Ученый (Джонатан Хайд)
День, который стал для старого мира последним, запомнился Джо совсем по иным причинам. Как нередко случается с людьми, увлеченными своим делом, посвящающими ему и выходные, и праздники, и отпуск, Хайд мало интересовался политикой. Если бы в это погожее июльское утро Джонатана спросили, какого мнения он о перспективах войны с Гроссией, он бы попросту не понял, о чем речь. Зато именно на сегодня намечался важнейший эксперимент – первый случай криоконсервации живого человека. Все предварительные испытания Хайд уже провел: десятки мышей и пара шимпанзе благополучно перенесли процедуру. Наступил логический момент для финального теста. Добровольцев пришлось бы искать неделями, и Джонатан, будучи уверен в успехе, решил испытать «временную капсулу» на себе. Теоретически она могла поддерживать организм в гибернации сотни лет, но, естественно, ученый не собирался «спать» так долго. Трое суток криостаза – и его имя навсегда войдет в историю мировой науки.
В холле родного института Джо неприятно поразило суматошное оживление. Среди людей, мелькавших туда-сюда через турникеты, он заметил несколько знакомых лиц, но суету в основном производили амбалы в военной форме, выносящие какие-то опломбированные контейнеры.
– В чем дело Билл? Что тут у нас творится? – обратился Джонатан к одному из своих коллег.
Тот сперва вздрогнул, но, узнав Хайда, успокоился.
– Эвакуация секретной документации и прототипов из тринадцатого отдела. Болтают про заварушку на востоке. – Как и Джо, Билл Корштейн мало уделял внимания миру за пределами своего микроскопа. – Твою капсулу тоже чуть не уволокли, но, выяснив, что это вовсе не модель супербомбы, передумали.
Микробиолог хихикнул, тряхнув чернявой головой. Джо нахмурился – в сложившихся обстоятельствах шутка казалась более чем неуместной, – и спешным шагом, едва ли не бегом, направился к лифту. Через несколько минут он уже находился рядом со своим обреченным на успех детищем – трехметровым яйцом из розово-серого металла. Капсулу Джо и разработал, и собрал практически в одиночку. Корпус, правда, он позаимствовал в лаборатории суперсплавов, но ту бредовую космическую программу все равно уже свернули. Ну да, да, и биологи немного помогали.
Химические реагенты были заправлены, мини-реактор заряжен процентов на сорок (чего с лихвой хватило бы на восемьдесят лет бесперебойной работы), а таймер подключен к компьютерной сети НИИ. Прибору предстояло запустить обратный процесс, как только истекут трое суток с начала активации программы сна. Вообще-то Джонатан намеревался починить атомный хронометр в самой капсуле, но руки никак не доходили, а за часами в серверной следили аж восемь бездельников из отдела технической поддержки.
Ученый щелкнул тумблером и оболочка, еле слышно зашелестев сервомоторами, открылась. На секунду задумавшись, Джо набил на клавиатуре докладную записку на имя институтского директора. Первоначально он намеревался сообщить об испытании лично, но из-за этого нелепого переполоха начальство могло назначить другую дату, чего нельзя было допустить. Ну а после того как захлопнутся створки, из сверхпрочной капсулы, спроектированной для высадки на Гермез, его уже точно никто не вытащит: не считая кабеля связи с главным компьютером, система поддерживала абсолютную автономию. Джо устроился поудобнее в кресле и смело ударил ладонью по кнопке активации. Створки сомкнулись, зашипел консервирующий газ. Начали!
Хайд заснул. Пока его биологические часы постепенно замедлялись, ученый успел увидеть сон, в котором ему вручили Лорберовскую премию и подарили роскошный особняк, а хорошенькие девушки в бикини выпячивали высокие груди для автографов. Зато чего Джонатан уже не видел – это как получившие новый приказ военные спешно выводили ученых из здания и загоняли их в здоровенные транспортные вертолеты. Не видел, как позже над городом вырос бело-золотой шар «чистой» бомбы. Не видел, как испарилась высотка НИИ, а вместе с ней и узловой компьютер, к которому он опрометчиво подключил таймер капсулы. Не видел промелькнувших десятилетий…
**
Время и непогода безжалостно разрушили то немногое, что пощадила война, а остекленевшая воронка к югу от городских руин отбивала всякую охоту селиться по соседству. Единственным светлым пятном среди пыльных остовов зданий была изрядно поцарапанная поверхность металлического яйца. Древний бесполезный хлам, которому суждено валяться здесь вечно. Никто и не догадался бы, что внутри идет оживленный диалог контрольных устройств.
– Внимание! Исчерпана энергия основного источника питания. Начинаю автоматическое отключение системы заморозки.
– Система заморозки отключена. Провожу откачку консервационного газа для последующего использования.
– Жизненные функции подконтрольного объекта возвращаются в норму. Открыть основной люк капсулы.
– Основной люк не открывается. Вероятно, произошло спекание внешней обшивки при посадке, – откликнулось наследие космической программы.
– Ввожу в действие аварийную систему раскрытия капсулы.
Безмолвие, царящее в руинах, нарушил грохот взрыва. Пиропатроны, несмотря на свой почтенный возраст, сработали штатно, и верхняя половинка капсулы развернулась тремя лепестками. От этого шума сидящий внутри человек окончательно очнулся.
