Глава 7
Утро на пляже
Позднее утро на пляже рядом с отелем.
Эвелин Хиллингдон вышла из воды и растянулась на теплом золотистом песке. Затем сняла купальную шапочку и резко тряхнула своими темными волосами. Пляж был не очень большим – обычно люди собирались на нем утром, а около половины двенадцатого здесь устраивалось какое-то совместное действо. С левой стороны от Эвелин, в плетеном кресле экзотического вида, расположилась сеньора де Каспеаро, красавица из Венесуэлы. Дальше находился мистер Рэфьел, считавшийся теперь doyen[18] отеля «Золотая пальма» и демонстрировавший всем свое превосходство так, как это может делать лишь старый инвалид, обладающий несметным богатством. Рядом с ним находилась Эстер Уолтерс. Как всегда, рядом с ней лежали ручка и блокнот для записей на тот случай, если ее начальнику вдруг придет в голову продиктовать срочную телеграмму. Мистер Рэфьел выглядел в своем пляжном одеянии совершенно высохшим – с его костей фестонами свисала старческая кожа. Его внешний вид – вид человека, стоящего на самом краю могилы, – не менялся уже лет восемь. Так, по крайней мере, говорили все на островах. Острые голубые глаза старика прятались в морщинистых щеках; его единственной радостью в жизни было яростное отрицание всего того, что говорили другие люди.
Здесь же присутствовала и мисс Марпл. Как всегда, она вязала и прислушивалась к общей беседе, время от времени принимая в ней участие. Когда она это делала, все очень удивлялись, так как обычно полностью забывали о ее присутствии! Снисходительно взглянув на нее, Эвелин Хиллингдон решила, что она милая старушка.
Сеньора де Каспеаро втирала масло в свои красивые длинные ноги и что-то напевала себе под нос. Она явно не принадлежала к категории женщин, которые любят поговорить.
– К сожалению, «Франжипани»[19] здесь не купишь, – печально сказала она, с тревогой посмотрев на баночку с маслом для загара, которая была почти пуста, – а все остальное гораздо хуже. Очень жаль. – Ее длинные ресницы опустились.
– Вы не пойдете окунуться, мистер Рэфьел? – спросила Эстер Уолтерс.
– Я пойду тогда, когда буду готов, – раздраженно ответил старик.
– Сейчас уже половина двенадцатого.
– Ну и что? – спросил Рэфьел. – Вы что, думаете, что я настолько привязан к часам? Это должно быть сделано ровно во столько-то, а это в двадцать минут такого-то, а это без двадцати минут столько-то… Надоело!
Миссис Уолтерс уже достаточно долго сопровождала своего босса, чтобы выработать собственную тактику обращения с ним. Она знала, что ему необходимо много времени, чтобы подготовиться к купанию и восстановиться после него, и именно поэтому напомнила ему об этом, причем на десять минут раньше положенного, чтобы у него было достаточно времени отказаться, а затем пойти в воду якобы по своему собственному желанию.
– Мне не нравятся эти сандалии, – сказал Рэфьел, поднимая ногу. – Я уже говорил о них этому идиоту Джексону. Он вообще не обращает внимания на то, что я ему говорю.
– Я принесу вам другую обувь, хорошо, мистер Рэфьел? – предложила Эстер.
– Нет, вы останетесь сидеть на своем месте и будете сидеть тихо. Я ненавижу, когда люди мечутся, словно клуши.
Эвелин слегка пошевелилась на теплом песке и вытянула руки.
Мисс Марпл, увлекшаяся своим вязанием – так, по крайней мере, казалось, – пошевелила ногой и стала неловко извиняться:
– Мне так жаль, так жаль, миссис Хиллингдон! Боюсь, что я вас задела.
– Всё в порядке, – ответила Эвелин. – Просто на этом пляже слишком много людей.
– Прошу вас, не надо двигаться. Очень прошу. Я немного отодвину стул назад, и это больше не повторится.
Пересаживаясь, мисс Марпл продолжала говорить, не замолкая ни на минуту:
– Так прекрасно, что я оказалась здесь! Раньше я никогда не была в Вест-Индии, представляете? Я думала, что никогда сюда не попаду, и вот… вы только подумайте! А все благодаря доброте моего дорогого племянника. Мне кажется, что вы очень хорошо знаете это место, не так ли, миссис Хиллингдон?
– Я пару раз уже была на этом острове, как и на большинстве других, – кивнула Эвелин.
– Ах, ну да. Бабочки и дикие цветы? Вы и ваши… ваши друзья… или они ваши родственники?
– Только друзья.
– Я думаю, вы так много времени путешествуете вместе, потому что ваши интересы совпадают?
– Да. Это продолжается уже несколько лет.
– Наверное, иногда с вами случаются удивительные приключения?
– Не думаю. – Голос Эвелин был ровным, и в нем чувствовалась скука. – Мне кажется, что приключения всегда случаются с кем-то другим. – Она зевнула.
– И что, никаких опасных встреч со змеями, или с дикими животными, или с местными племенами, вышедшими на тропу войны?
«Я выгляжу полной идиоткой», – подумала про себя мисс Марпл.
– Не было ничего страшнее, чем укусы насекомых, – заверила ее собеседница.
– А вы знаете, что бедняжку майора Пэлгрейва однажды укусила змея? – на ходу сымпровизировала пожилая дама.
– Неужели?
– А он что, не рассказывал вам об этом?
– Вполне возможно. Я не помню.
– Полагаю, вы хорошо его знали, правда?
