Глава вторая
Партизанский отряд
Виктор возвращался в Колыбельную, перебирая в мыслях варианты наиболее удачного вмешательства во внутренние распри Триумвирата. Простое знание некоторых тайн не даст особых рычагов управления действительностью. Поэтому в оптимальном варианте предпочтительным казалось устранение одного из лидеров, да ещё таким образом, чтобы подозрение в убийстве пало на его подельников. Изначально следовало понять, кого устранить в первую очередь, и самый умный из врагов, князь Парайни, занимал главенствующую позицию в коротком списке. Правда, в таком случае в прорыв в сторону Чагара понесутся опасные в своей стремительности лёгкие кавалеристы принца Шуканро, но по этому поводу Виктор сильно не переживал. Отступающие войска уже встретились с караванами из Чагара, везущими порох и ядра для пушек, и легко превратят в фарш любую погоню. Тот факт, что армия Союза Побережья до сих пор удерживает в своих руках мост через пролив Стрела, тоже говорил о многом: боезапаса им хватает с лихвой.
Значит, в любом случае Элвис Парайни приговорён.
Вся сложность заключалась в том, что подобное устранение в одиночку провернуть никак не представлялось возможным. Любой из лидеров Львов Пустыни всегда находился в окружении своих телохранителей. Исключения составляли только проводимые ими Советы, подобный которым закончился недавно. Ну а вожделенного отряда единомышленников Менгарцу взять было негде.
Выход виделся только один: выстрелить из арбалета сквозь одну из смотровых щелей. Но тогда и свидетели останутся в живых, и с разборкой стен дворца захватчики не замешкаются. И так большое везение, что в плен им не попались прежние охранники дворца и разнообразная прислуга. Все благоразумно сбежали из столицы вместе с армией Союза Побережья. Иначе бы стоящая всюду и на каждом углу охрана не бездействовала, а проламывала любые подозрительные места кирками и ломами.
«Кстати, то, что их элитные части покинут дворец, нам весьма на руку, – думал Виктор, привычно отключая очередную смертельную ловушку перед собой, а потом таким же отработанным движением задействуя её вновь после прохода определённого участка тоннеля. – Теперь хоть шанс появится уволочь свежей пищи с кухни да горячего мясца себе приготовить. Надо будет к возвращению Фериоля завтрашним вечером ему праздничный ужин накрыть. Приятно будет старцу с того света обновлённым вернуться…»
Отнорок, ведущий к Колыбельной, вдруг показался Виктору несколько задымлённым запахом сгоревшего керосина. По всей логике этого просто не должно было быть, потому что за несколько часов отсутствия здесь керосиновой лампы воздух очищался превосходно. А предыдущие дела и последнее подслушивание Совета заняли не менее четырёх часов.
«Нежданные гости?! – запаниковал иномирец. – Кто? Как? Откуда? Неужели нелепая случайность? Но как они внутрь попали?! Надо атаковать первым!»
Современного лазерного оружия или любого огнестрельного в запасниках покойного императора за последние три дня отыскать не удалось, а найденные раньше король Чагара забрал до последней единицы. С арбалетом или шпагой в узких простенках не прогуляешься, там даже царапнуть металлом, словно мышка, не советовалось. Но парочку метательных ножей приходилось таскать с собой постоянно. Так что совсем безоружным Менгарец себя не чувствовал. А уж о силе, сноровке и выносливости, закрепившихся в его модифицированном после применения желе гарбены теле, даже знатные атлеты могли только мечтать. После излечения в Колыбельной мощи в движениях даже немного прибавилось.
Но вначале следовало заглянуть в импровизированный штаб через смотровую щель, определиться, рассмотреть врага. Что Виктор и сделал. И сразу об этом пожалел, боясь, что сходит с ума: возле стола с картами, спиной к нему, стоял человек в накидке императора Гранлео! Идеально на него похожий! Человек такого же роста, с чёрными вьющимися волосами, спадающими на плечи, что-то интенсивно рассматривал в кипе бумаг – похоже, тот самый листочек с текущим распорядком дня. И Менгарец понял, что следует нападать немедленно, пока враг не стоит лицом к данному выходу. Резко налёг на дверь, ввалился в помещение и со всей силы метнул нож в спину разворачивающегося на звук незнакомца.
Именно движение разворота и спасло запоздало вскрикнувшего Фериоля. Да, пожалуй, ещё и то, что в метании ножа иномирец не успел достичь вершин истинного мастерства. Нож вскользь ударил по плечу, разрезал ткань накидки и нижней рубахи, крутнулся в полёте и ударился в дальнюю стенку. А второй нож, уже готовый к броску, так и застыл в занесённой для замаха руке.