Картина, открывшаяся глазам Джонатана Хайда, несколько сбивала с толку. Вспомнилась книжка про путешествия во времени, которую он читал в детстве. Свинцовое небо над головой, руины вокруг. Воздух жаркий и сухой, с ощутимым металлическим привкусом. Вот-вот из-под земли вылезут морлоки и уволокут Джо в свои катакомбы…
– Не желаешь ли чаю, мистер Скелет? – голос заставил Хайда подпрыгнуть, точно от пинка. – Госпожа Манекен, передай мне еще паштета из крысиных потрошков. Как тебе не стыдно, мистер Кто-Знает-Кем-Ты-Был-При-Жизни! Оставь сладостей другим гостям.
Около убогого костерка собралась разношерстная компания, будто сошедшая со страниц сказки про безумное чаепитие: несколько скелетов, три манекена и проржавевший робот-секретарь. На столе, подозрительно напоминающем бильярдный из комнаты отдыха для сотрудников НИИ, в беспорядке расположились банки, тарелки, бутылки и надтреснутая, явно самодельная, керосиновая лампа. Огромный, величиной с ладонь, мотылек бился в стекло, рискуя повалить светильник и отбрасывая жуткие тени на окружающий ландшафт. Внезапно кукла с копной рыжих, почти красных волос обернулась – в ее глазах вспыхнул и погас отблеск пламени.
Хайд чуть не упал в обморок, но тут ученый взял верх над обывателем. Кроме того, в уютной тесноте капсулы и падать-то было особо некуда. Манекен, оказавшийся невысокой девицей, одетой… да практически голой, если не считать крошечных тряпочек, заменяющих топ и трусики, приблизился к капсуле.
Левое предплечье девушки украшала коллекция разномастных часов. Сунув их под нос Джо, она улыбнулась, обнаружив в себе неожиданный шарм. Скользнув взглядом по циферблатам, Хайд бесцеремонно вытаращился на длинные вислые уши незнакомки. Совершенно точно не человеческие. Украшенные кольцами и венчающиеся цветными нитяными кисточками.
– Мы всегда рады гостям. Обычно в это время в Долине ужинают. – Жестянка с дымящейся, дурно пахнущей жидкостью ткнулась в губы Хайда.
– Что… Где я? – коронная фраза «попаданца» вполне соответствовала ситуации.
– Здесь, – кратко ответила девушка.
Она подала Джо руку. Оскользнувшись разочек, он все-таки вылез и ступил дрожащими ногами на растрескавшийся кафель институтского коридора. Между тем рыжая ловко проскочила в капсулу и умудрилась выворотить из креплений мягкое плюшевое кресло.
– Стой, это мое кресло, – неуверенно пробормотал Джо.
– А теперь – Тувино, – таким странным образом девушка, очевидно, представилась. – Приличные люди, будучи приглашенными в гости, бросают полено в костер или камин хозяина. Кресло, впрочем, тоже сойдет.
– Но…
– Этой традиции тысячи лет! Твое кресло должно быть счастливо принять участие в чем-то подобном. Стол, например, такой чести не заслужил.
– Вы же за ним едите…
– Еще я под ним сплю, но это к делу не относится.
Джо размышлял. Цивилизованный человек внутри его головы внушал: случилось нечто ужасное (слова «всемирная катастрофа», точно лезвие гильотины, зависли над разумом), и он, Джонатан Хайд, обязан позаботиться о бедной девочке-подростке, которая, по-видимому, слегка тронулась от одиночества. Но некоторые другие части его тела дерзко требовали иного: раз уж таково положение вещей, значит, большой сильный Самец Джо должен немедленно выдрать девицу, затем взять разводной ключ и добыть себе еще десяток самочек не хуже. Принятие решения он отложил на потом.
Усевшись на одно из свободных мест, он поприветствовал присутствующих, рассеянно отрекомендовался и неубедительно притворился, будто отхлебывает из банки.
– Ты подоспел вовремя, Джонатан, – проронила Туве, – сейчас подадут десерт.
В ожидании обещанного десерта Хайд тоскливо наблюдал, как горит его кресло. Вместе с креслом сгорали мечты об особняке, мировом признании и автографах на девичьих буферах. Туве проследила за его взглядом.
– Обычай питать хозяйский очаг уважаемый и древний, а ты до сих пор ноешь про себя. Нет бы порадоваться!
– Чему радоваться-то? И что все-таки случилось? Надеюсь, про тысячи лет ты преувеличила… Кстати, почему у тебя такие уши?
– А почему у тебя такие? Вот у мистера Скелета-в-Каске их совсем нет, однако с него ты за это не спросил.
– Когда я ложился спать, у окружающих были уши навроде моих. Ну не считая котиков там, зайцев, коров… – произнес Джо, действительно пытаясь объять в уме все разнообразие ушей в мире. – У мистера Скелета в принципе с плотью проблемы. Для скелетов это как бы норма, – Хайд мысленно поразился тому, какая чушь лезет в голову вместо, например, конструктивных идей, как прокормиться в здешних руинах или как не подцепить какую-нибудь дрянь. – А вот ушек, подобных твоим, мне еще видеть не доводилось.
– Когда я ложилась спать, тебя, скажем, вообще здесь не было. Это не мешает мне стойко сносить твое невежество. – Туве картинно всплеснула ушами, которые, по наблюдениям Джо, ни секунды не оставались в покое. – Ты бы еще форму моей попы обсудил с госпожой Манекеном-Третьей-Справа.
