Глава 7. СОБАКА ХАСКИ
Оказавшись в открытом море, мы убедились, что непогода в защищенной гавани была сущим штилем. Я записал в журнале: «Дует сильный северо-западный ветер». Позже я обнаружил там же приписку, сделанную подчерком Корни: «Погодка – Гарри Раферс[6]». Выяснилось, что в таких условиях поддерживать предписанную скорость 18 узлов совершенно невозможно, а бьющие в борт волны заставляли предпринимать героические усилия, чтобы удержаться в походном ордере. Длинная колонна канонерских лодок, извиваясь, медленно продвигалась в сторону Сицилии.
Море захлестывало носовую надстройку, вода проникала в штурманскую рубку, и очень скоро мои карты промокли – явное свидетельство того, что погода действительно отвратительная. Затем морская вода попала в радиорубку, сразу же вызвав короткое замыкание в какой-то из цепей. Мне пришлось срочно бежать вниз, чтобы погасить пожар, не дав ему разгореться. В довершение ко всему короткое замыкание вывело на некоторое время из строя радар. У Пика на палубе тоже хватало поводов для беспокойства – проверка выявила неожиданную и совершенно непонятную неисправность одного из орудий.
Ночью мы получили возможность наблюдать за массированными налетами нашей авиации на Аволу, Сиракузы, Аугусту и Катанию. Зрелище было воистину грандиозным, но мы настолько промокли и устали, что оно не произвело особенного впечатления. Мысленно мы старались забежать вперед и предугадать, какие еще испытания ожидают нас впереди. А я не мог не думать о небольших десантных корабликах, которые вместе с нами направлялись к Сицилии и везли свой ценный груз – бойцов-десантников, отлично обученных для ведения боевых действий на земле, но не имеющих никакого опыта сражений с морем.
Казалось, не стоит и надеяться, что весь сложнейший план в подобных условиях пройдет без осложнений. Смогут ли десантные плавсредства подойти к берегу? Или падут жертвами озверевшей погоды? На это мог быть только один ответ: погоде нельзя позволить разрушить тщательно разработанные планы. Люди и корабли должны справиться с проблемами, поставив на карту все. Уж лучше рискнуть, чем заранее сложить руки и проиграть.
В течение двух часов мы медленно патрулировали взад-вперед примерно в миле от Аугусты и Сиракуз, все больше промокая и замерзая. А потом, словно чтобы укрепить нашу уверенность в том, что в такую непогоду операция обречена на провал, Пик доложил, что мы потеряли контакт с лодкой перед нами. В эту ночь, в которую было как никогда важно любой ценой сохранить порядок и единство флотилии, она распалась на два подразделения, не имевших контакта друг с другом. Мы не могли рисковать, поэтому не нарушили радиомолчание, а продолжали патрулирование в предписанном районе. Спустя полчаса – какое облегчение! – контакт был восстановлен.
Около двух часов ночи, когда должна была начаться высадка, ветер совершенно неожиданно стих и море на удивление быстро успокоилось – о его недавнем неистовстве напоминала только небольшая зыбь. Создавалось впечатление, что тут не обошлось без вмешательства высшей силы, протянувшей свою божественную руку, чтобы успокоить ветер, море и тысячи людей, рвущихся в бой.
Со стороны Сиракуз и Аугусты все было тихо. Казалось невероятным, что разведчики люфтваффе могли не заметить наши конвои, спешившие накануне вечером к берегам Сицилии. Быть может, что-то изменилось в наших планах? Как бы то ни было, атак с воздуха не было, и напряжение потихоньку начало ослабевать. Неожиданно оно вернулось. В мутных предрассветных сумерках Пик заметил на горизонте белые блики. В бинокль мы рассмотрели шесть катеров, идущих в южном направлении на высокой скорости. Торпедные катера!
Прозвучал сигнал тревоги, команда заняла места по боевому расписанию, а лодка командира соединения, резко увеличив скорость, прыгнула вперед. Остальные канонерки, задрав носы, устремились за ней. Было любопытно наблюдать, как с ростом скорости на глазах увеличивается окружающее каждую облако брызг.
Стычка при свете дня между дог-ботами и торпедными катерами. По шесть единиц с каждой стороны. Похоже, предстояла классическая партия. Жаль, что у нас не было времени как следует сработаться. Но все же Дуга и Томми мы знали достаточно хорошо.
– Расстояние 1200 ярдов, сэр.
– Приготовиться, Пик.
– Черт! – Корни продолжал смотреть в бинокль. – Это же «восперы». Можешь расслабиться.
