Часть первая. Прибытие
Глава 1
1.
Светофильтры сработали с небольшим запозданием, поэтому Бони на какие-то мгновения был ослеплен. Вспышка от лунного старта ракеты хоть и была ожидаемой, но заставила замереть в восхищении – яркий пламенный хвост разгонного блока напоминал протуберанец. Вместе с персоналом лунного космодрома Бони с удовлетворением смотрел на плод своего труда, удаляющийся в черноту космоса.
В фонарях освещения серебрилась оседающая лунная пыль. Вознесенные газовыми струями от старта пылинки выписывали виражи, и это было неподражаемое видение в лунном пространстве. Луна была небогата на зрелища, чаще она казалась Бони замершей в неподвижности. Однако порой в ней чувствовались скрытые импульсы. Оседающая пыль, офортная резкость контуров, рваный ландшафт – была в этом своя привлекательность.
Отвлекшись от созерцания лунного пейзажа, Бони развернул корпус своей видавшей виды каплевидной космической капсулы в сторону стартовой площадки. Он принял информацию стартовых узлов, проконтролировал завершение послестартовых регламентов и медленно двинулся к шахте лифта, ведущего в подповерхностную лунную базу. В качестве бонуса было приятно посмотреть на диск Земли, голубевший, казалось, совсем рядом.
– Еще один маленький этап в этой жизни пройден, сколько же их еще будет… – отметил он с легкой усталостью.
Уже несколько лет Бони активно участвовал в программе стартов с лунного космодрома. Его капсула служила надежным убежищем размещенному в ней мозгу Бони от губительного воздействия открытого космоса. Отсутствие привычного человеческого тела и естественных органов чувств лишь поначалу доставляло Бони неудобства. Впрочем, это компенсировалось большим количеством встроенных интерфейсов, позволявших личности Бони не чувствовать себя ущербной.
– Каррамба, мистер Улисс, поздравляю с очередным удачным запуском! – прогудел хриплым басом координатор программы марсианских рейсов с Луны, выходя из командного блока.
Координатор принадлежал к числу личностей, подобных Бони. Он также был мозгом, заключенным в защитную оболочку. Таких на лунном космодроме трудилось более десятка. Разница была во внешности: координатор в силу своей консервативности даже на Луне старался выглядеть, как человек.
Своим большим андроидоподобным телом он на короткое время закрыл от Бони земной диск. Под черного стекла защитной маской видно было мерцание огней подсветки зрения. Хотя у существ, подобных Бони, не было необходимости визуально различать друг друга, все же личностные привычки, приобретенные во время человеческой жизни, давали о себе знать. Координатору не чужда была театральность: он сообразил нахлобучить на свое бионическое тело мятую треуголку, потрепанный камзол и какие-то немыслимые ботфорты. В его воображении традиция отправлять корабли в дальнее путешествие отдавала чем-то пиратским.
– Надеюсь, население Марса через полгода существенно прибавится и им станет хоть чуть веселее, – продолжил координатор, пока они с Бони спускались в лифте в жилую зону лунного космодрома. – Все-таки, почти триста молодых и амбициозных колонистов заметно прибавят разговоров про земные новости. Они из славного числа первооткрывателей и флибустьеров, которые идут вперед, не зная, что ждет впереди.
– Вполне вероятно, что кому-то понравится тамошняя жизнь, тем более что существование на Марсе становится все комфортнее – в тон ему отозвался Бони, успевая взглядом уловить исчезающий из виду голубоватый шар Земли. – Хотя на мой вкус человеку наиболее комфортно именно на Земле. Незачем искать приключений без надежды на возврат.
