Глава 2
С точки зрения Коко, Нильс Ван Хорн был весьма неприятным типом. Он не принимал конструктивную критику, встречая в штыки даже самое ненавязчивое предложение по улучшению своей работы. Господь свидетель, она пыталась относиться к нему учтиво и вежливо, как к сотруднику Башен и старому, доброму другу Натаниэля.
Но этот мужчина был настоящим бельмом на глазу, острым камушком, попавшим в ее уютную и изящную туфельку, постоянным возмутителем ее душевного спокойствия.
Прежде всего, он казался просто-напросто слишком большим. Кухня отеля была оборудована и организована с учетом последних достижений современных технологий. Вместе со Слоаном они разрабатывали ее проект, стремясь, чтобы будущая кухня соответствовала всем особым условиям и требованиям, предъявляемым Коко. Она обожала свою огромную плиту, конвекционную печь и удобные духовки, блеск полированной стали и сверкающую белизну рабочих поверхностей, негромкое урчание посудомоечной машины. Ей нравился запах готовки, жужжание вытяжек, ослепительная чистота кафельного пола.
И посреди всего этого великолепия – Ван Хорн, или, как его прозвали, Голландец, – слон в ее посудной лавке, с широченными плечами и загорелыми дочерна ручищами, покрытыми затейливыми татуировками. Он наотрез отказался надеть специально заказанный ею замечательный белый фартук, с вышитой голубыми нитками изящной монограммой отеля, предпочитая рубашки с закатанными рукавами и грязные джинсы, подпоясанные обрывком веревки.
Его черные с проседью волосы были собраны назад в короткий хвост, а лицо, обычно нахмуренное, было таким же большим, как и весь он, с сеточкой суровых морщин вокруг блестящих зеленых глаз. Его нос, несколько раз сломанный в драках, которыми, похоже, он только гордился, был приплюснутым и крючковатым. А кожа стала коричневой и жесткой, как старое седло.
А его язык… Конечно, Коко не считала себя ханжой, но, в конце концов, она все-таки женщина.
Но этот мужчина умел готовить. Пожалуй, это было его единственным положительным качеством, отчасти искупающим многочисленные недостатки.
Пока Голландец возился у плиты, она руководила двумя поварами. Сегодня специальным блюдом были густой суп с морепродуктами по-ново-английски и фаршированная форель. И пока все шло как по маслу.
– Мистер Ван Хорн, – проговорила Коко тоном, который не уставал его раздражать, – на время своего отсутствия я оставляю здесь все под вашу личную ответственность. Пока не вижу никаких проблем, но на случай, если что-то случится, запомните – я в столовой в семейном крыле.
Повернув голову, Голландец окинул ее насмешливым взглядом. Эта женщина выглядела сегодня такой лоснящейся и прилизанной, будто собиралась в какую-то оперу, подумал старый моряк. Вся в красном шелке и жемчугах. Он хотел презрительно фыркнуть, но понимал, что дамочка подойдет тогда поближе и ее проклятый парфюм разрушит все удовольствие, которое он получает от запаха риса с карри.
– Я готовил для трехсот здоровенных мужиков, – заявил он хриплым, шершавым, как наждачная бумага, голосом, – как-нибудь уж управлюсь с парой дюжин туристов с постными физиономиями.
– Наши гости, – проговорила Коко сквозь зубы, – возможно, несколько более привередливы, чем матросы, посаженные на какое-то ржавое корыто и приученные есть что придется.
Один из помощников официанта неуклюже проскользнул на кухню, неся стопку грязных тарелок. Голландец гневно устремил взгляд на одну из них, где лежали наполовину недоеденные закуски. На его судне команда дочиста съедала все со своих тарелок.
– Черт побери, не так уж они и голодны, а?
– Мистер Ван Хорн, – Коко оскорбленно фыркнула, – вы будете все время оставаться на кухне. Я не позволю, чтобы вы снова выходили в столовую и поносили наших гостей за их вкусовые пристрастия. Побольше украшений на этот салат, пожалуйста, – заметила она одному из поваров и вышла из кухни.
– Не выношу самодовольных, смазливых баб, – пробормотал Голландец. «И если бы не Нэйт, – кисло подумал он, – никогда бы не позволил командовать собою женщине».