– Судя по истощению реактора, я-то тут очутился задолго до тебя. А попа очень даже… то есть, извини, сорвалось. – Хайд вновь вынудил себя отвести взгляд от девичьих прелестей, прямо-таки выпрыгивающих из грубой ткани, в которую хозяйка их упаковала. – А почему ты со всеми этими скелетами и манекенами, а не с людьми (и не важно, какие у них уши)? Что-то мне подсказывает: твои гости, в отличие от тебя, заседают ну очень давно. Неужели все настолько плохо, что красивая девушка предпочитает пить виртуальный чай в столь неподходящей компании?
– Что-то мне подсказывает, человек, который пять минут назад вылупился из яйца, должен быть осторожнее в суждениях. Мои гости и мой чай реальнее, чем ты!
Туве обиженно сложила руки, опять невольно (или осознанно?) обратив внимание Хайда на свой бюст. Оправленная в серебро раковина теребра – их еще, вспомнил Джо, называют бесовскими пальцами, – глубоко утонула между мягких, покрытых прозрачным пушком, грудей.
– Точно! У меня обыкновенная сенсорная перегрузка после гибернации! – в очередной раз проявив силу воли и стараясь соблюсти элементарную вежливость, Джо перевел взор с соблазнительных телес на свои колени, машинально достал из левого нижнего кармана халата «Никерс» и принялся его разворачивать, прикидывая попутно, как на ста граммах шоколада, орехов и нуги отразилась заморозка. Откусив от затвердевшего бруска, он брякнул: – Наверное, тебя нет. Ты мне мерещишься.
– А, может, ты – мне, – Туве комично вскинула выгоревшие бровки. – Может, все вокруг – мой сон, а сама я – Королева Луны.
Джо крепко зажмурился, помотал головой, открыл глаза, ущипнул себя, а когда это не помогло, попробовал потрогать ушастую девицу. Предлог был не хуже любого другого.
– Ты б еще в меня палкой потыкал, невежа! – Туве и не подумала отпрянуть (или тем более исчезнуть).
Джо нервно сглотнул, когда сознание услужливо придало Тувиному восклицанию вполне определенный эротический окрас. Шоколадный батончик выпал из его пальцев на стол.
– Ты настоящая – это плюс. Дерьмо кругом, следовательно, тоже. Это минус. А другие населенные пункты поблизости есть? И еще…
Хайд вдруг резко вскочил с места, подошел к капсуле, вынул из левого верхнего кармана отвертку и несколькими быстрыми движениями выкрутил винты, крепящие панель с кнопкой и индикаторами на одной из створок яйца. На свет была извлечена связка проводков, к которым Джо подсоединил телефон, часы и фонарик. Абсурдный элемент комфорта пригодился! Ну зачем потенциальному космонавту зарядные разъемы для ненужных при высадке на чужую планету устройств? Однако же вот… Туве, жуя оброненный «Никерс», следила за действиями своего невольного гостя.
– Так-то лучше, – Джо отряхнул ладони и смущенно зыркнул исподлобья на девицу. – И извини, я просто убедился, что ты осязаемая.
– Я бы на твоем месте для начала научилась вести себя в приличном обществе. Твое поведение ошеломляет даже мистера Скелета-в-Каске, хотя у него, как мы раньше выяснили, и ушей-то нет.
– Простите, мистер скелет в каске, – Джо отвесил поклон чуть серьезнее, чем собирался. – У меня в некотором роде шок. Не ожидал найти тут столь изысканную кампанию.
– Он на тебя не сердится. В конце концов, ты вылупился всего десять минут назад.
– Надеюсь, ты тоже на меня не сердишься. Поскольку я, ммм, новорожденный, у меня мало знакомых, особенно таких симпатичных.
Помимо прочих неприятностей, Джо почуял, как его прямо-таки распирает от желания говорить, говорить, говорить… «Словесный понос», – обозвал бы это состояние его дядя, единственный человек в семье Хайдов, который не одобрил Джонатанов выбор профессии. Будучи потомственным земледельцем, он считал поголовно всех выходцев из институтов задохликами, пустобрехами и дармоедами. Надеясь заглушить свою болтливость, Джо выудил из правого нижнего кармана халата пакетик леденцов и, отправив парочку в рот, протянул его Туве.
– Хочешь?
– Хочу. А ты все же попробуй паштет из Мистера Крысы, ведь я сожгла твое кресло. Мясо крысы – редчайший деликатес.
– Спасибо, я пока не голоден, – Джо с сомнением взглянул на гнусное месиво, выдаваемое рыжей за паштет. – Я завтракал недавно… ну, или давно. Трудно сказать определенно. А кресло… да пусть его, я никогда не был к нему особо привязан.
Туве задумчиво прожевала конфетку вместе с оберткой и посмотрела на пока еще совсем бледные звезды, усыпавшие небо.
– Да, не стоит привязываться к вещам. Кстати, поздравляю тебя, ты родился вовремя. Секундой раньше – и ты стал бы страстным, но неумелым игроком в покер. Секундой позже – и тебя застрелил бы из арбалета одноглазый бородатый мужик. И съел бы. Главное в жизни каждого из нас – вовремя родиться.
– А кем родилась ты? – спросил Джонатан.
– Понятия не имею. Когда это произошло, я забыла посмотреть вверх. Но даже если бы не забыла, то наверняка увидела бы потолок. А тебе повезло: ты будешь много путешествовать, встретишься с интересными людьми.