Следующую минуту товарищи, единомышленники, близкие по духу и жажде к наукам соратники вместо приветствия элементарно ругались:
– Ты чего, грибов ядовитых объелся?!
– А ты чего в этот балахон обрядился?!
– Забыл, как сам сюда три дня назад явился в таком же? Я ведь в тебя нож так и не кинул!
– Так то я! Ничего ведь не знал!..
– А у меня был другой выбор, во что одеться?
– Тогда почему так рано?! Только полсрока прошло!
– А мне почём знать! Встал. Здоров. Силён. Помолодел. Волосы вон отросли и седина пропала. Красавец! Но не пойду же я голый через пыль и паутину. И про полсрока подробнее, пожалуйста.
– Ну, я хотел только завтра вечером для тебя торжественный ужин приготовить… Встретить, так сказать…
– Спасибо, уже встретил. – Старый соратник потирал ушибленное ударом ножа плечо и с недовольством просовывал пальцы в прорезь ткани: – Эх! Такая шикарная накидка была!
– Да ладно тебе! – Наконец испуг от собственной оплошности прошёл, Виктор заулыбался до самых ушей и приблизился к недавнему старцу вплотную: – В самом деле, красавец! А ну, снимай накидку и одежды императорские, осматривать тебя будем!
Действительно, за полтора суток с врачом из монастыря Дион произошли удивительные перемены. Раньше он выглядел истинным семидесятилетним стариканом: худощавым, скрюченным, с лысиной на полголовы, с суховатой морщинистой кожей и отвисшими мешками на месте мускулов. Зато теперь перед Менгарцем красовался атлетически сложенный мужчина на вид не старше пятидесяти лет, стройный, с хорошо просматриваемыми рельефными мышцами тела. Ни одной морщинки на лице и шее. Ни одного седого волоска в прическе. Да и сама их длина, почти до лопаток, казалась удивительной. Что вызвало вполне справедливую зависть:
– Странно! А почему я вышел после Колыбельной с нормальной короткой причёской? – возмущался Виктор. – Это намёк на то, что я скоро совсем облысею?
– Да нет, мне кажется, в твоём случае не было смысла излечивать от старости, потому агрегат тебя просто от ран избавил, – рассуждал Фериоль и сам был не в силах отвести взгляда от единственного в их штабе зеркала. – Чтоб меня протуберанец поджарил! Но я таким был в сорок пять лет! Неужели с меня двадцать пять годков скинули?
– А как себя чувствуешь?
– Хо-хо! Готов хоть сейчас твоим двуручником помахать!
Они синхронно оглянулись на огромный меч Менгарца, который оставили здесь по настоянию дальновидного старца из дионского монастыря.
– В самом деле, раз ты теперь не старый паралитик, то попробуй!
Виктор метнулся к своему оружию и с привычной для себя лёгкостью передал омоложенному товарищу. Тот расставил ноги пошире, ухватился за рукоять двумя руками и с молодецким уханьем стал наворачивать перед собой и над головой гигантские восьмёрки. Но уже на второй фигуре он пошатнулся, а на третьей по инерции чуть не врезался тяжеленным мечом в бронированную стенку уникального лечащего агрегата. Чудо еще, что при торможении ногу себе не отсёк.
– М-да… Тебе следовало вначале всё тело в бандажных повязках подержать, – подвёл итог неудавшейся демонстрации новых силёнок владелец меча. – Тогда бы у тебя нужные мышцы наросли, а Колыбельная их бы зафиксировала навсегда.
– Может, и так. – Фериоль вытер пот со лба. – Тем более что ты почти целый месяц выходил с желе гарбены. И не забывай о своей молодости. В моём теле наверняка уже пошли невосстанавливаемые, необратимые старческие процессы. И так мы наблюдаем неслыханное чудо: думали, мне только коленку залечит, а оно вон как повезло…
– Действительно… А как у тебя с фехтованием более лёгким оружием?
– Не скажу, что мастер мирового уровня, но нас в монастыре здорово гоняли в молодые годы. Занимались нами лучшие мастера-наставники Первого Щита. Наверняка до сих пор многим воякам фору дам.
– Уже лучше! А то мне ой как крепкая рука в ближайшее время понадобится.
– Что задумал?
Оба продолжали с видом ошарашенных эскулапов щупать и разминать омолодившееся тело одного из них, одновременно переходя к разговору о делах текущих:
– Да вот, хочу придумать, как одного из лидеров Триумвирата устранить. Слишком они умничают порой, а надо сделать так, чтобы Шлём не слишком сильным оставался.
– Понятно… Думаешь, вдвоём управимся?
