От Темзы до Гудзона
Пока высокопоставленные участники проекта хлопотали перед королем о предоставлении им особых привилегий в этом необычном деле, капитан Кидд с головой окунулся в решение назревших практических задач. С помощью Харрисона он укомплектовал команду «Эдвенчера» необходимым количеством моряков (набрали порядка семидесяти человек), после чего все участники предстоящего вояжа подписали «Статьи соглашения». В этих «Статьях» отмечалось, что, оценив захваченную добычу, участники экспедиции должны были сначала вычесть все издержки, а затем уже делить оставшуюся часть между собой. Кидд имел право на 35 долей; другие офицеры тоже могли рассчитывать больше, чем на одну долю. Полные доли получали опытные моряки, а «сухопутным крысам» и юнгам полагалось менее одной доли.
Вор, прикарманивший часть из общей добычи, лишался своей доли. «Статьи соглашения» предусматривали также компенсацию за полученные увечья. За потерю глаза, ноги или руки платили 600 пиастров, за потерю пальца руки или ноги – 100 пиастров.
Наследники умершего участника экспедиции могли рассчитывать на 20 ф. ст., даже если бы экспедиция оказалась убыточной. Все указанные суммы вычитались из общей стоимости добычи до ее раздела.
Моряк, проявивший трусость во время сражения, лишался своей доли добычи. Такое же наказание предусматривалось в отношении тех, кто напивался перед проведением боевой операции. Лицо, виновное в неподчинении командиру, мятеже или дебоше, подвергалось такому наказанию, которое определяли капитан и большинство команды.
Прочие статьи, подписанные капитаном и членами команды «Эдвенчера», касались более частных вопросов. Например, назначение части моряков в призовую команду, которая должна была отвести трофейное судно в родную гавань, не лишало их права на долю в добыче, взятой позднее их товарищами.
В конце февраля 1696 года все приготовления к плаванию были завершены. Кидд спешил, поскольку в столице ширились слухи о возможной скорой высадке на берегах «туманного Альбиона» французского десанта. 23 февраля Адмиралтейство наложило эмбарго на все торговые суда и велело их шкиперам отдать королевскому флоту треть своих команд. 25-го числа того же месяца граф Белломонт отправил Кидду письмо с предписанием начать экспедицию. В нем отмечалось:
«Капитан Уильям Кидд, поскольку вы уже готовы отплыть, я настоящим желаю и предписываю вам, чтобы вы и ваши люди послужили Богу наилучшим образом; чтобы вы сохраняли добрый порядок и доброе управление на вашем корабле; чтобы вы могли выбрать наилучший путь к месту или базе, где вы сможете применить полномочия, каковые вы должны исполнить; и, исполнив оное, Вы должны, в соответствии с соглашением, плыть прямо в Бостон, что в Новой Англии, дабы доставить ко мне все те призы, сокровища, товары и иные вещи, каковые вы сможете захватить в силу полномочий и власти, вам пожалованных; но если, после успеха вашего предприятия, вы наткнетесь на какую-либо английскую флотилию, следующую в Англию, вы в таком случае, имея добрый конвой, должны держаться в компании с ним и доставить все ваши призы в Лондон… Молю не забыть писать обо всех происшествиях, каковые могут случиться с галерой: как ваши люди будут себя вести, какого успеха вы добьетесь и вообще обо всех примечательных случаях в ходе вашего путешествия, каковые могут произойти на момент составления вашего отчета. Направляйте ваши письма мистеру Эдмунду Харрисону. Я молю Бога даровать вам добрую удачу и позволить нам благополучно встретиться снова.
Белломонт».
Еще до того, как «Эдвенчер гэлли» покинул Лондон, его капитан заслужил репутацию «хвастуна». В районе доков даже бомжи слышали, как Кидд похвалялся своими связями с высокопоставленными вельможами и полученным с их помощью каперским свидетельством. Капитан королевской яхты «Кэтрин», питавший неприязнь к «выскочке» Кидду, приказал своей команде внимательно следить за «Эдвенчером», и, если тот, проходя мимо, не окажет почтения королевскому флагу, открыть по нечестивцу огонь.
Будучи приватиром, Уильям Кидд имел право поднимать на флагштоках королевский гюйс и вымпел, но это не освобождало его от обязанности оказывать почтение кораблям королевского флота. В ту эпоху капитаны весьма ревностно относились к вопросу о том, кто первый должен приспустить флаг, убрать марсели и сделать приветствие. Престиж державы и личное достоинство требовали, чтобы все суда оказывали соответствующее почтение кораблям флота его величества.