– Ну, с некоторыми я уже встретился, – Джо из вежливости поковырялся прутиком в кашице из крысиных костей и кишок. – А что касается путешествий… Если даже спутники связи еще функционируют, то местность, небось, сильно изменилась. Мне бы проводника… Ты вот, случаем, не путешествуешь?
– Путешествие с проводником оскорбляет самую суть Пути.
С трудом разбирая, когда девушка говорит серьезно, а когда шутит, Хайд поощрительно кашлянул, надеясь на пояснения. Они не замедлили прозвучать, впрочем, суть предыдущей фразы от этого не стала понятнее.
– Сейчас я живу здесь, но в любой момент могу вновь начать вести разгульную жизнь. Особенно, если подвернется подходящий повод. – Туве тепло потрепала гостя по руке. – Конечно, я тебя не брошу, мелкий Джо. Ты молод, туповат, неуклюж и непременно упадешь в яму и сломаешь ногу. Или тебя укусит огромная улитка. Если за тобой не присмотреть.
«Блииин, огромная улитка! – Хайд почесал затылок, погрузившись в раздумья. – А вдруг она серьезно? Да нет, бедняжка просто тронулась».
– Не волнуйся, под присмотром можно делать все то же, что и без него. В случае беды я буду лечить твою ногу отваром крысиных ушек и сушеным шипоцветом. А потом мы ее отрежем (Джо вздрогнул, осознав: речь-то идет именно о его ноге) и съедим. У тебя остались еще вкусности?
– Угу, – Хайд дал Туве очередной леденец, но загодя развернул его.
– Кожуру тоже надо есть, дурачок: в ней все витамины, – девица подняла выброшенную бумажку, небрежно вытерла ее о предплечье и сунула в рот. – Поди угадай, когда еще получится поесть? Но если будешь паинькой, я срежу тебе кусочек с бедра.
Джо благоразумно не прокомментировал эти слова, хотя на аппетитное бедро попялился немного, испытывая, однако, вовсе не гастрономический интерес. «Мда, наверное, подобная несвойственная мне похотливость является побочным эффектом длительной гибернации», – мелькнула обнадеживающая догадка. Снова уловив направление его взгляда, девица заставила Джонатана покраснеть.
– Еще рано думать о том, как меня приготовить, – уголки ее широкого рта поползли вверх. – Не ешь меня, Джонатанушка, я тебе пригожусь.
– Я не думаю, как тебя готовить, – смущенно пробурчал Джо и не соврал: воображение рисовало ему совершенно иные картины, – просто ты очень милая. А почему ты так экстравагантно одета?
– Жарко же, – ответ потрясал своей бесхитростностью.
– Пожалуй. – Хайд непроизвольно расстегнул верхние пуговицы своего лабораторного халата. – А чего интересного тут есть? Вот почему ты, к примеру, переселилась сюда?
– Вокруг интересно все, важна точка зрения, – рыжая опять соблаговолила ответить лишь частично.
– А что интересно тебе?
– Пока – ты, – Туве коснулась пальчиком груди Хайда. – Но теперь придется тебя кормить, а ты между тем воротишь нос от деликатесной крысы и полезной кожуры.
– Признаюсь, я привык к другой пище. Может, мне удалось бы обменять что-нибудь на еду… Такие штуки больше не используют? – Джо выудил из кармана джинсов серебряную монету номиналом в один стандарт. С ее потертой поверхности на него с укоризной взирал круглолицый президент в парике.
– Это я заберу, – оживилась Туве. Она выхватила монетку из Джонатановых пальцев и принялась примерять на цепочку, висящую на шее и уже украшенную разнообразными предметами, среди которых металлический кругляш смотрелся бы вполне уместно. – Но еды за такую ерундовину не получишь. У тебя есть полезные вещи?
– Когда дозарядятся батареи, появятся, но разумно ли их обменивать, не уверен. А какие вещи считаются полезными? Есть штука повкуснее конфет, но, полагаю, мы ее и сами съедим по дороге. Есть часы вроде твоих, но с кучей функций…
– Правильно, глупо менять еду на еду. Часы тоже лучше отдай мне. – Маленькие глазки Туве вспыхнули страстью коллекционера. – Ты их сломаешь.
– До сих пор не сломал, – проворчал Джо и, не желая отдавать дикарке устройство, которому при аккуратном обращении износу не будет, спешно перевел разговор на другую тему: – Лучше я попробую починить те твои часы, которые не ходят.
– Если часы остановились, значит, где-то кончилось время. Как можно это починить?
– Можно найти новое время, – серьезно заметил Хайд.
– Времени не хватает на всех, – грустно вздохнула девушка. – Найти его куда сложнее, чем еду.
За столом повисло молчание. Скелеты таращились на Джо, словно вопрошая, почему это он такой живой и болтливый. Туве замерла, оттого опять похожая на манекен. Вдруг рыжую осенила какая-то идея – уши встали торчком.
– Ты умеешь копать? Или рубить дрова? Или вить гнезда?
– Ну, копать случалось пару раз на ферме у дяди… в общем, умею немного. Рубить дрова смогу, с гнездами – куда хуже.
– Ты обязательно должен что-то уметь. Просто пока не знаешь – что именно, – девушка оценивающе взглянула на Джонатана.
– Попробую собрать дистиллятор воды, – Хайд откинул прядь красных Тувиных волос, попавшую ему в рот.