– Очень сомневаюсь. Но надо!
– Почему обязательно шпагой? Или ножом?
– Арбалетом не получится: себя раскроем и вину на других спихнуть не удастся.
Фериоль предложил с ходу:
– Давай тогда попробуем ядом.
– А у тебя есть?
– Не скажу, что много, и того, что надо, но я ведь и сварить любой могу. Мой короб и короб покойного Тернадина здесь.
Новое предложение заставило Виктора полностью переключиться на проворачивание в мыслях различных вариантов диверсии в тылу врага. И вскоре он радостно хмыкнул:
– Ты знаешь, может и в самом деле получиться. Князь очень часто трапезничает в своих покоях, а его блюда пробуют прямо в его присутствии повара. Потом князь ест вместе со своими телохранителями при закрытых дверях. Самый лучший момент – просто просыпать яд на стол. А потом только войти из потайного хода и правильно расположить трупы.
– Тогда я сразу приступаю к изготовлению яда? – Фериоль быстро переодевался в более привычную для подземелий одежду.
– Погоди, у нас совсем мало свежей еды осталось. Давай вначале к кухне смотаемся, и ты меня подстрахуешь при наборе чего повкусней и посвежей.
– А часовые?
– Вроде как вот-вот элитные части из дворца выводить начнут. Хотя…
Жрец сразу припомнил ещё об одном месте:
– А ведь Маанита очень много могла в свою потайную щель натаскать! Я тогда заблокировал ей вход, а чего она там собрала, так и не посмотрел. Давай вначале там посмотрим.
Виктор только обрадовался такому напоминанию, и оба участника партизанских действий поспешили на «увеселительную» часть дворца, где перед приходом армии Триумвирата проживал король Чагара вместе со своей новой любовницей, в прошлом – одной из наложниц императора Гранлео. Маанита хотела сбежать, вернее, спрятаться в потайном отнорке, о котором знала, и даже заготовила там для себя пищу и воду. Но подсмотревший её приготовления старец из Диона просто заблокировал ход в отнорок, и хитрой наложнице пришлось эвакуироваться вместе с Громом Восьмым и всеми его придворными.
Когда единомышленники добрались на место, то с сожалением констатировали, что большинство припрятанной еды не представляет какой-либо ценности, а часть вообще испортилась. Но, пробираясь в отнорок из внутреннего лабиринта, получивший новое, молодецкое зрение Фериоль заинтересовался несколько несуразной стеной. Казалось, что за ней прячется внутренний интерьер дворца, но с другой стороны, как-то само направление прохода опытному исследователю не понравилось.
– Там что-то есть! – заявил он с уверенностью. – Причём не столько ловушка или западня, как скрытое помещение. Давай искать.
Интуиции недавнего старца Менгарец доверял без сомнений, поэтому интенсивно подключился к поиску как самого входа вначале, так и блокирующих его стопоров.
И час времени оказался потрачен не напрасно! Повезло отыскать небольшое помещение, в котором покойный Гранлео хранил нечто очень и очень важное: карты. К сожалению, они почти не имели ни подписей, ни ориентировок по сторонам света, как было принято в данном мире. Скорее это были распечатки с ультрасовременного принтера, сделанные на вечном, легко гнущемся и не рвущемся пластике. Фериоль вначале даже не понял, что это именно карты, а вот иномирец сразу запыхтел от восторга и удовольствия:
– Ай да Гранлео! Ай да молодец! Такие подсказки нам оставил! Ну ничего, мы их сегодня же просмотрим, расшифруем и постараемся разобраться. Забираем всё в наш штаб!
Они уложили все карты в холщовую сумку, без которой не ходили, и приготовили её к переносу.
Но на радостях решили попутно осмотреться и в этой части дворца, выяснить, кто именно поселился в покоях павшего в Чагаре императора. Оказалось, что там разместилась резиденция герцога Паугела Здорна. Сам будущий король своего возрождающегося государства как раз отсутствовал: поспешил на штурм моста через пролив Стрела. Но зато удалось увидеть и подслушать разговоры нескольких приближённых герцога. Причём в довольно неприятной и премерзкой сценке.
Беседовали двое, и роль каждого была очевидна. Наверняка будущий министр полиции или тайной охранки принимал в одном из помещений одного из своих заместителей по грязным делишкам. Тот прибыл за каким-то важным пакетом и попутно докладывал о последних событиях в тюремных казематах дворца:
– Этот костолом Вакер совсем голову от крови потерял! Наверное, к этому времени всех пленных уничтожил. А ведь герцог приказал оставить их в живых.
