Старые друзья покидают Кидда
Очевидно, что Уильям Мейсон, Сэмюэл Бёрджес и Роберт Каллифорд были наиболее авторитетными членами корабельного братства, насчитывавшего около восьмидесяти человек. От их решения на борту «Блессед Уильяма» зависело многое, если не сказать – всё. И однажды, улучив момент, когда капитан сошел на берег, они обговорили сложившуюся ситуацию и решили проучить Кидда за его «нездоровое поведение». Ночью 2 февраля 1690 года заговорщики взломали дверь капитанской каюты, забрали в пользу команды все имущество капитана (включая 2 тыс. фунтов призовых денег) и, избрав новым главарем Мейсона, вывели «Блессед Уильяма» из гавани в открытое море.
Можно представить себе ярость Кидда, когда утром, обшарив взглядом синюю гладь Фалмутской бухты, он не обнаружил свой корабль. «Блессед Уильям» пропал, а с ним пропала и вся его добыча.
Полковник Кодрингтон, узнав о случившемся, посочувствовал Кидду. Позже, рассуждая о мотивах поступка мятежников, он писал: «Большая часть [его] команды состояла из бывших пиратов и, я полагаю, была привязана к своему старому занятию больше, чем к чему бы то ни было, навязываемому им здесь».
Бригантины Антильских островов.
Гравюра Геру дю Па (1710).
Один из мятежников, Джон Браун, объяснил решение большинства команды так: «Мы освободились от своих обязательств из-за неправильного отношения к нам со стороны капитана Кидда».
Желая помочь Кидду, Кодрингтон отправил на поиски бунтовщиков оставшиеся в его распоряжении корабли. Они устремились на север – к Виргинским островам и Сент-Томасу, которые рассматривались как «наиболее вероятные места, куда они [пираты] могли уйти за водой». Кроме того, на ближайшие острова Британской Вест-Индии было посланы письма с описанием примет похищенного судна и просьбой к главам местных колониальных администраций содействовать поиску и захвату преступников. Однако найти беглецов не удалось.
Спустя некоторое время генерал-капитан передал под командование Кидда захваченный у французов парусник, переименованный в «Антигуа». Так капитан Кидд впервые воспользовался милостями официальных властей, убедившись в выгодности покровительства со стороны влиятельных людей. В дальнейшем он всегда будет стремиться заручиться поддержкой могущественных покровителей, понимая, что делать карьеру и искать богатство в рамках существующих законов и традиций можно лишь при наличии такой поддержки. Надежный патрон мог стать гарантом успеха. Но в то же время у патронажа, как у медали, имелась оборотная сторона. И чем выше были ставки в игре, чем рискованнее была игра, тем трагичнее могла быть развязка для проигравшего.
Став владельцем 16-пушечной бригантины «Антигуа», Кидд набрал новую команду и в течение некоторого времени продолжал оставаться на службе у Кодрингтона. Лишь после того, как на Антиллы прибыла королевская эскадра из Англии, ему позволено было уйти со службы и заняться приватными делами.
Куда же подевались старые друзья-товарищи Кидда, похитившие у него корабль и всю добычу?
Прежде чем покинуть Карибское море, пираты запаслись провизией привычным для них способом, а именно: захватили и ограбили два испанских судна и совершили налет на остров Бланкилья, расположенный у побережья Венесуэлы. На первом призе они обнаружили рыбу, птицу, маис и сорок пиастров, а со второго «забрали 400 пиастров, несколько ящиков свежего мяса стоимостью около 30 ф. ст. и восьмерых чернокожих». В поселении на Бланкилье банда Мейсона добыла продовольствие, рабов и сто мешков с бобами какао и сладостями – они оценивались в 2 тысячи пиастров. С этой добычей «Блессед Уильям» устремился на север, к Нью-Йорку, и в мае 1690 года появился на нью-йоркском рейде.
Основание крупнейшего города современных Соединенных Штатов Америки было связано с предпринимательской деятельностью голландских купцов. Первое, пока еще временное, поселение на берегу Гудзона возникло зимой 1613—1614 годов, когда в устье упомянутой реки сгорело голландское торговое судно капитана Адриана Блока. Спасшиеся с него моряки вынуждены были зазимовать на берегу в четырех хижинах. Как показали археологические раскопки, хижины располагались в районе нынешнего Бродвея, там, где находятся здания под номерами 41—45.
Когда капитан Блок вернулся в Голландию, Генеральные Штаты республики Соединенных провинций разрешили группе голландских купцов заняться торговлей в районе реки Гудзон. Купцы-авантюристы, прибывшие на Гудзон в 1614 году, выбрали для поселения остров, который индейцы называли Манхаттан, т. е. «Земля равнин и холмов». Ограниченный рекой Гудзон и протокой Ист-Ривер, защищенный бухтами Лоуэр-Бей и Аппер-Бей, остров занимал весьма удобное положение. Голландцы построили на его берегу укрепление, названное Форт-Нассау. В 1621 году Генеральные Штаты передали североамериканскую колонию, получившую официальное наименование Новые Нидерланды, только что учрежденной монопольной Вест-Индской компании. В мае 1624 года компания прислала в Форт-Нассау первых постоянных колонистов – тридцать семей во главе с Виллемом Ферхулстом. Поселок, выросший у стен форта, стал называться Новым Амстердамом.