– Право же, какие-то странные у тебя идеи. Но, не волнуйся, вить гнезда я тебя научу, а копать несложно. Будем рыть могилы.
– И искать что-нибудь полезное? – наконец настала очередь Джо улыбаться. – Дай угадаю: вот откуда прибыл мистер скелет?
– Который из них?
– Не одобривший мои манеры. Угадал?
– Мистер Скелет-Не-Одобривший-Твои-Манеры в прошлом несомненно был уважаемым человеком. Он не потерпел бы выкапывания себя из уютной могилы. Мы будем копать для тех, кто еще не умер. Их повсюду хоть пруд пруди.
«Интересно, – задумался Джо, – а знает ли она, что такое пруд?»
А вслух выдал:
– Повсюду – это где? И почему не здесь? Из-за погибших? Это ведь старые тела… А все-таки откуда ты сама родом? Ты очень интересная.
– Погибших? Нет, в руинах, обитают скелеты с привидениями, манекенами и роботами, соблюдая свои скелетные, привиденческие и другие обычаи. Живые селятся в пустошах. – Комплимент, похоже, не достиг развесистых ушей рыжей.
– Роботы? Привидения?
– Я как-нибудь покажу тебе привидение. Они страшноваты, но в целом безобидны, если притвориться, что не желаешь им зла. А робот – вот он сидит за столом, на углу. Ему так и так уже не светит женитьба.
– Притвориться? Да разве можно навредить привидению?
– Ну, можно подумать о нем плохо… – Туве очаровательно пожала покатыми плечами, амулеты на шее мелодично звякнули.
– И?
– Они этого не любят, – рыжая исподлобья взглянула на Хайда, и он усилием подавил напрашивавшуюся ироничную улыбку. – Тебе такое тоже не понравилось бы.
– Гм, ментальная проекция с восприятием эмоций… – пробормотал Джо под нос, преодолев первоначальный скепсис, и на всякий случай уточнил: – А причем тут женитьба?
Подойдя к однорукому секретарю, Джонатан обследовал его. Исключительно для очистки совести – ремонту тот не подлежал. Судя по общим признакам, он пострадал от электромагнитного излучения и оказался в придачу довольно сильно помят, однако (нежданная удача!) источник питания уцелел.
– Нельзя садиться за угол стола, если у тебя есть кто-то на примете. Даже если ты робот-инвалид, – ответила между тем Туве из-за Джонатановой спины.
Покивав, скорее собственным мыслям, чем словам собеседницы, Джо принялся выкручивать батарею из пазов.
– Как бы ты отреагировал, если б Мистер Робот вырвал твою печень? – девушка не замедлила прокомментировать совершаемый акт вандализма. – На твое счастье, ты тоже мой гость, иначе Мистер Робот был бы в ярости.
– Я бы попросил его не сердиться. И для мистера робота это совсем не печень. – Джо бережно обтер батарею полой халата и убрал в правый верхний карман. – Но спасибо за твою защиту. Копать отправимся утром? Или начнем с местных?
– Пойдем прямо сейчас. Кресло почти догорело, а я уже все доела.
Туве действительно умяла «яства» – аж за ушами трещало. Наверное, хрустели на ее зубах крысиные косточки и хрящевитый хвост. Закончив двигать челюстями, девица облизнула сгиб локтя, куда капнула «паштетом» (или «чаем») и смерила Хайда очередным долгим пристальным взором. Примерно так на Джо смотрела учительница в младшей школе, когда он порол какую-нибудь чушь.
– Все же ты ничего не понял, – медленно проговорила Туве. – Копать надо для тех, кто еще не умер, но собирается. Они могут дать нам еды.
Проглотив моментально созревшую в уме скабрезную рифму, Хайд откликнулся:
– Теперь понял. А ты так уже делала?
– Иногда. – Девушка склонила голову, умильно всплеснув ушами. – Люди не очень-то меня любят. А те, кто любит, проявляют чувства чересчур бурно. Скелеты и манекены в основном воспринимают меня гораздо спокойнее. За это я их и ценю.
– Странно, что ты кому-то не нравишься. По-моему, ты ужасно милая.
– Ну, у вас здесь все не как у людей, – с неодобрением протянула Туве и неопределенно помахала рукой. – Впрочем, неважно. Вот зимой рыть могилы было еще той задачкой, а сейчас – занятие не бей лежачего.
– У кого «у вас»? – Хайд не удержался от вопроса.
– Да у тебя и у тех, кто тут обитает, – Туве помолчала и, бросив взгляд на капсулу, добавила: – Похоже, ты вырастешь огромным. Вон какое яйцо!
– О, у моего вида все немного по-другому. Мы вылупляемся уже взрослыми – так проще.
– Мудро, – девушка тряхнула головой. – Предупреждаю кстати: в окрестностях у меня скверная репутация.
Джо включил систему навигации в телефоне, проверив таким образом состояние спутников и выяснив точные дату и время. Цифры не придали ему оптимизма.
– Семьдесят лет, семьдесят лет, – промямлил он ошарашенно. – Какого же хрена произошло?! – затравленно вскинув глаза на девицу, Джо повторил за ней: – Скверная репутация?
– Если кто-то начнет меня бить, притворись, будто мы незнакомы. Они прозвали меня «Ржавый гвоздь», ведь я рыжая и, по мнению многих, как гвоздь в заднице.