Английский военный корабль производит салют.
Фрагмент картины Виллема ван де Фелде-младшего (1690).
Когда Кидд вывел свой фрегат из лабиринта лондонских доков и двинулся вниз по Темзе, ему пришлось пройти в районе Гринвича мимо упомянутой королевской яхты «Кэтрин». При этом он ничем не засвидетельствовал своего почтения военным морякам. С яхты прозвучал предупредительный выстрел, но и после этого «Эдвенчер гэлли» не приспустил свой флаг. Более того, члены команды последнего, решив покуражиться, выстроились вдоль борта, повернулись к королевской яхте спиной и продемонстрировали весьма грубый матросский «салют» – спустив штаны, они, по свидетельству таможенного досмотрщика Джеремайи Даммера, одновременно «шлепнули себя по задницам».
Разгневанный капитан яхты тут же подал жалобу в морское ведомство. Лорды Адмиралтейства сначала отмахнулись от этой жалобы, однако, когда команда Кидда нанесла аналогичное оскорбление другому военному кораблю, стоявшему в устье реки Медуэй, их терпение лопнуло. Капитану Хейву Мандену было приказано задержать «Эдвенчер», забрать с него всех матросов, а само судно отвести на якорную стоянку в Ширнесс. Приказ был выполнен незамедлительно. Тридцать лучших матросов Кидда перевели на военный корабль «Дачис», капитаном которого был некто Стюарт. В распоряжении командира «Эдвенчера» осталось лишь пять профессиональных моряков и тридцать пять новобранцев.
Подобный поворот событий ставил экспедицию под угрозу срыва. Кидд немедленно послал одному из своих покровителей, адмиралу Расселу, просьбу о помощи, но его письмо, видимо, не дошло до адресата. Прошло две недели, прежде чем Рассел смог вмешаться и исправить ситуацию. 20 марта он отдал приказ капитану Стюарту вернуть на галеру-фрегат рекрутированных матросов, что и было сделано. Сомнительно, однако, чтобы Кидд получил тех бравых морских волков, которых он самолично отобрал для экспедиции; скорее всего, ему прислали тех людей, от которых капитан «Дачиса» сам мечтал избавиться – прощелыг и пропойц, подобранных в припортовых тавернах.
Пока опасность французского вторжения в Англию не миновала, «Эдвенчеру» пришлось вернуться в Лондон и там ждать, когда будет отменено эмбарго. Наконец, после девятнадцатидневной задержки, Кидд смог покинуть эстуарий Темзы и вывести свой корабль в открытое море. 10 апреля он стал на якорь в Даунсе, чтобы высадить на берег лоцмана, а затем, миновав пролив Па-де-Кале, отправился в Плимут. Там пополнили запасы пресной воды и провизии и сделали последние приготовления перед выходом в Атлантику.
В «Повествовании о путешествии капитана Уильяма Кидда, командира „Эдвенчер гэлли“, из Лондона в Ост-Индию» (1699) сообщается, что «в 23-й день месяца апреля он отплыл из Плимута в назначенное ему плавание». Но путь его лежал не в южном, а в западном направлении. Прежде, чем идти в Индийский океан, Кидд решил еще раз побывать в Нью-Йорке – во-первых, чтобы перед рискованным предприятием повидаться с женой и друзьями, а во-вторых, чтобы усилить свою команду волонтерами из североамериканских колоний. Не исключено также, что Кидд хотел отвести в нью-йоркскую гавань свою бригантину «Антигуа».
Переход через Северную Атлантику оказался удачным. В самом конце мая, недалеко от Большой Ньюфаундлендской банки, англичане заметили французское рыболовное судно. Его настигли, выстрелили из погонной пушки, требуя остановиться, после чего без боя взяли в качестве трофея. На борту приза обнаружили четырех рыбаков и типичный для такого рода судов груз – соль и рыболовное снаряжение. Всё это можно было продать в Нью-Йорке, а на вырученные деньги купить провизию для предстоящего плавания на Восток.
В начале июля, подгоняемый легким бризом, «Эдвенчер гэлли» появился у Лонг-Айленда. Впередсмотрящий пропел традиционное «Земля на горизонте!», и вскоре пушечный выстрел возвестил о прибытии корабля на нью-йоркский рейд.