Натаниэль, однако, вовсе не разделял презрения своего бывшего сослуживца к дамам. Он любил их всех до единой. Наслаждался их взглядами, запахами, голосами и был более чем доволен, проводя время в семейной гостиной в обществе шести самых потрясающих женщин, которых только встречал в своей жизни.
Женщины семьи Кэлхун не уставали его восхищать. Нежные, добрые глаза Сюзанны, ленивая сексуальность Лайлы, проворная практичность Аманды, дерзкое и насмешливое личико Сиси, не говоря уже о женственной элегантности Коко.
Они делали пребывание Натаниэля в Башнях маленьким раем на земле.
Что же до шестой женщины… Потягивая виски с содовой, он наблюдал за Меган О’Райли. Внешне неприступная, она могла таить в себе множество сюрпризов, размышлял Нэйт. По части внешности совсем не уступает великолепным сестричкам Кэлхун. Ее голос, в котором слегка чувствовались оклахомские протяжные интонации, только добавлял ей индивидуальности. Чего ей недоставало, заключил он, так это непринужденной теплоты, которую так и излучали другие обитательницы этого дома. Натаниэль так и не решил, является ли это выражением присущей ей холодности, или она просто смущена. Чем бы это ни было, оно затронуло ее довольно глубоко. Трудно оставаться холодной или смущенной в комнате, полной смеющихся взрослых, воркующих малышей и играющей ребятни.
В данный момент Нэйт обнимал одну из самых своих любимых женщин. Дженни скакала у него на коленях, бомбардируя вопросами.
– Ты собираешься жениться на тете Коко?
– Она не пойдет за меня.
– А я пойду. – Дженни смотрела на него сияющими глазами, начинающая сердцеедка с отсутствующим передним зубом. – Мы можем пожениться в саду, как мама с папочкой. Тогда ты будешь жить с нами.
– Самое заманчивое предложение в моей жизни. – Нэйт погладил жестким, мозолистым пальцем ее щечку.
– Но тебе придется подождать, пока я вырасту.
– Всегда мудро заставлять мужчину ждать. – Эта реплика принадлежала Лайле, которая полулежала на диванчике с малышкой на руках, положив голову на плечо мужа. – Не позволяй ему тебя торопить, Дженни. Поспешишь – людей насмешишь.
– Уж она-то знает, – заметила Аманда. – Лайла посвятила всю жизнь самосовершенствованию в науке медлительности.
– Я совсем не готов отдать мою девочку. – Холт сгреб Дженни в охапку. – Особенно какому-то матросу с затонувшего корыта.
– Да я обойду тебя на нем с завязанными глазами, Бредфорд.
– Не-а. – Алекс вступился на защиту семейной чести. – Папа самый лучший капитан. Он умеет управлять кораблем лучше всех. Даже если в него будут палить преступники. – С собственническим чувством Алекс обнял Холта за ногу. – В него даже стреляли. У него на ноге шрам от пули.
Холт ухмыльнулся, глядя на своего друга:
– Ну что, Нэйт, получил? Лучше обзаведись своей собственной группой поддержки.
– А в тебя когда-нибудь стреляли? – Алексу нужно было знать все.
– Не могу похвастаться пулей, – Натаниэль повертел стакан с виски, наслаждаясь ароматом, – но помню, один грек на острове Корфу хотел перерезать мне горло.
Глаза Алекса расширились и стали похожими на огромные блюдца. Кевин придвинулся поближе к бравому капитану со своего места на ковре.
– Правда? – Алекса очень интересовали ножевые ранения. Он знал, что у Натаниэля есть татуировка изрыгающего пламя дракона на плече, но шрам показался ему даже лучше. – А ты ударил его в ответ и убил насмерть?
– Не-а. – Натаниэль ощутил настороженный и явно неодобрительный взгляд Меган. – Парень промахнулся и попал мне в плечо, а Голландец оглушил его бутылкой узо.
Потрясенный и впечатленный рассказом, Кевин придвинулся еще ближе:
– А у вас есть шрам?
– Конечно.
Аманда успела перехватить руку Натаниэля прежде, чем тот начал расстегивать рубашку.
– Давайте закроем тему, а не то каждый мужчина в этой комнате разоблачится, чтобы продемонстрировать свои боевые ранения. Вот Слоан очень гордится одним шрамом, полученным от коварной колючей проволоки.
