Речений истинных высокое зерцало[82]
Языки и модели поведения
Как наговорить плохих слов в момент
Книжное приложение «Туттолибри» к газете «Стампа» решило провести опрос среди читателей, чтобы установить, какое слово является самым ненавистным и какое – самым любимым, а «для затравки» выяснило мнение на этот счет некоторых писателей. Должен сказать, что я согласен с полученными ответами, по крайней мере по части ненавистных слов (мне кажутся таковыми: «момент», «оптимизировать» и «потребитель»).
Что же касается самого любимого слова, тут я пребываю в некоторой растерянности. Конечно, в английском мне нравятся flabbergasted, discombabulated, preposterous и jeopardize[83], в немецком – gemütlich[84], в испанском – desarollo[85] и во-французском – à savoir[86], но это просто шутливые реакции ксеноглота[87] (тоже ничего). А в итальянском – не могу сказать: потому что ведь то слово хорошо, которое в данный момент, в данном контексте выразительно описывает ситуацию и ложится на свое место. «Тонуть» – прекрасно у Леопарди[88], но может оказаться банальным, когда речь идет о неуспехе предприятия, и ненавистно тому, кто размышляет о любовной лодке, разбившейся о быт. На страницах «Стампы» Фердинандо Камон находит прекрасным слово «любовница» и неприятным – «жена», но я не могу избавиться от мелкобуржуазных воспоминаний моего детства, в которых выражение «его любовница» относилось к густо накрашенной особе в мехах, встречавшейся с жирным чиновником в убогом окраинном баре перед блюдом, на котором лежали конфетки с ликером.
Но если вне контекста одни слова не милее других, не следует ли то же самое в отношении слов ненавистных? «Момент» может звучать изящно в устах матери, которая хочет успокоить ребенка. И слово, которое я ненавижу больше всего, – «спрягать»? Может быть, при первом употреблении оно звучало как смелая метафора. А «точно!» в значении «да»? В первых выпусках телевикторины оно было уместно, как победный клич, славящий выдающуюся память игрока.
Конец ознакомительного фрагмента.