– А вы сами-то? Часто вы возвращаетесь на Землю? Хоть она и напоминает о себе своим замечательным видом, наша лунная рутина засасывает прочно…
– Да, от дел оторваться – самое сложное дело. Но как раз вскоре я туда и собираюсь. Так совпало, что мой личный врач напомнил мне о прохождении курса реабилитации на Земле. Вы же знаете, что мой мозг – единственный мой человеческий орган, содержащий и выражающий мою личность. Время от времени нужно оживлять связи в нейронных сетях, несоблюдение режима ведет к деградации. Я ведь не был на Земле около десятка земных лет. А мне еще много хочется сотворить в этом лучшем из миров.
– Каррамба! Завидую вашему путешествию! Хоть сам и бываю на Земле регулярно, каждый раз с волнением вглядываюсь в земные красоты. Все-таки, такое буйство природы после лунной пустыни действительно выжимает из глаз скупую мужскую слезу. Home, sweet home… Я так понимаю, с ближайшей оказией и нырнете?
– Перегрузки приземления на космолете я почему-то переношу болезненно. Мне больше подойдет отправиться космическим лифтом из точки либрации. У меня еще есть время собраться до его отправки.
– Резонно. Я пару раз не побоялся потерять время и был вознагражден замечательными видами медленно приближающейся планеты. Хочу отметить, что лифтовый вокзал в Шри-Ланке обладает великолепным адаптационным центром. Там есть смысл задержаться на несколько дней, составить, так сказать, программу пребывания. Особенно если вы долго отсутствовали на Земле. А как планируете передвигаться? Неужто, по-экспедиционному, в космической капсуле?
– Пока буду проходить курс реабилитации, большой разницы не будет, а затем закажу себе либо тело, либо аватара. Насколько я помню, закон запрещает иметь более одного аватара. Хочу побывать в разных местах, поучаствовать в земных событиях. Надеюсь, моя фантазия разыграется при виде земных красот.
– Мечты, достойные настоящего путешественника! Желаю все их воплотить сполна. Думаю, мы с вами еще посотрудничаем для всеобщего блага. Нам предстоит большой проект по запуску наших искусственных коллег в глубины мироздания. В нем будет много интересного: и новые космические технологии, и новое общение с существами, о которых мы почти ничего не знаем. Буду рад заранее с вами связаться, чтобы обсудить дальнейшие наши дела.
– Вряд ли мне моя неугомонная натура даст сильно задержаться на отдыхе. Постараюсь известить вас, как только буду готов приступить к делам.
Глава 2
1.
Медленное приближение земной тверди и впрямь завораживало. В пассажирском отсеке лифта было прозрачно и уютно, перегрузки почти не ощущались, и можно было, не отрываясь, наблюдать за приближением колыбели цивилизации. Смена цветовых оттенков, очертаний береговой линии и гор, облачные массивы, – все это пробуждало любопытство и жажду познания. Бони с удовольствием отметил, что узнает по памяти очертания материков и островов. Это вернуло его к давней мысли о том, что память о прошлом все-таки жива и со временем станет возможно восстановить события его жизни в человеческом облике.
– Реабилитация начинается прямо с прибытия, – промелькнуло в сознании Бони. Впервые за продолжительное время ему представилась возможность простого созерцания, и он наслаждался ей, пытаясь разглядеть мельчайшие подробности на земной поверхности. Какие-либо идеи о пребывании на Земле отсутствовали, и Бони решил положиться на судьбу, будущее само подскажет.
Вскоре возникло не совсем приятное ощущение перегрузки: лифт довольно резко затормозил перед стыковкой с земным лифтовым порталом.
В нижнем лифтовом портале стоял легкий шум от роботов, разгружающих лифт. Суеты не ощущалось, и Бони, покинув космический лифт, сразу обнаружил ожидавший его транспортный бот реабилитационного центра.
– С прибытием на родину, – едва подключив интерфейс, услышал он голос своего доктора, – я ожидаю вас завтра с утра, а сегодня располагайтесь, робот-хаускипер позаботится о вас.