Новый Амстердам на голландской гравюре XVII века.
В 1626 году губернатор Питер Минейт выкупил Манхаттан (совр. Манхэттен) у индейцев за смехотворную цену – 60 гульденов (или примерно 1100 долларов США по курсу 2012 года), переданных в виде пестрых лент, ножей и металлических изделий. К середине XVII века Новый Амстердам насчитывал несколько десятков ухоженных домиков, над которыми вращались крылья ветряных мельниц. Дома с традиционными палисадниками были возведены по обе стороны широкой улицы, названной Брейдвег (ныне Бродвей). Система фортификационных сооружений города включала в себя мощную стену – Ваал – между руслами Гудзона и Ист-Ривер. Расположенную рядом с ней торговую улицу голландцы назвали Ваал-страат (ныне Уолл-стрит).
В 1664 году, в период обострения англо-голландского торгового соперничества, брат английского короля Яков Стюарт, имевший титул герцога Йоркского и занимавший пост лорда-адмирала Англии (а с 1685 до 1688 года – король Яков II Стюарт), приказал снарядить эскадру из четырех кораблей под командованием Ричарда Николса и отправил ее на захват Нового Амстердама. Генеральный директор Новых Нидерландов Питер Стёйвесант оказался не готовым к защите колонии и, не вступая в сражение, сдал ее англичанам. Колония перешла в собственность герцога Йоркского (до 1685 года), в честь которого Новый Амстердам переименовали в Новый Йорк – Нью-Йорк. Полковник Николс стал его первым английским губернатором. После Николса – с 1668 до 1689 года – в губернаторском кресле успели побывать Фрэнсис Ловлас, Эдмунд Андрос (трижды), Энтони Брокхоллс (дважды), Томас Донган и Фрэнсис Николсон.
Когда «Блессед Уильям» прибыл в Нью-Йорк, город с его пятитысячным населением находился в состоянии мятежа. Губернатор Якоб Лейслер (1689—1691) являлся сторонником свергнутого короля Якова II и не признавал власти Вильгельма III Оранского. Смута была явно на руку пиратам. Не случайно Вашингтон Ирвинг, описывая Нью-Йорк тех дней, отмечал: «Легкий доступ в гавань Манхэттена, обилие в его водах укромных местечек и слабость недавно установившейся власти привели к тому, что этот городок сделался сборным пунктом пиратов; здесь они могли спокойно распорядиться добычею и, не спеша, на досуге, готовиться к новым набегам. Возвращаясь сюда с богатым и чрезвычайно разнообразным грузом, роскошными произведениями тропической природы и награбленной в испанских владениях драгоценной добычей, распоряжаясь всем этим с вошедшей в поговорку корсарской беспечностью, они были желанными для корыстных купцов Манхэттена. Толпы этих десперадо18, уроженцев любого государства и любой части света, среди бела дня, расталкивая локтями мирных и невозмутимых мингеров, шумели и буянили на сонных улицах городка; сбывали ловким и жадным купцам свой богатый заморский товар за половину или даже за четверть цены и затем прокучивали в кабаках вырученные за него деньги; резались в карты и кости, драли глотку, стреляли, божились и сквернословили и своими криками, полуночными драками и буйными выходками будили и пугали обитателей ближних кварталов».
Мейсон и его товарищи смогли беспрепятственно сбыть в порту награбленные товары и африканских невольников – по 20 ф. ст. «за голову» – и использовать вырученные деньги на переоснащение «Блессед Уильяма». Адвокат Томас Ньютон утверждал, что губернатор Лейслер «зафрахтовал пиратский корабль из Вест-Индии» под предлогом усиления защиты Нью-Йорка, а в действительности для того, чтобы можно было сбежать на нем в случае прибытия из Англии законного губернатора. «Он погрузил на борт пиратского судна все товары купцов, – добавляет очевидец, – не дав им ничего, кроме расписки».
Пользуясь покровительством Лейслера, пираты закупили провизию и приобрели у губернатора каперское свидетельство для борьбы с французским судоходством в водах Новой Франции – так в то время называли Канаду. Отплыв в сторону залива Фанди в консорте с еще двумя приватирами, англичане приблизились к побережью Новой Шотландии и неожиданно напали на поселение Пор-Руаяль (месяцем ранее оно уже подвергалось налету со стороны каперской флотилии, отправленной из Бостона). Поселение было разграблено и сожжено. Затем, обогнув полуостров Новая Шотландия и остров Кейп-Бретон, приватиры прошли проливом Кабота в залив Св. Лаврентия. 1 августа они появились в районе скалистого острова Персе – у восточной оконечности полуострова Гаспе – и захватили стоявшие на якоре два французских судна – фрегат «Эсперанс» и пинк «Сен-Пьер». Кроме того, они опустошили и сожгли соседний рыбацкий поселок, уничтожив в гавани 80 рыбацких шлюпов и баркасов.