– Он прекрасен, – согласился Слоан. – Но Меган обладает гораздо более эффектной отметиной.
– Помолчи, Слоан.
– Да ладно, дай парню похвастаться своей единственной сестричкой. – Слоан самодовольно обнял ее за плечи. – Ей тогда как раз стукнуло двенадцать – маленький упрямый сорванец. У нас был мустанг жеребец с почти таким же дурным нравом, как и у моей сестренки. Однажды эта девчонка его оседлала, уверенная, что сможет усмирить. Что ж, ей удалось проехать около полумили, прежде чем тот выбросил ее из седла.
– Он не выбрасывал меня из седла, – поджав губы, возразила Меган. – Порвалась уздечка.
– Это уже ее версия развития событий. – Слоан быстро сжал упрямицу в объятиях. – Суровая же правда заключается в том, что лошадь сбросила ее на изгородь из колючей проволоки, и наездница приземлилась прямо на свою филейную часть. Сдается мне, ты не могла сидеть потом около шести недель.
– Всего две, – возразила она, но губы ее дернулись от едва сдерживаемой улыбки.
– Заработала себе потрясающий шрам. – Слоан по-братски хлопнул ее по попке.
– Я был бы не прочь взглянуть на него, – пробормотал Натаниэль себе под нос и заработал изумленный взгляд несколько ошарашенной подобной прытью Сюзанны.
– Наверное, лучше уложить Кристиана до ужина.
– О, замечательная идея. – Сиси забрала Этана из рук Трента, прежде чем малыш начал капризничать. – Кое-кто уже проголодался.
– За себя я могу ручаться, – саркастично заметила Лайла, также вставая с места.
Меган проводила взглядом удаляющихся в детскую мамочек с малышами и почувствовала легкий укол зависти. Забавно, промелькнула у нее странная мысль, но ей никогда не приходила в голову идея иметь еще детей, прежде чем она не попала сюда и не оказалась окружена ребятишками.
– Прошу прощения, что я задержалась. – Поправляя прическу, в комнату вплыла Коко. – У нас были кое-какие проблемы на кухне.
Натаниэль распознал следы разочарования на ее лице и подавил усмешку.
– Голландец доставляет вам неприятности, моя дорогая?
– Ну… – Она не любила жаловаться. – Просто у нас разные взгляды на то, как все должно быть устроено. О, благослови тебя Господь, Трент! – воскликнула Коко, когда молодой человек предложил ей бокал. – О боже мой, где была моя голова? Я забыла принести канапе.
– Я принесу. – Макс рывком поднялся с дивана и направился на семейную кухню.
– Спасибо, мой дорогой. А теперь… – Она взяла Меган за руку и крепко ее сжала. – У нас не было и минутки свободной, чтобы поговорить. Что думаешь по поводу отеля?
– Он прекрасен, все именно так, как и говорил Слоан. Аманда сообщила, что все десять номеров забронированы.
– Да, у нас просто замечательный первый сезон. – Ее светившийся от счастья взгляд был направлен на Трента. – Еще почти год назад я была в полном отчаянии, боясь, что мои девочки могут потерять свой дом. Хотя карты говорили совсем другое. Постой, разве я не рассказывала тебе, что увидела Трента в раскладе Таро? О, мне следует разложить карты на тебя, моя дорогая, и посмотреть, что ждет тебя в будущем.
– Ну…
– Возможно, я просто взгляну на твою ладонь.
Когда в гостиную вернулся, неся поднос с закусками, Макс и отвлек внимание Коко, Меган облегченно вздохнула и отошла в сторону.
– Совсем не интересуетесь будущим? – тихо спросил Натаниэль.
Меган обернулась, удивленная тем, как незаметно ему удалось к ней подобраться.
– Меня значительно больше интересует настоящее – скоро поедешь, не скоро доедешь.
– О, да вы – циник. – Он взял ее кисть, окаменевшую в его руках, и перевернул ладошкой вверх. – В свое время я встретил одну старуху на западном побережье Ирландии. Звали ее Молли Даггин. Она сказала, что у меня есть дар. – Долгие мгновения Нэйт не сводил с Меган взгляда своих таинственных, дымчатых глаз, а потом перевел его на ее открытую ладонь. Меган почувствовала, как по спине пробежал холодок. – Упрямая рука. Самоуверенная и самодостаточная, несмотря на несомненно присущее ей изящество.
