Падение
В качестве одной из неофициальных достопримечательностей города Т., находящегося в центре данного повествования, жители и гости указывают обычно большое количество юных привлекательных барышень. Связано данное обстоятельство с тем, что в городе располагается изрядное число высших учебных заведений, в высших учебных заведениях обучается множество студентов, а часть из обучающихся – девушки. Студентки в подавляющем большинстве своём юны и прекрасны, но прекрасны разнообразно: есть среди них смуглые и светлокожие, стройные и дородные, простодушные и расчётливые, смелые и застенчивые – одним словом, всякий молодой человек, пребывающий в тягостном одиночестве, должен винить исключительно себя и свою нерасторопность.
Впрочем, к огромному сожалению, нельзя сказать, что вышеупомянутые девицы проводят всё своё время с пользой и удовольствием. Некоторые из них впадают порой в тоску и печаль. А некоторые – даже заканчивают жизнь самоубийством.
Один из подобных случаев произошёл вскоре после того, как рука водителя такси – то ли соучастника преступления, то ли жертвы обмана – выложила на тротуар злосчастного юношу: юная барышня, Татьяна Закромеева, обучающаяся на биолого-почвенном факультете Государственного университета, маленькая, худенькая, необщительная, иногда – агрессивная, пошла и сбросилась с крыши соседнего с общежитием девятиэтажного дома. Девятиэтажку она предпочла, видимо, потому, что вход на крышу общежития был надёжно перекрыт, а крыша соседнего дома оберегалась менее тщательно: студенты подобрали ключ к простенькому замку и время от времени любовались с высоты окрестными видами.
Будущая самоубийца тоже там бывала, в последнее время ключ она просила довольно часто, так что её даже предупредили, мол, зима же, можно поскользнуться. Кроме того, замкнутая девочка иногда принималась то ли дразнить окружающих, то ли делиться планами – она смеялась над теми, кто, кончая с собой, оставлял записки – мол, никак не могут с миром расстаться, слабаки. Им, если они правда жить не хотят, вообще должно быть без дела, что после их смерти подумают. В общем, её гибель оказалась неожиданной, но не удивительной. А вот события, происшедшие буквально вслед за ней, были и неожиданными, и удивительными, и вообще достойными всяческого слова, обозначающего пугающее, внезапное и странное положение дел.
Смерть бедной барышни наступила около полуночи. Обычно в этом время и в этом месте прохожих на улице не бывало, но в ту ночь там проходила пара студенток филологического факультета, возвращавшихся пешком из ночного клуба: стояла первая в году оттепель, и подруги решили прогуляться, а не брать такси.
О своём решении они через некоторое время пожалели: снег подтаял, улицы превратились в хлябь, но поначалу девам удавалось выбирать для своего путешествия места посуше, а потом уже и до общежития немного оставалось. Девчонки шли, тщательно глядя себе под ноги, на ходу обсуждая преподавателей, сессию, клуб, только что ими оставленный, растущие цены и бытовые подробности студенческой жизни, и в этом самый момент их внимание привлёк звук падения. Девушки подбежали поближе, не сразу поняв, что произошло, затем перепугались, затем задумались, что делать, потом решили побежать в общежитие и позвать охранника, но никуда не побежали, потому что мокро же – в общем, вели себя обыкновенным для растерявшегося человека образом.
Неожиданно к ним подошёл, тяжело дыша, огромный тучный мужчина, по виду – бомж, в странной синтетической шубе с мехом, торчащим, словно иглы, в шапке из такого же меха, с огромной бородищей.
Мужчина подмигнул девушкам, подбежал к трупу, перевернул его, сказал, что, дескать, тощая, пойдёт, достал откуда-то из-под шубы огромный целлофановый мешок, затолкал туда тело, завязал мешок узлом, закинул себе на плечо и, просипев что-то вроде «Николаичу отнесу, забашляет», снова подмигнул потрясённым филологиням. После чего спорым шагом отправился прочь. Девицы мгновенно опомнились, заорали и кинулись за ним. А он, скинув мешок с плеча, выхватил из кармана здоровенные портновские ножницы, затопал, пыхтя, им навстречу.
Тут уж им пришлось забыть про слякоть – со всех ног девчонки понеслись в общагу. Ворвавшись, они разбудили охранника, рассказали ему наскоро, что случилось, побежали немедленно к знакомым парням-геологам, которые, к счастью, ещё не спали, и вместе с ними ринулись в погоню. Погоня закончилась ничем. Молодые люди побегали по окрестностям и никого не нашли.
Через некоторое время явилась полиция. Барышни уже окончательно избавились от своей растерянности и требовали решительных действий, а полицейские, узнав, что речь идёт о краже свежайшего трупа, даже не пытались отлынивать от работы. Они тоже обошли окрестности, тоже никого не нашли, а под утро вызвали служебно-разыскную собаку с проводником.
Пёс обнюхал место падения, быстро сообразил, чего от него хотят, резво помчался и бежал вплоть до канализационного люка, находившегося в метрах, примерно, двухстах от общежития, остановился и принялся лаять. Люк вскрыли, внутри оказалось пусто – видимо, бомж отсиживался там со своей находкой, когда его искали студенты. При этом было неясно, как он туда пролез – по словам девушек, похититель был невероятной толщины. Потом пёс, поняв, что от него ждут продолжения, кинулся бежать дворами, снова некоторое время полаял, забежав между двух рядом стоящих гаражей, выскочил, домчался до ближайшей проезжей части и потерял след уже окончательно: может быть, похитителя кто-то подобрал, или дорога, из-за оттепели превратившаяся в море разливанное, не держала больше запахов.
Пёс и проводник побегали ещё какое-то время вдоль дороги и уехали. Полицейские начали опрашивать свидетелей. Забыв о перенесённых страхах и поблёскивая глазами, девушки, чей организм ещё не полностью избавился от алкоголя, принятого парой часов ранее, увлечённо описывали бомжа работнику полиции в штатском, то ли кокетничая, то ли подшучивая над ним.
– Он был страшный и огромный, – говорила одна, – в дурацкой шубе и шапке.
– И жирный, мерзкий, с бородой, – сказала вторая и добавила, – а запах! Драматический!
– Трагический! – поправила первая. – Вы знаете, как пахнет ураган?
– А ядерный взрыв? – конкретизировала вторая.
– А мгновенная гибель миллиарда ламантинов? – вновь встряла первая.
– … от диареи, – закончила за ней вторая.
Оперуполномоченный посмотрел на них вопросительно.
– А мы теперь знаем, – заявила первая с интонациями мудрости и печали голосе.
– Воняло, что ли? – уточнил опер.
Девушки почти синхронно кивнули.
Больше они ничего вспомнить не смогли, а прочие опрошенные знали о происшествии только с их слов.
Когда рассвело, стало ясно: поиски, несмотря на их быстроту и относительную тщательность, ничего не дали. Тело оставалось ненайденным. Ещё целый день.