Поблагодарив за встречу, Бони попытался сосредоточиться. Смена силы тяготения неприятно сказывалась на нем – было ощущение умственной и чувственной вялости. Транспорт энергично набрал скорость и заскользил над поверхностью океана к Южной Африке, в Преторию, на окраине которой располагался реабилитационный центр. Сверхзвуковое скольжение над океаном, мелькавшая под ним рябь волн вызвали у Бони забытое ощущение скорости полета и наслаждения этой скоростью.
– Надо придумать и заказать себе что-нибудь летающее, – возникла у Бони идея, – так хочется поноситься на бреющей высоте над поверхностью земли и воды. Видимо, что-то в моем прошлом было связано с полетами…
2.
Реабилитационный центр выглядел не так технологично, как лифтовый портал. Видимо, задачей врачей было создание максимального чувственного воздействия на психику пациентов: путь в приемный покой напоминал тропу в джунглях, между деревьями можно было заметить мелькание животных, птицы наполняли пространство разнообразным щебетом. Бони весь этот антураж определенно начинал нравиться.
Перед самым входом в центр навстречу неожиданно выплыл переливающийся разными оттенками зеленого шар около двух метров в диаметре.
– А-а-а, новичок, – гулко донеслось из шара, – добро пожаловать на переплавку мозгов. Ехидный тон приветствия давал надежду, что встречающий так шутит. – Судя по потертой космической капсуле, я приветствую ветерана освоения внеземных пространств. С удовольствием представлюсь: Степан Колобок, существо с промытыми мозгами.
– Ну и как после промывки-переплавки? – нашелся чуть растерявшийся Бони.
– Жажду общения. Поразительно, но мне пока это удается с трудом: пара местных посетителей слишком много уделяют внимания своим персонам, шестеро еще в процессе переплавки, а трое только сегодня покинули это благословенное место.
– Бонифаций Улисс, – непривычно официально представился в ответ Бони. – Друзья и коллеги зовут меня просто Бони. Буду рад составить компанию, когда закончатся официальные процедуры. Надеюсь, это не очень надолго.
– Пожалуй, я еще некоторое время успею с вами пообщаться, поделюсь впечатлениями ветерана заведения, – опять съехидничал Колобок.
– Ну что же, рад знакомству, пора и мне приобщиться к тайнам нейронных связей, – в тон ему пошутил Бони.
3.
Принимающий врач-нейрофизиолог терпеливо объяснил Бони порядок почти недельной процедуры восстановления работоспособности мозга.
– Судя по первичной диагностике, процедура не доставит вам неприятных ощущений. За последние годы появились новые препараты и технологии, позволяющие ощутимо увеличить интервал между процедурами: до сорока – шестидесяти земных лет. Но будет неправильным так углубляться в работу в космосе и забывать о своих истоках. Оптимальным будет присутствие на Земле хотя бы раз в пять-семь земных лет. Надеюсь, вы уже выбрали, как будете выглядеть после процедуры, – заключил он беседу.
Бони был застигнут врасплох последним обращением. Сам он думал заняться своей внешностью после обязательных процедур, но ему пояснили, что заказ тела требует времени большего, чем он представлял. Наскоро просмотрев голографический каталог предлагаемых тел, Бони остановил взгляд на средних размеров драконе, привлекательно поблескивавшем зеленоватым глянцем крыльев. Откуда-то из подсознания всплыли детские впечатления из фильмов, сказок и видеоигр. Морда у дракона была грозной, но страха почему-то не внушала.
– Это был бы неплохой выбор, – заверил седой менеджер-африканец, – на моей памяти дракона заказывали всего пару-тройку раз, да и то давненько уже. Вы можете оказаться неподражаемым. А вот примерьте виртуально и попробуйте полетать-подвигаться.
Аэродинамические свойства дракона впечатлили Бони. Виртуально он выполнял даже фигуры высшего пилотажа на приличной скорости. Подумав, что мертвая петля все же дракону не обязательна, Бони решил-таки заказать себе такое тело. Оплатив заказ, Бони двинулся в процедурный комплекс, собираясь распрощаться с удобной и привычной, но не подходящей для земных условий космической капсулой.