Министр и скривился от недовольства, и поёжился от переживаний за собственную шкуру одновременно:
– Нам влетит по полной после возвращения Здорна. Тем более что он ещё утром приказал отправить этого садиста Вакера домой.
– Так что делать теперь?
– Немедленно прикажи трофейной команде убрать из казематов все трупы и сбросить их в залив. Кашьюри[1] всё пожрут. А вот нашего костолома немедленно заставь собрать манатки, усади его на коня, и пусть возвращается в свой замок. Скажи, что у него дочь слегла от тяжёлой болезни. Умчится словно угорелый.
– Да, это подействует…
– А сам тут же отправляйся вот с этим пакетом в нашу столицу. Здесь последние распоряжения будущего монарха о готовящейся коронации и некоторые его последние указы. Передашь его старшему сыну. На вот, держи!
– Понял! Больше никаких указаний?
– Вроде нет.
– Мне сюда возвращаться?
– Смотри по обстоятельствам. Понадобишься принцу – оставайся с ним. Здесь всё равно сейчас должна начаться демобилизация армии на две трети.
Посыльный с пакетом поспешил выполнять приказания, а подслушивающие единомышленники заволновались:
– Неужели и в самом деле пленных до смерти мучают?
– Ты ведь слышал…
– А пройти мы туда сможем?
– Два длинных тоннеля ведут круто вниз, но один, кажется, к заливу выходит, – стал предполагать Фериоль, – всё никак времени разведать не было, но сыростью оттуда несло порядочно.
– Тогда давай поспешим во второй. Может, хоть кого из пленных спасти удастся.
Уже двигаясь бегом по знакомым переходам, жрец поинтересовался у Виктора:
– А как ты себе это спасение представляешь? Нас же сразу вычислят и искать начнут.
– Ну, мы ещё пока никого не спасли! И ты ведь слышал приказ трофейной команде? Они трупы считать не станут, как и сверять их со списками. А ответственного за всё это дело палача отправили домой. Потом демобилизация начнётся, вообще могут о казематах забыть. Жаль, что мы сразу не догадались туда спуститься…
Вскоре мужчины по крутой лестнице, ведущей вниз, добрались в мрачное сердце подземных казематов, на некий перекрёсток, состоящий из огромной пыточной, в которую сходилось сразу шесть коридоров. Горело всего лишь два факела, но фонарики позволили отлично рассмотреть окровавленные орудия пыток. Мало того, под дальней стеной лежало три обезображенных предсмертными издевательствами трупа. Ещё два висело на растяжках из цепей.
Еле дыша от шока и переживания, Виктор и Фериоль бросились в один из коридоров, где в раскрытых настежь камерах отыскали ещё два трупа. Непонятно, кто это были – воины армии Союза Побережья или несчастные горожане, но суть от этого не менялась, здесь однозначно поработал оголтелый, жуткий садист.
Не успели мужчины перевести спёртый ужасами дух и перебраться во второй коридор с камерами, как послышались чьи-то шаги и бормотание и в пыточную поспешно вошёл с факелом один из Львов Пустыни, в военной форме, скорее всего парадной, и явно готовый к дальнему путешествию. Не заподозрив ничьего присутствия, воин сразу отправился в четвертый коридор, злорадно похихикивая на ходу и продолжая бормотать одно и то же. В основном там превалировали такие слова:
– Избавиться от меня решили?! Ничего, вот закончу все свои дела – и сразу домой… Но этого живчика я тут не оставлю! А то вдруг ещё и выживет, неблагодарный!.. Хорошо, что у меня второй комплект ключей имеется! Я запасливый…
Ключом со своей связки он вскрыл одну из обитых стальными полосами дверей, вошёл внутрь камеры и шумно рассмеялся во весь голос:
– Ну что? Дождался меня, не скучал? И как помереть хочешь? Быстро? Ха-ха! А не получится! Давай-ка я тебе вначале отрежу что-нибудь…
Он достал свою саблю из ножен и со смехом приблизился к подвешенному на цепях человеку. Тот был весь обезображен порезами, засохшей сукровицей и синюшными припухшими оттёками. От двинутого ему прямо в лицо факела мужчина отчаянно выгнулся, стараясь спасти единственный неповреждённый ещё глаз. Это ему удалось с огромным трудом, но больше ему надеяться было не на что. Сабля стала заноситься для удара под замирающий хохот. Замирающий потому, что приготовившийся к смерти пленник вдруг криво улыбнулся и прохрипел искалеченной гортанью:
– А ведь я тебя переживу, Вакер!
И оказался прав. Сабля ещё не поднялась на должную высоту, когда зажатый в твёрдой руке нож пронзил палачу шею насквозь.