14 июля капитан Кидд нанял для себя и своей семьи служанку – девушку по имени Элизабет Моррис, которую привез в Америку из Лондона. Договор между капитаном и указанной девицей, позже заверенный адвокатом Джеймсом Эмоттом в присутствии мэра Нью-Йорка, гласил:
«Сим договором удостоверяется, что Элизабет Моррис, девица, ныне находящаяся в городе Нью-Йорке, как для возмещения расходов на ее переезд на борту баркентины, называемой «Антигуа» (капитан Уильям Кидд – последний собственник), во время последнего вояжа из королевства Англия в сей порт Нью-Йорк, так и по иным добрым причинам и соображениям, сподвигнувшим ее к этому, настоящим обязуется быть сервентом (законтрактованной служанкой. – В. Г.) названного капитана Уильяма Кидда и жить далее в качестве сервента с ним и его душеприкащиками, доверенными и уполномоченными лицами в течение всего срока [найма] продолжительностью четыре года, считая от четырнадцатого дня июля – дня ее прибытия сюда из королевства Англия на вышеназванной баркентине; и названная Элизабет настоящим обещает и обязуется в течение указанного срока верой и правдой служить названному Уильяму Кидду, его душеприкащикам, доверенным и уполномоченным лицам, как [всякий] добрый и честный сервент обязан сие делать. Названный Уильям Кидд настоящим берет на себя, своих душеприкащиков, доверенных и уполномоченных лиц обязательство в течение указанного срока изыскивать и предоставлять ей, названной Элизабет, необходимые пищу, питье, воду для мытья, жилище и одежду и занимать ее честной и соответствующей работой в течение всего названного срока, а после истечения срока [найма] дать ей два комплекта одежды.
В подтверждение оного названные стороны поставили свои подписи и печати в Нью-Йорке сего девятнадцатого дня августа в год нашего Господа одна тысяча шестьсот девяносто шестой…
Знак Х Элизабет Моррис.
Поставлена печать и выдано в присутствии
Уильяма Меррита, мэра.
Дж. Эмотт».
В Нью-Йорке Кидд оставался до начала сентября. За это время он успел уладить в вице-адмиралтейском суде все формальности, связанные с захватом французского судна, продать его вместе с грузом на аукционе за 350 ф. ст., уплатить из вырученных денег 58 ф. ст. 6 шиллингов и 10 пенсов в качестве десятины короля и одной пятнадцатой части добычи, предназначавшейся губернатору Флетчеру, пополнить экипаж новыми людьми, закупить и погрузить на борт «Эдвенчера» необходимые корабельные припасы, провиант и амуницию.
Поскольку война привела к упадку торговли в колониях, сокращению морского судоходства и росту безработицы, вербовщикам Кидда не составило большого труда найти девяносто добровольцев для участия в «морском походе в Красное море» и довести численный состав команды до 155 человек. Здесь были выходцы не только из Нью-Йорка, но и из соседних колоний21.
Какого же сорта был этот «человеческий материал»? С кем капитан «Эдвенчера» собирался охотиться за французами и пиратами?
Если верить губернатору Флетчеру, Кидду достались лишь «отбросы общества», ибо «пока он находился здесь, к нему со всех сторон шли люди, жаждущие обогатиться, пограбить, охотники за легкой наживой». Наверно, именно поэтому многие биографы Кидда поверили, что в его команду попали в основном бродяги, воры и забулдыги, «ненавидевшие старомодные ограничения со стороны Евангелия и закона». Так, Дж. Биддалф с грустью писал, что жители Нью-Йорка покачивали головами, видя, каких «сомнительных людей» Кидд набрал в свою команду. Гораздо объективнее оценивал разношерстную команду Кидда И. В. Можейко, утверждавший, что она «была не хуже и не лучше других – людей безупречной репутации ему было неоткуда взять».
Документы из британских и американских архивов позволяют хотя бы в общих чертах представить, из кого состояла команда «Эдвенчера». Капитан Кидд занес в судовую роль имена всех, кто отплывал с ним в восточные моря. Среди них исследователям удалось идентифицировать двадцать одного моряка, трех столяров и представителей ряда иных профессий (цирюльника-хирурга, кока, пекаря, ювелира, плотников, канатчиков, оружейников, чернорабочих и прочих). Большая часть членов команды состояла из молодых моряков, оставивших торговый или рыболовный флот в надежде поправить свое имущественное положение с помощью такого рискованного промысла, как приватирство. Аналогичные мотивы привели на борт «Эдвенчера» и многочисленных «сухопутных крыс». Так, Патрик Дремер, Микейджа Эванс и Сэмюэл Кеннелз были рабочими из Филадельфии. По данным Р. Закса, они одолжили у местного купца Джозефа Блайденберга (Блайденбо) «туфли и чулки, ром и сахар, пряности, расчески, ножи, носовые платки, ложки, веревки», и при этом каждый обязался после возвращения из экспедиции отдать ему «третью часть своей доли добычи деньгами, драгоценными камнями или слитками, неграми или рабами, шелком».