– Тебя бьют?! – опомнившись, возмутился Джо. – Но как же так можно! Семь десятилетий разрухи – не шутка, но это уж слишком!
– По крайней мере, пытаются, – хладнокровно подтвердила Туве. – Никому не нравится слышать о себе правду. Один вот выстрелил в меня из мушкетона, – девица, отведя пряди волос, продемонстрировала едва заметные на смуглом боку черные конопушки. – Дробь неделю выходила. А я только лишь предостерегла его.
– Дробь? Но, судя по всему, обошлось? – Джо мысленно навесил на историю рыжей яркий ярлычок бреда, в чем, однако, не сразу признался себе. – А что ты ему сказала?
– Что его убьет мужик, которому он пригрозит мушкетоном. Это уже случилось, наверное, ведь весь заряд дурак высадил в меня.
«Фантазия у нее – любой писатель обзавидуется. Но вдруг…» – Хайд отмахнулся от неприятно беспокоящей мысли о реальности Тувиных баек.
– Естественно, он удручился. Кому же хочется знать мрачное будущее?
– Будущее – тайна. Я лишь предположила.
– Местные правила поведения тебе не близки. Следовательно, ты издалека… – Джонатан потер бровь, уже не надеясь на удовлетворение своего любопытства.
– Ну да. Я переправилась через большую воду. Зимой в Долине все заснули. Поди, до сих пор дрыхнут. А я встала пораньше, побродила, заскучала и решила немного прогуляться. Так я здесь и очутилась.
Сказанное ровным счетом ничего не проясняло, но Джонатан отложил подробные расспросы (да и собственные размышления) на потом. Если, конечно, наступит это «потом».
– Кроме того, люди могут оскорбиться, если им предложить копать могилы, пока они еще живы.
– Могут. Но когда придет пора умирать, нас не окажется рядом. И их тела съедят сурки.
Джо несколько секунд обдумывал эту неожиданно глубокую мысль и согласился:
– Тогда мы прямо-таки обязаны помочь им. Кстати, а у тебя случайно нет веревочки? Или цепочки?
– Есть. Но ее еще надо найти.
– На досуге попробую сделать тебе подарок, – в мозгу Хайда переплелись искренняя благодарность к девчонке и вполне приземленная, но не вполне осознанная, мужская потребность. Джо собрался закрепить успех (его молоденькие современницы ничего так не любили, как глазеть на собственные фоточки) и поинтересовался: – А еще, можно тебя сфотографировать?
– Э нет! – Туве восприняла намерение Джо весьма эмоционально: она отпрыгнула назад и закрыла личико ладонями, следя за собеседником между пальцами. – Мое изображение – как вторая я. В мире достаточно одной меня.
– О’кей. – Джонатан покладисто спрятал телефон. – Так идем? У нас есть лопата?
– Идем, – откликнулась Туве. – На первых порах обойдемся без нее. Для копания важно желание, а не лопата. Как, впрочем, и для всего остального.
**
Джо начал уставать. Видимо, тело еще не свыклось с нагрузками после семидесяти лет бездействия. С другой стороны, Хайд никогда не отличался особой выносливостью, хоть и регулярно посещал тренажерный зал.
Туве чуть обогнала его, легко прыгая по ржавым корпусам автомобилей и мусорным бакам, здороваясь со скелетами и поправляя обрывки одеяний на манекенах.
Они придерживались старой трассы Крон-Ривер и сейчас наконец приблизились к окраинам, что несказанно радовало. Карабканье по развалинам жутко изматывало, хотя и позволяло лишний раз ущипнуть спутницу за бочок, скрашивая мрачное путешествие и отвлекая от осмотра окрестностей, которые были когда-то совсем иными. Вспомнились старшая школа и первые университетские годы, когда «случайные» щипки и прикосновения являлись неотъемлемой частью повседневного общения мальчишек и девчонок.
Хайд улыбнулся. Замечтавшись, он сходу налетел на внезапно остановившуюся Туве.
– У тебя в штанах фонарик, или ты просто рад меня видеть? – осведомилась девушка.
– Извини, – Джо опять смутился и поправил в кармане джинсов мультитестер.
В следующий момент он обратил внимание на причину остановки. Неподалеку от руин гольф-клуба «Партсдейл», на месте одноименного озера, в окружении дряхлых обшарпанных автомобилей, горел костер. У которого сидели люди.
**
Мэйби заерзала в латаном-перелатанном спальнике, продавливая задницей удобную ямку в земле. Она слышала эту историю, наверное, не меньше сотни раз, с тех пор как присоединилась к табору, и готовилась с превеликим удовольствием выслушать в сто первый. Девушка любила истории, цыганин любил рассказывать. Костер ярко пылал, из помятых автомобильных колонок раздавалась негромкая, сопровождаемая шипением музыка, в небе гасли августовские звезды… Скоро можно будет сунуть в раскаленные угли картофелины и кусочки жирной крольчатины.
Лукаво прищурившись, Аксель накинул на плечи не очень чистое клетчатое одеяло.
– Знаешь, приятель, ходит молва, что наш народ навеки обречен странствовать, искупая какое-то ужасное преступление, совершенное давным-давно. Отец говаривал: первый цыган увел у богов первого коня. Вообще-то мы, пэйви, в конокрадстве не спецы, особенно на фоне рома. Да и далековато от старой доброй Кирландии до гроссийских земель. Но уж так издревле у нас повелось: облажался один – отдуваются все. Полагаю, дело в том… – рассказчик, выдерживая паузу, многозначительно поднял тощий палец, увенчанный алюминиевым перстнем, в котором переливался кусок красного катафота, – дело в том, что цыганин – это состояние души. Я цыган, ты цыган, Тиана еще та цыганка – только цыган способен так боготворить огонь!