– Кого, майора Пэлгрейва?.. Я бы так не сказала.
– У него всегда в запасе была масса интересных историй.
– Отвратительный старый зануда, – вмешался в их разговор Рэфьел. – Да еще и дурак к тому же. Он не умер бы, если б следил за собой.
– Не надо, мистер Рэфьел, – попросила миссис Уолтерс.
– Я знаю, о чем говорю. Если внимательно следить за своим здоровьем, то нигде не пропадешь. Вот посмотрите на меня. Доктора отказались от меня много лет назад. «Хорошо же, – сказал я тогда, – у меня есть свои правила, и я буду их придерживаться». И вот я перед вами.
Старик гордо оглянулся вокруг.
Для остальных все это выглядело, как ошибка Матери-Природы.
– У бедного майора Пэлгрейва было высокое давление, – заметила Эстер.
– Полная ерунда, – ответил ей Рэфьел.
– Нет, было, – сказала Эвелин Хиллингдон, и в ее голосе неожиданно послышались упрямые нотки.
– Кто это говорит? – поинтересовался мистер Рэфьел. – Он что, сам вам об этом рассказал?
– Кто-то рассказал.
– У него было очень красное лицо, – внесла свою лепту мисс Марпл.
– Это ничего не доказывает, – не согласился старый миллионер. – И вообще, он сам сказал мне, что у него нет высокого давления.
– Как он мог это сказать? – поинтересовалась миссис Уолтерс. – Как вообще человек может говорить о том, чего у него нет?
– Вполне может. Однажды, когда он слишком увлекся едой и этими пуншами по-плантаторски, я сказал ему: «Вам надо следить за своей диетой и за выпивкой. В вашем возрасте необходимо следить за давлением». А он ответил, что следить ему ни за чем не надо, потому что у него превосходное для его возраста давление.
– Но, мне кажется, он принимал какие-то лекарства, – еще раз вмешалась в беседу мисс Марпл. – Какое-то лекарство, под названием… что-то похожее на… «Серенит».
– Что касается меня, – сказала Эвелин, – то я считаю, он ни за что не признался бы, что с ним что-то не так или что он болен. Мне кажется, что он был одним из тех людей, которые боятся болеть и поэтому всегда отрицают, что с ними не всё в порядке.
Для нее это было очень длинное выступление, и мисс Марпл задумчиво посмотрела на ее темную макушку.
– Проблема в том, – сказал мистер Рэфьел с диктаторскими интонациями, – что всем всегда очень любопытно, чем болеют другие люди. И все уверены, что любой, кому исполнилось пятьдесят, обязательно умрет от высокого давления, или от коронарного тромбоза, или от чего-нибудь подобного. Но это ерунда. Если человек говорит, что с ним всё в порядке, значит, так оно и есть. Человек лучше знает свое собственное здоровье… Сколько сейчас времени? Без четверти двенадцать? Я должен был давным-давно окунуться – почему вы не напоминаете мне о таких вещах, Эстер?
Миссис Уолтерс не стала спорить. Она поднялась и недрогнувшей рукой помогла своему подопечному встать на ноги. Вместе они пошли по пляжу, и Эстер осторожно поддерживала старика. Так же вместе они вошли в море.
– Как ужасно выглядят эти старики! – пробормотала сеньора де Каспеаро, открыв глаза. – Их всех надо уничтожать в сорок лет, а еще лучше – в тридцать пять. Согласны?
Хрустя песком под ногами, на пляже появились Эдвард Хиллингдон и Грегори Дайсон.
– Как водичка, Эвелин? – поинтересовался Эдвард.
– Такая же, как и всегда.
– Разнообразием нас здесь не балуют… А где Лаки?
– Не знаю, – ответила миссис Хиллингдон.
И опять мисс Марпл задумчиво посмотрела на ее темную голову.
– А теперь все смотрите, как я превращусь в кита, – сказал Грегори.
Он сбросил свою яркую бермудскую рубаху и помчался по пляжу, кидаясь из стороны в сторону, фыркая и отплевываясь. Добравшись до моря, мужчина поплыл быстрым кролем. Эдвард Хиллингдон уселся рядом с женой и некоторое время молчал, а потом, наконец, спросил:
– Не желаешь нырнуть?
Женщина улыбнулась, надела шапочку, и они спокойно пошли по пляжу.
Сеньора де Каспеаро опять открыла глаза.
– Сначала я подумала, что эти двое проводят здесь свой медовый месяц – он так мил с ней! А потом оказалось, что они женаты уже лет восемь или девять… С трудом верится, правда?
– Интересно все-таки, где же миссис Дайсон? – заволновалась Джейн Марпл.
– Эта Лаки? Наверняка с каким-нибудь мужиком.
– Вы… вы действительно так думаете?
– Конечно, – ответила де Каспеаро. – Она именно такая. Уже не очень молода, и ее муж… он начинает поглядывать по сторонам и заигрывать – то здесь, то там, то где попало… Я знаю.
– Да, – согласилась пожилая леди. – Уж вы-то наверняка знаете.
Собеседница посмотрела на нее с удивлением. Было видно, что для нее эти слова оказались полной неожиданностью.
Однако мисс Марпл смотрела на морской простор с видом полнейшей невинности.
– Можно войти, мэм, миссис Кендал?
– Ну конечно, – ответила Молли. Она сидела за своим столом в офисе.
Виктория Джонсон, высокая и энергичная в своей накрахмаленной униформе, вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Вид у нее был загадочный.
Конец ознакомительного фрагмента.