Глава 3
1.
Пробуждение после процедуры было как из глубокого сна. Как только она началась, Бони изо всех сил пытался сохранить контроль над восприятием. Однако анестезия сыграла свою роль, и он совершенно не ощутил, что с ним делали врачи во время «переплавки мозгов». Тем не менее не чувствовалось ни боли, ни усталости, но возникло какое-то обостренное восприятие всеми органами чувств, которые уже подключили к мозгу.
Лечащий врач-индус Кандапур Варун Шеной в ярко-фиолетовом тюрбане с улыбкой из густой темной бороды склонился над Бони и одобрительно засмеялся:
– Вы знаете, мистер Улисс, все прошло как нельзя лучше. Хотя у нас и были опасения, связанные с прошлыми вашими состояниями. Сегодня могу заверить вас, что хирургическая и медикаментозная части программы завершены успешно. Мы заменили ваши органы чувств технически более совершенными, ведь наука не стоит на месте. Параметры этих интерфейсов отрегулированы так, чтобы надежно служить вам на Земле и в космосе, в каких бы условиях вы ни находились. Но, по сравнению с естественными человеческими, эти органы на три-пять процентов более восприимчивы. Научиться правильно их использовать – основная задача психофизиологической части нашей программы. Я помогу вам примерить и обжиться в новой оснастке. Надеюсь, это также пройдет без задоринки.
– Доктор, скажите, а в каком виде я смогу с вами общаться? Я сейчас даже не представляю, как выгляжу – Бони обеспокоенно пытался разглядеть что-то по сторонам, но видел перед собой лишь голову доктора, по-больничному белый потолок и часть стены: датчики зрения были, видимо, зафиксированы.
– Не расстраивайтесь, сейчас вы еще находитесь на процедурной нёрс-установке и не выглядите никак. Но буквально завтра мы подготовим необходимое для реабилитации тело и вмонтируем туда вашу капсулу жизни наилучшим образом. Что поделать, реабилитация – процесс технологически и психологически сложный, поэтому с выбранным вами вариантом существования придется немного подождать. Должен признаться, ваша фантазия меня впечатлила. Дракон – это действительно очень неординарный выбор. Жизнь в теле дракона может немного исказить ваше личное, человеческое восприятие. Однако у нас есть возможность подбора аватара и в человеческом облике. Если пользоваться обоими устройствами, величина искажений восприятия и поведения может быть очень малой. Уверен, мы найдем оптимальный баланс. А сейчас отдыхаем и ждем новых событий, – мягко попрощался доктор, переведя нёрс-установку в режим сна.
– Что такое «не выглядите никак»? – попытался разобраться Бони, но не успел, опять провалившись в сон.
2.
Следующим пробуждением Бони было ощущение, что он, наконец, оброс костями и мышцами. В нем возникали какие-то импульсы и даже непонятно, были ли они извне. Пока он привыкал к новым ощущениям, вновь послышался голос лечащего врача:
– Ну что же, мистер Улисс, все идет своим чередом. Согласно программе реабилитации мы все-таки сначала поместили вас в человеческое тело. Вам придется освоить его, но, уверяю, сделать это будет несложно, ведь тело многие из своих функций может осуществлять само.
– Нельзя ли взглянуть на себя в этом чуде науки и техники? – в Бони проснулось любопытство.
– Отчего же, мистер Улисс. Всему свое время. Нам нужно пару дней на проверку всех ваших систем, а затем вы сразу сможете не только посмотреть и ощупать себя, но и полноценно двигаться. Скажу сразу, тело, в котором вы сейчас присутствуете, не предназначено для использования в обычной жизни. Это упрощенная модель, лишенная индивидуальных черт. Но, смею заверить, вы уже выглядите весьма достойно. Кстати, пока вы бодрствуете, можете помечтать, каким бы вы хотели видеть свой человеческий аватар…
3.