Аксель умолк, прислушался и ухмыльнулся:
– Сагерт и Кирна – безупречные цыгане. Подумай, как страстно они любят друг друга, без обывательских условностей и мыслей о завтрашнем дне. Даже Королевский Тушкан – цыган не меньше моего, хоть и мессиканец по рождению, – перечислив всех таборных представителей цыганского этноса, Аксель придал своей хитрой роже слегка торжественный вид. – Правда или нет, но мой отец в это верил, и дед тоже, а они были людьми достойными всяческого уважения. Да и я не сомневаюсь в том, что рассказываю.
Так вот, если верить легендам и моим отцу с дедом, народы, населяющие Эос, в незапамятные времена спустились со звезд…
Тут Мэйби, как и всегда в данном месте истории, подняла глаза на небо: большинство усеивающих его искорок уже исчезло, но другие, покрупнее, пока мерцали.
– Поди угадай, почему они отправились в путь? – продолжал Аксель. – Романтика бесконечной дороги перекликается с бесконечностью человеческого Пути. Ты, наверное, возразишь: «Хэй, Акс, а как же смерть, кладущая предел всему?»
Мэйби отрицательно затрясла головой и ушами. Цыганин кивнул.
– В действительности наши слова и поступки мостят широкую дорогу в далекое будущее и позволяют заглянуть в прошлое. Цыгане отлично в этом разбираются, потому и слывут мастерами в гадании. Но на самом деле никто не может знать будущего, собственного или чужого. Мы всего лишь убедительно предполагаем.
Как бы то ни было, у пращуров имелись причины сняться с насиженного места. Они взяли с собой вещи, которые напоминали бы им о покинутой родине, и вместе с семьями погрузились в небесные трейлеры.
Тогда наверху горело гораздо больше звезд. Древним странникам куда проще было отыскать дорогу в темноте, не то что нам с тобой, попади мы сейчас на небо.
Если я начну перечислять все их приключения, то не управлюсь и за год. Посему перейдем сразу к главному: однажды кто-то из скитальцев высунулся в окошко (примерно такое, как в нашем фургоне) и увидал внизу прекрасный континент Эос, обрамленный лазурью океана. Новость, как водится, мигом разлетелась по каравану, друзья и родственники выслушали дозорного, развели костер и принялись совещаться. – Аксель указал пальцем в одну из звезд, висящую низко над горизонтом. Несмотря на занимающуюся зарю, она лучилась ровно и ярко. – Костер этот не потух до сих пор. Благодаря ему всегда можно определить, где находишься. Его еще именуют Утренней Звездой, но мы-то в курсе: утренняя звезда – шипастый шар на цепи, а искра на небосклоне – костер наших далеких предков.
– И они решили остаться? – Мэйби поправила плед на подремывающей Тиане и выжидательно воззрилась на цыгана.
– Знамо дело, – Аксель коротко хохотнул. – Кто бы устоял перед красотами Эос?
– А дальше?
– А дальше они построили чудесный мир, где у всех всего было вдоволь.
Мэйби немного посмаковала мысль о мире, где у всех всего вдоволь. Схожесть с Идэнским куполом слегка подпортила привлекательность образа.
– А потом началась война. В наши дни войны и воины измельчали, но тогда было иначе. Остается только подивиться случаю, сохранившему маленькую Эос. Для такого нужна удача не меньше твоей, Том Мэйби.
Девушка хихикнула. Ее забавляла эта игра: уже четыре месяца она путешествовала с табором, но никто, даже по-цыгански проницательный Аксель, еще не раскрыл ее тайны.
– К нашим предкам явились далекие родичи и попросили о помощи. Отец называл их Старшими Братьями. Я разделяю его мнение: невзирая на многочисленные отличия (например, цвет кожи и разрез глаз), общий тип мышления прозрачно намекает на близость всех людей и существ, на них похожих. Кровные узы святы – отказать было нельзя. Тем более, сообща разумнее и проще давать отпор врагу.
Все войны заканчиваются рано или поздно. Закончилась и та. Надо полагать, человеческий род выиграл ее, иначе мы бы здесь не балакали.
Затем, очевидно, все вместе попировали и занялись своими делами – после войн, в конце концов, приходится наводить порядок. На прощание Старшие Братья оставили нашим предкам возможность связаться с ними, если уже им, предкам, понадобится поддержка. Ну а потом минуло много лет, слишком много для нашего понимания. Многое забылось, мир изменился до неузнаваемости, но цыгане – древнее племя и помнят…
– Эта история так и осталась бы красивой легендой, если б не один интересный случай, – Аксель слегка изменил тон повествования. Торжественная вступительная часть завершилась. – Как-то раз я со своим кузеном, дядей его тетки и прочими родственниками отправился в Итарию помочь взыскать карточный долг и прикупить новый трейлер. – Цыганин гулко постучал по ржавому борту дома на колесах, то ли желая уточнить, что это тот самый трейлер, то ли пытаясь заставить находившихся внутри Кирну и Сагерта вести себя потише. – Произошедшее в итоге с должниками, пожалуй, не делает нам чести, хотя байка получилась занятная.