Он провел по ней пальцем. Теперь это был уже не просто холодок, ее почти трясло.
– Я не верю в хиромантию.
– Вы и не обязаны это делать. Застенчивая, – мирно продолжал он свой рассказ, – а вот это интересно. Страсти здесь есть, но спрятаны, подавлены. – Его большой палец нежно коснулся холма Венеры. – Или перераспределены. Вы бы, наверное, предпочли сказать перераспределены, знаете, как с финансами. О, вы также весьма практичны и устремлены к четко поставленной цели. Вы принимаете решения в соответствии с голосом разума, не обращая внимания на то, что шепчет сердце. – Нэйт снова посмотрел ей в глаза. – Насколько близко я подошел к правде?
«Слишком близко», – подумала Меган, однако холодно высвободила свою руку.
– Весьма любопытная салонная забава, мистер Фьюри.
Его глаза улыбались, когда он спрятал свои большие пальцы в карманы.
– Неужели?
К полудню следующего дня Меган уже не знала, чем себя занять. У нее не хватило духа сказать «нет» Кевину, который попросил разрешения провести день с Бредфордами, и в результате его отъезда у нее оказалось много свободного времени, и она совсем не знала, что с ним делать.
Она попросту не привыкла к его наличию.
Одного похода в вестибюль отеля оказалось достаточным, чтобы похоронить идею убедить Аманду позволить ей приступить к изучению бухгалтерских книг и папок. Аманда, как ей сообщил энергичный портье, находится в западной башне и занимается решением какой-то небольшой проблемы.
Пообщаться с Коко также вряд ли бы удалось. Меган замерла перед дверью гостиничной кухни, услышав грохот кастрюль и повышенные голоса.
Ну а поскольку Лайла снова вернулась к работе в Национальном парке, а Сиси занята в своей городской автомастерской, Меган оказалась полностью предоставленной самой себе.
В таком громадном особняке, как Башни, она почувствовала себя будто на необитаемом острове.
Конечно, она могла бы почитать, подумала Меган, или погреться на солнышке на одной из террас, любуясь потрясающими видами. Также можно было прогуляться на первый этаж семейной части дома и посмотреть, как продвигается реконструкция. «И оторвать от дел Слоана и Трента, – со вздохом подумала она, – которые вовсю стараются достичь хоть какого-то прогресса в строительстве».
Меган даже не рассматривала возможность потревожить Макса в его студии, зная, что он работает над книгой. А поскольку она уже провела больше часа в детской, играя с малышами, невольная бездельница понимала, что еще один визит туда был бы лишним.
Меган задумчиво прошлась по комнате, поправила и так безупречно гладкое покрывало на роскошной кровати под балдахином, покоящимся на четырех столбиках. Все ее вещи прибыли этим утром и благодаря присущей Меган, возможно даже чрезмерной, собранности и работоспособности уже давно распакованы. Одежда аккуратно развешана в изящном стенном шкафу красного дерева или разложена ровненькими стопочками в чиппендейловском комоде[3]. Семейные фотографии в рамочках улыбались с раскладного столика у окна.
Ее туфли расставлены, украшения убраны, а книги заняли свои места на полках.
И если она не найдет себе занятие, то просто сойдет с ума.
Не упуская этой мысли из виду, Меган подхватила портфель, в последний раз проверила его содержимое и направилась к автомобилю Слоана, предоставленному в полное ее распоряжение.
Сев за руль безупречно отлаженного умелыми руками Сиси седана, Меган направилась по петляющему серпантину в сторону городка.
Она наслаждалась видом ярко-голубых вод залива и пестрыми толпами туристов, прогуливающихся взад-вперед по неровным, идущим под уклон улочкам. Однако сверкающие витрины не действовали на нее притягательно, и ей совсем не хотелось пройтись по этим маленьким, уютным магазинчикам.
Посещение магазинов стало для Меган насущной необходимостью, далекой от беспечных развлечений юности.
Когда-то давно, много лет назад, она любила праздно разглядывать яркие витрины, любила беззаботное чувство, охватывавшее ее от совершения вроде бы бесполезных покупок. Ей нравились внешне бессодержательные, бесконечные летние дни, она обожала наблюдать за облаками или слушать дыхание ветра.