Мы спокойно направились к Мурро-ди-Порко, гадая, что увидим, добравшись до Асид-Норт-Бич. Обогнув мыс, мы убедились, что, как ни велики были наши ожидания, действительность их все же превзошла. Открывшееся нам зрелище было воистину грандиозным. Я был свидетелем торжественного смотра флота, проведенного по случаю коронации в 1937 году в районе Спитхеда. Поэтому сотни кораблей, представшие перед моим взором сейчас, сразу же воскресили в памяти ту незабываемую картину. Все казалось таким мирным! Корабли не обстреливали берег, бомбардировщики не пикировали на корабли. В целом картина больше напоминала парад, чем вторжение. Единственное отличие – необычайное разнообразие типов и многочисленность кораблей. Всюду, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные колонны военных кораблей и торговых судов, а также больших десантных кораблей. Все они на первый взгляд были неподвижны и казались безжизненными.
Загадку можно было легко разгадать, посмотрев в бинокль. Десантные корабли стояли пустыми, уже спустив на воду плавсредства с первым эшелоном десанта. Направив бинокль в сторону берега, я без труда увидел маленькие суденышки, шустро двигавшиеся от стоящего на рейде корабля к берегу. На песчаном пляже уже виднелись малые танкодесантные корабли, доставившие на берег танки, в некотором отдалении от кромки воды горело деревянное строение, от которого в небо поднимался столб серо-голубого дыма.
Я принялся рассматривать остров – возвышенности, начинающиеся сразу же за береговой полосой. Там тоже можно было заметить кляксы дыма и редкие вспышки взрывов, на несколько секунд освещавшие низкие утренние облака. Это свидетельствовало о том, что за мирными холмами шло сражение.
Рулевой был у нас экспертом по идентификации кораблей. Всякий раз, заметив на горизонте крейсер или другой военный корабль, он безошибочно называл их имена. Каждый корабль имеет некоторые мелкие особенности, отличающие его от остальных кораблей того же класса. Как все они умещались в голове у нашего рулевого – ума не приложу. Тем утром он был определенно в ударе.
– Вон там «Эребус», сэр, 15-дюймовый монитор. А это крейсер класса «Колонии», да, думаю, это «Маврикий».
– Вижу в воде обломки слева по борту, сэр, – доложил наблюдатель, стоявший на крыле мостика.
– Спасибо, Магуайр. – Корни и Пик синхронно подняли бинокли.
– Боже правый, это же американский планер!
Мы подошли ближе и стали с тоской разглядывать печальную картину. В воде рядом с обломками плавали темно-бордовые береты, ставшие безмолвными свидетелями человеческой трагедии, которая в ночной суматохе осталась незамеченной. Мы взяли курс на юг и по пути увидели еще два полузатопленных планера. Оставалось только строить предположения о том, как повлиял жестокий шторм на других участников операции.
От мрачных мыслей нас отвлек разорвавшийся неподалеку тяжелый снаряд. В сотне ярдов за кормой в небо взметнулся внушительный фонтан воды. Неплохо стреляет, гад. Но кто это был? Первым делом подозрения пали на «Эребус», но он выглядел вполне невинно. Затем кто-то заметил вспышку на мысе Мурро-ди-Порко, находившемся в пяти милях от нас. Это вела огонь береговая батарея противника. Но как же быстро они определили расстояние! Снаряды падали в воду в опасной близости от нас – один из них разорвался всего лишь в каких-то 50 ярдах за нашей кормой.
Командир соединения приказал резко менять курс и уходить из опасной зоны. Одновременно мы заметили, что он передает сигнал на «Эребус». Почти сразу же его мощные орудия открыли огонь. Мы навели бинокли на вражескую батарею и с удовольствием констатировали, что уже через минуту огонь с берега прекратился. Оставалось только вежливо поблагодарить «Эребус» за помощь.
Теперь у нас был приказ найти подходящее место на якорной стоянке, остановить машины и дать одной вахте отдохнуть, пока еще есть такая возможность. Последние слова оказались пророческими.
Было 10.10, когда появились первые пикирующие бомбардировщики. Мы знали, что, пока не будут захвачены ближайшие аэродромы, люфтваффе будет иметь превосходство в воздушном пространстве над берегом. Наши истребители с Мальты не могли оставаться в воздухе достаточно долго, чтобы обеспечить эффективное прикрытие, поэтому мы были даже несколько удивлены, что немецкие самолеты появились так поздно.
Первым сигналом об атаке с воздуха стал грохот «пом-помов» и появление в небе рядов черных точек. Корни как раз находился внизу – поспешно ел поздний завтрак. Он вбежал на мостик как раз в ту минуту, когда я нажимал кнопку тревоги. К нам пикирующие бомбардировщики не приближались – они направлялись к якорной стоянке примерно в двух милях от нас. Поэтому в разыгравшемся действе мы оставались зрителями, но занимали места в первых рядах партера. Очень скоро небо оказалось усыпано черными пятнами вспышек разрывов зенитных снарядов. Мы слышали два взрыва и увидели дым, поднимающийся над подбитым кораблем намного южнее нас. Но далеко не всем самолетам удалось уйти безнаказанными. Мы видели, как один из них рухнул в море, а второй, отчаянно дымя, скрылся в западном направлении. Мы не участвовали в сражении – слишком велико было расстояние. Можно было только наблюдать.
Конец ознакомительного фрагмента.