По слухам, Итария с высоты птичьего полета напоминает сапог. Мой пятиюродный братец, у которого есть самолет, утверждает, будто она похожа скорее на мужские гениталии. Сам не видел, не поручусь. Короче, именно в этой загадочной, смахивающей одновременно и на сапог, и на член, стране я повстречал того мужика. Иначе и быть не могло.
В костре оглушительно грохнуло. Тиана вздрогнула, тихонько застонав во сне, внутри трейлера сладострастно вскрикнула Кирна. Доносящийся из громадного «сандерклапа» храп сменил тональность. Мэйби живо представила, как беспокойный даже во сне Натан перевернулся на другой бок.
– Мне потом все уши прожужжали доброхоты да умники: «Акс, он просто очередной свихнувшийся выползень из убежища». Оно и понятно, ведь та история звучала совершенно неправдоподобно.
Когда мы его нашли, он загибался от укуса какой-то дряни, которой видимо-невидимо развелось повсюду в последние годы. Так вот, он практически точь в точь повторил рассказанное мной сейчас. Далеко не так складно, конечно, – Аксель самодовольно улыбнулся, вновь сверкнув на удивление белыми зубами, – и в его варианте было полно заумных слов, но общий смысл сохранился. А потом он вручил мне маленькую коробочку. – Цыган продемонстрировал плоский серебристо-белый брусок с проводком. – Собственно, причина, вынудившая бедолагу открыть свою тайну и отдать свое сокровище, абсолютно несущественна. Главное, с помощью этой штуки можно отправить послание Старшим Братьям, которые пособят нам выкарабкаться из выгребной ямы, куда мы по дурости угодили.
К сожалению, по рации их не вызовешь, письмецо на картонке не накорябаешь, иначе мужик справился бы сам. Для начала нужно найти особое место…
**
Туве извлекла из ближайшей груды хлама трухлявую деревянную табуретку, оторвала ножку и всучила ее Джонатану, оставив прочее себе.
Несколько мгновений он растерянно пялился на занозистый обломок, затем разгадал намерения рыжей. Девушка подтвердила его мысль:
– Играет музыка. Дурные люди не слушают музыку. Мы поболтаем и выясним, нельзя ли у них чем-то поживиться.
– А если это все же какие-нибудь головорезы? – Джо припомнились разнообразнейшие киношные злодеи, очень даже слушавшие музыку.
– Возможно и такое, – признала Туве. – Тогда нам придется их убить.
– Убить!?
Лицо девушки посерьезнело.
– Мы в мире каменных душ и сердец. Здесь так заведено.
**
Аксель замолчал и потянулся к лежащему рядом арбалету. Теперь Мэйби тоже их заметила: две фигуры, приближающиеся от руин города.
Первой в круг света вступила весьма фривольно одетая рыжая девица, сжимающая в кулаке табурет без ножки. Ножка обнаружилась в руке у ее спутника, высокого, симпатичного, поразительно опрятного мужчины, чей белоснежный халат даже в темноте представлял собой прекрасную мишень.
Поднявшийся с земли цыганин нацелил оружие пришельцу в солнечное сплетение. С тихим шорохом с плеч Акселя упало одеяло, всклубив пылевое облачко.
– Привет, туве, – бодро обратилась Туве к Мэйби, глазевшей, открыв рот, на новоприбывших.
«Еще один ушастый, – изумился Джо, всматриваясь в завернувшегося в спальник мальчишку. – Значит, мутация…»
– Мы всегда рады гостям, – губы Акселя растянулись в не очень-то искренней улыбке, в голосе его сквозила сталь. – Но предпочитаем сами их приглашать.
– Считайте нас приятной неожиданностью, которые так редки в пустошах. – Туве метнула табуретку в костер. – Там где уже есть одна туве, пригодится и вторая. А это хороший повод начать путешествовать вместе.
– Твоя бесцеремонность подкупает. – Похоже, происходящее веселило Акселя. – Наглому дай волю, он захочет и более. У меня есть к вам только пара вопросов. Вот первый: стояли две горы, а между ними море, если орел взлетит с одной из них…
– Ее отца звали Иваном, – Туве ответила быстро и хмыкнула: – Хороший вопрос, но старый.
– Тогда сразу перейдем к главному. Почему вы считаете, будто ваша компания придется нам по вкусу?
– Мы умеем копать могилы… – начала рыжая, но Джо зажал ей рот ладонью.
– Раз болт все еще в вашем арбалете, а не в моем животе, человек вы, по местным меркам, разумный. Скажем, для начала я мог бы отремонтировать вашу акустическую систему.
– Валяй. – Аксель посторонился, подмигнув Хайду, но не убрав пальца со спускового крючка.
Опасливо оглядываясь через плечо, Джонатан принялся за работу, и спустя полчаса из колонок донесся очистившийся от помех звук.
– А мне нравилось, когда они чуточку шипели, – пробубнила Мэйби. Незнакомцы, особенно девка, возбуждали у нее смутное беспокойство.
– Добро пожаловать на борт! – объявил Аксель. – Теперь можем представиться друг другу и покончить с формальностями.
Джо хотел откликнуться, но следующая песня заставила его выронить мультитул и замереть. Он никогда не думал, что услышит ее при таких обстоятельствах. Туве кивнула ему, подобрала ножку от табуретки и бросила в огонь.