Но все это было прежде, чем иллюзии невинности оказались утрачены, уступив место обязанностям и ответственности.
Она заметила на причале вывеску туристической компании «Морской порядок». В сухих доках стояла пара небольших катеров, но «Моряка» и второго корабля «Островная королева» нигде не было видно.
Меган досадливо нахмурила брови. Она надеялась застать Холта прежде, чем тот отправится с туристами на экскурсию. Однако почему бы не зайти в маленькое здание с жестяной крышей, в котором располагались офисы. В конце концов, «Морской порядок» теперь один из ее клиентов.
Меган припарковала свой седан позади длинного кабриолета «тандерберд» с откидным верхом. Она залюбовалась строгими, классическими линиями автомобиля, блестящей черной окраской кузова, словно подчеркивающей белоснежную отделку салона.
Девушка на минутку остановилась и, прищурившись, проводила взглядом двухмачтовую шхуну, скользившую по водной глади с расправленными рыжеватыми парусами. На палубах яхты толпились люди.
Безусловно, это место обладало особенным, присущим только ему неповторимым очарованием, однако запах и вид морской воды казался ей непривычным, чужим, не похожим на все, к чему привыкла она в своей прошлой жизни. Свежий полуденный бриз нес с собой экзотические ароматы моря и запахи готовящегося обеда из прибрежных ресторанчиков.
«Может быть, я обрету здесь счастье, – сказала себе Меган. – Нет, я обязательно буду счастливой». Она решительно повернулась к офисному зданию и постучала в дверь.
– Да-да. Открыто.
Это оказался Натаниэль, восседавший с телефонной трубкой возле уха и ногами, закинутыми на обшарпанный металлический стол. Его джинсы зияли дырками на коленях и были заляпаны чем-то очень похожим на моторное масло. Копна темно-коричневых с рыжиной волос взъерошена ветром или его руками. Нэйт приветственно взмахнул рукой, не сводя глаз с прекрасной посетительницы и продолжая говорить по телефону.
– Тиковое дерево самый лучший выбор. У меня его достаточно, думаю, закончим палубу за два дня. Нет, двигатель нуждается всего лишь в профилактике. Он еще долго прослужит. Да без проблем. – Он взял дымящуюся сигару. – Я вам позвоню, когда мы закончим.
Нэйт положил телефонную трубку на рычаг и зажал сигару в зубах. «Любопытно, – подумал он, – все утро представлял себе Меган О’Райли, причем примерно так, как выглядит она сейчас». Перед ним стояла идеально одетая рыжеватая блондинка, с убранными в строгую прическу волосами, со спокойным и невозмутимым выражением лица.
– Решили заглянуть по соседству? – спросил он.
– Я искала Холта.
– Он в море на «Королеве». – Натаниэль лениво взглянул на водонепроницаемые часы на запястье. – Вернется обратно где-то через полтора часа. – Его губы изогнулись в самоуверенной улыбке. – Похоже, вам придется иметь дело со мной.
Меган едва справилась с настоятельной потребностью переложить портфель из руки в руку и повернуть в сторону дома.
– Я хотела бы взглянуть на бухгалтерские книги.
Натаниэль неторопливо затянулся сигарой.
– Я думал, у вас каникулы.
Меган прибегла к своей излюбленной защите – высокомерной надменности.
– У вас проблемы с отчетностью? – холодно поинтересовалась она.
– Не могу судить. – Плавным движением он потянулся, открыл ящик рабочего стола и достал гроссбух в темной обложке. – Вы же специалист. – И протянул ей книгу. – Двигайте сюда стул, Меган.
– Спасибо. – Она аккуратно перенесла складной стул к другой стороне стола, потом вытащила из портфеля очки для чтения в темной оправе. Нацепив их на нос, Меган открыла гроссбух. Ее бухгалтерское сердце сжалось от ужаса при виде жуткой мешанины цифр, отрывочных заметок на полях, приклеенных тут и там, исписанных неразборчивыми каракулями. – И это ваша финансовая документация?