Луч утреннего солнца через окно добрался до палаты Бони и пощекотал щеку. Ощущение было забытым и, как бы, не своим. Открыв глаза, Бони почувствовал, что может ими водить в разные стороны, осматривая по-медицински строгую обстановку палаты. Даже моргать получилось. Воодушевленный новыми ощущениями, Бони повернул голову вправо и влево, а затем, подчиняясь внутреннему порыву, резко поднялся, опираясь на руки.
– Ничего себе руки, это мои, что ли? – он поднес ладони к лицу. Руки и вправду были сильными, ощущение этой силы побуждало к движению. Сделав несколько взмахов, Бони решил оглядеться, и только тут заметил у окна своего врача. Варун Шеной был в голубом тюрбане, под цвет ему был легкий костюм и причудливые туфли, разукрашенные золотистыми накладками. Густая темная борода с прожилками седины лишь подчеркивала радостную улыбку доктора.
– Ну вот, мистер Улисс, вы уже можете исполнить свое первое желание и оглядеть себя со всех сторон. Двигаться разрешаю, как вам заблагорассудится. Я вернусь через полчаса, и мы продолжим наши занятия, – откланялся доктор.
Пользуясь разрешением, Бони поднялся со своего ложа и стал искать хоть какую-нибудь поверхность, в которой можно отразиться. Поражало то, что он чувствовал себя в теле, как будто оно принадлежало ему изначально. Ни головокружения, ни неловкости не ощущалось совсем. Внезапно послышался легкий щелчок, и Бони увидел рядом объемное изображение обнаженного мужчины. Тот был по-спортивному сложен, довольно молод и в меру симпатичен лицом. Бони немного смутило отсутствие всякого выражения на лице, лишь широко открытые глаза.
– Если это я, надо поработать над мимикой – по-деловому отметил он себе, протянув руку к своему изображению. Ничего не случилось: рука, как и положено, прошла сквозь голограмму, почти ничего не исказив. Довольно скоро Бони освоил все основные движения своего нового тела и повертелся на месте, стараясь разглядеть себя подробнее. Вспомнив космическую капсулу, которая была его телом последние несколько лет, Бони даже рассмеялся, настолько смешным в том виде он себе показался. Наконец и его новое лицо смогло изобразить эмоцию, впрочем, еще не совсем естественную.
Вернувшийся доктор познакомил Бони с программой реабилитации и расписанием занятий, заверив, что у того будет оставаться еще масса времени для общения и новых впечатлений.
– На этом медицинская часть вашей реабилитации заканчивается, наш служащий покажет вам апартаменты пребывания, ну а завтра мы начнем процесс приобщения вас к современной земной жизни – попрощался он с Бони и вышел. Почти сразу в палату вплыл небольшой дискоообразный робот-хаускипер и приятным женским голосом пригласил следовать за ним. Оглядев напоследок почти пустую палату, Бони без сожаления ее покинул.
Глава 4
1.
Занятия проходили в прозрачном куполообразном учебном корпусе и больше напоминали индивидуальные и групповые поведенческие тренинги. С дюжиной таких же безликих существ Бони пытался наладить общение в разных ситуациях, задаваемых тренером. В первый же день Бони было разрешено прогуливаться по территории центра, чем он воспользовался сразу после занятий.
Территория напоминала ботанический сад: стараниями и мастерством дизайнеров в ней существовало множество микроландшафтов, плавно переходивших из одного в другой и поражавших обилием различных форм растительности. Если бы не геолокация, Бони рисковал бы заблудиться в этом райском месте. Внезапно он заметил знакомый зеленый шар, медленно круживший над небольшим озерцом с цветущими лотосами. Цвет шара удивительно гармонировал с окружающей растительностью, а мелкие брызги воды под ним, переливавшиеся на солнце, придавали Колобку торжественный вид
– Это у вас медитация такая? – поинтересовался Бони, вспомнив шуточный тон шарика.
