 18 Конституции РФ).
Граждане и юридические лица не могут оказывать непосредственное влияние на организованную государством систему правосудия. В этом смысле система судебных учреждений как бы императивно предложена государством каждому гражданину с момента его рождения. Именно по этой причине на государство и возлагается не абстрактная, а реальная ответственность за организацию дееспособной судебной власти – от ее первичных звеньев, рассматривающих существо спорных правоотношений исходя из обстоятельств дела, до самых высоких инстанций, призванных формировать единую судебную практику, давать итоговое толкование законов, проверять их соответствие Конституции РФ, принятой на референдуме.
Таким образом, специальными целями суда кассационной инстанции являются, во-первых, проверка законности обжалованных судебных актов, т. е. правильности рассмотрения дела с точки зрения соблюдения судами норм материального и процессуального права, во-вторых, по исторически сложившейся правовой традиции, установление единой судебной практики судов нижестоящих инстанций, а также контроль за единообразным толкованием и применением нижестоящими судами законодательства[58]. Такая деятельность кассационной инстанции направлена на создание «опоры для законодателя» в виде образца правоприменения, обеспечивающего единый режим правопорядка в государстве и экономике.
В кассационном обжаловании более, чем в каком-либо ином способе обжалования сочетаются публичный (политический) интерес государства, проявляющийся в его заинтересованности в обеспечении единства применения законодательства на всей территории государства, и частный интерес сторон процесса, каждый из которых стремится добиться разрешения спора в свою пользу.
Наиболее четко и ясно цели и задачи кассационного суда, а также саму сущность кассационной проверки судебных постановлений охарактеризовал Наполеон I в речи 15 августа 1801 г.: «Кассационный суд, представляя судебным местам разыскание истины в фактах и толкование условий в договорах, подчиняет эти элементы решения силе закона и не позволяет, чтобы под предлогом справедливости, часто произвольной, судья отступал от предписанных правил и освобождал себя от исполнения воли законодателя. Дозволять судебным местам преступать законы и обходить их исполнение – все равно что уничтожить законодательную власть. В этом смысле кассационный суд – необходимая опора законодателя. Если точное исполнение закона есть непременное условие для устройства и поддержания порядка в государстве, то в кассационном суде нельзя не видеть учреждения, укрепляющего государственную власть и упрочивающего незыблемость государства»[59].
В условиях радикального изменения гражданского процессуального законодательства, в части проверки вступивших в силу судебных актов, институт кассации требует научного осмысления и дальнейшего развития, а цели, стоящие перед судом кассационной инстанции, – нового изучения, в том числе в связи с изменившимися основаниями для пересмотра дел в порядке кассационного судопроизводства.