– Ага. – Меган выглядела суровой, собранной и профессиональной в своих практичных очках, с гладко уложенными в пучок волосами. Она возбуждала его. – Мы с Холтом поочередно вели ее – с тех пор, как Сюзанна умыла руки и обозвала нас идиотами. – Нэйт очаровательно улыбнулся. – Понимаете, мы решили, что поскольку она была тогда уже беременна, то с нее вполне достаточно стрессов.
– Гм… – Меган пролистала несколько страниц. Состояние дел с бухгалтерским учетом не столько вызывало у нее тревогу, сколько бросало вызов ее профессионализму. – Ваши архивы, первичная документация?
– О, у нас все приготовлено. – Натаниэль ткнул пальцем на продавленный металлический шкаф в углу комнатушки. На нем возвышался маленький, перепачканный маслом лодочный мотор.
– В нем что-нибудь есть? – вежливо поинтересовалась она.
– Последний раз, когда я туда заглядывал, вроде было. – Он не мог ничего поделать. Чем более строго и по-деловому звучал ее голос, тем больше ему хотелось подразнить ее.
– Счета?
– Безусловно.
– Чеки?
– Абсолютно все. – Нэйт потянулся к другому ящику стола и достал большую коробку из-под сигар. – У нас великое множество чеков.
Меган взяла коробку, открыла крышку и вздохнула:
– Значит, так вы ведете дела?
– Вовсе нет. Мы ведем дела, вывозя людей в море или ремонтируя их лодки и корабли. Иногда мы даже их строим. – Он перегнулся через стол, главным образом, для того, чтобы полнее ощутить мягкий, еле уловимый аромат, исходящий от ее кожи. – Мы… Я никогда особенно не любил бумажную работу, а Холту хватило ее еще тогда, когда он был на службе. – Улыбка Нэйта стала еще шире. Он вовсе не думал, будто она нацепила на себя строгие очки, забрала в пучок волосы и надела застегнутую под горло блузку, чтобы мужчиной овладело страстное желание снять с нее эти очки, распустить волосы и расстегнуть многочисленные пуговицы. Но результат был именно таков.
– Вероятно, именно поэтому бухгалтер, которого мы наняли, чтобы тот рассчитал налоги, заработал небольшой тик. – Он дотронулся пальцем до своего левого глаза. – Я слышал, после этого он отправился на Ямайку продавать плетеные корзины.
Она не смогла удержаться от смеха.
– О, уверяю вас, я сделана из другого теста.
– Нисколько не сомневался. – Нэйт снова отклонился назад, вращающийся стул скрипнул под его весом. – У вас очень красивая улыбка, Меган.
Ей был прекрасно знаком этот тон, слегка заигрывающий и такой безошибочно мужской.
– Вы платите мне не за мою улыбку.
– В любом случае я бы предпочел получить ее даром. А почему вы решили стать бухгалтером?
– Мне хорошо даются цифры. – Она раскрыла гроссбух на столе, открыла портфель и достала калькулятор.
– Ну и букмекер должен уметь считать. А почему вы решили выбрать именно эту профессию?
– Потому что это солидная, надежная профессия. – Меган занялась подсчетами, надеясь, что это поможет нейтрализовать его навязчивое внимание.
– И потому что цифры не признают многозначных трактовок?
Она не могла больше игнорировать эти легкие нотки веселья в его голосе – капитан вел себя так, будто все происходящее доставляло ему немалое удовольствие. Меган бросила на Натаниэля взгляд из-под очков.
– Бухгалтерский учет логичен, мистер Фьюри, но и логика не исключает сюрпризов.
– Как скажете. Послушайте, возможно, мы напрямую и не относимся к большой семье Кэлхун, но оба живем здесь. Вы не чувствуете себя глупо, называя меня мистер Фьюри?
От ее улыбки повеяло теплотой атлантического шторма.
– Нет, не чувствую.
– Ваше ледяное презрение предназначено всем мужчинам или только я удостоился этой чести?
Терпение, которого у нее было, как ей совсем недавно казалось, предостаточно, быстро подошло к концу.
– Я здесь для того, чтобы заниматься бухгалтерией. И не более того.
– Никогда не относились к клиентам как к друзьям? – Он сделал последнюю затяжку сигарой и затушил ее. – Знаете, со мной происходит одна забавная вещь.
– Уверена, вы не откажете себе в удовольствии сообщить ее мне.