Исаак Динз из Барлингтона (Нью-Джерси) завербовался на корабль Кидда, бросив свою пекарню. Сондерс Дуглас, кабальный слуга нью-йоркского виноторговца Майкла Ходена, записался в члены экипажа с разрешения своего хозяина, за что обязан был отдать ему половину своей доли добычи (соотвествующий контракт между Киддом и Ходеном был подписан 24 августа и засвидетельствован в присутствии мэра Нью-Йорка Уильяма Меррита).
Столяр Эдвард Грэхэм из Нью-Йорка тоже оставил свою прежнюю работу, надеясь разбогатеть за счет каперства. Эту же цель преследовали сапожники Джон Бартон и Уильям Уэйкман (Уикам); они заняли у Блайденберга, соответственно, шестьдесят и сорок фунтов стерлингов, обязавшись вернуть ему 150% от занятой суммы. Все указанные выше волонтеры подписали контракт наравне с моряками, но были обязаны нести службу за меньшее вознаграждение до тех пор, пока не проявят себя в каком-нибудь рискованном деле.
Как сообщает Р. Ритчи, среди самых молодых членов команды значились три ученика – Роберт Лэмли, Уильям Дженкинс и Ричард Барликорн. Бобу Лэмли было около двенадцати лет, он должен был помогать на камбузе коку Абелю Оуэну; четырнадцатилетний Билл Дженкинс был слугой старшего помощника капитана Джорджа Боллена. Что касается Дика Барликорна, то этот двенадцатилетний выходец из Северной Каролины стал кают-юнгой самого Кидда. Вместе с капитаном в плавание уходил и его шурин Сэмюэл Брэдли.
О некоторых участниках экспедиции сохранились более подробные сведения. Так, сорокашестилетний ювелир Бенджамин Франкс был выходцем из известной еврейской купеческой семьи, торговавшей с Вест-Индией, Северной Америкой и Ост-Индией. В его свидетельских показаниях, записанных в Бомбее 20 октября 1697 года, указано, что он некоторое время «жил на Барбадосе и Ямайке и торговал в некоторых районах Вест-Индии». В 1692 году Франкс стал жертвой землетрясения на Ямайке, в результате которого был разрушен город Порт-Ройял, а убытки Франкса составили 12 тыс. ф. ст. Переехав из Вест-Индии в Нью-Йорк, он в 1696 году завербовался на корабль Кидда, чтобы добраться до Сурата или какого-нибудь иного города в Ост-Индии, где можно было возобновить торговлю драгоценностями.
Нью-Йорк на карте Жака-Никола Беллина (1703—1772).
Эдвард Бакмейстер, через три года также проходивший свидетелем по делу Кидда, до «славной революции» 1688 года был моряком, а с 1689 года держал таверну в районе доков Нью-Йорка. Будучи противником губернатора Лейслера, он превратил свою таверну в место тайных встреч оппонентов губернатора, за что и был посажен властями в тюрьму. Выйдя на свободу, Бакмейстер не проявил лояльности в отношении Лейслера и, обвиненный в «бунте», был повторно брошен за решетку. Подобно Кидду, он в 1691 году перешел на сторону губернатора Слаутера и позже давал свидетельские показания против некоторых арестованных сторонников Лейслера. Нет сомнений, что на борт «Эдвенчера» его привела экономическая депрессия, парализовавшая в годы войны деловую активность колоний.
Среди зачисленных в команду Кидда был и тридцатипятилетний ирландец Дэвид Дарби Маллинз, родившийся в крестьянской семье близ Лондондерри. В юности его похитили киднепперы – бандиты, специализировавшиеся на краже и продаже детей. Шкипер корабля, доставившего Маллинза на Ямайку, продал похищенного местному плантатору в кабалу сроком на четыре года. Акклиматизировавшись в условиях тропической жары, стойко перенеся болезни и побои, Маллинз по истечении срока контракта получил свободу и перебрался в Порт-Ройял, где подрабатывал поденщиком и разносчиком питьевой воды. Как и Франкс, он пережил землетрясение 1692 года, после которого переселился в новый город Кингстон22. Дела его шли неважно, и спустя несколько лет он вместе с семьей сел на корабль «Чэрити» и отплыл в Нью-Йорк. Два года Маллинз проработал в нью-йоркских доках, затем отправился в длительный рейс на Мадейру. Пока он отсутствовал, жена его заболела и вскоре после возвращения мужа умерла. Продав дом, Маллинз некоторое время занимался морскими перевозками, поставляя древесину на рынки Нью-Йорка. Поскольку этот бизнес оказался неприбыльным, он, узнав о снаряжении экспедиции Кидда, предпочел подписать с ним контракт. Позже священник Поль Лоррейн, характеризуя Маллинза, напишет: «Он был бедным неграмотным человеком, имевшим весьма смутные представления об основах религии».
