Жди меня, и я вернусь
Купаться в море приятно, а ехать с пляжа – нет. Дорогу туда облегчает мысль о скором погружении, а вот обратно…
Южная маршрутка в пик сезона – это раскаленная консервная банка, набитая полуголыми, потными курортниками в мокрых купальниках, с детьми и надувными плавсредствами на руках, а также «местными» в деловых костюмах, с ненавистью взирающими на своих «кормильцев», ерзающих на влажных сиденьях, но мужественно хранящих молчание.
У меня на коленях два укупанных вхлам ребенка – свой и чужой, из пассажиров. По бокам такие же нагруженные мамки. Все стоячие и сидячие места заняты. На улице плюс тридцать в тени. На очередной остановке входит сильно пожилой, по-осеннему одетый мужчина, с зонтом-тростью в руках. Происходит некое шевеление и в конце салона кто-то особо совестливый уступает место. Дедушка не замечает. Тогда строгая дама лет сорока пяти, в офисном платье и прическе, берет его за локоть и озвучивает направляющее движение голосом и интонацией железнодорожной проводницы времен моей юности:
– Так! Пройдите туда! Теперь садитесь! Зонтик поставьте сбоку! Справа-справа!
Дед безропотно выполняет все указания. Народ вокруг подтянулся и тоже готов на любой подвиг. Понимая, что ехать еще долго, а общего жесткого напряжения бока могут не выдержать, с улыбкой обращаюсь к «руководительнице»:
– Ишь, как он вас слушается.
– Да, – спокойно констатирует она, – я в «собесе» работаю, целый день с ними разговариваю, привыкла, они меня слушаются.
– А что, сегодня на сутках? Или рабочий день продлили?
Я явно не нападаю, не издеваюсь, и женщина неожиданно осознает ситуацию. Лицо у неё сначала разглаживается, потом лучится морщинками «смешинок»:
– А ведь, правда, я и с домашними так говорю после работы, никак отключиться не могу, часто не замечаю.
«Маршрутка» облегченно вздыхает, улыбается – жить можно, глядишь, и домой вернемся. Вернемся не помятыми ни душой, ни телом – живыми. Дома нас ждут… ни в чем не повинные родные.