– Несомненно. Вы можете мне и не верить, но я чувствую себя в состоянии наслаждаться приятной беседой с женщиной и без страстного желания повалить ее на пол и сорвать с нее одежду. От вас действительно не оторвать глаз, Мег, но я вполне в силах контролировать свои инстинкты – особенно тогда, когда вы столь отчаянно показываете, насколько к этому не готовы.
А вот теперь Меган действительно почувствовала себя глупо. Ее поведение по отношению к Натаниэлю граничило с грубостью с того самого момента, как она его встретила. И происходило это потому, вынуждена была признать Меган, что ее смущала ее собственная на него реакция. Но, проклятье, ведь он смотрел на нее так, будто желал откусить кусочек от аппетитного пирога.
– Простите. – Извинения прозвучали искренне, хотя и немного суховато. – На меня свалилось много нового, и я чувствую себя немного не в своей тарелке. А то, как вы на меня смотрите, меня смущает.
– Что ж, честный ответ. Но должен сказать, что, по-моему, это мужское право – смотреть. Все остальное требует приглашения, в той или иной степени.
– Ну, тогда давайте положим конец всем недоразумениям и начнем все сначала, поскольку должна предупредить, что вовсе не собираюсь расстилать перед вами ковровую дорожку. Итак, Натаниэль… – это была уступка, на которую она пошла с улыбкой, – как вы думаете, вам удастся раскопать ваши налоговые декларации?
– Попытаюсь достать их. – Нэйт откатил свой стул назад. Скрипение колесиков внезапно сменилось резким взвизгом, заставившим Меган отшатнуться и выронить из рук бумаги. – Черт побери, я и забыл, что ты здесь. – Он подхватил повизгивающего, вырывающегося из рук черного щенка. – Он столько спит, что я в конце концов забываю о нем и наступаю на него или наезжаю этим чертовым стулом на хвост, – поведал ей Натаниэль, в то время как песик неистово облизывал его лицо. – Сколько бы я ни пытался оставить его дома, он принимается скулить и не останавливается, пока я не сдаюсь и не беру его с собой.
– Он такой замечательный. – Ее пальцы так и тянулись его погладить. – Он очень похож на того, что есть у Коко.
– Из того же помета. – Правильно прочитав чувства, написанные на лице у Меган, Натаниэль протянул ей щенка через стол.
– О, да разве ты не милашка? Разве не красавчик?
Едва Меган запричитала над щенком, Натаниэль заметил, что вся ее напускная оборона пала. Когда она забыла, что надо быть деловой и суровой, внезапно проявилась вся ее женственность и теплота. Красивые, изящные руки, поглаживающие щенячью шерсть, нежная улыбка, блестящие от удовольствия глаза.
Ему даже пришлось напомнить себе, что ее обращение распространялось на собаку, а вовсе не на ее хозяина.
– Как зовут песика?
– Пес.
Она едва отвела восхищенный взгляд от милого животного.
– Пес? Я не ослышалась?
– Ему нравится. Привет, Пес. – Заслышав звук голоса своего хозяина, Пес немедленно повернул голову к Натаниэлю и гавкнул. – Вот видите?
– Да. – Меган улыбнулась и уткнулась носом в мохнатый комок. – Просто это имя кажется немного… свидетельствует о недостатке воображения хозяина.
– Напротив. Сколько вы знаете псов по кличке Пес?
– Да уж, беру свои слова обратно. А теперь вернемся к делу – вы не поможете мне с этими чеками?
Натаниэль подбросил мячик, и щенок весело кинулся за игрушкой.
– Это займет его на какое-то время, – заметил он и обошел вокруг стола, чтобы помочь ей собрать разлетевшиеся бумаги.
– Вы не похожи на человека, любящего возиться со щенками.
– Напротив, всегда хотел иметь собаку. – Нэйт присел рядом с Меган и принялся складывать бумаги в коробку из-под сигар. – Когда я был ребенком, мне очень нравилось играть с одним из его предков у Бредфордов. Однако на корабле очень трудно держать собаку. Поэтому я и завел Птицу.
– Птицу?
– Лет пять назад где-то на Карибах я подобрал попугая. Кстати, еще одна причина, по которой я беру Пса с собой. Его может заклевать Птица.