Тот ответил не сразу, лишь завершив серию плавных и замысловатых фигур.
– Да уж, не слалом между лотосами, но попытка каллиграфии воздухом по воде. Удивительно захватывающее занятие, – Колобок приподнялся над водой на пару метров и на несколько секунд замер, наслаждаясь результатом. – Меня этому научил мой приятель-китаец. Каллиграфия как форма медитации очень меня увлекает. Казалось бы, что может оставить воздушная кисть-струя на поверхности воды, однако вода на самом деле обладает памятью, нужно лишь уметь ее извлечь.
– Позвольте спросить, каким образом вы после реабилитации сразу перешли в такое необычное тело?
– Ничего необычного. До реабилитации оно служило мне больше десятка лет, и я не вижу причин, чтобы заменить его каким-то другим. Я, знаете ли, по призванию и роду деятельности дизайнер и считаю сферическую форму признаком совершенства. Само собой, при возможности выбирать, я нашел такую форму для себя наиболее комфортной. К тому же внутренняя оснастка и двигательная установка полностью отвечают моим потребностям в действии и перемещении.
– А я вот рискнул и решил воплотить детские мечты о драконах, – похвастался Бони. – Тело доставят уже на днях, приглашаю вместе его осмотреть.
– Ну да, это уже будет очень индивидуально, а то, пусть и в человеческом теле, но вы сейчас выглядите немного зомби.
– Я догадываюсь, поэтому мне предстоит еще подбор аватара, наиболее моей личности подходящего. Одним словом, масса приятных забот.
– Рад буду поучаствовать в вашем преобразовании. Может быть, и мои дизайнерские способности принесут вам какую-то помощь. По крайней мере, живя постоянно на Земле, я смогу посоветовать ветерану космоса кое-что из земных обычаев и привычек.
2.
Через пару дней Бони пришло уведомление от компании-поставщика о том, что тело дракона доставлено и подготовлено к эксплуатации. После занятий, сопровождаемый Колобком, Бони уселся в пассажирский транспорт и двинулся в Кейптаун на базу компании. Поначалу Бони старался лететь не спеша, стараясь не напрягать летящего рядом Колобка. Тот, заметив нарочитую медлительность Бони, ехидно заметил:
– Вы напрасно тормозите, коллега: в полете я, как пушечное ядро. Это придает мне брутальность. Еще один аргумент иметь сферическую форму. Вряд нам стоит устраивать гонки, но прибавить ходу для меня – не проблема, – Он заиграл всеми оттенками бордового, отчего и вправду напомнил раскаленное ядро древних пушек.
База напоминала старинный аэродром с бетонной взлетной полосой и несколькими ангарами неподалеку от Кейптауна. Скорее всего, аэродром как историческую ценность решили не разбирать, а ангары приспособили под другие нужды.
Выйдя из транспорта, Бони заметил приближающегося робота-служащего, о чем говорила его раскраска в фирменные цвета: бордовый и золотистый. Робот пригласил гостей в ангар компании, где их уже ожидали хозяин фирмы и главный инженер.
– О, мистер Улисс, для нас большая честь… – начал чуть напыщенно хозяин компании, пожилой статный африканец с небольшой бородкой – прошу вас, осваивайтесь здесь, мы успеем все увидеть в течение часа.
Главный инженер, долговязый рыжий англичанин, пригласил гостей вглубь темного ангара, одновременно управляя светом. Свет постепенно усиливался, и вот нарисовались сначала контуры, а затем и вся сказочная фигура дракона, именно такого, какой понравился Бони в каталоге. Гости остановились в нескольких метрах, стараясь воспринять открывшееся зрелище.