Фрегат «Эсперанс», имевший на борту 20 тонн соли и 150 центнеров рыбы, люди Мейсона переименовали в «Хорн фригат» и передали под командование уроженца Корнуолла Роберта Каллифорда. Продолжив крейсерство в канадских водах, англичане захватили еще шесть судов. Добыча, состоявшая в основном из вина, бренди и бобровых шкур, была погружена на два трофейных кеча и отправлена с призовыми командами в Нью-Йорк. Остальные суда флотилии в середине августа зашли в гавань Бостона. Здесь Мейсон и Каллифорд узнали о том, что три французских корсара, ограбив английское поселение на острове Мартас-Винъярд, повстречали у восточной оконечности Лонг-Айленда их кечи с добычей и овладели ими.
Пребывание пиратов в Бостонском порту было отмечено пьянками и драками. «Губернатор Бостона и некоторые начальники в городе, – жаловался позже Мейсон, – задержали моих людей, занимавшихся своими законными делами, и посадили [их] в тюрьму». Впрочем, в заключении они провели не более недели, после чего за взятку смогли выйти на свободу.
В сентябре того же года флотилия Мейсона вернулась в Нью-Йорк. Вице-адмиралтейский суд, созванный губернатором Лейслером, признал пять из шести захваченных французских судов «законными призами». Местные купцы приобрели призы и их грузы за 2 тыс. ф. ст. Выручка от экспедиции показалась пиратам слишком скромной, и они приняли решение отправиться за удачей в Индийский океан.
«Блессед Уильям» и «Хорн» были проданы, и почти все старые товарищи Кидда перебрались на добротный 200-тонный трофейный французский корабль «Юнион», получивший новое название – «Якоб» (очевидно, в честь губернатора Лейслера). Капитаном «Якоба» был избран Мейсон, квартирмейстером команды – Бёрджес, а так называемым «квартирмейстером капитана» – Каллифорд. В начале декабря 1690 года, имея на борту около 85 человек, корабль снялся с якоря и прошел проливом Лонг-Айленд на восток-северо-восток, к Род-Айленду19. Там к шайке присоединился еще один ветеран флибустьерского промысла – Джеймс Келли. Сразу после Рождества «Якоб» вышел в открытое море, взяв курс на Африку.
Совершив трансатлантический переход, пираты обогнули мыс Доброй Надежды и, выйдя на просторы Индийского океана, начали крейсировать у Малабарского берега Индии. Добыча им досталась скудная, и во время стоянки на Никобарских островах члены команды перессорились и разделились. Мейсон и Каллифорд с частью людей покинули судно, решив ловить удачу в других местах. Генри Коутс, избранный новым капитаном «Якоба», с попутным муссоном ушел на Мадагаскар, где команда отдохнула, запаслась провизией и подготовила судно к новому походу. Свою вторую вылазку они предприняли в Красное море, и этот вояж оказался для них счастливым.
В октябре 1692 года пираты подошли к Мадагаскару и стали на якорь у острова Сент-Мари, где находилось главное убежище европейских морских разбойников, промышлявших в бассейне Индийского океана. Проживавший на острове экс-пират Адам Балдридж20 записал в своем дневнике, что Коутс (он называет его Эдвардом, а не Генри) прибыл на 16-пушечном судне «Нассау», имея на борту 70 человек команды. «Капитан Коутс, – сообщает Балдридж, – добыл около 500 ф. ст. на человека в Красном море». По другим данным, на каждого участника похода пришлось по 800 ф. ст. Не желая более рисковать своими шеями, пираты на общем собрании решили вернуться в Америку. В апреле 1693 года Коутс подошел на «Якобе» к Лонг-Айленду и узнал, что колониальную администрацию Нью-Йорка теперь возглавляет полковник Бенджамин Флетчер.
Флетчер стал губернатором в 1692 году. Об этом колониальном чиновнике говорили, что он был одним из самых продажных североамериканских губернаторов. При нем в Совет Нью-Йорка входили купцы и судовладельцы, связанные тайными сделками с пиратами, и это насквозь коррумпированное окружение, без сомнения, оказывало на губернатора разлагающее воздействие. Флетчер готов был брать взятки от кого угодно, в любом виде и в любых размерах.
Когда «Якоб» бросил якорь на нью-йоркском рейде, пираты быстро навели справки о новом губернаторе и вступили с ним в сделку. По одной версии, они предложили Флетчеру 700 ф. ст. «за протекцию»; по другой, более правдоподобной, члены экипажа уплатили губернатору по 100 ф. ст. каждый, после чего подарили ему свой корабль. Флетчер тут же продал его, положив в карман еще 800 ф. ст. Позже, когда правительство начало расследовать деятельность губернатора и обвинило его в благосклонном отношении к морским разбойникам, Флетчер ответил, что разрешал пиратам свободно входить в нью-йоркскую гавань единственно с целью «отвлечь» их от пиратского промысла и сделать сих заблудших овец законопослушными подданными британской короны.