– Птица? – Она подняла глаза, но смех так и застрял у нее в горле. Почему он всегда оказывается ближе, чем она этого ожидает? И почему этот его долгий, испытующий взгляд скользит вдоль ее трепещущих нервных окончаний, словно ласкающие пальцы?
Он перевел взгляд на ее губы. Натаниэль заметил, что ее дрожащая улыбка так и не исчезла. Было что-то необыкновенно привлекательное в этой робкой застенчивости, скрытой под напускной самоуверенностью и строгостью. Глаза ее казались теперь не холодными, а слегка настороженными. Нет, это все еще было не приглашение, напомнил он себе, но уже значительно ближе. И черт возьми, соблазнительнее.
Как бы пробуя под собой почву, он потянулся, чтобы заправить ей за ухо выбившуюся прядку. Меган так стремительно вскочила, словно рядом выстрелили из пушки.
– Вас легко напугать, Меган. – Закрыв крышку коробки из-под сигар, Нэйт тоже встал. – Однако я погрешу против истины, сказав, будто мне не доставляет удовольствия сознание того, что я заставляю вас нервничать.
– Вовсе нет. – Однако, говоря это, она старалась не смотреть в его сторону. Меган никогда не была хорошей лгуньей. – Я возьму все это с собой, если вы не возражаете. Когда я разберусь с бумагами, то обязательно свяжусь с вами или с Холтом.
– Прекрасно. – Звонил телефон, но Нэйт не обращал на него внимания. – Вы знаете, где нас найти.
– Когда я приведу в порядок все бухгалтерские книги, вам придется ввести новую систему хранения финансовой документации.
Ухмыляясь, он присел на угол стола.
– Ты теперь босс, милочка.
Меган с резким щелчком закрыла портфель.
– Нет, напротив, босс – вы. И не зовите меня «милочка». – Она вышла из здания, села в машину, развернулась и выехала с парковки. Уверенно чувствуя себя за рулем, Меган миновала городок, направляясь к Башням. Приблизившись к подножию длинной, петляющей серпантином дороги, ведущей домой, она съехала на обочину и остановилась.
Меган подумала, что ей просто необходимо провести несколько минут в одиночестве, прежде чем встретиться с кем-либо из домашних. Закрыв глаза, она замерла, откинув голову на спинку сиденья. Она вся дрожала, внутри ее словно взмывали трепещущие бабочки, которых нельзя было успокоить одним усилием воли.
Собственная слабость бесила ее. Натаниэль Фьюри[4] приводил ее в ярость. Прошло столько лет, она приложила столько усилий, уязвленно размышляла Меган, а всего-то и понадобилось несколько мужских взглядов, чтобы напомнить ей, и весьма недвусмысленно, что она по-прежнему женщина.
И что хуже, значительно хуже, Меган была уверена, что Фьюри прекрасно понимал, что делает и как это на нее действует.
Она уже попадала под очарование одной смазливой физиономии и его романтических басен. В отличие от любящих домашних Меган совсем не считала свою юность и неопытность оправданием безрассудного поведения. Она помнила, что однажды уже послушалась голоса сердца и поверила в это проклятое «вместе и навсегда». Довольно, больше этому не бывать. Теперь она знает, что прекрасных принцев не существует, что тыквы не превращаются в кареты, а за́мки чаще всего оказываются воздушными. Есть лишь реальность, которую ей следует построить самой – и не только для себя, но и для своего ребенка.
Меган вовсе не желала, чтобы ее пульс учащался, а руки и ноги дрожали. Она не хотела ощущать этот маленький горячий водоворот в животе, этот страстный чувственный голод, так и жаждущий утоления. Нет, не сейчас. И никогда снова.
Все, о чем она мечтала, – быть хорошей матерью для Кевина, дать ему счастливый, любящий дом. Построить карьеру, употребив во благо свои способности. Она отчаянно хотела стать сильной, решительной и самостоятельной.
Протяжно вздохнув, Меган улыбнулась своим мыслям. И неуязвимой.
Что ж, возможно, ей и не удастся в полной мере достичь этого, но она будет благоразумной. И больше никогда не позволит мужчине изменить ее жизнь, – даже если от одного его взгляда все замирает внутри.
Успокоившись и чувствуя себя значительно увереннее, Меган завела машину. Теперь у нее есть чем заняться.