Пушкарь Уильям Мур слыл вспыльчивым и весьма задиристым малым. Согласно данным Р. Закса, в восемнадцатилетнем возрасте он был арестован в Нью-Йорке за нападение на своего капитана и почти на два года упечен в тюрьму. В начале 1690-х годов власти Барбадоса по невыясненной причине также вынуждены были прибегнуть к аресту Мура; при этом они отказались выдать его на поруки по той причине, что он собирался «дезертировать к французам». Однако Кидд нуждался в опытных артиллеристах, и поэтому зачислил Мура в свою команду – как выяснится в дальнейшем, ему и себе на погибель.
Наиболее профессиональными членами команды «Эдвенчера» были бывшие корсары и флибустьеры, умевшие не только управляться с парусами, но и сражаться. Среди них можно назвать Франса Кордина, который перешел на корабль Кидда с борта стоявшего в порту голландского капера. Готовясь к плаванию, он занял деньги у купца Блайденберга и приобрел для себя жилет, штаны, рубашки, чулки, ножи, носовые платки и запас рома. При этом Кордин поклялся, что, вернувшись из экспедиции, отдаст кредитору третью часть своей доли добычи в деньгах, серебряной посуде, слитках, неграх, золоте, драгоценных камнях и шелках.
Среди бывалых морских волков следует упомянуть также Джона Брауна, бывшего корабельного товарища Кидда, который плавал с ним еще на «Блессед Уильяме». Он успел побывать на «Якобе» в Ост-Индии, откуда вернулся в Нью-Йорк вместе с шайкой капитана Коутса в 1693 году. Спустив в тавернах всю свою долю добычи, Браун завербовался на «Эдвенчер гэлли», плавание которого в бассейн Индийского океана обещало вновь наполнить его кошелек золотыми и серебряными монетами.
Говоря об этническом составе команды «Эдвенчера», можно отметить, что большинство ее – более ста человек – составляли англичане. Немало было и голландцев – двадцать пять человек, включая подштурмана Хендрика ван дер Хёйла. Кроме того, имелось семеро шотландцев, два француза, два валлийца и один африканец. Некоторые имена (например, Клексфельдерс) пока не удалось связать с определенной национальностью.
В августе 1696 года трюм «Эдвенчера» постепенно заполнился бочками, ящиками и тюками, содержавшими всё необходимое для длительного вояжа. Когда члены команды поднялись на борт вместе со своими сундуками, член городского магистрата тоже пожаловал на судно, где в торжественной обстановке зачитал два репрессальных свидетельства Кидда. Их содержание уже известно читателю.
Экспедиция должна была выйти в море до того, как в Северной Атлантике начинался сезон зимних штормов. Кидд назначил отплытие на начало сентября. При благоприятных ветрах и погоде он рассчитывал достичь Южной Атлантики, когда там царит лето, потом обогнуть мыс Доброй Надежды и успеть пополнить запасы провизии на Мадагаскаре или Коморах до того, как в Индийском океане начнет дуть благоприятный для участников плавания юго-западный муссон.
Капитан Кидд в Нью-Йорке.
Художник Жан-Леон-Жером Ферри.
6 сентября Уильям Кидд простился с женой и, покинув свой дом на Пёрл-стрит, отправился в гавань. В тот же день «Эдвенчер гэлли» вышел из дока. Его сопровождали торговая бригантина, приписанная к Бермудским островам, и военный корабль «Ричмонд». Спускаясь вниз по Ист-Ривер, корабли отсалютовали форту Уильям, бастионы которого возвышались на южной оконечности Манхэттена. Пушки форта произвели ответный салют. Возле мыса Санди-Хук «Ричмонд» отделился от двух других судов, чтобы идти патрулировать побережье. А галера-фрегат и бригантина, сменив галс, вышли на просторы Атлантики.
Позже, в июне 1697 года, губернатор Флетчер напишет: «Он отплыл отсюда со 150 людьми… большая часть коих – из этой провинции; по общему мнению, они возьмут деньги per fas aut nefas [так или иначе], но, если он не достигнет целей, отмеченных в его поручении, он не сможет управлять такой ордой, нечего ей не платя».