В длину дракон был около семи-восьми метров, хищный изгиб шеи с головой, увенчанной небольшим гребнем, возвышался метра на четыре. Сам дракон являл собой классический образ из мифологии: четырехлапый корпус с двумя крыльями на спине. Он сидел на задних, более мощных лапах, передние, небольшие, но когтистые, касались пола, не опираясь на него. Крылья были сложены и прижаты к бокам, отчего размер и форму их было трудно угадать с первого взгляда. В меру увесистая голова была именно драконьей, не крокодильей. Глаза и пасть были закрыты, как будто дракон спал. Мощный веслообразный хвост составлял не менее четверти общей длины дракона и выглядел так, словно был способен управлять движением тела в воздухе и в воде.
Первым от молчаливого созерцания очнулся Колобок. Он задумчиво несколько раз облетел вокруг дракона, наконец, издав свистящий звук, удовлетворенно произнес:
– И вот такого красавца святой Георгий умудрился укокошить? Честно говоря, не ожидал. Мне с таким сталкиваться не приходилось. На вид прямо идеальный убийца. Даже завидую тебе, Бони, это должны быть непередаваемые ощущения.
Бони сделал над собой усилие и подошел к дракону, коснувшись его рукой. Черновато-зеленая чешуя на ощупь показалась эластичной, под ней ощущались мощные мышцы.
– Неужели это я? – мелькнуло в мозгу. По-видимому, к этой мысли тоже придется привыкнуть не сразу.
– Не стесняйтесь, мистер Улисс, у вас сейчас уникальная возможность пощупать самого себя со стороны – услышал он голос хозяина фирмы. – Модель хорошо оснащена и обладает изрядной автономностью. Вы сможете самостоятельно осуществлять путешествия на приличные расстояния.
– Видимо, такой сложный механизм требует серьезных тренировок для овладения всеми навыками – Бони пытался разглядеть форму сложенных крыльев.
– Вовсе нет. Основными функциями управляет подсистема искусственного разума, аналог подсознания. Она же воплощает ваши мысли и желания в движения тела. В рамках безопасности, конечно, – уточнил главный инженер.
– То есть, при установке моей капсулы внутрь тела я смогу сразу двигаться, как захочу?
– Именно так. Интерфейсы капсулы и дракона универсальны, монтаж занимает всего пару часов – и вы вольная птица – пошутил хозяин фирмы.
– Мне осталось всего несколько дней до окончания курса реабилитации, я вам сообщу заранее, – поблагодарив за экскурсию, попрощался Бони со специалистами.
3.
На обратном пути некоторое время молчали.
– Бони, – первым прервал молчание Колобок, – ничего, что я сам не заметил, как перешел на «ты»?
– Не страшно, я по таким пустякам не волнуюсь. Мне с тобой комфортно. К тому же я вижу, что тебе все понравилось, и это мне льстит.
– Твой дракон – серьезная заявка на экстрим во время твоего пребывания на Земле. У тебя есть какие – то идеи?
– Надо еще разобраться по поводу полетных ресурсов, но я бы хотел добраться до Килиманджаро, посмотреть на те места с высоты птичьего полета. А там уже как подскажет обстановка.
– Видишь ли, я тоже склонен к приключениям, но даже не знаю, понравится ли тебе идея поучаствовать в экстремальной гонке?
– Что за экстрим?
– Это не полет в чистом виде, но пересечение под парусом карибского урагана, когда он достигает максимальной стадии развития.
– Что-то мой дракон на парусник не тянет, да и скорости ветров там должны быть бешеные…
– Не беда, компания-организатор дает в лизинг массу различных судов: от традиционных до совершенно экстравагантных. Небольшую доработку они готовы провести очень оперативно.
– Что ж, дай мне их контакты, я подумаю и свяжусь с ними.
– Сам я через пару дней уже покину реабилитационный центр, у меня накопились дела. Гонка ориентировочно состоится через месяц, в августе, дату уточнит сама природа. Буду очень рад увидеться с тобой в Гаване, стартовом порту гонки.
– Я не привык сходу давать обещаний, но идея мне показалась интересной. По крайней мере буду очень рад увидеться с тобой в дальнейшем. Вот только завершу уже свою реабилитацию.